В футболе нашего времени слишком много парней, но нет мужиков.
Череп питекантропа, испепеляющий взгляд исподлобья, вратарский свитер на пару размеров больше и сноп соломы на голове. В эпоху фитнесмании, инстаграма, обтягивающих джерси и андерката Олли смотрелся бы так же первобытно, как и его выпирающая челюсть.
Образ Кана достаточно брутальный и при этом недостаточно сладкий. Оливер – немецкий Винни Джонс, такие персонажи, как он, идеально вписываются в криминальные комедии. Но пик их популярности так и остался где-то в нулевых.
Чтобы создать образ, Кану не требовался имиджмейкер, подписка на GQ в App Store или набор мужской косметики. Суровую ухмылку на лице ему подарил характер цепного пса, поставленный через обиды и переживания в детстве. Тогда над Каном смеялись, его дразнили и заставляли комплексовать из-за нечеловеческого прикуса и жевательной манеры речи. Он переваривал все в себе, а потом прогревал мышцы и отрабатывал рефлексы. Такой была его отдушина.
«Мне нравится играть в «Баварии», потому что «Баварии» завидуют и ненавидят. Меня это заводит и мотивирует стать еще сильнее назло врагам», – цитата, которая раскрывает характер Оливера в полной мере. Его лютое поведение на поле ни разу не наиграно, каждое действие Олли – выплеск эмоций, бессознательно опирающийся на обиды из прошлого.
Чем жестче голкипер, тем меньше желание атакующих игроков идти с ним в контакт. Соперники ненавидели Кана, но он и сам делал для этого все. Особенно доставалось форвардам дортмундской «Боруссии» – эпизоды с укусом Хайко Херрлиха и каратистским прыжком в Стефана Шапюизу входят в галерею поступков типичного Кана. Современное противостояние лучших команд Германии хорошо всем, но ему как раз не хватает тарантиновской жестокости и убийств.
Самый кровавый момент в карьере Кана пришелся на «Фрайбург», когда бешеный Оливер полез на трибуны мстить фанату, разбившему ему голову мячиком для гольфа. Челюсть футболиста отвисла и издавала зверские звуки, по его щекам хлестала кровь – с таким видом обычно идут убивать. Полоумный фанат «Фрайбурга» обязан за второе рождение Ули Хёнессу, который затормозил кипера перед назревавшим преступлением.
У Кана не всегда складывались отношения с одноклубниками и собственными фанатами. Болельщики «Баварии», обзывавшие его гориллой, кидали в штрафную Оливера бананы, которые он потом демонстративно заглатывал, а не жаловался арбитру. Но сложнее всего приходилось защитникам Мюнхена: в любой момент в Кана мог вселиться демон, заставлявший его пнуть или придушить партнера за какую-то неточность.
Кто из современных талантливых киперов может напихать партнерам? Давид де Хеа, Тибо Куртуа, Бернд Лено или Марк-Андре тер Штеген – сложно представить, что у кого-то из них, поджарых и инфантильных, повернется хотя бы язык – не то, что кулак. В отличие от Кана, они и бейсболку от солнца не натянут – это помнет прическу. Сейчас футболистам живется легче – нет на них Кана.
При этом Оливер не бесчувственное существо. Он ненавидел врагов и конкурентов, но судейский свисток переключал тумблер, и Канстановился человечнее. После победы в финале Лиги чемпионов-2001 Олли успокаивал расплакавшегося кипера «Валенсии» Сантьяго Канисареса, перед серией пенальти с Аргентиной в четвертьфинале ЧМ-2006 братался с личным Мориарти Йенсом Леманном и опять разорвал шаблон. А наворачивающиеся слезы в прощальном матче – пожалуй, единственный случай, когда мир увидел грустного Кана.
Первое правило Оливера – держать личную жизнь в тайне. Но ген самцовости Олли проявлял везде. Когда первая жена Кана ждала ребенка, голкипер выходил в свет с 21-летней моделью (та была моложе, чем отношения футболиста с супругой). Германия, которая никак не могла подобрать ключик к повседневным проблемам Оливера, была шокирована, столкнувшись со всем и сразу.
Кан нарушил свой же закон, впал в депрессию и обратился за помощью к стакану. Личные переживания повлияли на форму голкипера в конце карьеры, и только второй брак спас Олли от полной деградации. Кан до сих про держится подальше от соцсетей и требует не использовать его имя в футбольных симуляторах. Мало ли что.
Мир, который фотографирует завтраки, перенасыщен показухой. В нем нет искренности, с которой Оливер Кан лез на баррикады и сочувствовал коллегам. Бьет – значит любит. Кан не оставался равнодушным к игре и отдавал ей всего себя – взамен она питала его эмоциями, без которых он не мог существовать. Звезды, которые набирают лайки за отфильтрованные снимки пресса или татуировок, однотипны. Олли всем бы им настучал.
Оценил 1 человек
0 кармы