Я пленный генерал Советской Армии, а не изменник, как вы назвали нас.

Некоторые эпизоды деятельности генерал-майора Преснякова Ивана Андреевича, в нациских лагерях для военнопленных.

Фото: Пресняков, Иван Андреевич, генерал-майор. Лагерь: офлаг XIII D (62). ЦАМО РФ.



С биографией Преснякова можно ознакомиться в этой заметке.

...В Могилёвском лагере многие административные должности занимали русские военнопленные. Одни из них использовали свое положение для того, чтобы оказывать посильную помощь товарищам по несчастью, дру­гие /таких, разумеется, было меньшинство/, потеряв ве­ру в победу Советской Армии и будучи в тайниках своей души людьми подленькими, беспринципными людьми, у кото­рых шкурные интересы преобладали над всеми другими, на­чинали подлаживаться к новым условиям, надеялись построить благополучно свою жизнь при немцах.Именно такой мерзавец занимал пост начальника лагер­ной полиции. Бывший старший лейтенант Иванов. /Думаю, что фамилия у него была вымышленной. Такие типы умели заметать следы/.

Очень быстро сумел “сориентироваться”, рьяно сотрудничал с немцами и даже мечтал о карьере.Иногда он заходил к нам в комнату и делился своими соображениями. Однажды он проговорился: дескать, если и дальше так удачно пойдут его дела, то к концу войны он может стать командиром дивизии.Глаза Преснякова при этих словах презрительно и гнев­но сверкнули. Невзирая на то, что Иванов, как начальник полиции, был властен в его жизни и смерти, Иван Андрее­вич дал резкую отповедь предателю.– А вы знаете, молодой человек, что всякая монета имеет две стороны? Иной ставит на орла, а выпадает реш­ка. Неплохо бы вам об этом подумать… Вместо того, что­бы помогать товарищам, попавшим в беду, вы смеете ду­мать о своем благополучии. Неужели не стыдно?Иван Андреевич ненавидел фальшь, ложь, открыто, не считаясь с мнением вышестоящих, выступал против несправедливости, причём очень горячо, страшно, подчас себе во вред...




Фото: Допрос пленного советского лейтенанта. Май 1942 г., район Ржевско-Вяземского выступа.


...Таким независимым и бесстрашным Пресняков оставал­ся и в фашистских лагерях. Небольшого роста, скорее не­взрачный, он имел огромную внутреннюю силу, перед кото­рой пасовали даже фашисты.Помню один характерный случай на прогулке. Произошёл он в марте 1942 года (эта фраза зачёркнута синим карандашом – прим. О.Р.) Мы шли (зачёркнуто: «по улице» – прим. О. Р.) между бара­ками и ещё издали увидели начальника лагеря фон-барона Клайбена или Крайдена (точно не помню), старика лет 70, важного помещика из Восточной Пруссии, в чине майора. Не дойдя до него нескольких шагов, Пресняков повернул­ся и остановился сбоку дороги, заложив руки за спину.Майор, остолбеневший от такого непочтительного от­ношения, свирепо закричал:– Почему не приветствуете начальника лагеря!?Иван Андреевич спокойно сделал поворот на 180 гра­дусов и сказал переводчику:– Передайте начальнику, лагеря, что он только майор, а я генерал-майор. Не я его должен приветствовать, а он меня.Фон-барон обомлел от такой дерзости, а затем начал неистово браниться...


Фото: Советский генерал-майор (предположительно, Иван Михайлович Шепетов) в немецком плену.


...Я уже писал о том, что в лагерях военнопленных кор­мили одно время совершенно несолёной пищей, что приво­дило к цынге, к нарушению правильного обмена веществ в организме. Иван Андреевич приложил немало усилий, чтобы через своих людей достать текст Женевского соглашения от 1926 года за подписью заместителя наркома иностран­ных дел т. Литвинова, где был особый пункт о содержании военнопленных. Опираясь на это соглашение, Иван Андрее­вич написал протест начальнику лагеря, в котором в рез­кой форме говорилось о недопустимости такого отвратите­льного питания. Протест подписали пять человек: сам Пресняков, полковник Прудников, полковник Медведев, подполковники Горношевич, Северюхин и Тазетдинов.Через врача этот протест вручили начальнику лагеря.На второй день часов в 11 вечера, всем подписавшим протест, приказали собрать вещи и ждать.Признаюсь, это ожидание было не из приятных. Так отправляли в штрафной лагерь, в карцер и на… расстрел.Иван Андреевич посмотрел на наши помрачневшие лица.– Вот что, друзья,- сказал он. – Чтобы с нами не случилось, помните – мы – старшие офицеры Советской Ар­мии. Держитесь достойно. Никакого унижения, никаких просьб о пощаде!..Мы простились с товарищами и друг с другом – всё могло случиться. Наконец томительное ожидание кончилось. Явился унтёр-офицер и приказал спуститься в тёмный под­вал, который днём служил столовой. Здесь нас выстроили в шеренгу около стены. Вошёл штаб -фельдфебель с двумя автоматчиками и переводчиком – бывшим советским лейте­нантом, немцем Поволжья.Фельдфебель сделал перекличку, а потом, достав из кармана наш протест, спросил:– Вы писали это заявление?Получив утвердительный ответ, он продолжал:– Вы, коммунисты, вздумали требо­вать соли, а знаете, как обращаются с нашими пленника­ми в Советской России? Над ними жестоко издеваются, вы­резают пятиконечные звёзды на лбу, груди, без разбора расстреливают. А вы требуете хорошего отношения к себе, хорошего питания! Вас в России считают изменниками, вы там совершенно не нужны.И тут же прочитал резолюцию на нашем протесте, где приказывалось оставить нас на трое суток без хлеба.Иван Андреевич, выждав, когда переводчик закончит,   отчётливым, резким, не допускающим возражения тоном, сказал:– Я пленный генерал Советской Армии, а не изменник, как вы назвали нас. Вы - фельдфебель, низший чин и не имеете права разговаривать с нами в такой грубой форме, да ещё по вопросам, которые вы разрешить не в состоянии. Я требую, чтобы нашим заявлением занялись начальник ла­геря или тот, кому этот лагерь подчинён.Фельдфебель, услышав перевод, даже растерялся. Смелость, командирский тон генерала подействовали на него, как ушат холодной воды. Куда делась вся важность эсэсовца! Они ведь были храбрыми с людьми беспомощными, обессилившими. Человек с сильной волей, железным характером всегда страшил их. Фельдфебель что-то тихо сказал переводчику и тот перевёл:– Завтра соль будет, но начальник лагеря просил вас больше такие протесты не писать.“Просил!” Мы с восхищением смотрели на генерала. Вот у кого нужно учиться стойкости и бесстрашию!Кончилась вся эта история тем, что в рацион стали добавлять соль, а на нашем протесте начальник лагеря на­писал: “Очередная провокация коммунистов”...




Фото: Пленные командиры Красной Армии едят в лагере Oflag 62 (XIII D) в Хаммельбурге.


...В лагере Кальварач наших трёх генералов-майоров: Преснякова, Наумова и Данилова поместили отдельно от нас, о тем, чтобы они меньше встречались с другими военнопленными.Но в скором времени встреча произошла, да ещё ка­кая! В июле 1942 года эсэсовцы торжественно готовились к приезду какого-то высокопоставленного немецкого генерала – командира корпуса. Прибыв в лагерь, важный гость прежде всего потребовал, чтобы ему представились советские генералы. Очевидно, командир корпуса чувствовал себя этаким маленьким наполеончиком и ему хотелось ра­зыграть спектакль на тему: «Встреча победителя с побежденными».Всех военнопленных, (карандашом вписано «28» – прим. О. Р.) тысячу с лишним человек, выстроили во дворе. Первым подошёл генерал-майор Наумов и совершенно неожиданно для всех каким-то подхалимским голосом отрекомендовался:– Бывший фельдфебель царской армии Наумов!Ропот негодования прошёл по рядам! Вот когда он рас­крыл свои карты, трус и изменник, хочет заслужить рас­положение фашистов, отрекаясь от своей службы в совет­ское время!Метнув на Наумова гневный взгляд, Пресняков подошёл к немецкому командиру корпуса и отчеканил:– Командир дивизии генерал-майор Советской Армии  Пресняков.Также представился генерал Данилов, старый честный воин.Поведение  Наумова   очернившего звание советского генерала, возмутило всех нас. Позже мы узнали ещё многие позорные подробности его жизни.  Оказалось, что в начале войны, когда немецкие войска вошли на Украину, Наумов бросил свою дивизию на произвол судьба, а сам на легковой машине, сделав чуть ли не 500 километров, уехал в Киев, к семье. После того, как немцы заняли столицу Украины, Наумов, окончательно перетрусивший, нанялся дворником, сменив свой генеральский мундир на грязный фартук и оружие на метлу. Но не долго пришлось подметать этому отъявленному трусу тротуары. Кто-то узнал его, и немцы отправили “храброго” вояку в лагерь. Дальнейшая судьба Наумова явилась логическим завершением всей его постыдной жизни: как только сформировали власовскую армию, Наумов перешёл на службу к предателям Родины…




Фото: Немецкие офицеры и штатские проходят мимо группы советских пленных во время инспекции концлагеря. 1941 год.


...Расскажу ещё об одном случае, которым была отмечена дорога в новый лагерь. На станции Борисово (это произошло еще до попытки подпилить пол) всех военнопленных вы­вели из вагонов для получения хлеба. Паёк выдавал какой-то рослый черноглазый и черноволосый человек, возможно, узбек. Протягивая кусок хлеба, он одновременно ударял по лицу очередного, сопровождая всё это бранью и прокля­тиями по адресу советской власти и коммунистической партии. В сторонке стояли немецкие офицеры и хохотали, за­бавляясь бесплатным спектаклем. Но их развлечение прервал Иван Андреевич.

Он, как только заметил безобразное поведение черномазого негодяя, тут же вышел из строя и подойдя к новоиспечённому полицаю, слишком рьяно выслуживающемуся перед фашистами, своим властным, не терпящим возражения голосом, приказал:– Немедленно прекрати битьё! Не то я сейчас же доложу немецкому командованию… Кто тебе дал право, не­годяй, издеваться над военнопленными?Обер-лейтенант, стоящий рядом, увидев генеральскую форму Преснякова и узнав, о чём он говорит, тут же от­весил несколько пощёчин полицаю и распорядился, чтобы тот выдавал хлеб без драки.Глядя на перетрусившего, поникшего точно побитая собака, мерзавца, военнопленные не могли удержаться от смеха. «Что, холуй, перестарался? Заслужив любовь хо­зяев? Отблагодарили по морде?» – слышались насмешливые восклицания. Полицай свирепо поглядывал на советских офицеров, но рукам воли не давал и прикусил язык...




Фото: Колонна советских военнопленных. Немец-конвоир подгоняет идущих. 1941 год.


...Очень по душе пришёлся всем вот такой случай. Летом 1942 года в лагерь прибыл капи­тан вермахта. Это был вылощенный офицер, с массивными золотыми перстнями на холеных аристократических руках. Как-то он приказал собрать всех старших офицеров во дворе лагеря, повесил карту мира и стал разъяснять, как по­бедоносно шагает по земному шару Германия, как ещё успеш­нее пойдут её дела, когда армия оснастится чудом-танком, носящим название «тигра».– Скоро «тигры» появятся на Восточном фронте,- ска­зал в заключение капитан.  – Перед ними ничто устоять не может и война очень быстро закончится победой немцев.Когда оратор с пафосом произнес эти слова, замолчал, Пресняков встал и как всегда отчётливо и спокойно сказал:– Господин капитан, «тигры», как известно, водятся только в жарких странах. На восточном фронте они не оправдают возлагаемых на них надежд: холодный климат придётся «тиграм» не по нраву…



Фото: Советский военнопленный, после полного освобождения американскими войсками лагеря Бухенвальд, указывает на бывшего охранника, жестоко избивавшего заключенных. 14 апреля 1945 года.


Фрагменты документальной повести «От смерти к жизни», автор Тазетдинов  С.  А. Машинопись.Оригинал  – машинописная книга – хранится в архиве Оренбургского областного краеведческого музея.Фонд Р-2955, оп. 1, 1941 – 1972 гг. Тазетдинов Сагит Абдуллович (1901 – 1975 гг.) – участник гражданской и Великой Отечественной войн, узник концлагеря Дахау. Дело № 3 “От смерти к жизни” Документальная повесть. Машинопись 1965 г. 65 л.


Доклад окончил.

https://foto-history.livejourn...