К 1912 году треть всего русского золота добывалась на богатейших сибирских приисках. Золотодобычей на Лене заправляло «Ленское золотопромышленное товарищество», совладельцем которого выступал английский капитал. Соответственно, и основная прибыль поступала отнюдь не в русские карманы. Что касается рабочих, их реалии в какой-то момент ограничились каторжным трудом, болезнями и полным бесправием.
Когда терпение людей лопнуло, они вышли на протестные демонстрации. Одна из забастовок завершилась страшной трагедией.
Русская «золотая лихорадка»
В 1912-м ситуация в России уже была напряженной, и Николай II слабо контролировал происходящее в стране. Если столицу еще удавалось держать в порядке, то по окраинам процветало беззаконие. В Сибири, которая на тот момент считалась глухоманью, ситуация складывалась особенно непросто. Положение рабочих в тех краях шло вразрез с действующим законодательством, а работодатель не соблюдал никаких норм и ограничений.
Еще с 1840-го в Российской империи началась своя «золотая лихорадка». По реке Лене и ее притокам обнаруживались огромные запасы самородного золота и золотого песка. Поначалу стекавшийся к открывавшимся приискам люд обогащался, даже рядовые рабочие сколачивали солидные капиталы. Атмосфера в том регионе во многом напоминала Дикий Запад. Но вскоре все изменилось. Как только золото иссякло с поверхности, добычу пришлось перевести в шахты. А организация процесса такого уровня золотодобычи перешла к предприятиям, не намеренным делиться прибылями с рабочими.
Англичане в учредителях
«Ленское золотопромышленное товарищество» (или «Лензолото») объединяло более 400 сибирских приисков. Изначально компания находилась в собственности российского банкира Гинцбурга и его коллег Мейера, Варшавера, Винберга и других евреев. К началу 20 столетия «русские христиане» набрались кредитов и чувствуя, что расплатиться не удастся, инициировали общий гешефт с "Русской горнопромышленной корпорацией". Последняя, в свою очередь, представляла собой русско-английское предприятие, руководил которым далекий от русско-православных интересов мистер Бойл.
Оперативно зарегистрировали в Лондоне «Lena Goldfields Co., Ltd», назначив главой правления лорда Гарриса при соправителях мистерах Бэкере, Фрешвилле, Бойле и других достойных господ с туманного Альбиона. Под их чутким руководством Общество крепло и расцветало, подмяв под себя всю Ленскую золотопромышленную зону. Интересно, что в доле была и царская семья: одним из акционеров "Лензолота" являлась мать Николая II Мария Фёдоровна.
Тяготы рабочих и причины бунта
В 1912-м в делах совместного Общества наметился острый конфликт —Гинцбург решил отдалить «Lena Goldfields» от фактического контроля приисков. Некоторые историки полагают, что последовавший за этим протест рабочих и был спровоцирован попыткой рейдерства. Но были у трудяг и иные явные причины для недовольства своим положением. Зарплата горнорабочих на Ленских приисках поначалу вдвое превышала среднюю по Москве и Петербургу, так что трудностей с наймом «Лензолото» не испытывало. Этим и пользовались управленцы, решившие понизить ставки, мол, слишком много платим. Кроме того, рабочим запретили сверхурочный поиск самородков с последующей продажей государству, что исключило солидный дополнительный доход. При этом работы меньше не стало, а условия только ужесточились.
Народ работал по 16 часов в условиях мерзлоты, разогревая наледи кострами и постоянно откачивая талую воду. Рабочим проходилось отстаивать смену в шахтах в холодной воде по пояс, после чего они шли в мокрой робе по морозу не один километр к своим баракам. Уровень травмоопасности на производстве бил все рекорды: на каждые 10 человек приходилось 7 травмированных, большая часть из которых в итоге умирали, так как надлежащая медпомощь отсутствовала. Учредители не спешили тратить средства на механизацию процессов, поэтому трудящиеся спускались в 60-метровые шахты по обледенелой лестнице, задыхались от дыма подземных костров, вручную выполняли тяжелейшие работы. Бараков на всех не хватало, дополнительное строительство не велось, и работникам оставалось арендовать частное жилье, что, благодаря ушлым хозяевам квартир, обходилось в ползарплаты.
Предусмотрела администрация и дополнительной наживу на своих же людях. Часть, и немалая, зарплаты выдавалась талонами, которыми можно было расплачиваться только в принадлежащих «Лензолоту» магазинах. Причем качество товаров не отвечало достаточному уровню, но, чтобы не терять деньги, люди были вынуждены приобретать не нужные им вещи.
Хрестоматийным поводом для волнений весны 1912-го стал бытовой конфликт на одном из приисков, когда рабочему попалось за обедом протухшее мясо. Это послужило искрой, и 6 тысяч рабочих объявили руководству бойкот. Стачком набросал протокол, в котором прописал основные требования. Коллектив высказал надежду на улучшение качества продуктов питания, возвращение прежнего размера оплаты труда, установления 8-часового рабочего дня, избавления от кабалы в виде товарных талонов и т.д. Забастовка охватила рабочие коллективы остальных приисков, и над Обществом нависла угроза многомиллионного ущерба. 3 апреля 1912-го организаторов стачки арестовали, но на следующий день на улицы с протестным шествием вышли несколько тысяч возмущенных трудящихся. Колонна людей направилась к Надеждинскому прииску, намереваясь доставить в прокуратуру жалобу на чиновничий произвол.
Демонстрация проходила вполне мирно, но жандармский ротмистр Терещенков отдал солдатам приказ открыть по рабочим огонь из боевого оружия. Данные о числе жертв того кровавого расстрела разнятся: одни историки называют цифру в 150 убитых, другие настаивают на 270. Дума восприняла случившееся двояко: депутаты из правых поддержали решение сибирских силовиков. Правда, Терещенкова все же разжаловали, но наказание за самосуд не коснулось никого. Работа предприятия продолжилась.
Что же касается самого восточного мыса Евразии, который долгое время и носил название «Восточный», лишь в 1898 году он был переименован в мыс Дежнева. Записи путешественника и сейчас представляют интерес для исследователей Северо-Восточной Сибири.
Оценили 9 человек
12 кармы