Тревожная цифра наливалась огненно-красным цветом в рубке звездолета-трансформера «Принцесса Дэви». И она неуклонно росла.
«98 %». Скоро будет «99». И остановить это зловещее нарастание мы не могли никак.
- Ай-яй-яй, это печаль моей души, - качал головой Абдулкарим, кидая скорбный взгляд на повисшую в космосе, казалось, на расстоянии вытянутой руки, голубую планету, плотно закутанную в белые облака. - Как говорил Бешеный в знаменитом прозаическом произведении «Сквозь пули и финки»: «Этот амбец неизлечим. Это, урки, чума на ваши дома!»
- Не торопись, - не совсем радостно, а, точнее, почти безрадостно, отвечал я. – Еще не все потеряно.
- Вот только где искать это не потерянное?
- Найдем, мой добрый друг. Обязательной найдем, - с наигранной уверенностью произнёс я, тоже глядя на планету, которой осталось существовать в нашем континууме… Сколько? Недели? Месяцы? Часы или минуты? Это зависит от скорости движения цифр. От нарастания напряжения А-поля.
Планета Астения - она сейчас была как хрустальная хрупкая ваза на самом краю стола. Достаточно одного легкого дуновения - и разобьется о бетонный пол Мироздания, рухнув с убийственной высоты своих проблем.
Послышался переливистый звук, и бархатный женский голос «Принцессы Дэви» - в лучших традициях профессиональных дикторов - радостно изрек:
- И, наконец, блок всепланетных новостей!
В пространстве рубки материализовалось изображение главного героя новостей. Рыжие волосы, рыжий галстук, синий пиджак, богатырский разворот плеч, царственная осанка. И хмурится сурово так, многообещающе.
Голосом заправского шоумена он изрек:
- Мы тут подумали, и я решил, что…
Мы напряглись. Поскольку это «что» и могло послужить тем дуновением, которое столкнет этот мир в черную воронку.
Мы замерли – сперва в ожидании. А потом - в ужасе, глядя, как оживились цифры нарастания А-поля.
Президент Хаммерики Доннер Свамп был в своём амплуа – ни дня без откровений и приключений, сотрясающих всю планету.
А началось это две недели назад. Притом, как всегда, тревожным кличем: «Галактика в опасности!..»
***
- Смотри! - глаза Абдулкарима алчно и хищно горели.
Он с вожделением разбирал стопку книг, которую перед ним поставил с поклоном толстый и страшно вежливый черно-белый медведь.
В магазине было пусто – мы оказались единственными посетителями. Зато на улице безумное столпотворение. Такая вот аномалия планеты-барахолки Пандора-маркет.
- Ай-яй-яй, - восторженно цокал языком Абдулкарим. – Счастье так близко! «Пуля для Глухонемого»… «Бомба для Хромого»… «Финка для Безрукого»… «Капкан для Безногого»… Ох, а это даже я не знал! «Яд для Аутиста». Это сокровище!
Мне показалось, что мой самый надежный напарник и самый верный друг Абдулкарим, он же сумасшедший коллекционер криминальных романов двадцатого-двадцать первых веков, тут же бросится расцеловывать медведя в его покрытую ухоженной густой белой шерстью морду.
Медведь в ответ кивал и кланялся, отступая и складывая лапы на груди:
- Холосо, холосо. Покупать будешь?
Планета Пандора-маркет вообще-то представляла из себя всего лишь планетоид в форме морковки с насильно удерживаемой атмосферой и искусственной гравитацией. А на деле являлась гигантским супермаркетом и складом ширпотреба другой планеты, куда более весомой – Большой Пандоры.
Почему Пандора называется Пандорой? Нет, пандемии, ящики Пандоры и даже древний земной киноэпос «Аватар» тут не при чем. Просто на Пандоре царили медведи-панды.
Да, да, цивилизация разумных панд, известная в самых дремучих уголках Галактики. На самой далекой планете, на самом глухом астероиде непременно найдется какой-нибудь предмет с надписью на галактическом языке «Сделано на Пандоре».
Панды были прирожденные торгаши и производственники. Они завалили своей дешевой продукцией всю Галактику - точнее, те ее миры, которые нуждаются в материальном производстве, товарном обмене и еще не владеют базовым искусством информационного моделирования и материализации.
На барахолке, в которую панды превратили отдалённый планетоид своей Звёздной системы, можно было найти не только промышленные образцы с Пандоры. Это еще был и блошиной рынок, где рано или поздно оказывалось самое невероятное барахло со всей Галактики. Не удивлюсь, если там обнаружится что-то и из соседних Галактик - с той же Туманности Андромеды, куда нам пока путь заказан… Нам заказан, но не торгашеской изворотливости разумных панд, которая попирает законы природы.
- Ох, ох, - качал головой Абдулкарим – он был загипнотизирован свалившимся богатством. – «Петля для Дикобраза». «Убийственный Кошкодав»… Ах, ах…
- Брать будете, да? – все кланялся почтительно торговец.
- Буду, буду. Обязательно буду, - кивал Абдулкарим.
По блаженному виду торговца было видно, как он в уме яростно накручивает цену.
- Любишь книги, да? – спросил он вкрадчиво.
- Люблю коллекционировать книги, - поправил Абдулкарим.
- Да, да, да. Холосо… Возьми эту книгу… - медведь-панда взял с полки красочный увесистый том в хорошей сохранности и протянул Абдулкариму. – Полезная книга. Холосая книга.
Абдулкарим посмотрел на книгу, пролистнул, взвесил в руке, пожал плечами и передал мне.
Это был «Тенденциозный учебник истории Земли за пятый класс. Библиотека имени Зюганова, 2047 год. Тираж сто тысяч экземпляров».
- Зачем это нам? – поинтересовался я, не видя в книге ничего особенного – это ведь даже не излюбленный Абдулкаримом детектив про Хромого.
- Холосая книга. Как раз для послов, - торговец продемонстрировал загадочную осведомлённость. – Все повторяется. Все ходит по кругу. Холосая книга про прошлое - меньше ошибок в настоящем. И нет ошибок в будущем. Бери. Бери. Бери.
Он начал неистово кланяться. Я хотел задать ему пару неожиданно возникших вопросов, но тут тревожно запульсировал срочный вызов на моем браслете связи.
- Слушаю, - отрывисто произнес я.
- Планета Астения, сектор розовый, - послышался равнодушный голос кибернетического планировщика задач Галактической дипломатической службы. - Прибыть немедленно. Кризис первого уровня. Угроза скорого обрушения метрики пространства.
- Принято. Выдвигаемся, - отозвался я.
И заметил, что круглые уши панды зашевелились, как локаторы, а зубы довольно осклабились.
- О, вы на закрытый мир Астения! - радостно изрек торговец. – Холосо. Холосо!
- Что хорошо? – не понял я – не подозревал, что новости о планетарной катастрофе могут быть радостными. И что информация о закрытых мирах известна торгашам. Хотя это же панды.
- Тогда вам плигодится это, - порывшись в ящиках за стойкой, медведь выложил большую, почти как блюдце, серебряную монету, или медаль, на которой были выгравированы открытая книга и очки с указкой.
- Что это? – не понял я.
- Это мудрый учитель и воспитатель, - пояснил медведь – «р» в его речи то пропадало, то возникало вновь.
- Прошу прощения за вольное цитирование земной классики, но, как говаривал Зверобой из книги «Дичь Зверобоя», это всего лишь «голимый разводняк для дешевых фраеров», - вежливо поклонился Абдулкарим медведю.
И тут же ему прилетела хлёсткая затрещина – притом неизвестно от кого и непонятно откуда.
- Не выражаться! Держать культуру речи на высоком уровне! - проскрипел тоже непонятно откуда женский голос с такими интонациями, что свойственны только учителям с не менее чем тридцатью годами стажа, которые уже вовсе и не учителя, а больше дрессировщики.
Абдулкарим потер затылок и требовательно обратился к торговцу:
- Это что за рукоприкладство, пока еще уважаемый медведь?
- Строгая Астральная Училка, - прочитал панда инструкцию на галактическом языке, исполненную с грамматическими ошибками. - Полезный механизм. Констлукцию мы честно скопировали у древних бугульмуков, сталейешей расы, уже покинувшей нашу Галактику и, может быть, Вселенную, - в голосе панды зазвучали трагические нотки – не уйди древние, сколько можно было бы еще наворовать у них ноу-хау. – Служит для воспитания как трудных, так и легких детей. Плоста в обращении. Эффективна. Принцип работы неведом.
- Нет, пока не надо, - отмахнулся я – нам уже давно нужно было спешить.
- Ну, как знаете. Я все же плидержу ее для вас. Холосо?
- Хорошо, хорошо, - закивал я рассеянно, глядя, как Абдулкарим расплачивается и навьючивает на киберносильщика свои покупки. Мои мысли витали далеко – там, где планета Астения готова была провалиться в черную воронку.
Только бы успеть. Успеть долететь. И успеть предотвратить катаклизм. Но на то мы и кризисные дипломаты… Успеем!..
***
- О, Аллах милосердный, - всплеснул руками Абдулкарим. – Помилуй и спаси души и тела грешников, ибо они не ведают, что творят!
У меня тоже пополз мороз по спине, когда в пространстве нашей рубки повисло: «Напряженность А-поля 98,8 процента». Там правда была еще длиннющая чреда цифр. Но это уже лишнее. Все было и так очевидно. Этот мир находился на грани Апокалипсиса.
Галактические дипломаты. Вроде все понятно в нашей работе – находишь разумный мир. Оцениваешь его готовность к контакту. Ложишься на орбиту. Предлагаешь ведущим правительствам планеты переговоры с перспективой установления дипломатических и торговых отношений. А дальше вечное счастье – выгодный обмен, взаимное культурное обогащение, развитие, процветание, прогресс. Так и бывает… Иногда… И вовсе не тогда, когда планета уже готова рухнуть в ад.
Корабль вращался вокруг планеты, население которой еще не знало, что застыло в миллиметре от крайней черты, за которой… А что за ней? За ней такое, о чем нам и знать не дано.
Ладно, прочь эмоции и страх. Даёшь работу кризисных дипломатов. Нам любой кризис по плечу… Надеюсь… Очень надеюсь. Ибо иначе мы отправимся в Преисподнюю вместе со всей этой звездной системой.
И работа началась.
В кризисных мирах методика работы проста, понятна, отлажена и надежна. Перво-наперво, разведка. Дроны, электронные жучки, мимикрирующие под безобидных, или обидных, насекомых.
Пользуясь нашим подавляющим технологическим превосходством перед миром-зеркалом третьей категории, мы быстро взяли под контроль все системы связи, прослушивали самые закрытые кабинеты. На звездолет обрушивалась лавина информации, которую наш любимый Искусственный Интеллект анализировал, сноровисто вычленяя главные потоки событий и флюктуации социума, которые ведут к планетарной катастрофе.
И мы быстро вычленили узлы, вибрация которых приводила к росту напряжения А-поля.
К катастрофе тут вело много чего. Перво-наперво, сложившиеся карикатурные политические структуры и безумные политические веянья. Эта цивилизация будто сошла с ума и задалась целью как можно лучше подпитывать хищное А-поле. И основной фигурой, каждое появление которой на публике заставляло счетчик крутиться, как не в себе, был демократический президент демократической Лучезарной Хаммерики – в еще недавнем прошлом главного политического, военного и технологического гегемона в этом мире, а теперь основного проводника хаоса и беспорядка.
Вот перед нами зависло изображение. Президент Доннер Свамп мог показаться импозантным и мудрым - ну, для тех, кто его не знал. Но вот только теперь знали его на планете все, включая дикие племена девственных лесов Южной Хаммерики. Последним год назад по программе приобщения к Свободе забросили спутниковые тарелки и телевизоры с генераторами электричества - чтобы ценили, в каких райских местах с ягуарами, пираньями и ядовитыми змеями им повезло жить, и чтобы даже мысли не возникало вылезать оттуда.
- А зачем вам Звезда Первого Миротворца? – в переливающейся всеми цветами радуги праздничной студии допрашивала миловидная телеведущая хаммского президента.
- Ну, - Доннер Свамп замялся, теребя рыжий, похожий на паклю, чуб, и мечтательно произнес: - Ну… Она просто красивая. Мне нравится. И я ее хочу!
Журналистка восторженно захлопала в ладоши:
- О, как остроумно. Прекрасная шутка, мистер президент!
Мне показалось, что это была не шутка, а крик души. Но Доннер Свамп тут же перешел в другой режим – можно сказать, формальный.
- Это будет свидетельство не только моих личных заслуг перед этой планетой. Но и знак того, что Лучезарная Хаммерика может и должна бороться за мир во всем мире… Особенно в нефтеносных районах, где царят особые страсти и первобытная дикость. И в местах залежей редких металлов и лунного аммонита!
- О, я знала!!! - снова захлопала в ладоши восхищенная, явно хорошо проплаченная, телеведущая.
- Да, да. Особая миссия. Мы всецело за мир. И поэтому я уже отдал приказ о том, чтобы сегодня же начать бомбежки Южного Хайрана.
- Но там же люди!
- Люди и месторождения нефти не пострадают. Пострадают нелюди и пустынные места, а также города. Свобода на марше! Мы победим. Звезда Миротворца будет нашей!
- И это станет грандиозным триумфом всей хаммской дипломатии и демократии! – радостно поддакнула телеведущая.
- Хаммерика будет снова центром Мироздания…
Грустно взирающий на это интервью Абдулкарим поморщился, будто у него заныл коренной зуб:
- Ну, про Мироздание он погорячился. Как изрекал в мудрости своей Вася Дуролом из героического эпоса «Подвиг Дуролома»: «Всяка мышь считает себя слоном. Но не у всякой мыши есть хобот».
- Мудро, - кивнул я, угрюмо глядя на счетчик, который заветрелся с новой скоростью.
Бомбежки Южного Хайрана. Ненужные, глупые, добавляющие абсурда в происходящее. А потому катастрофа все ближе. Президент изо всех своих дурных сил приближает ее с каждой минутой.
И надо что-то делать.
Но что?..
***
- Мы победили! Мы показали величие нашего величия! И теперь все будут знать, что мы вернули наше величие, и оно будет еще более великим! – вещал президент Лучезарной Хаммерики, обхватив трибуну загребущими руками…
- Мы победили, - в это же самое время, совсем на другом конце света, снисходительно и лениво ронял, вальяжно облокотившись о трибуну, духовный лидер Южного Хайрана Абба Абубаров. – Все ракеты так называемой Великой Хаммерики промахнулись. Ущерб незначителен. Ответный удар по хаммским военным базам был сокрушителен.
Все-таки Хаммерика жахнула. Вывалила с самолетов и кораблей годовой запас ракет и бомб на военные объекты хайранцев. Те врезали в ответ. Но все действовали лениво так, без огонька. И теперь обе стороны во весь голос кричали, что именно они победили. А между делом на спорные территории, из-за которых и разгорелся конфликт, вперлась Всемирная ультрарелигиозная террористическая организация «Убей неверного и слабоверного». И теперь качала нефть, как не в себя, тут же продавала ее кому не попадя, сбивая мировые цены, и затоваривалась оружием у хаммских, островных и староконтинентальных оружейников.
Между тем циферки щелкали, приближая крах этого мира. А-поле росло. И ничто не подпитывало его лучше, чем дурь всего происходящего на планете…
***
С неумолимостью смен времен года надвигалось летнее заседание Консилиума по Злобелевским Звёздам. Это было знаковое событие – распределение высших неправительственных наград планеты за достижения в науке, культуре и миротворчестве. Получить звезду – это войти в историю. Или попасть в нее - иногда это тождественно.
И президент Хаммерики резко активизировался. Ему очень хотелось миротворческую звезду. Поэтому он решил с утра пораньше продолжить свое беспощадное миротворческое давление на родную планету. Испив кофею с газировкой в своем треугольном кабинете в «Желтом Доме» и заев бутербродом с телятиной, он бросился названивать духовному лидеру Южного Хайрана.
- Сдавайтесь, оплот Несвободы! – радостно заорал он в трубку.
Отмеченный Богами Света Духовный лидер Хайрана Абба Абубаров сперва не понял, кто так бешено вопит в трубку закрытой связи и обзывается на хаммском языке.
- Это почему? – недоуменно спросил он, наконец-то поняв, с кем говорит.
- У меня ракеты! Ты же видел мои ракеты! Как они разносили твои подземные бункера!
- И у нас ракеты! Ты видел наши священные ракеты! Как они разносили твои богомерзкие базы!
- У меня подлодки!
- И у нас подлодки.
- У меня новейшие самолеты!
- А у меня новейшее ПВО, которое поставили на неделе северные русы. И где твои самолеты будут? На дне Нефтяного залива! Ха-ха-ха!
Президент Свамп обиженно насупился, а потом закапризничал:
- Ах так!.. А я сейчас как выведу на орбиту нашу летушку-погремушку.
- Что? – в голове духовного лидера что-то заскрипело, провернулось и сложилось, после чего он ощутил мигание тревожной лампочки – караул, опасность!
- Нашу орбитальную ударную станцию «Гордость Хаммерики».
- Запрещено международными конвенциями! – завопил Абба Абубаров.
- А я хочу-у-у! Я вам покажу. Вы у меня еще станцуете! Я вашей нефтью умываться буду!!!
- Уважаемый президент Свамп, - затараторил духовный лидер. – Ну, мне кажется, не стоит рубить сгоряча. Мы доброжелательны, учтивы и всегда готовы к компромиссам.
- Нет компромиссов с врагами Свободы! Жди, гнусный тиран. И дождешься… Не горюй пока. Будет еще повод погоревать. А у меня срочное заседание. Пора этому миру вправить мозги…
В воздухе нашей рубки запиликало, и цифры начали ускоряться – катастрофа приблизилась еще на долю процента. Президент работал на А-поле ударно и эффективно…
***
Здание ЛНЗС - Лиги Независимых и Зависимых стран, располагалась в самом центре столицы Лучезарной Хаммерики и представляло из себя нелепый и давно обветшалый небоскреб, на капитальный ремонт которого по всему миру никак не могли наскрести деньги. Впрочем, в своем этом виде он соответствовал сути всей данной организации. Она полвека безуспешно пыталась натянуть на себя мантию мирового правительства, но была жалкой и беспомощной, хотя и безудержно говорливой и кичливой.
Когда Доннер Свамп зашел в фойе, на него рухнул, едва не прибив, портрет отца-основателя и первого Президента Лучезарной Хаммерики. На мраморных выщербленных ступенях кем-то было разлито пиво, на котором лидер самой сильной державы поскользнулся. А по его ноге пробежала крыса, недовольная тем, что ее отогнали от этого самого пива. Так что в огромный зал заседаний, где собрались представители всех ста двадцати стран планеты, он зашел раздраженный и злой.
Пинком согнал с трибуны разумного гиббона с одной из стран, или из племен, кто их там поймет, Черного Материка. Не обращая никакого внимания на его жалобные причитания о бесчисленных веках рабства и бессчетных долгах белых угнетателей перед черными гиббонами, Президент взял микрофон – крепко, как наступательную гранату. И выдал свой план замирения всего мира ради мира:
- Знаете ли вы того, кто печется о мире так, как пекусь о нем я? Скажите! Я слушаю! Слушаю внимательно!
Гробовое молчание явилось самым знаком согласия. Или каким-то другим знаком, до которого никакого дела мистеру Свампу не было. Он беззаботно продолжил:
- Вот именно! Я, я и только я!
Слова эхом отдались в заледеневшем зале.
– Итак, мои миротворческие планы!
Молчание вообще заморозилось до абсолютного нуля. Миротворческие планы Доннера Свампа - это был страх и ужас всей планеты. Лихорадило от них всех – и друзей Хаммерики, и врагов, и миллиарды непричастных людей.
- Итак, для того, чтобы принести мир во всем мире, нам нужна миссия мира!
Зал вздрогнул, прокатился робкий и встревоженный ропот. А десяток представителей стран-прилипал и прихлебателей радостно завопили и зааплодировали.
- И эта миссия мира должна разбомбить тех агрессивных агрессоров, кто мира не жаждет.
Президент начал загибать пальцы.
- Остров Отрезвления – за контрабанду «отрезвина»… Тютюков-зуму за угнетение тютюков-хуму, а тютюков-хуму за геноцид тютюков-зуму. И, наконец, дать свободу всем тютюкам и их нефти!
Зал ахнул. И заткнулся. Даже прилипалы. Повисла пауза тяжелейшего ожидания.
- Дать Уккурии дальнобойные ракеты, чтобы эта свободная страна разделала, наконец, в пух и прах несвободного агрессора.
Зал молчал. Молчание сгущалось, как битум, и в нем было готово увязнуть само время.
- Дать Северным народам Ледяного Острова оружие, чтобы они сбросили власть Старого Материка и присоединились к мирным и щедрым нам. С нефтью и залежами полезных ископаемых…
Он все загибал и загибал пальцы. И одна надежда – что пальцы кончатся. Но надежда была тщетная – теперь он стал разгибать ранее загнутые пальцы.
- Разбомбить Диктатуру Северной Бореи за то, что она создает ядерное оружие с целью не давать нам бомбить ее ради дела мира… Заставить Старый Материк заплатить за поставленное ему нами, благородно и бесплатно, оружие за пять… Нет, за десять!.. За тридцать лет!
Бах – полномочная представительница Старого Материка, дама с задержками в речевом развитии и с аутизмом, все же осознала происходящее и с готовностью грохнулась в обморок.
- А что нужно миротворцам? – прищурился хитро Президент, не обращая внимания на павшую даму и перестав разгибать пальцы. - Нужно орудие добра!
Кто-то всхлипнул жалобно. Но, безжалостно и торжественно, Президент продолжил:
- Свершилось! Миротворец сошел со стапелей! И будет выведен на орбиту самой большой во Вселенной ракетой моего друга и соратника Халлона Максаса!
Еще глухие удары - это в обморок грохнулась пара наиболее нервных представителей стран, на которые обычно и нацелены «орудия добра».
Обведя прищуренным взглядом зал, Президент удовлетворенно кивнул:
- Ну, я пошел. Дела мира не терпят промедления. А вы тут посидите, поболтайте. Кофе попейте. Все равно вам делать больше нечего… Да, забыл. Еще ввозные пошлины на сто пятьдесят процентов повышаю. Со следующей недели. Если кому много, обсудим накоротке…
Вышел из зала, где в обмороке лежало уже человек десять.
А в такт его словам цифры на счётчике А-поля крутились как бешенные…
***
- Девяносто девять, - ошарашенно произнес Абдулкарим, глядя, как после речи Президента о космической боевой станции цифры напряжения А-поля рванули вперед, как резвые скакуны.
- «Принцесса Дэви». Что случилось? Чем обусловлен такой скачок? Что нового в этом выступлении? – напряженно спросил я ИИ нашего звездолета.
Все на наших глазах катилось стремительно вниз, выходило из-под контроля.
- Проводится анализ ситуации, - ласково проворковала «Принцесса».
На сей раз анализ занял более часа. И в конце нас огорошили:
- Станция «Гордость Хаммерики» в сложившейся ситуации является оружием Апокалипсиса.
- Чем же таким апокалиптическим она вооружена? – удивился я.
- Вооружение не представляет ничего особенного. Разгонные ЭМ-полем металлические стержни, способные поражать цели на поверхности своей кинетической энергией, теоретически приближаются к оружию массового поражения по своей убойной эффективности. Однако в реальности возможности эти сильно переоценены и далеки от действительно угрожающих цивилизации. Кроме того, станция может нести ядерные заряды, но это также не критично.
- Так что критично, уважаемая «Принцесса»?! – взвился обычно спокойный, как сфинкс, Абдулкарим.
- Станция управляется искусственным интеллектом. В условиях наката А-поля ИИ с вероятностью девяносто девять процентов выйдет из-под контроля и нанесет удар по им же произвольно выбранным целям. Это послужит преодолению стопроцентного рубежа напряжения и схлопыванию данного мира.
- О боги космоса, как вы допустили такое! - патетически воздел вверх руки Абдулкарим. – Как говорил эпический герой Бешенный…
Но я ему не дал углубиться в литературоведенье.
- Что будем делать? – спросил я.
– Главный вопрос – не что будем делать. А будем ли делать, - вздохнул Абдулкарим тягостно.
Кодекс дипломата запрещал прямые воздействия на доконтактные миры… Но в каждом запрещении не запрещены исключения. Есть этические постулаты гораздо более высокого уровня.
- Станция не должна выйти на орбиту, - постановил я.
- «Принцесса», твои предложения, - запросил повеселевший Абдулкарим.
- Все очень просто, друзья, - заворковала «Принцесса Дэви»… - Всего то дел. Кое что подправить. И кое-как подкрутить…
***
Жизнь на планете кипела. И абсурдные новости сыпались на нас, как из рога изобилия – врывались изображениями, голосами, даже безумной музыкой в рубку нашего зависшего на орбите в состоянии невидимости звездолета.
В Межгосударственном Комиссариате Старого Материка, которому двадцать восемь стран сдуру делегировали львиную долю своих полномочий в экономической и внешней политике, обсуждается предложенный представителем «Фракции Громадных Меньшинств» законопроект о наделении сексуальных нетрадиционалов уже давно забытыми привилегиями дворянских сословий.
- Я против! – истошно орал глава «Фракции консерваторов» с места.
- Что я слышу? – удивлялся наигранно «меньшевик». – Вы против нетрадиционных ценностей, которые уже давно и прочно стали традиционными, общепринятыми и знакокачественными?
Оппонент смутился – он не хотел подписывать себе смертный политический приговор, покусившись на святое, и жалобно проблеял:
- Я против, чтобы эти привилегии были наследственными. Пусть будут только у самих представителей меньшинств. А то знаем мы этих детишек. С его слов – так он зоофил. А копни поглубже – у него уже жена-женщина и дети в закрытой школе для натуралов.
От такой омерзительной картины «меньшевик» содрогнулся. Но тут же зачирикал:
- Так нельзя. Мягче надо. Они столько настрадались. Пусть и их дети получат долю счастья.
- За счет кого?
- За счет ретроградов-натуралов, конечно. Всего-то на пару лет повысить пенсионный возраст.
- На пять! Нам еще гиббонов кормить! – донеслось из зала.
В развитие темы угнетенных и обиженных дикторша староматерикового главного телеканала вещала:
- Мигрировавшие на Старый Материк с Черного Материка исторически обиженные разумные гиббоны требуют обустройства в лесничествах Францисгадии и Тевтонии охотничьих угодий для сбережения своей национальной культуры. Пока не ставится вопрос об охоте на человеков, как горячо заверил нашу редакцию лидер материкового движения Обиженных Гиббонов Мамут Тутонатуто…
Дикторша на миг запнулась.
- Но хватит о мелочах. Главная новость - предстоящий запуск «Гордости Хаммерики»!
Появилось изображение космодрома. На стартовой площадке тяжело врастала в бетон огромная, больше ста метров в высоту, похожая на бидон для молока ракета, которая своим закруглённым носом гладила низкие облака.
По стартовой площадке неторопливо ползали ленивые роботы и шустро сновали работящие лексиканцы – незаконные трудовые мигранты из соседствующей с Лучезарной Хаммерикой развивающейся, но так и не развившейся, Республики Лексика. Рабочие суетно то перекрывали вентили, то добавляли кислород, то открывали какие-то задвижки и вскрывали люки, дверки, а потом завинчивали их накрепко.
Пару лексиканцев ненароком струями сжатого газа смыло в море, да там они так и не нашлись – правда, не очень-то и искали. Но на темпы работы эти мелкие происшествия не повлияли.
«Гордость Хаммерики» готовилась в великий поход – крепить и преумножать величие Великой Хаммерики. Сам Халлон Максас - хозяин всего частного космоса, а заодно главный спонсор избирательной кампании нынешнего Президента, деловито, в желтой каске и ярко-зеленом рабочем комбинезоне, бродил вокруг ракеты-носителя и кувалдой рихтовал прилично помятые ее бока со словами:
- Ты у меня полетишь, тварь железная! Никуда не денешься!
Зрителям во всех концах планеты зрелище нравилось. А мы смотрели на это представление, а потом на медленно ползущие вверх проценты А-поля, с ужасом. Этот балаган сильно добавлял абсурда в происходящее.
Опасно, черт возьми! Очень опасно! Я почти физически ощущал, как трещит напряженная ткань Мироздания.
В сопровождении свиты охранников, льстецов, чиновников и журналистов появился сам Президент и картинно принялся позировать на фоне ракеты. Схватив микрофон, бодро воскликнул:
- Неужели эта чудесная рукотворная звезда не стоит Звезды Миротворца?!
- Стоит! Стоит! Слава «Гордости Хаммерики»! – вопила экзальтированная толпа зевак за металлическим ограждением.
Но со звездами пока была полная неопределенность. Злобелевский консилиум никак не откликался на президентские миротворческие шаги. Он напряженно дискутировал, глядя на подготовку к запуску «Гордости Хаммерики» и на последствия мирных бомбардировок хаммскими ракетами с надписями «Мы несем вам добро!»
И вот настал долгожданный час. Начались минуты обратного отсчета до старта.
Хаммериканцы из запуска боевой станции, как и положено, устроили шоу на весь мир. Побережье на сотни километров вокруг было забито ротозеями. По океану сновали тысячи яхт и несколько круизных лайнеров, на борту которых люди пялились в подзорные трубы и бинокли на стартовую площадку. Злые языки зло судачили, что будет, если злая ракета рухнет на белоснежный мирный лайнер. Но это никого не волновало.
Зато уходили влет майки, кепки с изображением станции, мягкие игрушки и пончики в виде станции. Реяли аэростаты с рекламой покорившей весь мир сладкой газировки «Кука-Покука».
Отсчет пошел…
Три, два, один.
Световой поток бьет по глазам. Керосинка на огненном столбе отрывается от земли – сначала натужно, но с каждой секундой все более бодро. Устремляется в небо под восторженные крики толпы и бурные аплодисменты.
Первая ступень отделена. Скорость – почти космическая. Поднапрячься еще немного. Орбита совсем близко. В небесной выси горит огонек силы, выталкивающей за атмосферу творение рук человеческих.
Потом становится видно, что звездочка летит куда-то не туда. Не вверх, а больше вниз.
Да она и не летит, а просто падает!
А потом исчезает где-то в водах Безмятежного Океана.
- Сбой в системе управления, - сообщает равнодушный металлический голос в центре управления полетом. – Станция потеряна.
Дальнейшее шоу было уже не для широкой публики, но наши комары-шпионы не упускали ничего и старательно записывали все, передавая нам в режиме реального времени.
- Ты! Ты! Ты!!! – орал в телефонную трубку Президент.
- Я! Я! Я! – возбуждённо отзывался космопродавец Халлон Максас.
- Она упала! Из-за тебя!
- А, может, из-за тебя! Кто орал, что ему нужно быстрее! И плевать на недоделки!
- А кто стучал кувалдой по ракете? Красовался перед камерами? Вот и докрасовался, клоун!
- От доброй кувалды ракета не упадет!
- А от чего упадет ракета?
- Ракета упадет от сбоя электроники!
- И что у тебя за электроника такая?!
- Та же, что и на твоем самолете, на котором ты сейчас летишь!
- Ты чего, угрожаешь?! – завопил яростно, но опасливо, Президент Хаммерики. - Мне?! Можно сказать, отцу родному!
- Информирую!
- Ты по моему самолету тоже кувалдой стучал?
- Сдалась тебе эта кувалда!
- За все ответишь!.. И не проси больше государственных заказов. Они для тебя кончились!
- Ну, тогда для тебя кончился космос!
- К северным русам обращусь! Помогут! Они вообще первые в космос полетели!
- А я продам ракеты Северо-Борейскому Тирану!
- Что?!! Да я!!... Да ты!..
- Ха-ха.
Отбой связи…
***
Жизнь на Астении после крушения станции быстро вошла в привычную колею вяло текущего сумасшествия. Что уже радовало. Цифры к развязке ползли теперь медленно, но все так же уверенно и в одном направлении – неуклонного нарастания. Потому что сумасшедший дом продолжался и закрываться не собирался.
Новости и обзоры, которые «Принцесса Дэви» доводила хорошо поставленным уверенным голосом профессионального репортера, засасывали и нас в тину какой-то ирреальности. Здравый смысл давно покинул этот мир. Его заменил Абсурд.
- Назначено очередное судебное разбирательство по иску общественного движения «Оставьте нас в покое, на фиг!» Мы все помним, как президент Францисгадии Эмми Миллиметр, в знак солидарности с угнетаемыми общественными слоями зоофилов, показал пример закостенелому обществу, одним из первых реализовав новое конституционное право на зообрак. Активисты утверждают, что женился он вовсе не на розовом пони, и что жена его вовсе не кобыла, а мерин. Или даже ишак. Прогрессивные слои населения не видят в этом ничего страшного. Генетически измененный ишак вполне способен общаться на человеческом языке и давать советы по политике и экономке. Суд назначен на пятницу. Активисты требуют присутствия на заседании опытного эксперта-зоолога…
- Верховный распорядитель Межгосударственного Комиссариата Старого Материка Турсуна ох-ты Ляден подала в суд на общественную организацию «Убей коррупционера – начни с себя». Она объявила, что информация о том, как на махинациях с вакцинами от икотной лихорадки она похитила двадцать миллиардов материковых монет, являются грязной и подлой клеветой. На самом деле взяла она каких-то жалких десять миллиардов. И то половину отдала лидеру свободной Уккурии Волдемору Болото для его справедливой и беспощадной войны с несвободной северной Державой Русов. Поскольку тот взял вместе со своим окружением только половину денег, честно и бескомпромиссно пустив остальные на нужды обороны, следует считать, что это плата за демократию - во благо всего цивилизованного человечества…
- По столицам стран Старого Материка прошли массовые демонстрации обиженных гиббонов. По праву угнетенных представителей животного мира они требуют двукратно увеличить им пособия по безделию, а во всех больших городах организовать джунгли. Слово нашей репортерше Лилиане Болтливой. Лилианочка, ваше включение.
На экране появляется бойкая репортерша, сующая микрофон прямо под нос огромному черному гиббону – по виду прям с экватора.
- Вы же понимаете, что здесь природная полоса не подходит для джунглей! Здесь бывают ветра и снега!
- Где мы – там и джунгли! – веско бросает гиббон, ощупывая репортершу жадным взором то ли оголодавшего людоеда, то ли рвущегося к приключениям сексуального маньяка.
Абсурд крепчал. Абсурд накалялся. Абсурд был готов убить этот мир. И А-поле росло.
Необходимо пояснить, что А-поле – это и есть поле Абсурда. Абсурд вовсе не так безобиден и смешон, как может показаться по недомыслию. Абсурд – это отдельная сила природы. Это концентрация рожденных разумными существами или пришедших откуда-то из темных глубин Мироздания безумных идей, идиотских амбиций, глупости, неадекватности. Это мысленная модель или идея, не совместимая с законами природы, с логикой и здравомыслием. И испокон веков Абсурд пытается проломиться в Реальность, прогнуть ее под себя. Он несовместим с Реальностью и при соприкосновении становится для нее смертельной угрозой. Мир, попавший в воронку Абсурда, нежизнеспособен.
Вот и планета Астения сейчас находилась именно в таком состоянии. Воронка уже кружилась. Воронка ждала. Воронка побеждала.
И мы, вместе с планетой болтаясь на орбите, сейчас находились в поле этого самого Абсурда. Он давил и на нас всей своей тяжестью.
Плотнее всего Абсурд клубился сейчас вокруг не утихающих страстей с миротворческой станцией. Шум вокруг нее и не думал затихать, беря новые высоты нелепости…
***
Президент честно пытался свалить неудачу с запуском на своего друга и помощника по избирательной компании, знатного ракетостроителя и миллиардера Халлона Максаса. Тот, будучи по природе своей тоже весьма неуравновешенным, импульсивным и экстравагантным, обиделся и надулся. А потом сгоряча купил социальную информационную сеть, в которой пообещал позорить Свампа с утра до ночи.
Перво-наперво Халлон заявил, что станция и ракеты у него нормальные, кувалдой он их всегда чинил, гиббоны и лексы у него работают не хуже бледноликих бездельников. А станцию сбили пучком помех с суверенного острова педофилов, где скрывается от правосудия миллиардер Айштейн, и где у него топталась просто армия известных личностей из мира культуры, бизнеса и политики. И среди них был сам Президент Доннер Свамп.
В его словах был резон. Ракета действительно потеряла управление, пролетая над островом Айштейна. Разъяренный Президент Хаммерики уже было решил послать туда авианосную группу, которую нещадно гонял по всему свету и у которой уже кончалось топливо и припасы. Но влиятельные педофилы отмазали Эйзентштейна, так что пришлось срочно искать кораблям другую цель.
Свамп тоже обиделся и надулся на Максаса. А потом как-то быстро сдулся и подобрел. И объявил, что ракетостроитель не при чем, Айштейн тоже не виноват, а станцию утопила электромагнитным пучком или северная Держава Русов, или Империя Золотого Дракона. Империю вообще давно пора разбомбить за то, что она наживается на Хаммерике, поставляя ей товары и минералы по бросовым ценам. Но как ее бомбить, если она такая большая и ядерная?!
Как и ожидалось, цель для сброса ярости и раздражения нашлась быстро. Старый враг, как и друг - лучше новых двух. Уже полсотни лет этим старым, добрым, уже давно родным врагом был примыкающий к Великой Хаммерике Остров Отрезвления.
- Трезвовидцы и объективисты ответят за все! – громогласно объявил с трибуны Президент.
Ну а дальше все, как всегда. С готовностью забурлила Центральная и Южная Хаммерика. «Отрезвителей» там побаивались, но уважали за бьющие фонтаном из поколения в поколение магнетизм и энергию их лидеров и за доступную для народа идеологию. Начались многочисленные демонстрации выходцев с Острова в самой Лучезарной Хаммерике.
«Не дадим в обиду Остров Отрезвления!» «Руки прочь от объективистов!»
Авианосная группа выдвинулась к Острову. И вот булькнула и ушла на дно пораженная ракетой с ракетного крейсера рыбацкая лодка. А за ней еще одна.
- Не рыбу они возили, а «отрезвин»! – выдал Доннер Свамп озадаченной публике. – Так будет с каждым, кто принесет эту дрянь на нашу землю.
Отрезвители объявили, что плевать на него хотели. А за уничтоженных рыбаков и их улов он ответит.
Президент направил к острову еще один авианосец. На Острове объявили мобилизацию. Явственно запахло порохом.
Антихаммских демонстраций в мире стало больше. А весь Остров кипел в предвкушении хорошей драки и в мечтаниях хорошенько навалять докучливым и подлым хаммериканцам.
Командор Острова Отрезвления, по традиции весь такой здоровенный, бородатый, в военной форме и надвинутой на глаза кепке-хаки, вздымал на митинге, собравшем сотни тысяч человек, кулак вверх и задорно кричал:
- Слушай, Доннер! И потом не говори, что не слышал! Мы ударим по тебе, проклятый империалист, там, где ты не ждёшь! Живи и бойся! Час твой приходит!
Абдулкарим задумчиво смотрел на эту сцену и спросил:
- Интересно, он блефует, или у них правда есть план?
- Есть, есть, - заверила «Принцесса». – А еще у них есть заговор против Свампа...
***
История с Островом Отрезвления длилась уже больше полусотни лет. Когда-то этот остров рядом с Хаммерикой был центром самых отвязных развлечений и самого разнузданного блуда для богатеньких и испорченных хаммериканцев. Они считали его своим варьете и домом терпимости, а туземцев - чем-то вроде бесправных рабов. Притом и хаммериканцы, и островитяне, пребывая в плену иллюзий, искренне полагали такое положение вещей единственно разумным.
А потом в горах Острова нашли залежи «отрезвина». И это вещество стало ужасом для властьимущих на всей планете.
Отведав порошка «отрезвина», гражданин патологически теряет интерес к накопительству, карьеризму, а в особенно запущенных стадиях заболевания начинает смотреть на мир трезво и максимально объективно, что для любого политического режима смертельно опасно. Некоторые потребители не выдерживают и бросаются головой в прорубь. Другие преисполняются жаждой революционных перемен, переходящей в назойливый зуд. Поэтому минерал приравнен к самым тяжелым наркотикам.
«Отрезвин» сразу же начал свое победное шествие по Острову, притом сперва в местных аристократических верхах, а уже потом спускаясь в низшие слои населения. Однажды народ огляделся и понял, что быть рабами и сексигрушками у хаммов – не лучший выбор для человека в жизни. Что унижаться нехорошо. Что в паре «кровопийца-жертва» быть кровопийцей мерзко, а жертвой – позорно. И что самое правильное, если кровопийц вообще не будет.
С Острова «отрезвин» начал победное шествие по западному полушарию, захватил несколько стран Центральной Хаммерики и даже южную часть самой Лучезарной Хаммерики. И там, в тайне отведав «отрезвина», простой человек стал задаваться все теми же неудобными вопросами – за что мучаемся? И где оно, вожделенное человеческое достоинство, равенство и братство?
Колоссальными усилиями властьимущие задавили практически все движения «отрезвленных» – где интригами, а где прямой военной силой. Но сломать и покорить Остров Отрезвления не удалось – очень уж народ там оказался упрямый и несгибаемый, да еще помощь подоспела от далекой северной Державы Русов, которая хоть и находится через океан, но чутко держит руку на пульсе всей планеты и исторически не любит алчных кровососов, особенно хаммериканских.
И вот уже полвека Остров Отрезвления – как бельмо на глазу у Лучезарной Хаммерики. Вот только плохо то, что трезвые и не заточенные на конкуренцию страны постепенно проигрывают и отстают экономически и технологически от нахрапистых и активных паразитов, живущих конкуренцией, жаждой наживы и мифической хаммериканской мечтой.
Традиционно каждый новый президент Хаммерики пытается устроить Острову кровавую баню и вернуть его в изначальное состояние. И ни у кого это не получается. Но Доннеру Свампу почему-то этого хотелось особенно сильно. И он ни дня не проводил без угроз островитянам.
И вот очередной подгон хаммского флота к ненавистным ему островным берегам.
Впрочем, островитяне тоже поднаторели в этой борьбе. Помимо укрепления своих вооруженных сил и идеологической накачки населения, они упрямо и терпеливо плели против руководителей Хаммерики заговоры. Притом настолько ювелирно отточили скальпели тайной войны, что об их акциях даже никто и не подозревал. А акции эти были – коварные, изощренные. И порой относительно успешные.
Сейчас в разгаре был очередной заговор – на этот раз против Доннера Свампа. Такой тайный-тайный заговор, о котором знали всего лишь несколько особо-доверенных лиц. Ну а также мы. Наши пчелы-разведчики не ведали страха, сомнений, а также того, что существуют недоступные и тайные для них места.
- А ведь это шанс, - сказал я. – Островитяне. Это ведь союзники, Абдулкарим. Так необходимые нам союзники. Одни из немногих, кого не подмял под себя Абсурд.
- А не тщетны ли такие светлые надежды? – витиевато изрек Абдулкарим. - Их заговор выглядит хлипким и наивным. В нем мало драматизма. И еще меньше надежности.
- Ну это если им никто не поможет.
Я погладил на руке камень прыжкового модуля.
- Алиса. Выдай координаты встречи… Прицеливание… Визит!..
***
Телепортировались мы в зал с мраморными колоннами и сводчатым потолком, расписанным умилительными сценами, где плантаторы пасторально эксплуатировали бесправных белых батраков и рабов-гиббонов – наследие колониального прошлого. За огромным овальным столом собралось Политическое Бюро Острова – пятеро самых влиятельных «трезвенников». Один вообще был патриархом, грудью шедшим на цепи полицейских и военных во время исторического штурма правительственного дворца.
По традиции все мужчины были крупные, бородатые, в камуфляже цвета хаки. И ни на миг не расставались с личным оружием.
Когда мы появились в центре зала, то привыкшие к боям и лишениям «трезвенники» через считанные мгновения были на ногах и целились в нас из здоровенных крупнокалиберных пистолетов, которые как по волшебству материализовались в их руках.
- Друзья, не нужно нервов и злобы. Прошу всего лишь минуту спокойствия и трезвости! – поднял я примирительно руку. - Мы не причиним вам зла. Мы пришли к вам с миром.
- Кто вы такие?! – грозно и оглушительно, так, что задрожали висюльки на хрустальной люстре, крикнул Командор Острова. – Как вы сюда попали?!
- Мы ваши добрые друзья. И у нас с вами одна общая проблема. Но какая!..
- И какая? – скептически поинтересовался Командор, продолжая целиться в нас - всем своим видом выражая стремление побыстрее нажать на спусковой крючок и вернуться к актуальным делам.
- Президент Доннер Свамп!
Ответом мне послужило напряженное молчание.
- Вы ведь обсуждаете заговор против него. И мы не прочь поучаствовать в этом заговоре! – прервал я драматичную паузу.
- Это провокация хаммериканцев! – закричал низкорослый, но страшно широкоплечий, бородач – главный дипломат Острова, хотя, по моему профессиональному мнению, ему лучше командовать какими-нибудь десантными войсками – очень уж напорист и нетерпелив.
- Каким образом, друзья? – иронично осведомился я. - Хаммериканцы не умеют появляться так неожиданно. Иначе…
Члены Политбюро слаженно закивали – поняли, что значит это «иначе». Иначе их давно не было бы в живых.
- Мы не плетем заговоров против соседних стран, - с фальшивой искренностью произнес Командор.
- Да что вы… А ударная порция «отрезвина» в еду. А ваш агент в обслуге «Желтого дома».
- Вы… Вы… - аж задохнулся от убийственного коктейля чувств главный разведчик.
- Мы знаем все, - припечатал я открыто и вместе с тем немножко зловеще – у меня это отлично получается. - И без нас вы не справитесь…
Задумка у заговорщиков была простая и эффективная, как стальной лом. Через своего агента подмешать в пищу Свампу ударную дозу «отрезвина». И ждать, когда его голова просветлеет, и он вернется с небес на землю.
Правда, был немалый риск. Провернуть заговор с «отрезвином» островитяне пытались уже не раз. Один президент Хаммерики, протрезвев, тут же потянулся к ядерной кнопке, поняв, что в Морозной войне с Державой Русов им ничего не светит. Еле отобрали у него ядерный чемодан. Кстати, он ошибся – по итогам Морозной войны Держава Русов все же развалилась, пытаясь жить по совести и упорно строя новый мир. Не выдержала конкуренции с хищными и практичными соседями. Но сегодня она опять поднимается и возвращает утраченные территории.
Другой президент, трезво взглянув на свою жизнь, решил, что все в мире суета сует, а единственно важное - это деньги, и устроил дикую по наглости и масштабам аферу, втихаря продав государственный судоходный канал между двумя океанами, а на вырученные деньги прикупив пять островов в курортном Южном Полушарии. Еще один решил, что все фальшь и чума, кроме любви и женских прелестей, и тут же слился в экстазе со своей секретаршей, на чем был пойман и опозорен. Предыдущий Президент после ударной дозы «отрезвина» впал в прострацию, да так и не вышел из нее до конца срока, чем приводил в восторг свое окружение, ставившие за него подписи на всех документах. И ни один из «отрезвленных» не допер, что нужно не только мыслить трезво, но и действовать правильно и по совести. Их просто не учили, как это – правильно и по совести.
- Ладно, мы выслушаем ваши предложения, - кисло произнес Командор.
- Для начала поясните один момент, - попросил я. – Ваша задумка не сработала ни разу. Почему вы думаете, что сейчас сработает?
- Ну когда-то должно сработать, - вздохнул Коммандор – похоже, он сам не слишком верил в успех.
А зря. «Принцесса Дэви» подтвердила, что по своему психотипу Доннер Свамп от ударного воздействия «отрезвина» вполне может вернуться на грешную землю. А вот что он там узрит и что решит? Это вопрос. Но хуже уже не будет. Хуже некуда. Его фигура слишком сильно влияла на рост А-поля. И с ним все равно надо было что-то делать. Здесь «отрезвин» мог сослужить хорошую службу.
- У вас не удастся подсыпать препарат в еду, - сказал я, присаживаясь на предложенный мне позолоченный стул с кривыми ножками и истертым бархатным сиденьем.
- Почему?! – встрепенулся главный разведчик.
- Ваш агент в «Желтом Доме» под контролем. Ему не дадут ничего сделать. Лучшее, что вы можете предпринять - вывести его из игры.
- Вот вы так прямо и знаете, кто наш агент! – саркастически и с вызовом произнес разведчик.
- Дубикус Кубикус, уважаемые, - поклонился Абдулкарим, подключаясь в занимательной беседе.
Разведчик нахмурился и затеребил бороду, зло накручивая ее на палец.
- Но мы можем сами подсыпать волшебный порошок, что никак не умаляет ваших великолепных достоинств и завидных навыков в секретной войне, - сложил руки на груди Абдулкарим – вот умеет же плести свои словесные восточные кружева. – У нас имеется такая счастливая возможность.
- Да кто такие эти самые вы, дьявол вас раздери! – не выдержал разведчик и снова потянулся к кобуре.
- Те, кто пришли с миром. И хотят мира, - снова туманно пояснил я. - А Президент Свамп угробит планету. Мы – это ваше выживание… И достаточно. Пока больше объяснений не будет.
- А, согласны, - махнул рукой Командор.
Теперь оставалось ждать удобного момента. Момента действия. Момента «отрезвина». И момента просветления.
В принципе, можно было подсыпать препарат, используя наши технологии пространственных бросков, в любой момент. Но только время должно быть выверено очень тщательно. «Отрезвин» должен начать действовать именно там и тогда, когда его эффект наиболее велик.
И мы ждали момента. Ждали терпеливо…
***
Президент Свамп был в центре внимания. Он блистал. Он покорял мир и сердца жителей планеты. Он устроил политическое турне на Старый Материк и первый визит нанес на Окаянный Остров, который некогда владел половиной мира, в том числе и Хаммерикой. Теперь ОО загибался от дряхлости, от бессмысленности существования, по старой памяти, впрочем, влезая во все самые грязные международные интриги и гадя везде и всем, кому только можно – даже больше не из прагматического расчета, а из принципа.
Доннера Свампа принимали, как короля дружественной державы. Золотая карета. Караул в медвежьих шапках и с каменными топорами – древняя традиция.
Островной король Кларнет одиннадцатый старался с гостем быть сдержанным, величественно-чопорным и, вместе с тем, аристократически приветливым. И, главное, болезненно чтущим церемониал. Ничего не вышло! Свамп тут же приветственно сжал ему руку, как электрическим тисками, едва не сломав. Похлопал радостно по плечу с криком:
- Кларнет! Лучший король, кого я знаю! Он мой друг! Король, Хаммерика с тобой!
Потом потянулся примерить его корону. Хлопнул от широты душевной по заднице королеву. А на банкете потребовал газированную «Куку-Покуку» с элитным самогоном столетней выдержки. После церемоний, расслабившись, играл в кости на щелбаны с охраной короля, которая из дипломатического этикета не могла отказаться и терпеливо подставляла чугунные лбы.
«Ах, как он непосредственен. Именно этого не хватало нам в нашей чопорной жизни», - сыпались в многочисленных социальной сетях комментарии встречи.
«Может, и король не нужен. Теперь корону каждый провинциал может вырвать у короля и надеть на свою тупую хаммскую башку. Позор Окаянному Острову! Где наши традиции и славная хищная история грабежей и владычества?!»
Улетал Доннер Свамп с Острова в переменчивом настроении, морщась от головной боли – все же газировка с самогоном оказались нешуточным испытанием для здоровья. Интервью раздавал скупо, но остро.
- Карета дрянь, хоть и золотая. Ход у нее плохой, и лошади гадят. Но король отличный парень. У меня с ним был отличный разговор. Мы с ним отлично порешали мировые проблемы. И вообще все отлично!.. Кроме кареты…
Загрузившись в вертолет военно-воздушных сил Хаммерики, уже через три часа Президент был на аэродроме под Бурлином - столицей Канцлериата Тевтонии. Там его, конечно же, уже ждали очередные боевые подразделения журналистов. Наиболее пробивная тетка с микрофоном, сделав подсечку своему конкуренту и пнув шпилькой по ноге другого, вырвалась вперед с отчаянным и полным боли криком:
- Господин президент!!!
- Мадам! Что случилось? За вами гонятся? - недоуменно посмотрел на нее Свамп.
- Хуже! Ваш сенат принял ужасающий, кошмарный, вопиюще несвободный Закон!
- Пока меня не было?! – заметно напрягся Президент, прикидывая, могли ли его за время поездки выкинуть из кресла.
- Это закон о закрытии специальных зоопарков! – зловещим утробным голосом изрекла журналистка.
Специальные зоопарки терпения пооткрывали по всей Хаммерике при предыдущем правлении Совсем Свободной Партии в рамках создания комфортного психологического климата для добропорядочных зоофилов. Партия Традиционной Свободы, понятное дело, придя к власти, все их позакрывала, обозвав исчадием порока и разнузданности.
- Не я их разрешал! – взвился Президент, которого везде и всюду атаковали бешенные зоофилы и прочие нелюбимые им меньшинства. - Всех животных оттуда - на Старый Материк! Вы тут джунгли строите. Вот в них вам наши развращенные мартышки и пригодятся!
Уже через пару часов по всему миру пылали огненными страстями демонстрации, насмерть стояли пикеты, реяли плакаты и неслись гневные обвинения в адрес Доннера Свампа.
Кадры, репортажи, сюжеты. Вот телекамера выхватывает в толпе протестующих жалкое существо неопределенного пола с жалобной физиономией и с плакатом в сухоньких руках «Не дадим наших мартышек в обиду!» Оно кричит истошно в микрофон:
- Он лишает нас не только человеческого счастья! Он лишает нас и животного счастья! Будь проклят ты, пещерный зоофоб!!!
Но Президент уже не обращал на них никакого внимания. Он продолжал свое турне по странам Старого Материка, а по итогам визитов давал пространные интервью, нещадно путая имена королей, канцлеров и президентов, перевирая названия стран и нисколько этого не стесняясь. И во всех выступлениях звучало: «Дайте мне Звезду Миротворца! Иначе в борьбе за мир я разнесу этот мир к чертовой матери!»
Глядя на этот балаган, Абдулкарим только качал головой:
- Аллах милосердный, как его избрали Президентом? Он же неотесан, как бедуин, и инфантилен, как профессиональный поэт!
- Ты не понимаешь хаммериканцев. Наивный, инфантильный и нахрапистый, вместе с тем успешный деляга – он созвучен большинству жителей этой страны, - пояснил я.
- Но при этом вынужден отметить его чутье прирожденного торговца, - даже с некоторым уважением произнес Магистр торговых отношений Абдулкарим – уж он-то знает в этом толк. - Своими выпадами и дикими выходками он умудряется даже что-то наваривать для депрессивной экономики Хаммерики.
- За что прославляется в подотчетных ему СМИ и проклинаем неподотчетными. Последние любят оценивать его деятельность громкими заголовками «Еще шаг к Катастрофе». И ведь в этом они абсолютно правы.
- И почти всегда ведет себя, как неразумный ребенок, - вздохнул Абдулкарим.
- Как ребенок, - согласился я задумчиво.
Да, даже для инфантила его выходки – это слишком. Что-то тут кроется. Но что?
Я пытался зацепить ускользающую мысль. Но она коварно и ловко продолжала ускользать…
***
Бурлин бурлил. Там должна была состояться предварительная консультационная встреча по вопросам Уккурии. И туда уже прибыл Выборный Директор этой несчастной, вечно самоубивающейся обо все стены страны Волдемор Болото. Этот бывший кабацкий зазывала, а потом известный режиссер, покоривший весь свободный мир своими наполненными тупым животным очарованием порнофильмами, был порой весьма драматичен и умел профессионально держать внимание публики. Сейчас он занимался привычным делом – прибеднялся, цыганил и плакался. И вымогал средства на продолжение проигранной с первого дня войны с русами и на прокорм своего жадного до денег, как воробьи до пшена, окружения.
Своим присутствием он даже затмил самого Доннера Свампа, который по этому поводу внутренне негодовал.
Особенно Президента Хаммерики выбесило, когда Выборный Директор заявил, что тоже не прочь получить Звезду Миротворца с причитающимися к ней миллионами.
Услышав такое кощунство из телевизора, Президент Хаммерики с готовностью вышел из себя и прошипел:
- Ах ты, оборванец! Будет тебе звезда! На лоб!
Еще больше выводило Свампа из себя то, что обнаглевший Злобелевский консилиум не мычал и не телился по его поводу. Там уже успели выписать звезды в ряде областей. В разделе математики премию получила работа по теории игр «Как выигрывать без выигрыша и проигрывать без проигрыша». В разделе философии – фолианты «Думы свиньи об апельсинах» и «Размышления гуся о яблоках». В биологии - скромная, но весьма социально-значимая работа «Почему разумные гиббоны разумнее людей?» По физике, лирике и миротворчеству пока не определились.
Между тем Выборный Директор Уккурии даже не предполагал, какие тучи и грозы сгущаются над ним, и беззаботно, как кузнечик, скакал из одной телевизионной передачи в другую, изображая непримиримого, опаленного войной, героя Сопротивления Несвободе и Тирании. На нем был зеленый свитер, с его слов подаренный ему побратимом, истекающим кровью от пули вражеского сепаратиста-снайпера. Воротник был порван, на груди грубо заштопанные дырки – якобы от пуль, а на деле от сигарет после одной до неприличия бурной богемной попойки. Тельняшка с жеваным воротом – в особо волнительные и драматичные моменты интервью Волдемор Болото сжимал ее зубами от боли за Отечество.
Сейчас он вводил восторженную телеведущую в курс дела – за что же именно бьются и гибнут уккурки.
- Так в чем причина языкового конфликта? – наивно хлопая голубыми глазами, вопрошала телеведущая.
- В столетия страшной и жестокой оккупации Северная Держава насильно, под угрозой расстрелов, повешений и четвертований, внедряла свой примитивный язык, чтобы мы, по их мнению, рабы, лучше понимали приказы хозяев. Ссылки, голод, концентрационные лагеря. Все шло в ход. И коварные русы во многом добились своего. ЯА – так мы сокращенно именуем Язык Агрессора, насильно стал родным почти всему населению Уккурии!
- Тогда в чем же дело, если он стал родным?
- А в том, что поблизости от живительного огня цивилизации, на границе с Старым Материком, тлел и разгорался ЯВР.
- ЯВР?
- Язык высшей расы. Похожий, конечно, чем-то на язык агрессора. Но певучий, лиричный, осененный высшими смыслами и энергиями Запада. Истинный язык древних уккурков, породивших все цивилизации мира. В том числе и Старого Материка.
Почему-то Старым материком назвали только западную оконечность континента, занимающую не более десяти процентов площади. А ту же Державу Русов, раскинувшуюся на более чем половину материка, именовали не иначе как задворками Континента, сырьевым прицепом и дикими пустошами. Иногда – Обителью Зла. Притом последнее - все чаще.
- И сколько людей разговаривало на языке древних уккурков? – телеведущая оказалась настырной и богатой на каверзные вопросы, так что Директор Уккурии начинал злиться и сверкать очами, нервно почесывая желтыми пальцами небритую физиономию.
- Язык избранных – это всегда язык немногих!
- Так сколько?
- Десять процентов.
- И вы хотите…
- Чтобы было сто процентов. Чтобы смыть, выжечь, уничтожить поганый ЯА! Если надо –вырывать его вместе с глоткой, с зубами, с шеей! – Волдемор распалялся, глаза метали молнии. - Будут говорить на нашем языке все! Таков наш выбор! Таков наш путь! Такова наша ноша!
Он и не заметил, как в запале дискуссии перешел сам на язык агрессора.
- И именно защита ЯА толкнула русов на агрессию? – не отставала телеведущая.
- Ну, в ход пошли всякие надуманные предлоги. Запрет пресловутой церкви русов, которую они пытками и насилием навязали девяноста процентам нашего уккурского населения. Обстрел якобы мирных городов, где все говорили на ЯА, тем самым подрывая все светлые надежды наших мирных и свободных уккурков на самостоятельность и суверенитет. Какие-то выдумки о пытках, тайных тюрьмах, коррупции, геноциде и прочей чепухе. Это смехотворно!
- Ну что же, пожелаем нашему гостю успехов в борьбе с агрессором, в уничтожении ЯА и воцарении языка древних уккурков! – на мажорной ноте попыталась завершить телеведущая интервью.
- Все будет. Но для этого нам нужны деньги и оружие. Дайте, дайте, дайте, иначе русы прорвут нашу оборону, и через пять лет весь Старый Материк будет говорить на ЯА!
Ведущая картинно схватилась за сердце, и на глазах ее выступили слезы. Как и у миллионов телезрителей, которые примерили на себя, как злобные русы будут их пытками и казнями заставлять говорить на чудовищном ЯА.
В тот же вечер наши неутомимые электронные насекомые передавали нам в цвете и объёме встречу Президента с Директором Уккурии. Она состоялась в выделенной Свампу резиденции под Бурлином.
Директор сидел на табуретке в центре просторного гулкого зала со стрельчатыми окнами, росписями и рыцарскими доспехами вдоль стен, понурившись и смиренно положив волосатые ладони на колени. А перед ним в массивном кресле возвышался Президент Хаммерики.
- Значит, злобелевскую звезду хочешь, борцун за свободу против несвободы? – угрюмо вопрошал Доннер Свамп своего потенциального конкурента в борьбе за вожделенную награду.
Волдемор Болото съежился:
- Ну так призовые деньги не мне пойдут. А на освобождение и развитие моей родной и горячо любимой Уккурии и ее честных, добрых, радушных уккурков.
- Так, значит, - барабаня пальцами по подлокотнику, задумчиво произнес Доннер Свамп.
- Так. Истинно так! - вдруг глаза Волдемора лихорадочно загорелись, и он перешел в боевой режим. - Дай ракетку! Ну дай, дай, дай. Я защищу свободу. Дай денег, и я завтра буду в Главной Крепости Северной Державы принимать их капитуляцию. Ну дай, дай, дай…
- Не дам, - отрезал Президент.
- Почему? – опешил Волдемор. – Всегда же давали.
- Ты тупой и настырный. И плохо одет.
- Но без ваших денег у нас не будет Свободы и континентального выбора!
- А и плевать! Самим мало. У меня большая миротворческая программа.
Доннер Свамп крепкой рукой сдернул Директора за шкирку с табуретки, поволок к дверям и пинком препроводил прочь.
Волдемор не расстроился, только пожал плечами, прошептав «завтра еще попрошу» и привычно отряхнул след от ребристой подошвы на заду – ему не привыкать. Всегда так. Сначала пинают. Потом дают все, что он просит. Потому что у него талант просить, перед которым не устоит никто.
А Доннер Свамп, выкинув настырного гостя не только из Резиденции, но и из головы, мерил шагами зал приемов, шепотом приговаривая:
- Ну что там телится Злобелевский Консилиум?! Чего они ждут? Где моя Звезда Миротворца? Все же очевидно!
Эти задержки раздражали его и бесили. Пора бы уже подумать и о праздничном салюте, и о трех днях празднования по всей Хаммерике, включая Южную и Центральную.
Он взял позолоченную телефонную трубку и потребовал соединить с Председателем Злобелевского Консилиума. Немедленно!..
А потом… Потом случилось страшное…
***
Распределял Злобелевские награды Звездный Консилиум - якобы из самых честных, порядочных и уважаемых людей планеты, а на деле - из неизвестно как пробравшихся туда хитрованов, что-то вечно крутящих и вертящих. Но престиж наград считался, как и сто двадцать лет назад, твердым и непогрешимым.
Злобелевскую премию основал Иосип Злобель - потомственный рабовладелец и плантатор, а также изобретатель боевых отравляющих веществ, которыми в очередную мировую войну угробили сотни тысяч людей, правда, исключительно во имя торжества Разума и Гуманизма.
В этом году в распределение звезд вмешались простые, как кувалда, внутренние расклады Великой Хаммерики. Доннер Свамп был выдвиженцем Партии Сдержанной Свободы, которая висела на бюджете хаммского национального капитала. Вечные ее соперники – Партия Абсолютной Свободы, была верным орудием транснационального капитала, которому принципиально плевать на страны, народы, людей, кошек и собак - да вообще на все, кроме этого самого капитала. Вот транскапитал подговорил и подмазал Злобелевский комитет, который и так был весь его, с потрохами и прочими внутренними органами. И Свампу не дали вожделенную Звезду - предмет его сладких ночных грез и сытных послеобеденных мечтаний.
Это было жестоко. Это было подло. И это было опрометчиво!
Вручили Звезду в чопорной академической атмосфере какой-то совершенно неизвестной в мировом информационном пространстве смуглой и стриженной, как пудель, борцунке за свободу. Она пять лет минировала железнодорожные пути, автострады и морские порты на Острове Отрезвления, при этом старательно подписывая каждое взрывное устройство: «За свободу!» и «Против тирании трезвости и здравомыслия!»
Свампа, в общем, прокатили, притом наиболее наглым образом. И мир замер в ужасе и ожидании.
Президент завершил свое напряженное турне по Старому Материку, прищурился напоследок, перед отлетом, в телекамеры – злобно и многообещающе. И отбыл через океан в своей «Желтый Дом». Теперь наши разведывательные насекомые давали оттуда четкую и драматическую картинку.
Сперва Свамп тяжелой шаркающей походкой бродил по пустым залам президентской резиденции – весь персонал предусмотрительно попрятался по бытовкам со швабрами и подвалам, наполненным граблями, лопатами и пустыми ящиками из-под апельсинов. Потом он неторопливо шествовал по галерее и размеренно, со смаком плевал на портреты предыдущих президентов, приговаривая:
- Они достойны! А я недостоин! Ну я покажу! Всем покажу! Все покажу! Они у меня попляшут танцы на углях! Они у меня…
А портрет гиббона Бредяки Бабамы, избранного за три срока до него, он вообще расколотил в хлам и долго, сладостно урча, рвал на куски. Бредяке в свое время вручили Звезду Миротворца еще до его заступления на должность с загадочной формулировкой: «Он ещё ничего не сделал для дела мира и вряд ли сделает, но ратует за мир красиво»… Дали, побоявшись Всемирного Общества Пострадавших Гиббонов, считавших Бредяку своим в доску. А там еще и «меньшевики» подтянулись…
- Оптимальное время для химической атаки, - проинформировала «Принцесса Дэви».
- Получится? – спросил я. – Клянешься своими эфирными накопителями?!
«Принцесса» хихикнула и сообщила:
- Клятвы – флуктуация неразвитого сознания, не способного взвешивать все за и против. Но… Но я надеюсь…
Доннер Свамп страдал. А в страдании он преисполнялся волчьим аппетитом. Ему принесли обед прямо в треугольный кабинет. Огромный бутерброд с мясом бизона, салатными листьями и ананасной подливкой. Я даже испугался, глядя, как он разевает зубастую пасть хищника, чтобы заглотить его. Порвет ведь рот! На такой кусок его не разевают!
Но он справился. Большая практика. Запил своей любимой сладкой газировкой. Икнул. И мрачно уставился на карту мира на стене.
- Где бы еще намиротворить? – задумчиво шептал он. - Бомбежки. Тарифы. Пошлины. Взаимовыгодные договоренности.
Постукивая пальцами по карте, он все никак не мог на что-то решиться. Наконец, постановил подбросить монетку. Как ее бросать, если там только две стороны на четыре варианта? Нет проблем. Орел – бомбежки. Решка – тарифы. На ребро встанет – пошлины. Ну а если… Если… Во, если в воздухе зависнет – взаимовыгодные договоренности.
Президент взял из ящика стола историческую серебряную монетку – за нее первый Президент Хаммерики купил у аборигенов землю под «Желтый Дом», но потом и ее отобрал – не от злобы душевной, а чисто из твердого принципа и из неуемной жадности. Хорошо подбрасывать историческую монетку. Она точно укажет верный путь.
Свамп постучал монеткой по столу. И в задумчивости откусил приличный кусок клюквенного пирога.
- Нектар отрезвления проник в его организм! – всплеснул руками Абдулкарим, умилённо глядя на Президента – ждал, как в нем будет пробуждаться трезвомыслящий человек.
Президент нахмурился. Нервно огляделся вокруг, будто видел свой кабинет в первый раз. И горестно воскликнул:
- Сто чертей и десяток демонов в придачу! Ну что за паскудное местечко и мерзкая должность!
Поднялся. Заметался по кабинету. Постепенно шаг его становился медленнее, а повинно сгорбленные плечи расправлялись.
Наконец, он остановился перед своим портретом, исполненным в полный рост. Гордо выпрямился, выпятил губу. Посмотрел себе глаза в глаза. И радостно крянул:
- И все же я велик! И весь мир у моих ног!
«Принцесса Дэви» тут де откликнулась:
- Про эфирные накопители ведь была шутка?
А Абдулкарим выдохнул:
- Не подействовало! Аллах милосерден, но горазд на испытания!
Доннер Свамп же в кабинете снова подошел к карте мира. Хлопнул по ней ладонью и ликующе воскликнул:
- Будем пугать Северо-Борейского тирана!!!
***
На Крайнем Востоке Старого Материка раскинулась маленькая, но страшно гордая, зубастая и упрямая страна, на которую не действует ничто, никто и никогда, и которая неуклонно идет своим путем, куда бы он не вел. И ради мира во всем мире Доннеру Свампу до чесотки в ладонях надо было ее усмирить, повыдёргивать острые зубы, захватить полезные ископаемые и принимать благодарности оккупированного населения, которому дозволялось бы работать по четырнадцать часов в день за миску риса.
Но вот только имелось одно хитрое обстоятельство. Северные борейцы с присущим им тщанием и трудолюбием ударными темпами делали ядерные заряды и штамповали ракеты. А заодно в армию было призвано и вооружено пять миллионов фанатично настроенных бойцов. Так что вразумление Бореи все откладывалось – боязно как-то. Но сейчас в приступе нахлынувшей эйфории Президент Свамп все же решился на отчаянный шаг. И приказал отправить флот на Крайний Восток. Что и было сделано незамедлительно. Благо флот был недалеко от тех мест, и плыть ему пришлось меньше недели.
Когда авианосец и корабли сопровождения уже вспенивали волны у берегов Северной Бореи, Свамп вышел на видеосвязь с ее бессменным наследственным вождем Чимом Камырром.
- Ну что, испугался? – насмешливо спросил Свамп у полноватого и широко улыбающегося, без перерыва, вождя. – Сдавайся, тиран. И будем править твоей страной вместе, наполняя ее воздухом свободы.
- Ты проклятый империалист, - все так же добродушно улыбаясь, отвечал вождь. - Бомба есть. Бомбу брошу. Конец твоему флоту. И рабам твоим в Южной Борее на головы сброшу. У меня пять бомб. Выбирай, кому первую.
Президент оторопело уставился на экран и сдавленно возмущенно воскликнул:
- Но ты не посмеешь!
- Посмею, посмею. Сейчас и посмею… Э, позовите мне генерала с кнопкой.
Суета, шлепки тяжелых ботинок. И вот три генерала уже несут кейс с большой кнопкой, на ходу пытаясь вырвать его друг у друга, чтобы самим преподнести Тирану - при этом едва не уронили.
- У меня тоже кнопка есть. Побольше, - обидчиво произнёс Доннер Свамп.
- Ну и нажимай свою кнопку. А я нажму свою. А потом наша доблестная армия пойдет по радиоактивной пустыне и захватит всех твоих слуг, до кого дотянется. Мы можем. Мы упорные. Мы патриотичные. Мы не боимся смерти. Ну…
Президент Хаммерики опасливо отодвинул от себя кнопку. Но смешался лишь на миг.
- А ты крутой парень! - радостно воскликнул он, будто ничего и не произошло. – Можно я буду называть тебя другом?
- Можно, можно. Только убери флот.
- Договорились. Какие между друзьями могут быть споры!
Разговор закончился. Доннер Свамп поднял телефонную трубку и отчеканил:
- Адмирала Свистуна ко мне!
Командующий ВМФ появился быстро, будто ждал в коридоре.
- Так, флот от Северой Бореи убираем, - объявил Доннер Свамп.
- А куда двигаем? – деловито и без какого-либо недоумения осведомился давно привыкший к таким переменам настроения и курсов адмирал.
- Как куда, - возмутился недопониманием момента Президент Хаммерики. - Как всегда!
Старый завет – когда нечего делать и отовсюду выпнули, объявляй блокаду Острову Отрезвления…
Когда хаммские корабли уходили от Бореи и шли между скал в Нефтяном проливе, то были обстреляны. Повреждена палуба, сметено пара самолетов и получил пробоину корабль сопровождения. Непокорные и воинственные племена хаоситов постоянно где-то доставали противокорабельные ракеты и не уставали долбать «сатанинскую Хаммерику и ее прихвостней». В ответ бомбить их – это все равно что воевать с сусликами – они моментально растворялись в горах, песках и скалах. Чтобы через некоторое время опять возникнуть с новенькими, еще в заводской смазке, ракетами наперевес.
Настроение от этого известия у Президента Хаммерики совсем упало. А потом вдруг резко поднялось в предвкушении знатного дела.
- Ну ничего. Отыграемся на Старом Континенте! – алчно потер он руки. – Пора сделать там пару визитов!
И мне стало жалко его дорогих материковых партнеров, которые в последнее время и так шарахались от него, как от чумы, и вместе с тем хватались за него, как за спасательный круг или, скорее, соломинку. Ведь никто из них не знал, что именно он преподнесет им в следующий раз…
***
Абдулкарим внимательно изучал учебник истории за пятый класс, который приобрёл у хитрой панды на Пандоре-маркете.
- Что-то мне все это напоминает, - время от времени бросал он в пространство.
Прочитав очередную главу, он потребовал у «Принцессы» вывести портреты исторических деятелей Земли начала двадцать первого века. И вскоре из звездного пространства глядел на нас какой-то рыжий субъект с врожденно-наглой мордой и хитрым прищуром.
- Похож? – торжествующе спросил Абдулкарим.
- Похож, - кивнул я. - Почти копия.
На нас таращился Доннер Свамп. Точнее, не он, а его земной аналог – один из Президентов США Дональд Трамп, получивший титул Неугомонный, прославившийся своей неадекватностью, непредсказуемостью и лихорадивший, как вирус Эбола, всю Землю аж восемь лет.
- Ну а что ты хочешь, - сказал я. - Миры отражения.
В Галактике большая часть обитаемых планет так или иначе походили на Землю – в том числе и по истории цивилизации, и по конкретным персоналиям. Отражения. Искажающиеся, но сохраняющие суть. Почему так? Ну что же знает. Загадка.
- Да, экстравагантный был деятель, - произнес Абдулкарим. - Типичный двигатель Абсурда. Земля тогда как раз находилась на грани срыва в воронку. В том числе и благодаря ему.
- Ну, не сорвалась же. Может и здесь само рассосется? – с затаенной надеждой произнес я.
- И не мечтайте, - подала голос «Принцесса». - Само не рассосется…
Я посмотрел на медленно меняющиеся цифры А-поля. До критической черты оставалось все меньше. Жернова Абсурда мололи без перерыва на обед и на праздники.
И тут у меня внутри стало как-то пусто. Я вдруг кристально ясно осознал – если мы ничего не сделаем, то вскоре этого мира не будет. Не будет миллиардов людей. Не будет полей и животных. Городов. Будет только пустота космоса. И это было по-настоящему жутко.
- Пора действовать решительно, - произнес я уверенно и твердо. - Срочно. И уже плевать на недопустимость методов. Сейчас, на грани, нам можно все.
- А что делать? – пожал плечами Абдулкарим. - «Отрезвин» распылить над планетой? Или подмешать его в водопроводы?
Я задумался лишь на миг и возразил:
- Представляешь, сколько нужно «отрезвина». Да тут даже большие гипнотические спутники ничего не изменят.
- Верно, - согласилась «Принцесса». – Скажу больше – подобное вмешательство может привести к скачкообразному преодолению порога скатывания. Инерция системы огромная. Единственная возможность – распутывать узлы абсурда.
- Опять Доннер Свамп, - покачал головой Абдулкарим. – Все упирается в этого инфантильного шайтана в человеческом обличье!
- И что? Похитить его? Убить? – перечислял я возможности, почти с болью – настолько они шли вразрез с кодексом Звёздного дипломата.
- Такие шаги тоже не помогут, - уведомила «Принцесса». – Президента Хаммерики по Конституции просто невозможно ни переизбрать, ни уволить. Убить? О, желающий было много - постоянные покушения, попытки переворотов и захвата власти. Пока не было объявлено – смерть тоже не причина уклонения от исполнения обязанностей. Сперва из убиенных президентов набивали чучела, а их команда дергала за ниточки, как хотела, пользуясь отсутствием персонифицированной ответственности. Теперь их заменили компьютерные симмуляционные программы, в которые вкладывается личность президента. Притом так однобоко, что получается нечто бескомпромиссное и целеустремленное на хаос и развал. Так что свергать и убивать смысла нет.
- Как говорил Саша Тугодум из «Возрождения Тугодума»: «Мочить легко. Прятать концы – трудно!» - в очередной раз блеснул литературной подкованностью Абдулкарим.
- С Президентов теперь принято сдувать пылинки, - продолжила «Принцесса Дэви». - Ибо без них будет куда хуже.
- Куда уж хуже, - поморщился я, глядя на показатели А-поля.
Абсурд, абсурд, абсурд. Цифры росли. Конец времен приближался. И мы ничего не могли поделать с этим…
***
Десятый в этом году саммит, посвященный героической борьбе уккурков с агрессией русов, проходил в Бурлине. Сложилась такая добрая традиция у политиков «цивилизованного мира» - собраться, потрепаться, высосать из материкового населения еще немножко соков на «борьбу с агрессий» и втихаря поделить значительную часть из них. И центральной фигурой во всех этих сомнительных сборищах всегда был Президент Хаммерики – как самый богатый, вооруженный и щедрый. До сего времени большинство расходов на эту эпическую битву висело именно на хаммериканцах.
Президент Свамп под звуки оркестра ступил на ковровую дорожку бурлинского аэропорта. По прибытии в отведенную ему резиденцию огляделся, осмотрелся. И сразу стало ему как-то даже обидно.
На Старом Материке, как обычно, царили беспорядки. Но, что самое досадное, беспорядки не были связаны с ним, с Президентом Лучезарной Хаммерики. И это как-то неуважительно и даже унизительно. Обычно массы встречали его широко, с народным ликованием и праздничными плакатами: «Хаммы, катитесь в Хаммерику», «Не тянете своим дрожащие ручонки на Материк!» Сейчас же его будто и не заметили. Население Старого света было занято другим. Повод для выступлений был, по мнению Свампа, плевый, но как же железно он приковал к себе все общественное и антиобщественное внимание.
Месяц назад в центре столицы Тевтонии, прямо на Площади Торжества Толерантности и Заслуженного Самоуничижения – в прошлом Национального Единства - возвели очередное гениальное произведение современного искусства – огромную навозную кучу. Дремучие и ничего не понимающие в новаторской культуре санитарные врачи и окрестные жители неоднократно требовали убрать ее в виду полного отсутствия эстетики, изобилия миазмов и жирных навозных мух.
«Ну, если произведение так ценно, так хотя бы отлить его из меди», - призывали протестуны. Но тут против них сплоченно выступили «обиженные гиббоны». Им нравилась куча – она навевала им ностальгию по Родине.
Но самое интересное началось потом. Однажды ночью на Площадь организованно вывалили тысячи воодушевленных гиббонов. Они воткнули в самый центр кучи десятиметровый пластмассовый баобаб. К нему привязали двух обнаженных белых дев. По мистическим поверьям гиббонов ежегодно, для удачи, процветания и успешной мести проклятым белым поработителям нужно приносить в жертву тигру двух привязанных к баобабу девственниц.
Баобаб отыскали только искусственный. Девственниц нашли с трудом, да и те оказались трансвеститами непонятного изначального пола. С тигром вообще не задалось. Тигр в цирке, где гиббоны уже было договорились взять его в аренду, был жирный, совершенно безобидный, ласковый и вообще не собирался никого жрать. Шаманы теперь совещались и дискутировали - можно ли заменить тигра на крокодила. Крокодила достать гораздо легче, да и долго уговаривать его кого-то сожрать не надо – он всегда готов и кидается на все, что трепыхается.
А время шло. Гиббоны не уходили. Жертвы, облепленные мухами, просились домой – жалобно и пискляво.
Полиция долго уговаривала отпустить девственниц-трансов, обращалась к гуманистическим традициям, которыми славны уроженцы Черного Материка. Но гиббоны были глухи голосу свободы и демократии.
- Мы же не есть их собрались! - на все обвинения в варварстве и дикарстве отвечали гиббоны. - Мы их скормим тигру. Или крокодилу. Или волкам на худой конец. Традиция. Уважать вы традиции должны! Иначе вы нецивилизованные расисты!
Приглашенный из Бурлинского Университета специалист по верованиям разумных гиббонов сперва принялся уговаривать шаманов отпустить невинных дев. Но постепенно втянулся в дискуссию с ними и теперь уже горячо обсуждал, соответствует ли традициям замена тигра на крокодила. Утверждал, что соответствует, и даже знает, где такого голодного крокодила взять. Энтузиаста-профессора едва оттащили от шаманов, поняв, что он только усугубляет и без того усугубленную ситуацию.
Событие это вызвало всемирный интерес, и по Площади толпами сновали журналисты всех главных мировых средств массовой информации, докапываясь то до гиббонов, то до представителей полиции, то до обычных зевак. Время от времени скучающие гиббоны начинали скандировать какие-то лозунги на своих языках, кидаться в и так запуганную и зарегламентированную до икоты полицию банановой кожурой.
- Удастся или нет освободить девственниц? Крокодил или тигр? Делайте ставки в сетевом казино «Шарик-смешарик», являющемся спонсором нашей программы! – радостно кричала в микрофон журналистка Двадцать пятого канала. И тут же бросилась в гущу событий, в кипение толпы – брать интервью, что-то запечатлевать и фиксировать для истории и для гонорара. Сейчас она профессионально, острыми журналистскими коготками, вцепилась в блаженную белокурую даму-ротозейку лет сорока в старомодном плаще.
- Как думаете, освободят ли трансдевственниц в ближайшее время?
- Конечно освободят, - умиленно улыбаясь, произнесла дама. – Я уверена в природной честности и доброте, присущей разумным гиббонам и уже, к сожалению, потерянным нашей белой испорченной цивилизацией.
Тут ей прилетела банановая кожура, накрыв лицо, будто щупальца осьминога, а проходящий мимо гиббон ловко вывернул карман, завладев кошельком.
- Отдай, мерзкая обезьяна! – заорала блаженная дама благим матом, стряхнув кожуру. - Мое! Полицию позову!
Полицию и звать не надо было. Тут же нарисовался полицейский в каске, бронежилете и со значком на груди «Сегодня мы все гиббоны». Строго осведомился, что происходит.
- Этот гиббон стащил мой кошелек! – от умильного настроя дамы не осталось следа.
- Сколько там было денег? – скучающе осведомился полицейский.
- Триста монет!
- Кражей не считается. Уголовная ответственность наступает с тысячи монет. Постановление Материкового комиссариата от 16 мая сего года о воспрепятствовании бесчеловечных уголовных репрессий в отношении пострадавших рас и меньшинств, - пробубнил полицейский.
- Тогда пускай отдаст деньги и валит! – дама совсем растеряла былую интеллигентность.
- Не отдам! Мое! – заорал гиббон, а дама кинулась на него отбирать кошелек.
- Нельзя, - встрял полицейский. – Это открытое похищение, то есть грабеж. И вместе с тем посягательство на традиции претерпевших народов.
- Да я ему!
- Вы арестованы, мадам! Проследуйте за мной...
Толпа гудела. В предвкушении большого жертвоприношения царило радостное праздничное настроение. Спецназовцы со щитами скучали, в них бросали всю ту же банановую кожуру, они снимали ее со шлемов и бронежилетов и вежливо улыбались. Одного из спецназовцев, с ненавистью взирающего на происходящее, командир вывел из строя:
- Ты что нас позоришь!
- Я?!
- У тебя такое лицо, будто ты против свободы и волеизъявления потерпевших народов. Вон из строя!..
***
Ситуация в Бурлине зашла в тупик. И гиббонов не разгонишь силой – тут же обвинят в расизме и тоталитаризме. И девственниц отдавать на растерзание как-то нехорошо, особенно с учетом, что они сами из меньшинств, из транссексуалов, то есть находятся под повышенной социальной защитой и заботой. Канцлер Канцлериата Тевтония Гуммер Шверц растерялся от того, что не мог просто привычно заболтать ситуацию, а от конструктивных мер и шагов многолетняя успешная политическая карьера его отучила давным-давно.
- Я принесу вам мир! – гордо объявил перед толпой репортеров Президент Хаммерики. - И злобелевский Консилиум поймет всю свою ничтожность!
И показал себя во всей красе, продемонстрировав феноменальную хитрость и изворотливость. Вот такого Свампа избрали на высшую должность. Такой Свамп заражал всех своей энергией и идеями, по большей части дурными, но страшно привлекательными для народа.
В тот же день самые здоровенные нагломордые охранники Президента Хаммерики и дюжие морские пехотинцы заявились на съёмочную площадку, где шла работа над фильмом про бесчисленные несмываемые преступления белой расы против гиббонов и других страдальцев. Там как раз снимались сцены из плантаторской жизни, со всеми атрибутами – хлыстами, дыбами, виселицами, гарротами и пыточным инструментарием.
А через некоторое время зарычали грузовики и бесцеремонно въехали на Площадь с баобабом. И на старой брусчатке деловые и целеустремленные люди принялись расставлять киношный реквизит.
Гиббоны замерли. Гиббоны растерялись. Гиббоны напряглись.
А потом одетые плантаторами хаммериканцы заработали хлыстами, крича истошно:
- Работать! Работать, ленивые мартышки! Солнце еще высоко!
Вбитый столетиями ужас перед хлыстом бледнолицего плантатора вспыхнул огнем, пожирающим сухую степь. Гиббоны запаниковали. Гиббонам захотелось домой, в джунгли. Гиббоны побежали. Притом впереди мчались самые резвые и испуганные - затеявшие все это племенные вожди и шаманы.
Под свист хлыстов разумные гиббоны растворялись, оставляя и баобаб, и трансдевственниц. А, очухавшись, шли лечить свое горе привычными средствами - грабить магазины. Не забывая, впрочем, на кассе просить с виноватыми улыбками кассиров подсчитать сумму украденного:
- Нам нельзя больше тысячи. Иначе тюрьма, да.
Кассиры не отказывали. Отказывать гиббонам хоть в чем-то крайне предосудительно – все же пострадавшие от расовой дискриминации.
Но, так или иначе, проблема была решена. Президент Хаммерики купался в лучах славы великого миротворца и лучился самодовольством, которое даже и не старался скрывать. Триумф – как ему не хватало его в последнее время. Пусть мелкий, бытовой – подумаешь, спас двух трансдевственниц. Но круги от его успеха расходились волнами по всей планете. Одни проклинали его, как проклятого расиста, показавшего свой звериный оскал. Другие превозносили, как опору и надежу традиционного мира, коему сегодня так не хватает надсмотрщиков и хлыстов. Но равнодушным не остался никто.
- Объявить, что ли, войну Злобелевскому Консилиуму за вопиющую диверсию? - сам с собой разговаривал Президент в треугольном кабинете в «Желтом доме». - Нет. Это же не отдельное государство. В мире не поймут!
И блаженно жмурился, представляя, как фугасная десятитонная бомба разносит здание Консилиума со всеми обитателями.
У нас же в рубке все быстрее капали циферки – напряжение А-поля еще чуть-чуть поднялось. Изо всех концов этого мира, отовсюду, капля за каплей сочился Абсурд.
- Все же мое скромное понимание тормозит. Я не могу охватить своим ничтожным пред Мудростью Аллаха разумом, как же Абсурд захватывает пространства! Почему так? – хватался за голову Абдулкарим.
- Абсурд - эта самостоятельная сила, которая нащупывает слабые места и просачивается постепенно на новые территории, - выдал я свое понимание процесса. – И на этих территориях однажды кто-то вдруг признает, что абсурд – это нормально. Сперва на новатора смотрят, как на идиота. Потом кто-то другой соглашается с ним. Постепенно в абсурд погружаются политики. Художники. Философы и ученые. Абсурд крепится. Абсурд становится нормой. Притом чем абсурднее, тем нормальнее. Это как лавина. Которая однажды погребает под себя всех. Но у Абсурда одно плохо – он никак не состыкуется с реальностью. Он как нож все время грозится взрезать ее. В абсурде возможно жить, но не долго. И невозможно расти.
- А потом сто процентов. И воронка, - закивал горестно Абдулкарим.
- Думаю, завтрашний Саммит по вопросам агрессии русов добавит неплохую долю Абсурда, - напомнила нам «Принцесса».
Хозяйство Старого Материка трещало по швам. Обиженные русами уккурки и толпы вечно голодных и нахрапистых гиббонов высасывали, как диванные клопы, всю кровь из экономики. Но бюрократы Комиссариата и суверенные правители упорно продолжали гнуть свою линию – вливать безумные ресурсы в борьбу никому не нужной Уккурии за ее никому не нужную независимость со всеми нужными, с их-то природными богатствами, русами. Это было абсурдно. И это был один из основных узлов нарастания А-поля. Невозможно было спрогнозировать, на сколько оно вырастет после этого чертового Саммита.
- Ты же знаешь эти встречи. Там царит невообразимая дурь. Как бы рывком А-поле не перешагнуло за критический порог! – сказал я.
- Будем надеяться на лучшее, - вздохнул Абдулкарим.
- А готовиться к худшему… «Принцесса», есть информация, где будет проходить Саммит?
- На свалке в Бурлине, - тут же проинформировала «Принцесса Дэви».
- Где? – изумился я. – Мы не ослышались?
- Не просто на свалке. На самой известной городской свалке…
***
Оттягивая в неистовом раже свитер и тельняшку на груди, Выборный Директор Уккурии Волдемор Болото брызгал слюной перед толпой журналистов, подпрыгивая на табуретке:
- Русы, русы, русы! Проклятое племя воров! Они украли нашу историю! Наш язык! Нашу землю! И теперь покушаются на нашу репутацию!
Перед Саммитом он заполонил собой весь эфир, в котором от него было тесно, как от жирного хряка в крохотной однокомнатной квартире. Он просто не вмещался в рамки телеэкранов со своей безумной энергией, своим небритым лицом, и все время будто грозился вывалиться оттуда прямо на телезрителей.
- Те, кто сгноили в концентрационных лагерях пятьдесят… Нет, сто… В общем, не меньше ста пятидесяти миллионов человек сегодня возмущаются нашими свободными и комфортабельными концентрационными пунктами, можно сказать, отелями, для лиц, не восторженно относящихся к Уккурии и к языку высшей расы! Те, кто запрещали церкви и веру сегодня поджимают губы от того, что мы справедливо и бережно сносим и взрываем храмы религии агрессоров! Они подлым образом объявляют свои несвободные выборы, тогда как воистину свободные страны, такие, как наша, вовсе не нуждаются в том, чтобы подтверждать свой статус какими-то выборами… Они врут, врут, врут! Врут, что мы отступаем, тогда как мы спрямляем фронты для запутывания агрессора. Врут, что наши уккурки добровольно принимают их гражданство на захваченных территориях – чего не сделаешь под прицелом кровавых агрессоров. Русы врут, врут, врут. И только мы говорим правду. Правда, свобода, гуманизм и смерть русам! Если русов не остановить – они не остановятся!
Бурные аплодисменты.
- Дайте денег и ракеты, и мы решим тысячелетний вопрос русов! Мы выдернем эту занозу! Мы сотрем их с лица земли, устроив там светлый материковый сад из их темных джунглей!
- Вопрос Выборному Директору. А что вы имеете против джунглей - природной среды комфортного обитания и высокоинтеллектуального развития разумных гиббонов?! – подал возмущенный голос журналист-гиббон.
- О, джунгли! – обрадованно затараторил уккурок. – Конечно, я не имею ничего против джунглей! Я с детства мечтал жить в джунглях! Дайте мне деньги и ракеты, и в Уккурии будут одни джунгли!..
***
Вокруг Саммита дежурно подогревался ажиотаж, но этих мероприятий прошло уже столько, что интерес к ним неуклонно угасал. И это никуда не годилось. Несчастные агнцы-уккурки и злобные русы, уже рисующие на своих картах стрелки захвата Старого Материка, просто обязаны быть в центре всеобщего внимания. Иначе как отвести взор обывателя от фантастически резвой деградации Старого Материка?
На сей раз для привлечения внимания к Саммиту было решено провести его не просто близко к народным чаяниям и массам, а, можно сказать, в самой их гуще. В достаточно смрадной гуще.
Этой моде было уже лет десять. «Мы как избиратели. Мы среди избирателей. Мы и есть избиратели! А потому должны решать за всех людей и за все народы!»
Новое веянье единства политика с избирателем – это стало обязательным атрибутом властей. И он постоянно нуждался в демонстрации и усугублении. Вот и ездила Распорядитель Верховного комиссариата Старого Материка Турсуна ох-ты Ляден на работу в метро и на автобусе. Правда, вагон метро и автобус пришлось покупать за счет межгосударственного бюджета, однако это так, копейки - было бы, о чем волноваться. Но единство с избирателем должно крепиться. Поэтому уже подписана смета о выделении средств на покупку вагона поезда, чтобы и по Старому Материку она ездила, как все…
Чопорные государственные учреждения, роскошь официальных мероприятий, сытность банкетов. Все на свалку истории! Прочь гулкие залы королевских и президентских резиденций, прочь пошлую позолоту и тяжелую резную мебель! Прочь тяжелое столовое серебро и хрупкий хрусталь! Ближе к избирателю, особенно к «некогда угнетаемыми расами и меньшинствами, а также так называемым маргинальными сообществами». Их больше. Их надо задабривать. Им надо угождать. А, значит, вперед – к улице! К трущобам! К помойке!
Вот в свете новых веяний и было выбрано уютное местечко для Саммита - пустырь в трущобах Бурлина, очень уютный, просторный, прямо у ворот городской свалки. Пришлось, правда, перед этим пару дней выносить бесчувственные или особо чувствительные и ругачие тела бесчисленных бродяг, оккупирующих переговорную площадку. Но в итоге ее зачистили.
Все подступы теперь охранялись броневиками и пулеметчиками, а по периметру шастали прикормленные двойными пособиями гиббоны – такая вот дружина содействия, с тяпками, мачете и Автоматами Куличникова, которые давно уже стали предметом национальной традиции.
Участники саммита, в рамках все той же близости к избирателям, расселись на перевернутых деревянных ящиках. Столом служили неструганные доски, поставленные на кирпичи. На досках присобачили скотчем флажки - Старого Материка и стран-участниц Саммита. Там же были мятые тетради, дешевые авторучки, пластиковые бутылки с водой без газа и грубые алюминиевые кружки.
Единственно, кто выделялся на общем фоне – это был, конечно, Президент Лучезарной Хаммерики. Он нелицеприятно высказался о всех этих играх в псевдодемократию, специально для него притащили массивное старинное кресло, похожее на трон, и хрустальные бокалы с хрустальным кувшином, наполненным газировкой «Кука-Покука».
Восторженные телерепортеры сняли каждый сантиметр этого антуража, сопровождая верноподданническим славословием и радостными комментариями:
- Боже, они живут совсем, как мы! Они такие как мы. Они – это мы!
И работяге у телевизора в центре Парорижа, после тяжелой трудовой недели закинувшемуся порцией «отрезвина», вдруг становится жутко противно от всей этой фальши, и он бормочет:
- Ты тоже спишь на ящиках, лживый скот?!
И он накатывает стакан-другой спирта, лишь бы не видеть это безобразие.
И тысячам, миллионам людей становится от всего этого страшно тоскливо – они понимают, что выхода нет. Что дальше все будет катиться все в том же направлении, без права свернуть на другую колею.
Но большинство обывателей ликует:
- Они такие же, как мы! Они – это мы!
Телевизионщиков быстро вытеснили с пустыря. Первое заседание было закрытое. И касалось, как и все первые заседания, самого главного – дележа денег.
Президент Францисгадии Эмми Миллиметр сковырнул зубами пробку с бутылки пива, умело и в лучших маргинальных традициях – близость же к избирателю, с этим не шутят. Отхлебнул большой глоток. И, мерзко икнув, торжественно произнес:
- Русы должны быть наказаны!
- Разбомблены! Уничтожены! Залиты дустом и серной кислотой! – подпрыгнул с готовностью на ящике Выборный Директор Уккурии. - Только дайте денег и оружия!
И жалобно посмотрел на Президента Хаммерики, рассчитывая на то, что с прошлой встречи тот сильно подобрел.
- Деньги? – иронично спросил Доннер Свамп. – Это деньги моих избирателей. А избирателям плевать и на Уккурию. И на русов. И на вашу осточертевшую всем войну.
На пустырь заседаний обрушилась гробовая тишина. Изумленные взгляды скрестились на Президенте Хаммерики.
Молчание нарушил Волдемор жалобным блеяньем:
- Но свобода против несвободы. Но русы. Но вечные ценности!.. Но оружие!!!
- Я сказал – плевать значит, плевать, - будто забивая гвозди, отчеканил Доннер Свамп и язвительно добавил. – Теперь наше оружие только за ваши деньги…
- Но мы… Мы же всегда покупали ваше оружие за ваши деньги! – закричал Выборный Директор. - Где нам взять наши деньги?
- У Турсунки спроси, - демонически хохотнул Президент.
Руководитель Комиссариата сразу изменилась в лице и нервно воскликнула:
- Нет у меня денег! Обнищала! С протянутой рукой скоро пойду! А эти ученые негодяи! Давно же обещали новую эпидемию и новую вакцину! И где все это?! На что жить бедной женщине?.. То есть мировой демократии!
Волдемор с надеждой и тревогой посмотрел на нее. И по его небритой щеке покатилась скупая слеза.
- Ну, ну, не надо слез, - заворковала Турсуна, поглаживая его сначала по спине, а потом по коленке. – Найдем мы тебе деньги и заплатим этому противному жадине!
- Где возьмём? – очнулся ошарашенный Миллиметр. – У меня крыс не на что вывести! И клопов! А ты – возьмем.
- Ну, введем дополнительный налог на средний класс, - беззаботно откликнулась Турсуна. - Повысим ему пенсионный возраст. А то вишь, зажрались и распоясались. Бомбы им не нравятся. Свобода не нравится. Гиббоны не нравятся.
- И Миллиметр не нравится, - мстительно вставил свою шпильку Канцлер Тевтонии – с францисгадами у него были давние счёты.
Миллиметр бросил на него полный благородной ярости взгляд, потом задумчиво почесал затылок. Новые налоги… Это хорошо. Это новые тайные счета! Это купленные острова, имения, секретные фонды. Но опасно, каналья! Очень опасно! Палка, которую они дружно перегибали, и так уже трещала и скрипела. А если сломается?
Поскучневший и расстроенный Выборный Директор вдруг расправил плечи, дернул на груди рваный свитер и принялся заученно и как-то скучающе петь не раз спетую песню про то что нельзя их бросать, потому что победа над злобными русами совсем близко, на расстоянии плевка. Но Турсуна только небрежно отмахнулась:
- Ой, да это вряд ли.
- Но свобода. Защитники. Мы все как один встанем и умрем за Ссвободу.
- Непременно, - кивнула Турсуна. - И это хорошо. Вас не жалко. Вы падете за свободу. И мы вас воспоём!
- А почему бы и вам с нами не пасть за свободу? – насупился Волдемор.
- Так то ваша свобода, вам и падать. А наша свобода – это не ваша свобода. Но мы все равно вас будем чтить.
- Нам еще джунгли строить! – поддакнул канцлер.
Волдемор опять всхлипнул, но Турсуна его успокоила:
- Тебе то чего волноваться? Найдешь, где спрятаться. Вон, за эту войну купил три дворца со статуями, серебром и хрусталём, два ранчо с племенными быками и кусок земли с верблюжьими колючками в Хаммерской пустыне размером со среднее государство.
- На деньги наших налогоплательщиков?! – взбодрился Доннер Свамп. – Дайте-ка адресок. Проверим…
- Но я же делился, - заблеял жалобно Волдемор. – С вашим предшественником.
- Ага, это признание!
- Но как же… Он обещал…
- В том и прелесть выборной демократии, наш наивный несмышленыш, - по отечески произнес Президент Хаммерики. - После выборов обнуляются все обещания предшественника. Очень удобно. Особенно в таких случаях, как твой.
- Я… Я… Ну, готов поделиться и с Партией Традиционной Свободы… Пятая часть угодий и вилл, а также счетов в Хаммерике устроит?
- Две трети!
- Половина! – отчаянно заорал Волдемор.
- Ладно. И только во имя демократии… В общем, отпишешь завтра. А денежки появятся - заходи за оружием. До того я тебя видеть не хочу… Ишь, на Миротворческую Звезду он зарится…
***
Абсурд, Абсурд. Как же тяжело быть рядом с ним. И как же невыносимо быть внутри него… Хотя… Хотя привыкают и к нему, считая его единственно возможной формой организации материи. Потому что человек со временем сам становится частью Абсурда и абсурдным по сути.
Абсурд почти поглотил планету. Ситуация все быстрее стремилась к финишу. И уже начались знамения.
Знамения - это зримые воплощения Абсурда, которые видны всем.
Так, жители северного полушария могли два часа любоваться резко потускневшим солнцем в форме замочной скважины, в которой мигал чей-то любопытный глаз.
Вдоль всего неба на южном полушарии повисла ярко-красная тревожная надпись «Занято».
На экваторе выпал дождь из канцелярских скрепок и ученических ластиков. А в Большом океанском заливе три кита, лениво плавая на поверхности, пили шампанское, которые наливали из стеклянных цистерн в гигантские хрустальные бокалы, и перекидывались в карты.
Что это значило? А ничего. Абсурд. Просто Абсурд, который уже разинул пасть, чтобы проглотить этот мир.
И в мире все будто соревновались, чтобы добавить свой небольшой камешек в гигантскую пирамиду Абсурда. И снова в центре были Президент Лучезарной Хаммерики и безликие, но гиперактивные политики Старого Материка.
А мы проигрывали этот бой. И не знали, как изменить ситуацию.
- Может, парализуем главные мировые центры силы и объявим о прибытии инопланетных послов? – спросил я.
- Уважаемый Александр. Представь, что на фоне всеобщего сумасшествия и нелепостей появляется еще и инопланетный корабль. Это будет просто пик Абсурда. И планета схлопнется моментально.
- Подтверждаю, - послышался мелодичный голос «Принцессы».
- Но должен быть какой-то выход, - задумчиво произнес я. – Мы не можем потерпеть поражение… И мы его не потерпим.
- Твои слова, дорогой Александр, просто бальзам на мои заросшие коркой недоверия и тоски уши. Но только не всегда благородные устремления совпадают с ужасающей реальностью.
- Совпадут, - заверил я.
Должен быть какой-то изящный убийственный ход. Должен найтись тот меч, что разрубит Гордиев Узел. Разнесет Ящик Пандоры! И разломает ставни, скрывающее солнце… У меня было четкое ощущение, что я что-то упустил.
И я впал в глубокую медитацию, на целые сутки, чтобы восстановить прошлое, все события, и понять – где она, упущенная возможность.
Главное, что тревожило меня - почему не подействовал на Президента «отрезвин». Ведь должен был подействовать. Пусть и не по задуманному, но хоть как-то. Однако волшебный порошок еще больше оторвал Доннера Свампа от действительности.
Из прошлого всплывали былые картинки. Ощущения. И запела тонкая струна. А потом как удар тока.
В тот момент, когда Доннер Свамп жевал пирог с «отрезвином», он находился под нашим наблюдением в режиме реального времени. И именно тогда, когда должен был подействовать препарат, я почувствовал странное возмущение биополя. Будто что-то чуждое зашевелилось в пространстве его сознания.
Я вышел из нирваны, к своему сожалению, убедился в том, что цифры за сутки прилично скакнули вверх.
Оно и неудивительно. Главный узел Абсурда Президент Хаммерики будто ощутил рост напряжения А-поля и решил наддать жару, сотворив как можно больше глупостей и абсурдностей. Он метался по кабинету и был вообще как не в себе. Уже не вальяжный, а какой-то жалкий, похожий на обиженного ребенка.
Законодатели только что прокатили его бюджетную инициативу и сузили простор тарифной войны. А Империя Золотого Дракона ввела такие контрсанкции, что хаммская экономика скрипнула и прогнулась, угрожая обрушением всей несущей конструкции.
Свамп схватился за ядерный чемоданчик и начал поглаживать красную кнопку, затравленно озираясь.
- Плохие. Все плохие! Арестовать законодателей! Ударить по Дракону! Они еще узнают! Ударить и арестовать. Арестовать и ударить. Ударить или арестовать?.. Где мои генералы? Где моя гвардия? Где моя красная кнопка?! Вот она!
Сейчас, как никогда, он был похож на обиженного мальчишку. Тут у меня внутри как-то пусто стало. Возникло четкое ощущение, что здесь вот и зарыта та самая собака, а то и подложена целая свинья.
- Так, «Принцесса». Работаем. Запросы в Галактическую базу данных по следующим параметрам… - потребовал я и начал долгое перечисление.
Рутинная аналитика. Запросы. Анализ. Варианты. Версии…
Ох, сколько же нам пришлось перелопать данных. Страшно представить. И результата пока не было. Минуты, каждая из которых представляла особую ценность – хотя бы потому, что могла стать последней для этого мира, сыпались одна за другой в пропасть Вечности. И без какого-либо толка.
Я терял надежду. Обретал ее вновь и снова терял. На третий день «Принцесса Дэви» металлическим голос неожиданно объявила:
- Диагноз поставлен.
- Ну же! – крикнул я, не веря своим ушам и боясь, что она скажет «пошутила» - такое за ней водилось.
- Не томи! – аж подпрыгнул рядом в своем пузырчатом биометрическом кресле Абдулкарим.
- Временная астральная петля инфантила! – торжественно отчеканила «Принцесса».
Потрясающе! Волнующе! Многообещающе! Единственно плохо, что эти слова не говорили нам ни о чем.
- Поясни! – потребовал Абдулкарим.
И «Принцесса» пояснила.
Это было не из области точного научного знания. Да и неточного тоже. Информация об этой то ли болезни, то ли дефекте Вселенной была размазана тонким слоем по мифам и легендам, пришедшим через холод тысячелетий от давно ушедших цивилизаций. И еще было предание об одном единственном случае за историю Галактики, когда, как считалось, временная петля появилась у Разумного. Но это тоже легенда.
Ментальный временной вихрь – он захватывает сознание, крутит его, возвращая матрицу личности пяти или шести годочков от роду - с соответствующим воспитанием и психологическими реакциями. Капризный эгоистичный, избалованный, падкий до блестяшек и вместе с тем пугливый карапуз – вот кто оказывается перед окружающими. Он жаждет восхищения, по-детски тщеславен, падок на яркое и необычное. «Я хочу» – основа его личности. И главное для него – это игра. То в солдатики, то в самолетики и ракетки, то в слова и загадки. А весь мир пытается разгадать его коварные планы, потому что он Президент самой сильной державы. Но планов нет – одни капризы.
Потом сознание возвращается в свое реальное состояние. Потом опять падает в матрицу детства. Оно обречено все время вращаться в этой временной петле.
- Как исцелить сей прискорбный недуг? – поинтересовался мой напарник.
- Лечения нет, - рубанула «Принцесса».
Совсем плохо! Это означало то, что мы пришли туда же, откуда ушли. Теперь мы знали куда больше. Но толку от этого знания не было никакого.
Нет толка? А вот и есть!
- «Принцесса Дэви». Незамедлительно курс на Пандору! – приказал я суровым голосом капитана, ведущего бригантину в самое сердце урагана.
Абдулкарим удивлённо посмотрел на меня:
- Что мы забыли в это несомненно богатом диковинками и книгами, но бесполезным для наших усилий месте?
- Ничего. Но, надеюсь, кое-что найдем!..
***
Медведь-панда посмотрел на нас мудрыми, слегка насмешливыми глазами и произнёс, церемонно кланяясь:
- О, звёздные дипломаты. Знал, что вы велнетесь. Холосо, холосо, холосо.
- Знал, что мы вернемся? – удивился я.
- Знал. И сохланил для вас…
Он покопался в столе и выложил на стол уже знакомую нам большую монету.
- Астральная училка, - удовлетворенно кивнул я. – Сколько стоит?
- О, недолого. Совсем недолого. Почти даром. И почти мне в убыток.
Медведь назвал цену, очень даже приличную, и Абдулкарим, магистр торговли и великий профессионал, тут же кинулся в любимую свою баталию - торг.
Торговались они отчаянно, с яростью берсеркеров, отвоёвывая, как укрепления врага, звонкие монеты, которые, честно сказать, для нас вообще не имели значения. Отдали бы мы все равно столько, сколько не запроси.
Наконец, лапа и рука сошлись в пожатии. Два счастливых торгаша заключили сделку.
Медведь аккуратно упаковал в коробку покупку, повязал бантиком, а сверху прикрепил голографическую карточку с рекламой магазина «У нас есть все, что надо и не надо». И вздохнул:
- Последнюю Училку отдаю. Не знаю, завезут ли еще. Товар узкий-узкий, спроса мало-мало. Хотя зря. Плосто его еще не распробовали. И мне будет не хватать Глозной Училки.
- Зато кое-кому, надеюсь, хватит ее с избытком, - угрожающе произнес я.
И звездолет-трансформер устремился в космическую бездну.
Больше всего меня волновал вопрос – а жива ли еще планета? Или мы опоздали?..
***
В последнее время Доннера Свампа все норовили обидеть. И собственные законодатели. И лидеры разных стран, по большей части мелких и вонючих, как клопы. И в голову Президента закрадывалась страшная мысль – а, может, они его не уважают?
Но у него был отличный способ заставить себя уважать. Тарифы. Авианосные группировки. Ракеты. И множество прихлебателей, которые до сих пор готовы лаять и подпрыгивать по одному его щелчку. Хорошие парни. Так и надо. Но откуда берутся плохие парни, не уважающие его? И что с ними делать?
- Бомбы, тарифы? Тарифы или бомбы? Или тарифы и бомбы? – задумчиво вопрошал в пространство Доннер Свамп, стоя перед картой мира. – Пожалуй, разбомбим этих! Их никому не жалко!
И тут же, непонятно откуда, получил звонкую оплеуху, после которой скрипучий женский голос наставительно произнес:
- Воспитанные дети так себя не ведут.
- Что? – Президент затравлено заозирался, вжав голову в плечи, но вокруг никого не было видно. – Кто здесь?!
- Воспитанные дети ведут себя воспитанно. И не бросаются в драку. А убеждают. Разговаривают. И находят общий язык, - не обращая внимания на его вопрос, продолжил скрипучий голос.
- Охрана! – завопил испуганный Президент.
В треугольный кабинет ворвались здоровенные, подтянутые охранники в черных очках и темных костюмах с оранжевыми галстуками. Они быстро рассредоточились по кабинету, беря под контроль сектора обстрела, а самого Президента уронили на пол, прикрывая своими литыми телами.
И ничего. И никого.
- Ладно. Поигрались – пора и честь знать! – раздраженно воскликнул Доннер Свамп.
Двое охранников помогли ему, прилично сплюснутому и помятому, подняться и угодливо отряхнули его костюм.
- Проверка бдительности! Все вон! И тренируйтесь, тренируйтесь! Враги Свободы не дремлют!
Препроводив охрану, он упал в свое царское кресло-трон. Махнул рукой и сказал:
- Кто-то мне ответит за все. Кому-то достанется ракетой по дворцу…
И тут в воздухе материализовалась учительская указка и треснула Президента с оттяжкой по плечу.
Он опять огляделся. Никого! И охрану звать – это бесполезно. Да и опять уронят его, а потом будут унизительно поднимать и отряхивать, да еще шептаться в кулуарах: «а шеф-то того, совсем тронулся от забот о мире во всем мире!»
Все было странно. Неподконтрольно. И страшно обидно… И Президент совсем по детски, как многие десятилетия назад, хлюпнул носом и расплакался.
- И нечего тут слезу пускать! – донесся опять. - Меня этим не проймешь. С сегодняшнего дня будем учиться вести себя воспитанно.
- Но я все же президент! – по-детски обиженно воскликнул Президент.
- Это ты своим подданным внушай. А мне не надо. Я не внушаемая.
В воздухе материализовался широкий армейский ремень с медной пряжкой и, кажется, гербом, но какой-то совсем неизвестной страны – звездочка и серп с молотом.
- И педагогические методики у меня старые, проверенные, - с угрозой дополнил скрипучий голос.
Слезы высохли у Доннера Свампа практически моментально. Он подобрался и дисциплинированно выпрямил спину, положив руки на стол.
- А кто у нас будет вести себя хорошо? – на этот раз голос ворковал.
- Я, - угрюмо произнес Свамп.
- И за это получишь сладкое. И пятёрку в дневник. Если будешь вести себя хорошо.
- Буду. Наверное.
Опять возник ремень.
- Буду, буду, буду!
Доннер Свамп откинулся на спинку кресла. Просидел неподвижно несколько минут и задумчиво произнес:
- А, может, мне это показалось?
- Я тебе покажу показалось!
И он окончательно понял, что вольности кончились.
А в рубке одного дипломатического звездолета-трансформера торжественно зазвучал голос искусственного интеллекта:
- Привязка астральной сущности к объекту прошла успешно.
А еще через два дня новый доклад:
- Напряжение узла Абсурда Президента Доннера Свампа резко падает.
- Помогла все же Строгая Училка, - потер радостно руки Абдулкарим. – Не зря я торговался!
- Но общий прогноз для планеты неустойчивый, - плеснула ложку дегтя в бочку с медом «Принцесса». – На поверхности что-то происходит. Весьма рискованное и непрогнозируемое.
Да уж. На Астении и без Президента Хаммерики все пошло вразнос. Доннер Свамп был далеко не единственный узел Абсурда. Было еще несколько основных узлов. И в унисон все они перешли в максимальный режим раскрутки. Планета приготовилась рухнуть в бездну…
***
События понеслись с бешенной скоростью. Над всей планетой возникали и тут же пропадали знамения. Огромная ящерица играла теннисной ракеткой двумя лунами. Звезды сложились в неприличное слово, введя в ступор астрономов и порадовав праздных обывателей и веселых маргиналов. Из жерла вулкана поднимались мыльные пузыри в виде игрушечных лошадок. И так каждый день и час.
Планета вплотную подошла к пределу. Достаточно было одного хорошего абсурдного события, чтобы произошел окончательный обвал. И оно могло случиться в любую секунду.
И тогда… Тогда затянет в воронку и это мир, и нас, пришельцев. Мы просто не успеем уйти. Но мы еще и не имели права уйти. Теперь на кону стояла и планета, и наша жизнь.
И вот акт Абсурда произошел. Обрушился, как всегда, неожиданно. Абсурда никто не ждет к назначенному времени. Он обычно приходит сам. И чаще незванным.
Вооруженные стрелковым оружием и широким ассортиментом взрывных устройств гиббоны ворвались в зал заседаний Межгосударственного Комиссариата Старого Материка в Парориже. Там как раз традиционная фракция, для галочки и по дурости, подняла заведомо проигрышную тему об ограничении гиббоньей миграции и сокращении пособий по безделью. В общем, посягнули сразу на священную корову и тотемный баобаб. Чувствительные гиббоны не выдержали такого надругательства и, железобетонно уверенные в своей полной безнаказанности, решили объявить миру свою позицию, захватив комиссариат и постреляв для острастки немножко белых господ.
Аппетит приходит во время еды. На второй день они, не удовлетворившись обещаниями даже не рассматривать «дискриминационные законы», решили не останавливаться на достигнутом. И объявили Старый Материк джунглями, пообещали возродить добрые традиции каннибализма. И вообще - белые рабы обязаны им подчинится с учетом их прошлой исторической вины и нынешней позорной слабости.
А цифры Абсурда после этого стремительно приближались к ста процентам. И что нам оставалось? Только молиться Великой Пустоте.
Потом все пошло еще заковыристее. Группа генералов Францисгадии провозгласила, что берет ситуацию в свои руки. Они походя и без душевных терзаний пристрелили под видом крайне жестокого самоубийства министра обороны Аббула Абуладзе и его секретаря, а заодно любовника Бубу Бадурадзе. Тогда же арестовали толпу гиббонов, которым до того по квоте раздали полковничьи погоны и которые прославились на службе в основном тем, что шили себе все более причудливые погоны и эполеты с аксельбантами, а также заставляли подчиненных кланяться себе до земли.
А затем прозвучало «Пли» - и несколько ракет с боеприпасами объемного взрыва врезали по зданию Комиссариата, обращая в пыль и толпу гиббонов-революционеров, и всех чиновников с депутатами.
Следующая ракета прилетела по небоскребу, который в прошлом году захватили гиббоны в знак компенсации за века угнетения, вытеснив многочисленные офисы и назвав его «Высоким стеклянным баобабом». Теперь там располагалась общественная организация «Жизни гиббонов важнее всех других жизней», в подвалах хранились наворованное с военных складов оружие, завезенные с Черного Континента наркотики, а в залах заседаний проводились производственные совещания террористических ячеек. До сего времени силовые структуры обходили небоскреб за километр из-за въевшегося в существо любого материкового силовика ужаса быть уличенными в расизме.
Небоскрёб сложился, погребя несколько тысяч гиббонов и им сочувствующих представителей францисгадской интеллигенции и политикума, которые паслись там и делали капитал на борьбе за гиббоньи права без обязанностей.
А дальше все устремилось по накатанной многими веками дорожке. Объявления по радио, ТВ и в сети о переходе власти к «Материковым военным патриотам». Комендантский час. Изоляция криминального и антиобщественного элемента. Вскоре к Францисгадии присоединились практически все страны Старого Материка.
Гиббоны, примкнувшая к ним интеллигенция, маргиналы, криминал, студенческая молодежь, тупые, но эмоциональные домохозяйки, ищущие счастья на баррикадах холостые или разведенные девицы ринулись было в бой за ВХПВП – за Все Хорошее Против Всего Плохого. «Нет нацизму, расизму, шовинизму, тоталитаризму и позорному трезвомыслию». Раньше такое было весело и безопасно. А тут вдруг выяснилось, что военные вовсе не шутили, как обычно. А говорили серьезно, как никогда. Действовали еще серьезнее.
- Простых и честных гиббонов, привычно грабящих магазины, они ставят к стенке! Нет предела мерзости военно-патриотического режима! –истошно орала нечёсаная дама без профессии, но с образованием, в зрачок телекамеры.
Орала недолго. Таких, как она, тут же подхватывали под руки бравые военные и вели куда-то. Иногда в той стороне слышались хлопки выстрелов.
Гиббоны и примкнувшие к ним с изумлением узнали, что отныне привычно грабить, насиловать и паразитировать НЕЛЬЗЯ. Ныне за это стреляют. А то и вешают. И это НЕЛЬЗЯ было для них как конец света. Привычный мир с треском рухнул, остались одни черепки и раздавленные военным сапогом теперь уже тщетные надежды на Новые Джунгли в Старом Материке.
Гиббонов было очень много. И оружия они накопили огромное количество, пасясь на военных складах, которыми командовали такие же гиббоны по квотам, и чувствуя там себя как дома. Сочувствующих их «исконным правам», борцунов с тоталитаризмом, а также их ставленников в силовых структурах, тоже нашлось немало. Поэтому заварушка намечалась горячая. С угрозой скатывания в гражданскую войну.
Военные все это понимали и действовали максимально жестко, решительно и бескомпромиссно. Дашь слабину – и все, сомнут. Поэтому и кровь лилась рекой. И заработали концлагеря, куда гиббонов и их прихвостней, а также ультралибералов и шизотолерастов сгоняли десятками тысяч и, о ужас, заставляли там работать! Одновременно на Черном Континенте расчищали пространства для переселения туда масс гиббонов и других, наиболее вредных, элементов.
А через океан все было с точностью до наоборот. Президент Хаммерики неожиданно успокоился и стал прилежным учеником. Отозвал все авианосные группы в порты. И провозгласил клич: «Восстановим инфраструктуру Великой страны. Откроем закрытые заводы и фабрики! Вернем промышленность!» И вроде даже что-то стало получаться. Хотя, конечно, время покажет. Но, похоже, процесс воспитания у Строгой Училки был достаточно эффективным.
В Уккурии Выборного Директора Волдемора Болото вместе с семьей посадили в клетку с бронзовой вывеской «Обманщик» восставшие военные, которым надоело все время получать плюхи от русов. Волдемор плакал, каялся и клялся, что язык древних уккурков почти не знал, говорил на нем через силу и по принуждению, поскольку за его спиной все время стояли киллер с Окаянного Острова с удавкой и нацистский боевик-уккурок с автоматом.
Плакаты реяли на центральных площадях. «Навсегда с Северным Хозяином». «Язык древних уккурков – пережиток древности и нацизма!»
Уккурки уже вовсю грезили, как сладостно сдадутся оккупантам, и как те будут обязаны поставлять им задаром куриные ножки, электричество и тепло, давно ставшие роскошью.
- Ну теперь точно все. Абсурд победил! – горестно восклицал Абдулкарим, глядя на цифры, дрожащие у самой черты.
Мы боялись смотреть на них, в любую секунду ожидая худшего. Но прошел день. Неделя. А катастрофы все не было.
А потом процент резко скаканул вниз – сразу на две единицы.
- Почему? – изумился Абдулкарим. – Тут нет ошибки?
- Ошибки нет. Информация достоверна, - произнесла с превосходством совершенной уверенности «Принцесса».
- Но как же так получается? – не отставал Абдулкарим.
- Потому что вооруженное противостояние в такой ситуации – это не абсурд, а единственно возможный ход вещей, - пояснил я.
- В людях же просыпается зверь!
- Нет. Просто люди просыпаются, – поправил я. - А зверь в них или человек берет верх – это зависит от каждого.
- Ну все. Карантин. Планета не скоро войдет в стадию контакта, - вздохнул Абдулкарим.
- Но войдет. А не провалится в воронку.
Ладно, дело сделано. Кризис преодолен. А нам пора в дорогу. Галактика большая. И в ней еще много кризисов. И не меньше Абсурда…
_ _ _______________
О буднях Послов Великого Предиктора можно почитать в романе «Коридор кривых зеркал»
https://author.today/work/105635
Также рекламирую серию о большевисткой революции в мире бояръ-аниме
«Полк орков имени товарища Сталина»
https://author.today/work/series/38699
Заодно серия про счастливое и не очень будущее в параллельных мирах
«Эффект Манделы»
https://author.today/work/series/22938
И про странное будущее в космических безднах…
«Бои космического значения»
https://author.today/work/99943
Оценили 5 человек
9 кармы