ВЕЛИКОЕ ВОСКРЕШЕНИЕ

Вся Москва была уклеена афишами. Иллюзионист Таинственный Гримо, а в миру просто Юрий Дмитриевич Карцев, прощался со сценой. Некогда его представления имели ошеломительный успех как в России, так и по всему миру. Особой популярностью пользовался номер, называемый «Великое Воскрешение», где артист из пистолета, боевые качества которого заранее демонстрировались публике, стрелял себе в сердце и падал замертво. Оглушительный хлопок, который сам по себе внушал тревогу, наступившая затем тишина, напряжённая атмосфера и недвижимое тело на сцене производили исключительный эффект. Зрительный зал замирал, и лишь отдельные женские всхлипы и крики ужаса сообщали, что кульминация достигнута. И тут у самоубийцы шевелись пальцы рук, затем нога, будто ища точку опоры, следом по его телу пробегала судорога, после которой под продолжительные и громовые овации он окончательно оживал и поднимался.

Но время шло. И хотя раскрыть секрет трюка Гримо никому не удалось, искушённая публика требовала новых, более изощрённых номеров, и постепенно теряла интерес к артисту прошлого. Понимая это, он решил дать завершающую серию представлений, которые ещё пользовались сдержанным интересом среди тех, кто продолжал питать искреннюю любовь к ушедшим эпохам. Артист являлся для них символом ретро, что-то вроде потёртого кожаного чемодана 60х годов или проигрывателя пластинок «Вега». Гримо не обижался. С возрастом он стал мягким и дружелюбным. Однажды он даже принял молодых поклонников у себя в маленькой квартире в центре Москвы. Гости выражали ему своё крайнее восхищение и уверяли, что на сцене он демонстрирует настоящие чудеса.

– Да бросьте, ребята, – отвечал Гримо, – какие тут чудеса? Я лишь показываю фокусы.

Молодой человек с девушкой сидели на крошечной кухне иллюзиониста и пили чай. Седой Гримо снисходительно улыбался, показывая идеальные искусственные зубы артиста, курил, держа сигарету в пожелтевших пальцах, и поглаживал усы и бороду, порыжелые у рта.

– Нет,– протестовал молодой человек, – вы настоящий мастер своего дела. Ваш номер завораживает!

– Мой номер построен по классической схеме, – скидывая пепел в пепельницу, ответил артист. – Как говорят, мало сделать, чтобы предмет необъяснимо исчез, нужно ещё, чтобы он вернулся. Живым людям никто не удивляется, впрочем, как и их смерти. А вот заставить человека умереть, а затем воскреснуть – вот что шокирует публику. Но это не чудо.

Затем он с минуту подумал.

– Знаете, – добавил Гримо, – со временем я даже начал недолюбливать себя за то, что эксплуатирую интерес людей к чуду воскрешения, предлагая им суррогат.

– Но ведь чудес не бывает, – усмехнулась девушка.

– Вы так думаете? – удивился Гримо. – Напротив, их сколько угодно. Вот, например, мой отец сотворил чудо. Причём без всяких ухищрений и хитроумных механизмов.

– Но мы никогда не слышали о Дмитрии Карцеве, – возразил молодой человек.

Гримо затушил сигарету.

– Это возможно. Мой отец был очень скромным и непубличным человеком. А между тем, он не только совершил чудо воскрешения, но даже получил бессмертие.

– Вы шутите! Этого не может быть! – воскликнули гости.

– Нет-нет, я совершенно серьёзно, – ответил иллюзионист и вздохнул. – А я вот, непутёвый, эксплуатирую его чудо. Впрочем, меня оправдывает только то, что я тогда был глуп и просто не замечал настоящих чудес.

– Вы так говорите, будто они на каждом шагу.

– Их в самом деле достаточно.

– Покажите?

Гримо поднялся и, подойдя к окну, отодвинул занавески.

– А ещё я понял, – неожиданно сменив тему, заговорил он, – как ради развлечения публики я пошло и бессмысленно рисковал своей жизнью. Ведь мы – иллюзионисты, совершая трюки с воскрешением, можем и не воскреснуть, если в нашем номере что-то пойдёт не так. Ведь мы не выполняем главное условие для этого чуда.

– Какое?

– Не жертвуем собой ради других. Подойдите, посмотрите. Вот они не только воскресают каждый год, но и давно стали бессмертными. А я лишь показываю фокусы.

И Таинственный Гримо указал на безыскусный обелиск воинам Великой Отечественной войны, стоящий во дворе.

Субботин