Ровно сто лет назад вся Российская империя узнала о том, кто такие латышские стрелки. В сентябре 1916-го на «Острове смерти» под Ригой шли ожесточенные бои с войсками кайзера. Латыши проявили настоящий героизм и не допустили захватчиков к своей столице. «Лента.ру» вспомнила захватывающую и драматичную историю первых латышских воинских частей.
Взрыв патриотизма
«В Латвию Первая мировая война пришла 2 августа (20 июля по старому стилю) 1914 года, когда портовая Либава (сейчас Лиепая) была обстреляна немецкими крейсерами "Аугсбург" и "Магдебург". Первоначальный патриотический подъем латышей оказался необыкновенным», - рассказал «Ленте.ру» рижский историк Олег Пухляк. А вот что писал о тех событиях депутат Государственной Думы Российской империи (ГДРИ) от Курляндской губернии Янис Голдманис, в 1920 году ставший министром обороны Латвийской Республики: «Среди латышей и эстонцев нет ни одного человека, который бы не осознавал, что все то, что ими достигнуто в смысле благосостояния, достигнуто под защитой Русского Орла. Что все то, что латыши и эстонцы должны еще достигнуть, возможно только тогда, когда Прибалтийский край и в будущем будет нераздельной частью Великой России».
Идея о создании латышских формирований появилась у командующего Северо-Западным фронтом Михаила Алексеева после того, как в первой половине 1915 года немецкие войска вторглись в Курляндию, захватили Либаву, Туккум, Виндаву и стали угрожать Риге. До этого латыши распределялись по «обычным» воинским частям и комплектовали добровольческие соединения народных дружин. Однако патриотически настроенные латыши, особенно из числа студентов, неоднократно выступали за создание национальных частей. В конце концов, войска кайзера топтали их землю, да и в целом отношение к немцам, как и к собственным баронам, было самым негативным. В условиях немецкого наступления, наблюдая, как трещит фронт под вражеским натиском, генерал Алексеев 1 августа (19 июля по старому стилю) 1915 года подписал знаменитый приказ № 322 (848-3287) о создании восьми стрелковых батальонов. Одновременно депутаты ГДРИ Янис Голдманис и Янис Залитис опубликовали воззвание к соотечественникам: «Собирайтесь под латышскими флагами!»
Мобилизация проходила успешно, и к концу 1916 года общее количество солдат в латышских подразделениях достигло 39 тысяч. Их первый опыт участия в сражениях оказался положительным, но настоящее боевое крещение стрелки прошли в сентябре на «Острове смерти» у левого берега Даугавы. Этот крохотный клочок земли рядом со станцией Икшкиле служил плацдармом ожесточенных схваток. 25 сентября немцы провели здесь газовую атаку, и около 1400 солдат и офицеров, не имевших противогазов, отравились. Почти полностью погиб находившийся на острове Каменецкий пехотный полк.
После этого сюда перебросили латышских стрелков. У них имелись противогазы, однако полностью от ядовитых газов они не спасали. Восемь дней 2-й Рижский батальон выдерживал атаки солдат кайзера, 120 бойцов получили отравление. Всего же за те дни здесь полегли 167 человек.
Остров живых мертвецов
Знаменитый писатель Вилис Лацис так описывал бои за «Остров смерти»: «…Люди с оторванными головами, вырванными боками, из которых вываливаются наружу внутренности, юноши с изуродованными лицами, без носа и рта; люди, легкие которых отравлены ядовитыми газами, извиваются в страшных судорогах с кровавой пеной на губах, их мучения может облегчить лишь смерть. Вороны и крысы терзают убитых, тела которых не успели похоронить. Даже живые пропахли трупами, люди живут в полубредовом состоянии. Постепенно они привыкают к опасности, потому что нет смысла бояться, если знаешь, что от нее нельзя избавиться…»
Стрелки сражались и умирали под ураганным огнем противника, в отравленном воздухе, не снимая с лиц противогазы. Несмотря ни на что «Остров смерти» держался, представляя собой опасное жало в теле германской армии, заграждая путь в обход Риги и угрожая войскам Вильгельма II прорывом фронта. Несколько позже, в конце 1916-го и начале 1917 года, бои с участием латышских стрелков произошли у Тирельских болот, между Бабитским озером и Олайне, и у знаменитой «Пулеметной горки».
В период двоевластия
Революционную агитацию большевиков латышские стрелки, в основном выходцы из социальных низов, восприняли с восторгом. В стране, сбросившей уже на тот момент власть императора, установилось двоевластие: с одной стороны, Временное правительство, с другой - Советы рабочих, солдат и крестьянских депутатов. Олег Пухляк рассказывает «Ленте.ру»: «Непродуманные распоряжения Временного правительства во главе с Александром Керенским подорвали дисциплину в войсках, митинги сменялись демонстрациями. Командиры полков были лишены возможности приказывать и могли лишь призывать сражаться "для спасения родины и свободы". В этих обстоятельствах основная часть латышских стрелков перешла на сторону большевиков, поставив своей целью создание в составе России латышской и латгальской автономий».
Осенью 1917-го начальник штаба Северного фронта генерал Сергей Лукирский докладывал главнокомандующему Николаю Духонину: «Что касается латышских стрелков, именно они развратили всю армию и теперь ведут ее за собой». Воспользовавшись падением дисциплины в армии и развалом фронта, немцы 1 сентября начали наступление на Ригу. Русская армия избежала окружения благодаря самоотверженному сопротивлению ее частей в районе Малой Юглы. В этих боях отличился командир 5-го Земгальского латышского стрелкового полка Иоаким Вацетис (впоследствии первый главнокомандующий Красной Армии). 3 сентября германским войскам удалось занять Ригу. А в России вскоре произошла очередная смена власти.
В дни Октябрьской революции стрелки сорвали отправку с Северного фронта в Петроград войск, оставшихся верными правительству. К тому времени они обзавелись собственным руководящим органом под названием Исполнительный комитет латышских стрелков. Комитет отдал приказ об отправке в столицу одного из латышских полков, бойцы которого отличались «образцовой дисциплиной и пролетарской сознательностью», для усиления революционного гарнизона. В дни революции именно облачившиеся в форму латыши, действуя по указанию ЦК РСДРП, заняли важнейшие железнодорожные узлы вокруг Петрограда и тем самым не дали Временному правительству подтянуть верные ему войска. Они же блокировали в столице мосты, телеграфные и телефонные станции, вокзалы, а в январе 1918-го участвовали в разгоне Всероссийского Учредительного собрания, после чего власть окончательно перешла к большевикам.
На страже революции
Потом в России разгорелась гражданская война, в ходе которой большевики («красные») сражались со сторонниками альтернативных проектов обустройства государства («белыми»). Большинство латышских стрелков оказалось на стороне красных. Они охраняли первых лиц молодой Советской Республики (в том числе Ленина), участвовали в войсковых и карательных операциях, проявляя беспредельную храбрость и наряду с этим бесчеловечную жестокость. Советское командование бросало латышские части на операции против белогвардейского генерала Каледина на Дону, против восставших в Поволжье пленных чехов и словаков, сражались стрелки и с войсками генералов Деникина и Врангеля на юге России, в Крыму.
Вместе с тем стрелки отличились и участием в терроре, развязанном красными против тех, кого коммунисты считали «враждебным элементом»: на Дону, в Ростове, в Белоруссии, Москве, Ярославле, Муроме, Рыбинске, Калуге, Саратове, Нижнем Новгороде, на Тамбовщине, в Кронштадте. Латышей в большом количестве брали в органы ЧК, иные сделали там «кровавую карьеру». К примеру, именем Якова Петерса, одного из создателей ЧК, в ту пору пугали детей. Его называли палачом и садистом, он отправлял людей на казнь в огромных количествах. «Свою роль в массовом притоке латышей в ВЧК сыграло и то, что вторым лицом в ведомстве "пролетарской расправы" стал Петерс, широко привлекавший в ряды чекистов своих товарищей и земляков», - напоминают о событиях тех дней историки. Уже в наши дни знаменитый латвийский композитор Раймонд Паулс в одном интервью рассказывал: «Я немного изучал то, что происходило в 1917 и 1918 годах. Кто был главными убийцами? Наши соотечественники».
Справедливости ради надо отметить, что свой латышский батальон был и в составе войск «белого» адмирала Колчака. После гражданской войны личная судьба стрелков складывалась по-разному. Одни остались в СССР - многие из них, в том числе вышеупомянутые Вацетис и Петерс, были расстреляны в сталинские времена. Многие стрелки вернулись на родину - или в конце 1918 года (они успели принять участие в боях за недолго просуществовавшую первую версию Советской Латвии), или уже в 1920-х. Здесь их тоже встречали отнюдь не хлебом-солью, а судами и тюрьмами - как пособников вражеского государства. И лишь немногие дожили до середины XX века, когда в СССР вокруг латышских стрелков начали создавать героическую легенду, открывая музеи и воздвигая памятники, щедро вешая на грудь награды.
Сегодня отношение к этим людям на родине противоречивое. С одной стороны, они были представителями первых национальных воинских формирований. С другой - в современной Латвии не могут забыть, что стрелки принимали самое непосредственное участие в становлении советской власти. Потому о них предпочитают лишний раз не вспоминать.
Оценили 3 человека
4 кармы