— А, если... поверю?

— Тогда, — сказал я, глядя в глаза, где дрожали тайфуны, — ты разрушишь вселенную

Молчание. Тонкое, как лезвие. Не тянущее к ответу, но подталкивающее к шагу в бездну

— А если я солгу? — спросила она, уже не шепотом

— Тогда... ты станешь богом, — ответил я, — ведь только Он умеет верить в ложь так, чтобы она становилась правдой

Она смотрела на меня так, будто впервые

Будто мои глаза — не глаза, а окно в комнату, где она когда-то оставила ключ

— А если я испугаюсь? — спросила. — Не тебя. Себя — рядом с тобой

Я выдохнул. Не воздух — себя

— Страх — не слабость. Это страж у порога. Он спрашивает: ты уверена?

Она кивнула

— Я... нет, — сказала она. — Но, может, в этом - сила?

Я сделал шаг ближе. Не к телу — к тайне

— Поверить — значит не знать. Не понимать. Не просчитывать. А идти туда, где ты можешь исчезнуть, и станешь собой

— Я устала быть кем-то, — призналась она. — Даже для себя.

— Тогда... давай попробуем быть никем — вместе

И в этом "вместе" прозвенело начало мира, в котором всё можно было

Снова

— Ты управляешь этим миром, — повторила она, будто пробуя фразу на вкус

Словно это было вино, слишком терпкое для первого глотка, но слишком редкое, чтобы не попробовать

— Нет, — сказал я. — Ты управляешь. Я — всего лишь эхо

— Ложь, — тихо, почти нежно. — Эхо не смотрит так. Эхо не жжёт сердце

Я усмехнулся

— А сердце — не горит. Оно либо любит, либо молчит

Она подошла ближе

Мир сузился до полуслова, до изгиба губ, до дрожи в голосе

— Скажи, что это — не игра

— Это не игра

Пауза.

— Но если и игра, то автор — ты. И правила пишешь взмахом ресниц

— Я не умею писать, — выдохнула. — Только стирать. Себя. Других. Всё

— Тогда позволь мне — дослышать. Каждую паузу между словами. Каждую ноту, что споешь мне в будущем. Каждое "может быть"

И тогда мир, в который ты боишься шагнуть, окажется не твоим врагом, а твоим отражением

— А если он меня разобьёт?

— Я соберу. По буквам. По взгляду. По шепоту. По тем местам в тебе, которые дрожат, когда никто не смотрит. По тем снам, что ты забываешь не потому, что не важны, а потому, что слишком

Сложу заново

И, может быть, ты впервые увидишь себя не через страх — через веру

Она замерла

В этот момент — не было войны, не было мира, не было ни "поздно", ни "рано"

Было только сердце, которое впервые не пряталось.

— А если я рассыплюсь снова? — спросила.

Голос был не вопросом, а каплей — на краю чаши

— Значит, ты ещё умеешь рассыпаться, — ответил я. — А это уже чудо

Многие не могут. Они — камни

Ты — дождь

Она опустила глаза.

Тишина сгустилась между нами, как мед.

Тёплая. Тягучая. Живая

— Но кто ты, если не бог? — прошептала она. — Или не призрак?

— Я?

Я тот, кто умеет ждать. И слышать. И не уходит, когда становится страшно

Она выдохнула, и этим выдохом спасла себя

— Тогда останься

— Уже

— Навсегда?

— Не бывает навсегда. Бывает бесконечно

Она села на край стула, как на край мира

Пальцы вцепились в ткань, будто в последнюю реальность

— А если я забуду тебя завтра? — спросила. — Или через год… или в следующей жизни?

Я не улыбнулся. Это было бы слишком легко. Я просто смотрел, как она ищет в моей тишине — ответ

— Тогда, — произнёс я, — я останусь движением. Как ветер: ты не помнишь его лица, но знаешь, что он был.

— Ты правда думаешь, что можно кого-то сохранить — без имени?

— Да

Потому что ты не запоминаешь имя тех, кто спасает тебя

Ты запоминаешь чувство, что тебя не оставили

Она всмотрелась в меня так, как смотрят в окно поезда, который идёт в ночь. Не пытаясь понять, куда — а просто веря: туда, где не больно.

— Тогда… если ты — движение, можно я буду — тишина?

Я кивнул

— Только обещай: не исчезай, когда станешь слышимой

Она закрыла глаза

И в этот миг время сделало реверанс:

— Я не исчезну.

Я… хочу остаться

И тогда случилось то, о чём даже слова боятся говорить:

Она поверила

Не в меня

В нас...

...

Строки — не для продолжения, а: 

Для тишины — после.

Для дыхания.

Для сердца, что чуть-чуть сдвинулось — и стало собой...

П.Д.