Быстро завершившийся мятеж может стать прологом к настоящей дестабилизации

Мятеж ЧВК «Вагнер» – это ремейк 1990-х годов и прорыв гнойника бесконечных элитных «договорняков», частью которого был сам «виновник торжества». 

До большой смуты дело не дошло, потому что этого не хотел никто: ни народ, ни власть, ни армия, ни сбежавшие из Москвы пассажиры джетов. 

Теперь, когда всё обошлось малой кровью, в высоких кабинетах обсуждают кадровые ротации, а на публику обрушился поток информации о злокозненности Евгения Пригожина. 

Но главное – это не его личные качества или внезапно обнаруженные связи с Западом, а глубинные причины случившегося.

У зрелого,  по словам президента Владимира Путина, российского общества накопилось много вопросов к российской власти и военному руководству.

Они касаются «жеста доброй воли» под Киевом, «перегруппировки» в Харьковской области, разрушения Донецка, Шебекино и других населённых пунктов, вывода денег и бегства из страны элиты, плохого снабжения армии и многого другого.

Пригожин на эти вопросы отвечает, власть продолжает их не замечать, а медиа продают населению позор, который мог кончиться трагедией, как победу.

В свою очередь, руководство страны увидело в зеркале мятежа истинное лицо созданной им системы, и это зрелище ему не понравилось. Однако никаких признаков того, что власть готова изменить стилистику управления, пока не видно.

Установка на сохранение статус-кво и привычка договариваться или заливать проблемы деньгами парализует работу властных институтов. В результате Россия оказалась не готова к войне, которую сама начала. Мобилизация была проведена не весной 2022 года, как настаивали некоторые военные, а осенью, после отступления из Харьковской области.

Границу, которая превратилась в линию фронта, стали укреплять не сразу после «перегруппировки», а восемь месяцев спустя, когда украинские военные начали вторгаться на территорию Белгородской области.

Россия первой получила сверхзвуковое оружие, но, когда весь мир создавал беспилотники, она ограничилась тем, что профинансировала разработки и продемонстрировала опытные образцы. До массового производства дело не дошло даже после опыта войны в Нагорном Карабахе, а Стратегия развития беспилотной авиации до 2030 года была утверждена Правительством только в июне этого года, через 16 месяцев после начала специальной военной операции (СВО). В итоге БПЛА пришлось покупать в Иране и Китае. Такая же замедленная реакция наблюдается и на других критических направлениях, включая кейс ЧВК «Вагнер».

О том, что ворвавшийся в политику Пригожин привносит в неё чрезвычайщину, писали в декабре прошлого года, но вникнуть в эту проблему или урегулировать его конфликт с руководством Министерства обороны никто даже не пытался. О том, что в российском правовом поле нет понятия «частная военная компания» и само существование ЧВК «Вагнер» незаконно, было известно с момента её создания в 2014 году, но решением этого вопроса не занимались. А в разгар спецоперации власти поощряли создание других столь же незаконных формирований.

Решать проблему ЧВК стали в самый неподходящий момент – после того, как «музыканты» взяли Бахмут и стали героями в глазах всей страны, а Пригожин набрал популярность как обличитель «бездарности» армейского начальства и «жирующих в военное время» элит.

И сделано это было не путём принятия соответствующего закона или указа президента, а через переподчинение всех ЧВК военному ведомству по приказу Сергея Шойгу, с которым конфликтовал руководитель попавшего под эту раздачу «Вагнера».

В итоге получили «марш справедливости», цели которого поддержало немало военнослужащих и заметная часть общества.