Бухольц. И некого поставить рядом с ним./RP/

Статья В. Гоношилова об Иване Дмитриевиче Бухольце, русском путешественнике, основателе города Омска.

В. Гоношилов: Бухольц. И некого поставить рядом с ним.

То, о чем сейчас пишу, – изводящее душу болью, хоть и не редкое в нашем мире, явление. Это часто бывает, когда достойного человека, сделавшего неимоверно много для своей страны и даже всего человечества, смешивают с грязью.

Самый известный, на мой взгляд, пример – судьба маршала Жукова. Когда шла Великая Отечественная, тогда для руководства главными операциями, от исхода которых зависела судьба Советского Союза, другого командующего, кроме Георгия Константиновича, не находилось. Как закончилась война, как исчезла опасность, каких только собак на человека не понавешали. Людей, оказывается, зря в сражениях клал, полковникам морды беспричинно бил, книжки трофейные шкафами из Германии для собственной дачи вывозил и так далее. Кое с чем, правда, уже разобрались. Воинские потери СССР в сражениях против Германии в соотношении «советские солдаты : солдаты противника» в среднем такие же, что в целом по Европе. И в операциях, которыми командовал Жуков, потери в среднем такие же или чуть ниже, чем в сражениях других советских командармов. Но слава вокруг человека уже сложилась такая, что тебя ругают, если ты его хвалишь.

Но есть пример еще более несправедливого отношения к человеку. Сейчас я говорю об Иване Дмитриевиче Бухольце. Конечно, в историческом плане ранг у него пониже, чем у Жукова. Но по человеческим качествам я даже из череды литературных героев не знаю никого, кто мог бы встать вровень с ним. И я не знаю другого человека, в отношении которого были бы так несправедливы потомки. В миллионом городе Омске, который основал Бухольц, нынче за него, основателя, открыто, кажется, лишь автор этих строк рискует заступаться. По крайней мере, на публичных мероприятиях, связанных с грядущим трехсотлетием Омска, один я осмеливался спорить с теми, кто замахивается на честь этого человека. Я же, по меркам местного краеведческого сообщества, самый ничтожный его представитель. Ветеринар по образованию, журналист – по профессии, безработный и нищий – по статусу, да еще кокон нелепых сплетен толще зимней одежды тащу на себе. Сами видите, гордиться нечем. Придурок-с, господа, юродивый. А за порядочного человека, который всю свою жизнь отдал служению державе, заступиться больше некому. Таков моральный климат в современном обществе.

Описание судьбы нашего героя начну с небольшой исторической справки. Российский дворянин Иван Дмитриевич Бухольц (1671-1741), участник Азовского похода и Полтавского сражения, в первую очередь все же прославился тем, что был назначен Петром I командиром экспедиции для поисков и добычи золота в окрестностях города Еркет (ныне город Яркенд на территории Китая). В ходе этой экспедиции и появился город Омск.

Летом 1715 года три русских полка общей численностью около трех тысяч человек вышли из Тобольска. Они направились на судах по Иртышу и на лошадях вдоль берегов реки на юг. Командовал отрядом подполковник Бухольц.

Мало кто знал, что истинной причиной отправки экспедиции являлся не маленький азиатский городок, а огромная загадочная Индия. Петр I мечтал найти или создать непрерывный речной путь для общения между российскими и индийскими купцами. Российская империя, замкнув на себе торговые пути между Европой, Китаем и Индией, становилась самой могущественной державой мира. Еще одна экспедиция (численностью четыре тысячи солдат) в том же направлении, только вдоль берегов Каспийского моря, пойдет под командованием князя Александра Бековича-Черкасского.

Если кто-то сомневается в возможности создания речного сообщения между Россией и Индией, то пусть взглянет на глобус. Даже современная наполняемость рек, а она значительно упала по сравнению с началом XVIII века, позволяет при относительно скромных объемах земляных работах проложить речной путь между двумя державами.

1 октября 1715 года, одолев за три месяца около 1900 речных километров, экспедиция Бухольца остановилась на правом иртышском берегу у озера Ямышева. Это место, если ориентироваться по современной карте, находится примерно в 50 километрах южнее казахстанского города Павлодар.

В начале XVIII века земли, расположенные здесь, своими считало мощное кочевое Джунгарское ханство. Джунгары (западные монголы) в местной степи кочевали примерно с 1600 года. А русские эту территорию относили к своей как наследники Сибирского ханства, которое окончательно вошло в состав России в 1585 году. Петр I не видел в джунгарах достойных противников, чтобы вести с ними переговоры на равных. А джунгары не считали себя слабыми для противостояния с Москвой. Контайша (верховный хан) был взбешен, узнав, что большой русский отряд без его ведома обосновался на берегах озера Ямышева, где ежегодно разворачивалась крупнейшая ярмарка Азии.

В ночь на 9 февраля 1716 года десятитысячный отряд джунгар внезапно атаковал лагерь русских, состоявший из двух частей: собственно крепости на крутом иртышском берегу и землянок для солдат в низине. Здесь, наверное, впервые в истории был замечен особый сибирский характер, не позволявший мужику даже в самой безнадежной ситуации праздновать труса. Молодые парни, вчерашние крестьяне-увальни, всего год назад зачисленные в армию, дали достойный отпор врагу, который по численности превосходил их в три раза.

Едва прозвучал рожок дежурного, как все три полка, несмотря на ночную тьму, чуть ли не мгновенно построились в боевой порядок. Под пулями и стрелами противника поднялись на сорокаметровый увал и, отвоевывая метр за метром, выбили из крепости врага. Бой длился двенадцать часов. Русские в том бою потеряли всего сто тридцать человек. Бухольц по праву мог гордиться собой. Это он с горсткой офицеров за считанные месяцы превратил деревенских парней в отважных и умелых воинов.

В том сражении есть один интересный эпизод. Когда основные силы джунгар отступили, десятка два-три степняков, с ружьями и луками, решили биться до конца, засев в продовольственном амбаре. От солдатских пуль их защищали стены. Вот тут бы Ивану Дмитриевичу отдать приказ: «В атаку, ребятушки! Орлы мои храбрые». Победа-то уже полная. Почему бы не завершить ее ярким штурмом. Конечно, человек двадцать в той атаке погибло бы, но ведь какое красивое завершение баталии, черт побери, – вот оно торжество русского духа и оружия. Бухольц повел себя иначе. Послал вестового к пушкарям, приказал развернуть орудия и ударить по продовольственному амбару ядрами. После двух попаданий джунгары ретировались.

Несмотря на полную победу в феврале, к концу апреля 1716 года в русском лагере осталось в живых всего 1600 солдат, чуть больше половины из тех, кто вышел в поход с Бухольцем прошлым летом. Но откуда такие потери?

В лагере, который джунгары обложили плотной осадой, вспыхнула эпидемия сибирской язвы. Степняки, скорее всего, специально подкинули больное животное. Солдаты с подобной напастью столкнулись впервые, они не знали, как с ней бороться. Инфекция ежедневно уносила по двадцать-тридцать человек. А лекаря в гарнизоне не было. То ли погиб, то ли дезертировал. О нем сведений не сохранилось. Подполковник понимает: при очередной стычке его люди не смогут выстоять против десяти тысяч всадников. И он принимает решение отступить к устью реки Оми. Здесь солдаты заложат крепость, ставшую позже городом Омском.

Бухольца сейчас почти все, с кем не поговори, считают плохим командиром. Потерял свыше двух тысяч солдат, отступил. Никто не обращает внимания на то, что люди умерли от сибирской язвы; от заразной болезни, которая до сих пор считается одной из самых опасных. Что же получается? Советских командиров, не жалевших своих солдат во Вторую мировую войну, зло ругаем, а царского офицера, спасшего 1600 человек, порицаем. Парадокс.

Почему-то все забыли и тот факт, что запасов у Бухольца было на полгода. Он же на них без всякой подмоги продержался одиннадцать месяцев – с июля 1715 года до 10 июня 1716 года (по ст.стилю), когда, пройдя на судах по Иртышу от озера Ямышева в сторону Тобольска около 700 километров, пристал к иртышскому берегу у устья Оми. Почему-то никто не вспоминает, что экспедиция князя Бековича-Черкасского, шедшая на юг по европейской территории тоже с целью открытия речного пути в Индию, полегла полностью, до единого человека. И как-то у всех выпало из головы, что ни сам Петр I, ни губернатор Сибири князь Матвей Гагарин не изволили снестись по дипломатическим каналам с контайшой, чтобы известить того о русской экспедиции, договориться о свободном проходе. Сейчас любители сибирской истории в плохих дипломатических навыках обвиняют Бухольца, армейского подполковника. Да он по рангу не имел права на дипломатические сношения с главой государства.

Через пару лет после похода Бухольца русские все-таки начали ставить без всяких помех со стороны джунгар свои крепости вдоль чуть ли не всего Иртыша. Почему? Петр I нашел-таки время продиктовать писцам послание для верховного хана Джунгарии, где мягко намекнул на возможность карательных санкций, ежели степняки не будут вести себя как ласковые дети.

И сегодня Бухольцу практически отказывается в главном достижении его жизни – в чести считаться основателем города Омска. Оказывается, его заложил сибирский губернатор князь Гагарин, нога которого никогда и не ступала на берега Оми. Но почему он? А потому, что не дай князь подполковнику разрешения на закладку Омской крепости, подполковник и не стал бы ее закладывать. Вот такая казуистика. Указов, что князь Гагарин давал какое-то поручение или разрешение Бухольцу пока не обнаружено, но все равно основателем Омска считается губернатор. Хотя в трех исторических документах сохранились фразы, либо записанные со слов Бухольца, либо написанные им самим, смысл которых звучит примерно так: «Я у устья Оми построил город». Они никем из современников Бухольца никогда не оспаривались, и все равно для многих омичей подполковник больше не считается основателем города. Что тут можно сказать? Если следовать такой логике, то и князь Андрей Елецкий не является основателем старейшего в Сибирском федеральном округе города Тары. Ибо действовал по царскому наказу. Правда, что касается города Омска, то тут и документов ни о каком наказе пока не обнаружено.

Еще замечу, что поставив крепость у устья Оми, подполковник прирезал к российской территории пласт шириной в две с лишним сотни километров. Но ни государство, ни наш город вклад Ивана Дмитриевича в народную копилку не оценили. За три сотни лет так и не нашлось денег на памятник подполковнику в Омске, зато на улице его имени не осталось ни одного дома.

Больше того, один из омских краеведов совершил эпохальное открытие, согласно которому, Бухольц, потомственный дворянин, ни читать, ни писать не умел. Ведь его фамилия в разных донесениях и депешах указывается по разному: то как Бухолц, то как Бухольц или Буколц. Я видел, как люди аплодировали этому открытию. Почему мы так легко верим в плохое о самом великом для горожан человеке? И почему историческому документу, в котором прямо сказано, что Бухольц грамоту знал, верим меньше, чем современному «открывателю»? Мне не понятно.

А Иван Дмитриевич абсолютно чист перед историей. Полностью обелить человека помогла недоверчивость Петра I. Он послал специальную расследовательскую экспедицию (ведь рухнул величайший замысел императора), которая прошлась по всем сибирским следам Бухольца. И эта экспедиция не нашла промахов в действиях подполковника. Ивана Дмитриевича, когда стали известны результаты следствия, назначили комендантом Нарвы.

Но иртышская эпопея – не самый большой подвиг в жизни Бухольца.

Когда Ивану Дмитриевичу перевалило за пятьдесят, Петр I решил послать его во главе Тобольского (Якутского) полка в Забайкалье для охраны российско-китайской границы. Два с половиной года, если судить по датировкам соответствующих указов, уламывал император офицера. Велика держава, а другого человека для выполнения сей задачи не находилось. Чрезвычайно трудная работенка на долю командира выпадала. Требовалось преодолеть пешим порядком семь тысяч верст по отдаленным сибирским местам, где беглых не выдают, а пищаль – бесценное богатство. Солдат, сбежавший с ружьем в деревню, превращался в зажиточного селянина и любую девку мог брать в жены. Да мало ли какие другие соблазны на таком длинном пути могли найтись. Поставь молодого офицера во главе полка, так он по горячности до бунта подчиненных доведет. Потому в 1725 году с полком в Забайкалье отправился 54-летний битый и умудренный жизнью Бухольц. Напомню, что современный российский офицер имеет право выходить в отставку с 45 лет.

Думаю, значительную часть дороги полковник, а Иван Дмитриевич вырос в звании за эти годы, все же ехал в кибитке или верхом на лошади. Но, пусть для примера, обязан был время от времени пройти по грязи рядом с молодыми солдатами, показывая, что и он, пожилой командир полка, не боится трудностей пути, и какую-то ночь в поле вместе с подчиненными переночевать.

За год того похода случалось всякое: и от болезней люди умирали, и деньги на питание и обмундирование запаздывали. Дезертирство тоже было. Четверо сбежало из полутора тысяч солдат вверенной Бухольцу команды. Для сравнения: в полках, расквартированных в столице, за год дезертировало до 10-12 процентов личного состава.

Но и этот беспримерный по трудностям переход не считаю самым большим подвигом в жизни Бухольца.

В Забайкалье Ивана Дмитриевича должностями и обязанностями навьючили по полной. Одна из его должностей – генеральный пограничный управитель. Вся местная торговля между русскими и китайскими купцами оказалась под его рукой. На той должности мало бы кто не озолотился. Лишь намекни купцам – и деньги потом только пересчитывай. А он жил в полковой избе Селенгинской крепости. Не завел личные хоромы. Ни копеечки не заработанной не взял. Вот этот подвиг честности, на мой взгляд, самый большой его подвиг. Для себя дом не построил, а город Кяхту и несколько поселков вместе со своими солдатами возвел.

Тут к нему, в довесок ко всем заботам, присылают Абрама Петровича Ганнибала. Того самого - предка Александра Сергеевича Пушкина. Петр I умер, а его любимчика князь Меньшиков отправил куда подальше – на восток. Бухольц сделал все возможное, чтобы передвинуть Ганнибала поближе к Уралу, где климат посуше и южному человеку жить полегче. Рисковал сильно. Ведь он, заступаясь за опального, сам мог в немилость попасть.

Нельзя сказать, что Бухольц спас Ганнибала. Арапу Петра Великого пришлось неволю на вкус попробовать, но участие Бухольца ему сил в борьбе с неурядицами, думается, придавало. Потом в жизни Ганнибала все наладится. Сделает хорошую карьеру, женится, дети пойдут, внуки. У одной из его внучек родится мальчик, который станет великим русским поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным и творцом современного русского языка – красивого, простого и емкого. Благодаря этому языку расцвели литература, наука, дипломатия. И именно в усадьбе Ганнибала начали широко культивировать «второй русский хлеб» – картофель, именно из той усадьбы крестьяне по соседству получали семена и секреты приготовления в пищу «земляных яблок».

Видите, как много на волоске висело в истории нашего государства, и как сильно целостность того волоска зависела от Бухольца.

Служил Иван Дмитриевич до самой старости: уйти в отставку ему позволили лишь в возрасте 69 лет. До этих преклонных лет он командовал Селенгинской крепостью, мотался по вверенной территории, устраивая засеки и ремонтируя укрепления, дабы достойно, если случится война, встретить врага. С возрастом, как и положено, начал сильно страдать от артрита, ходил с трудом. В отставку просился – не отпускали. Кем заменишь!

На факты крупных нарушений границы он предпочитал реагировать лично. В те годы между Россией и Китаем существовал договор об обязательном возвращении перебежчиков. Уйдут с территории России китайцы, чья деревушка после пограничного размежевания осталась на нашей стороне, Китай выдаст их до единого. Россия поступала точно так же. Покинет Китай тысяча, другая монголов, Бухольц обычно сам едет уговаривать перебежчиков возвратиться домой. Пугает, мол, ежели что, стрелять из пушек начну. И монголы, вооруженные, кстати, подчиняясь, уходят. Там, куда они возвращаются, может, кого-то из них и казнят, но род сохранится, а тут, под огнем пушек, все погибнут. Почему Бухольц, старик, ездил на эти разборки? А по простой, мне кажется, причине. Пошли молодого офицера, не проливавшего ни чужой, ни своей кровушки на полях сражений, не удержится он, даст команду «пли» – и десятки человек полягут. Не своих, не россиян – чужих людей, монголов, но ведь им тоже жить хочется. Когда на поиски нарушителей границы отправлялись другие офицеры, Бухольц требовал от них улаживать дело «лаской». С чиновниками соседней державы, жаждавших быстрых и крутых мер в отношении беглецов, он как-то умел договариваться.

Вот эта черта, жалость к людским жизням, для меня в Бухольце – самая важная.

Со службы Бухольц ушел в должности генерал-майора. Вскоре умер. Где похоронен – в Забайкалье или в европейской части России – не известно. И изображения его не сохранилось. На редкость сильный, порядочный и верный долгу человек, а судьба лишила его всего, что любого из нас сохраняет в памяти потомков: точной фамилии, ухоженной могилки, портрета. Но некоторые люди оказались злее бездушной судьбы. Сейчас они пытаются лишить Ивана Дмитриевича главного в его жизни – ЧЕСТИ!

А память о нем все равно не умерла. И не умрет. Потому что она сохранилась и хранится в людях. В Забайкалье живет большое число Бухольцевых. Как они появились? А по-разному. Кто-то из представителей местных народов, переходя в православие, брал в крестные отцы Бухольца, а кто-то эту фамилию получал иначе – в виде прозвища.

Уходили солдаты по возрасту или болезни в отставку. Селились в деревнях, заводили семьи, детей. Любили рассказывать односельчанам, с некоторым хвастовством, конечно, как они с батюшкой Бухольцем в походы разные ходили. И получали за свои рассказы прозвище «Бухольц». Оно передавалось из поколения в поколение до тех пор, пока паспорта не появились. Как появились паспорта, превратились те прозвища в фамилии.

И спрашивается: будь Бухольц плохим командиром – кто-нибудь службой под его началом гордился бы..

Источник