Ему за семьдесят. А может и за восемьдесят. По виду наверняка угадать сложно. Обыкновенный вид – мышиная кепка, такого же цвета брюки с наглаженными стрелками, круглоносые начищенные ботинки, китайская кожаная куртка с отвисшими карманами по бокам. Из левого кармана торчат мятые бледные уши пакета, в котором четверть серого круглого голубям. В правом кармане – лампочка в картонной коробочке. В правой же руке – табуретка.
Со своего этажа он спускается по лестнице, хотя есть и лифт. И обратно тоже пешком, в несколько попыток, с короткими передышками между этажами сидя на табуретке. Дышит трудно и шумно, как паровая машина. Если по дороге ему на каком-то этаже встречается перегоревшая лампочка, он ставит табурет ближе к стене и взбирается на него.
Взбирается он долго. Медленно, точно шагающее растение, поднимает ногу, ставит её на табурет, потом тянется весь вдоль стены, потом ставит вторую ногу и мнется, ощупывая под собой поскрипывающий табурет. Затем он выкручивает перегоревшую лампочку и вкручивает свою, новую. Старую аккуратно прячет в карман. Жмурится на электрический свет. И опять медленно обратно, на землю. Каждая экспедиция к лампочке – как полет в космос, все время очень переживаешь за космонавта.
Дворничиха беззлобно ругает его.
- На третьем этаже опять ты лампочку вкрутил?
Он сидит на скамейке перед домом, крошит хлеб голубям, улыбается.
- Ну, вот чего ты дед лыбишься? – улыбается ему в ответ дворничиха. – Пенсии, небось, совсем не остается с такой коммуналкой? А ты с этими лампочками носишься. Ездил бы как все, на лифте.
Он соглашается, вздыхает, кивает головой. И улыбается.
- Или в ЖЭК бы сходил, заявку написал, - не унимается дворничиха. – Или соседям бы сказал. Им-то нужнее. У тебя ж вон, на хлеб для голубей скоро не останется.
- Что-нибудь да останется, - машет он морщинистой рукой. И улыбается.
Я сегодня встретил его с утра у подъезда, он стоял у домофона и чего-то ждал. Я вышел, придержал дверь – проходите. Он счастливо отмахнулся, дождался, когда дверь закроется, и нажал на кнопку.
- Девки, - кричал он в домофон и набирал номера квартир знакомых пенсионерок, цифру за цифрой. – Девки! Помёрли за ночь все что-ли?
И опять набирал в домофоне номер очередной квартиры. И жмурился на яркое утреннее солнце в высоком небе.
- Девки! Весна пришла! Перезимовали, слава тебе, господи. Девки! Весна пришла! Весну проспите!
Оценили 20 человек
32 кармы