Ты не ранен, ты просто убит// Виолетта Крымская

На войне писали не только письма, там еще писали и стихи. Как и у их авторов судьба у фронтовых произведений складывалась по-разному. Некоторые стихотворения печатали в армейских многотиражках и в центральных газетах, а другие бойцы переписывали от руки и бережно хранили в своих вещмешках или планшетах.

Мой товарищ, в смертельной агонии

Не зови понапрасну друзей.

Дай-ка лучше согрею ладони я

Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плачь, не стони, ты не маленький,

Ты не ранен, ты просто убит.

Дай на память сниму с тебя валенки.

Нам еще наступать предстоит.

Автор этих пронзительных, строк долгое время был не известен, ходили слухи что их автор убит, а блокнот с его стихами лежал планшете. Стихотворение стало народным, ведь в нем без патетики автор говорил правду, близкую и понятную фронтовикам. Война это страшное, не человеческое жесткое дело... и бойцы на передовой приняли эти стихи, приняли за их ПРАВДУ.

Написал эти стихи 19-летний лейтенант-танкист Иона Деген в декабре 1944 года.

Героическая судьба Дегена просто фантастична.

Летом 41го года закончив 9-й класс Иона поехал вожатым в пионерлагерь на Украине. Когда началась война он с такими же пацанами-вожетами примчался в военкомат - "Хотим на войну!" Их не взяли, отправили домой, затем в эвакуацию. Но друзья спрыгнули с поезда. Группа детей учеников девятых и десятых классов добралась до фронта. Оказавшись расположении 130 стрелковой дивизии. Ребята добились, чтобы их зачислили в один взвод.

Ион Деген:

"Никто меня не призывал, сам напросился! Выхода иного не было. Расквартированная в Могилеве-Подольском 130-я стрелковая дивизия в первых же боях понесла колоссальные потери. Откуда взять пополнение? Только из добровольцев. Я с детства пропадал на территории местного 21-го погранотряда, к шестнадцати годам мог стрелять из всех видов оружия, включая пулемет, хорошо ездил верхом, разбирался в гранатах. Словом, мы с ребятами отправились в штаб 130-й дивизии, и молоденький капитан, который в иной ситуации на пушечный выстрел не подпустил бы желторотых юнцов, обрадовался так, словно именно нас и ждал. Мы, вчерашние школьники, записались красноармейцами в истребительный батальон"

Взвод истребительного батальона это 31 человек, но уничтожали не только они, но и их. Через месяц от взвода в живых осталось только два бойца и те попали в окружение.

Девятый класс окончен лишь вчера.

Окончу ли когда-нибудь десятый?

Каникулы – счастливая пора.

И вдруг – траншея, карабин, гранаты,

И над рекой до тла сгоревший дом,

Сосед по парте навсегда потерян.

Ион Деген:

"Почти никто из моих однокашников не вернулся с фронта, большинство погибло в первый же месяц. А меня тогда лишь ранило при выходе из окружения между Уманью и Христиновкой. Пуля прошла навылет над коленом... В принципе, ранение считалось легким, но долго не удавалось сделать перевязку чистыми бинтами, и началось заражение крови. Девятнадцать дней я пробирался к своим. Мы с одноклассником Сашкой Сойферманом перли на себе станковый пулемет "Максим", пока не выпустили по фрицам последний патрон. Лишь потом утопили затвор в выгребной яме.
Вот почему как должное я воспринял расстрел в 1942 году особым отделом 70-й бригады морской пехоты командира роты, который бросил при отступлении четыре целехоньких пулемета. Да, за такое на фронте ставили к стенке без всяких сожалений..."

Жестко, жестоко? Да! Вот только не нужно судит о тех временах с точки зрения мрного времяни 21-го века.

Воздух вздрогнул.

Выстрел.

Дым.

На старых деревьях

обрублены сучья.

А я еще жив.

А я невредим.

Случай?

Выходя из окружения Иону ранили в ногу, он чудом добрался до госпиталя. Врач взглянув на ранение коротко бросил "Ампутировать. Готовьте на операцию"

Ион Деген:

" В полтавском госпитале приговор: ампутация и - точка! Я сказал, что умру, но не дам отрезать ногу. В итоге провалялся в койке пять с половиной месяцев. Спасло, что я с детства рос физически крепким, в двенадцать лет уже работал помощником кузнеца, через год самостоятельно подковал лошадь..."
После выздоровления был был зачислен в отделение разведки 42-го отдельного дивизиона бронепоездов, дислоцированного в Грузии. В дивизион входило два бронепоезда — «Сибиряк» и «Железнодорожник Кузбасса» и штабной поезд. Боевой задачей дивизиона осенью 1942 года было прикрытие направления на Моздок и Беслан. Командир отделения разведки. Был ранен при выполнении разведзадания в тылу противника.

Награду не получил, слава Богу к стенке не поставили. Случайно услышал что рядом на опустевшем заводе море патоки, Деген и его подчиненный Лазуткин реквизировали брошенный продукт. На обратном пути решили обменять сироп на местное вино, к ним подбежал мужчина крича "Спекулянты" , за что получил от Дегена сокрушительный удар в лицо. Штатский упал, пальто распахнулось, на фенче мужчины блеснули орден Ленина и депутатский значок. Бойцов арестовали. Двое суток подвала особого отдела., периодически кого-то из сокамерников забирали, после этого во дворе гремели автоматные очереди. Но ребятам повезло, на третий день их отпустили.

Ион Деген:

"А где моя медаль «За отвагу" спросил прибыв в часть".

"Какая, к черту, медаль! Чтоб вас оттуда вытащить, пришлось до командарма дойти!"

С Кавказа его перевели в 21-го учебный танковый полк, потом в направили 1-е Харьковское танковое училище. Деген закончил его с отличием и Весной получил звание младшего лейтенанта. назначен командиром роты во Вторую гвардейскую танковую бригаду прорыва.

В октябре 1944-го начались бои в Литве, Польше, Пруссии…

Существует список так называемых танковых асов, Деген в нем десятый. За полгода непрерывных боев он на своем Т-34 подбил и уничтожил пятнадцать танков.

Зимой 1945-го под Эйдкуненом (ныне Нестеров) его танк был подбит и загорелся. Деген и стрелок рядовой Макаров попытались вылезти, при этом Деген был ранен снова в голову, грудь, ноги. Они с Макаровым доползли до кладбища и там укрылись в каком-то склепе, ожидая, когда немцы уйдут. А тем временем всех, кто был в танке, похоронили в одной братской могиле. В том числе и самого Иону, его погоны обнаружили на дне в кровавом месиве.

Ион Деген:

"Для меня герои все, кто воевал по-настоящему, не трусил, не прятался за спины товарищей. Скажем, часто последними словами ругают политработников, а я вспоминаю парторга нашего танкового батальона Вариводу. Какой замечательный был парень! Постоянно лез в бой. Не успеешь оглянуться, он уже на броне вместе с пехотой. Как я мог не стать коммунистом, если мечтал походить на старшего лейтенанта Вариводу? Он на фронте дал мне рекомендацию в партию вместе с моим другом Толей Сердечневым.
Не устаю благодарить Бога за встречи с замечательными людьми, которым обязан жизнью. 15 октября 1942 года едва не стало последним моим днем на белом свете. Степан Лагутин километров десять тащил меня из немецкого тыла. Раненного в голову, плечо, живот и правую ногу. Вынес на плечах и пошел обратно - за телом Люды, радистки разведгруппы. А труп Коли Гутеева найти Степа уже не сумел...
Или взять, к примеру, стрелка Василия Осипова из моего первого экипажа Т-34. Когда увидел его, Вася был тощим, как скелет. Кожа да кости! А ведь башнеру нужна немалая физическая сила, чтобы одной рукой поднимать пятнадцатикилограммовые снаряды и загонять в казенник пушки, делая это на ходу, в дыму и в гари... Пороховые газы в танке - страшная вещь. Два вентилятора лишь гоняют воздух по кругу, практически не давая облегчения... Словом, под моим руководством Вася окреп и научился прекрасно стрелять из пушки, изумительно! Жаль, не дожил до Победы, погиб. За войну у меня несколько экипажей сменилось. Я же, можно сказать, легко отделался: четыре ранения и ожоги, двадцать два осколка и пули..."

День Победы встретил в госпитале. Выздоравливая хромал по Москве на костылях

Ион Деген:

"Как-то, выходя из Третьяковки увидел на доме вывеску: «Управление по охране авторских прав» и вспомнил: его фронтовой товарищ гвардии лейтенант Комарницкий, убитый в 1944-м, положил на музыку стихотворение «На полянке возле школы стали танки на привал». Песня стала популярной, ее исполнял оркестр Эдди Рознера.
Решил зайти. В управлении его приняли тепло. Разговор зашел о стихах: «Почитайте». Через два дня вызвал замполит. «Завтра бери мой «Виллис» и к 14 часам будь в ЦДЛ, тебя писатели слушать будут».
В большой комнате человек тридцать. Одного он узнал сразу -Константин Симонов, других увидел впервые. «Начинайте», — предложил Симонов. По мере чтения обстановка все сгущаласьтолько один писатель с обожженным лицом каждый раз складывал ладони, как бы аплодируя. (Потом узнал, что это был бывший танкист Орлов.) Наконец Симонов прервал Дегена: «Как вам не стыдно: фронтовик, орденоносец — и так клевещете на нашу доблестную армию! Прямо киплинговщина какая-то, нет, вам еще рано в Литературный институт».
Когда выходил из ЦДЛ, решил твердо: ноги мей не будут в этом заведении."

Он поступил в Чер¬новицкий мединститут, закончил, но грянуло «дело врачей». Места для вас на Украине нет!» — сказали ему твердо. Он решил искать защиту в Москве, в ЦК КПСС — он коммунист, в ЦК разберутся. Шли дни, он ночевал на вокзале, в приемной ЦК никто с ним разбираться не хотел.

Помог случай. Кагэбэшник из охраны признал в Дегене сослуживца по 2-й танковой бригаде. «Не волнуйся, я тебе устрою прием...»

Прием был коротким:

«Езжайте в Киев, место вам будет». И действительно, в Киеве в Минздраве ему сказали, что он назначен в институт ортопедии. А он как раз и мечтал об этом. Но когда через месяц пришел за получкой, выяснилось, что его даже в приказе о зачислении нет. «Запишитесь на прием к директору», — сказала секретарша. Деген ворвался в кабинет. Ордена, нашивки за ранения. «Я фронтовик, а вы надо мной издеваетесь!»

Восседавший в кресле тучный человек в вышитой сорочке ухмыльнулся: «А у меня вакансий нет и не предвидится. А вот эти ордена, я слышал, можно на базаре в Ташкенте купить». Кровь залила «самостийку». Эту харю Деген бил с огромным удовольствием. Директор написал кучу жадоб, но никаких последствий этот случай для Ионы не имел.

Деген ушел из института и поступил в 13-ю больницу, в которой проработал 21 год.

В 1960 году в журнале «Хирургия» появилась статья об уникальной операции хирурга Дегена. Он пришил правое предплечье слесарю Уйцеховскому. Тот умудрился подставить руку под фрезу токарного станка. Операция подобного рода была первой в Союзе.

В 1960 году Деген защитил кандидатскую диссертацию, в 1973 году — докторскую, с 1977 году — он уехал в Израиль.

Но, вернемся к знаменитому стихотворению, о ком писал поэт-танкист?

Ион Деген:

"Это о Гошке Куликове, сибиряке. Я его перевязывал, а из его груди били два фонтанчика крови. До сих пор картина стоит перед глазами.

Деген был дважды представлен к званию Героя Советского Союза причём во второй раз в январе 1945 года его представлял командующий 3-м Белорусским фронтом генерал Черняховский — за успешную операцию в Восточной Пруссии, но... Награждён орденами — Красного знамени, «Отечественная война» 1-й степени, двумя -"Отечественная война" 2-й степени, медалью «За отвагу», польскими орденами, медалями.

Ион Лазеревич Деген умер на 92 году жизни

Вот, как-то так...

Виолетта Крымская.

P.S. 

Это статью я уже публиковала, но такое не грех и повторить.

И еще: 

 "Сказка" про советских танкистов  https://cont.ws/@violakrim/120...

Подвиг Т-34 сказка или быль?  https://cont.ws/@violakrim/120...