Наткнулся сегодня на статью о Вере Холодной.
Настоящая звезда - глаз не оторвать, на экране смотришь только на неё. Цепляет и не отпускает. Поймал себя на этой мысли.
И после видео её фото уже как-то по-другому воспринимаются. Просто волшебство какое-то.
Русские красавицы славились всегда белизной кожи, голубизной глаз, высокими скулами и роскошными волосами.
Звезда немого кино Вера Холодная воплотила в себя именно такой образ. Вера Холодная была не просто красива, она обладала небесной красотой. Особенно привлекали внимание ее глаза – огромные, серые, с поволокой, истинно русские глаза. Она была не только прекрасна, но и умна, и обаятельна, талантлива, и любима. В то время кино считалось пустой забавой, но для разгона желающих попасть на фильм с ее участием приходилось вызывать отряд конных драгун.
Сегодня – 100 лет со дня ее смерти.
16 февраля 1919 года Вера Холодная умерла в Одессе. Как считалось – от «испанки», особо тяжелой формы гриппа, выкосившей в те годы Европу. Близкие говорили, что у Веры испанка проходила, как легочная чума. Журналисты недоумевали: эпидемия испанки уже прошла, как могла заразиться актриса? Врачи не говорили вообще ничего и тщетно пытались ее спасти… А коллеги, другие актеры, предполагали, что это вообще не «испанка», а воспаление легких.
В последние недели своей жизни «королева экрана» обитала в гостинице «Бристоль» на Пушкинской улице, занимая один из лучших номеров: просторный, с мраморной ванной и огромным венецианским окном. Правда, в такую холодную зиму, при нехватке топлива, вся эта роскошь казалась безрадостной и неуместной. Температура в номере была минус девять градусов.
Вера не только снималась в кино, но и выступала на благотворительных концертах. Театры практически не отапливались. Публика не раздевалась, так и сидели в пальто и шубах, но артисты все равно выходили на сцену в костюмах и концертных платьях. В крайнем случае допускалась тонкая шаль на плечах у дамы…
Искусство требует жертв. Больших жертв.
Одной из жертв искусства стала Вера Холодная.
Вера родилась 5 августа 1893 года в Полтаве.
Родители ее были интеллигентными и образованными по тому времени людьми.
Отец – Василий Андреевич Левченко – окончил словесное отделение Московского университета и приехал в Полтаву учительствовать. Мать – Екатерина Сергеевна Слепцова – выпускница Александро-Мариинского института благородных девиц.
Когда Вере исполнилось два года, семья переехала в Москву, к овдовевшей бабушке по материнской линии, Екатерине Владимировне Слепцовой.
В Москве родилась их вторая дочь, Надежда.
Когда Екатерина Сергеевна была беременна третьим ребенком, Василий Андреевич скоропостижно скончался. Младшая из трех сестер, Соня, родилась уже после его смерти. Вере тогда едва исполнилось тринадцать. Екатерина Сергеевна была в состоянии глубокого отчаяния, так что основную заботу о малышке взяли на себя бабушка, Екатерина Владимировна, и Вера.
Семья была небогатой, прислуга имелась, но «одна на все». Гуляла с малышкой обычно Вера, когда возвращалась из гимназии. Уже тогда у нее были две мечты: стать актрисой и стать матерью. Играть на сцене и иметь своего собственного ребенка. Но больше шансов было для материнства…
В возрасте десяти лет Верочка вымолила у родителей разрешение держать конкурс в балетное училище Большого театра и была принята: несмотря на некоторую полноту, девочка была очень красива и грациозна, а в те времена для балета красота значила очень много, тогда как худоба не была непременным требованием.
Она уже делала успехи, но бабушка изначально была против того, чтобы одна из ее внучек стала актрисой – позорная профессия! – и добилась того, чтобы Веру забрали из училища, вернули в гимназию.
В сентябре 1908 года из Петербурга в Москву приехала Вера Комиссаржевская. Верочка Левченко увидела ее в главной роли в популярной тогда трагедии «Франческа да Римини» итальянского поэта Габриэле Д’Аннунцио. Эта роль – одна из самых знаменитых ролей Комиссаржевской. Достаточно сказать, что и саму-то трагедию Валерий Брюсов и Вячеслав Иванов перевели на русский язык специально для нее – для Великой Актрисы!
Все критики восхищались ее игрой в этом спектакле. Толпы народа валили в театр, отстаивали огромные очереди за билетами, студенты толпились на галерке, и барьер едва не рушился под их напором!
Родные Верочки Левченко позже вспоминали, что после просмотра «Франчески да Римини» девочка буквально заболела. Несколько ночей подряд не спала. Грезила наяву. Невпопад отвечала. Выучила пьесу. К неудовольствию бабушки, репетировала дома перед зеркалом… Но, конечно, не смела даже и мечтать о театре, после того, как у нее отняли мечту о балете.
Первыми ее талант разглядели в гимназии – недаром Вере Левченко отдавали все заглавные роли в гимназических постановках. Лучше всего в памяти соучениц сохранились две сыгранные Верой роли: Люба Закрутина в трехактной комедии В. Крылова «Сорванец» и Лариса Огудалова в знаменитой драме А. Н. Островского «Бесприданница». И если ее Любе Закрутиной гимназистки просто дружно аплодировали, то на «Бесприданнице» даже самые старшие, даже учительницы и классные дамы не смогли сдержать слез: Верочка Левченко была буквально создана для трагических ролей!
Вера и Владимир Холодные
Замуж Вера вышла сразу же после окончания гимназии. За молодого юриста Владимира Холодного, с которым познакомилась, согласно большинству воспоминаний, на выпускном балу. Ей едва исполнилось семнадцать. Мать и бабушка считали, что она слишком молода для брака, но Вера и Владимир были влюблены друг в друга поистине безумно: как в романах!
Оба они – и Вера, и Владимир – родились в счастливых и любящих семьях. Известный факт, что дети из счастливых семей бывают счастливы в браке так же, как и их родители. Возможно, супружеская любовь – это тоже искусство, которому следует обучать с младенчества…
Владимир был очень привязан ко всем членам своей семьи: он обожал отца и мать, был близок с тремя братьями – Александром, Николаем и Григорием – и с двумя сестрами, Ольгой и Александрой. Этот факт я отмечу сейчас – он, возможно, является объяснением одного загадочного момента в жизни Веры Холодной.
Вера с дочерью Женей
После свадьбы Вера и Владимир вместе с матерью, бабушкой и сестрами Веры переехали на улицу Ново-Басманную, в дом № 28, а через два года супружеской жизни девятнадцатилетняя Вера Холодная стала матерью.
Ее дочка Женечка родилась в 1912 году. Роды были тяжелые, поправлялась Вера целых полгода, и семейный доктор категорически запретил ей второго ребенка – по крайней мере в ближайшее время, пока организм не окрепнет. Однако, когда Женечке исполнился год, в доме появилась приемная дочь: Нонна.
Казалось бы – что такого: захотели и взяли дитя из приюта! Но законы Российской империи об усыновлении именно в этот период усложнились. В постановлении от 3 июня 1902 года говорится:
«Усыновление чужих детей не допускается, если у лица усыновляющего есть собственные законные или узаконенные дети».
Исключение делалось лишь для собственных внебрачных детей…
Так что просто взять дитя из приюта супруги Холодные не могли. А поскольку женщина вовсе не имела права усыновлять — это было привилегией мужчины — усыновить должен был Владимир. Свое незаконное дитя. Или дитя, которое он признал незаконным.
Владимир любил Веру так, что жить без нее не мог – и не смог, когда ее не стало. Мог ли он изменить ей в самом начале их брачного союза? Конечно, любая душа – потемки…
Однако Вера, при всей ее ответной любви к Владимиру, была женщиной гордой. Если бы муж предложил ей принять в семью плод его измены, вряд ли она бы кротко согласилась. Не отказала бы – из жалости к девочке, просто потому, что любила детей, ведь ее материнского чувства хватило и на младшую сестру, и на родную дочь, и на приемную… Однако продолжала бы она любить мужа с той же страстью? А она любила.
Я предполагаю, что Нонна была ребенком кого-то из братьев или даже сестер Владимира. В браке состоял на тот момент только он. Ему проще всего было избавить малышку от клейма незаконнорожденности и дать ей семью. Вера приняла Нонну с радостью и не делала разницы между ней и Женей. Семья только сплотилась после появления Нонны. И справедливо предполагать, что Нонна воспринималась не как результат предательства мужа, но как взаимное доказательство доброты, благородства и любви: они оба приняли дитя и сделали его счастливым.
Веру привлекала жизнь богемы. Стать театральной актрисой она не мечтала, но часто бывала в артистическом клубе «Алатр» (изначально – кружке поклонников великого оперного певца Леонида Собинова), иногда выступала там, танцевала или пела, читала стихи.
Посещала она и знаменитый дом Перцова в Соймоновском проезде. Великолепный дом, построенный в стиле русского модерна, до наших дней не сохранился, но в начале века его называли «русским Монмартром». Там собиралась не только театральная, но и вообще творческая молодежь, московская богема: начинающие поэты и писатели читали там свои произведения, художники устраивали маленькие выставки.
Настоящими хозяйками этого дома были хорошенькие и хорошо образованные барышни и дамы. Они разливали чай, подавали тарелочки с пирожными и вообще украшали литературные вечера своим присутствием, как и подобает представительницам прекрасного пола.
А еще в жизни Веры появилось новое увлечение, определившее всю ее дальнейшую прижизненную и даже посмертную судьбу. Увлечение это – кинематограф.
Каким сказочным чудом казалось кино в те времена! Его называли «сюжетной светописью»: бледные лунные тени скользили по экрану как призраки… Вначале кино было диковинкой, чем-то экзотическим, очередным научным открытием. Снимались просто сценки, и зрители шли смотреть не сюжет, а то, как на экране посредством света, пропущенного через пленку, рождаются движущиеся образы.
Позже появились сюжетные фильмы, комедии положений, мелодрамы. Как серьезное искусство кино не рассматривалось. Серьезным искусством был театр, и в те времена никто даже и предположить не мог, что диковинное изобретение братьев Люмьер может стать серьезным искусством в ряду других серьезных искусств, и всего за сто лет затмить, отодвинуть на задний план театр, существующий несколько тысячелетий!
Кино в начале века считалось пустым развлечением, но популярно это пустое развлечение было просто невероятно. В кино ходили все. Появилась целая сеть кинотеатров – от роскошных, с глубокими мягкими креслами и бархатными портьерами, до скромных окраинных кинотеатров «в три скамейки», воспетых Мандельштамом.
Перед началом фильма, как в современной опере, в фойе продавалось «либретто»: краткое содержание фильма, чтобы зритель, прочтя, понял хоть что-то из происходящего на экране. Именно по этим чудом уцелевшим либретто мы можем судить теперь о большинстве (98 %) кинолент той эпохи.
Александр Серафимович писал:
«…Загляните в зрительную залу. Вас поразит состав публики. Здесь все – студенты и жандармы, писатели и проститутки, интеллигенты в очках, с бородкой, рабочие, приказчики, торговцы, дамы света, модистки, чиновники – словом, все. Как могучий завоеватель, надвигается кинематограф. Повторяю – этому ни радоваться, ни печалиться. Это стихийно. Грядущее царство кинематографа неизбежно».
Спрос порождает предложение. Первые фильмы, разумеется, приходят из-за рубежа, но вскоре появляются и русские кинофабрики. Первый отечественный фильм – «Понизовая вольница» Василия Гончарова (1908 год) – про Стеньку Разина и безымянную персидскую княжну, злодейски им утопленную: экранизация, если так можно выразиться, популярной песни «Из-за острова на стрежень…». Позже одна за другой будут выходить на экран мелодрамы, снятые «по мотивам» популярных романсов, и во многих из них сыграет Вера Холодная.
Затем появились экранизации русской классики – так называемая «Русская золотая серия», в которую вошли «Гроза», «Бесприданница», «Обрыв», «Преступление и наказание», «Каширская старина»… Фильмы эти были, по нашим современным понятиям, короткометражные, очень простые, в них сохранялась только основная сюжетная линия, да и смотреть их, не прочитав прежде книгу, было практически невозможно. Это были экранизации в самом примитивном представлении, попросту кинокартинки к классическим произведениям.
В 1910 году на экран вышли фильмы с Астой Нильсен, которая по праву считается в мире первой серьезной кинематографической актрисой. Будущая первая русская звезда – Вера Холодная – боготворила Асту Нильсен, по многу раз ходила на все ее фильмы.
Аста Нильсен выделялась среди прочих актрис того периода прежде всего особой манерой игры. Она не заламывала руки, не закатывала глаза, не запрокидывала голову, не кривила рот в судороге отчаяния. Вообще, можно сказать, что по кинематографическим канонам начала века Аста Нильсен почти не играла. Она оставалась на экране предельно естественной. Она вела себя «как в жизни» – и именно эта естественность производила такое оглушающее впечатление на ее зрителей.
Должно быть, и Вера Холодная, сидя в темном кинозале, невольно спрашивала себя: как же счастлива должна быть эта женщина, «представляющая» на экране! У других людей – одна жизнь, одна смерть, одна любовь… У Асты Нильсен и жизней, и смертей было много. Не говоря уж о любви…
Возможно, именно желание прожить за одну свою жизнь десятки чужих экранных жизней привело Веру Холодную летом 1914 года на кинофабрику «В. Г. Талдыкин и К».
В 1912 году в семье появляется дочь Евгения. В 1914 году начинается война, мужа призывают в армию, и на руках Веры Васильевны остаются мать с двумя маленькими сестренками, родная дочка Женечка и приемная – Нона. Вера вынуждена искать работу, она идет на киностудию и уговаривает режиссера В.Гардина дать ей маленькую роль в его фильме «Анна Каренина».
Вера Холодная получает роль кормилицы, но все кончается плачевно, и режиссер, чтобы избавиться от нее, дает ей рекомендательное письмо к Е.Ф. Бауэру в ателье Ханжонкова. Он-то и снимает Веру в фильме «Песнь торжествующей любви» по повести И.С. Тургенева, который приносит актрисе славу. О ней много говорят и пишут, с восторгом отзываются о ее таланте. Ателье Ханжонкова работает в бешеном темпе. Всего за один год Вера Холодная снимается в 13 лентах и становится самой популярной актрисой.
…Спустя четыре года, в 1918-м, в «Кино-газете» № 22, целиком посвященной Вере Холодной, напишут:
«Юной дебютанткой В.В. Холодной при таких условиях никто не заинтересовался, и кинематография едва не потеряла возможность возвести на престол будущую свою «королеву».
Сама же Вера Холодная вспоминала:
«Бывая в «Алатре», я встретилась там с Н. Туркиным, который тогда служил у Ханжонкова, он пригласил меня к Ханжонкову, где мне поручили роль в «Песне торжествующей любви». Я не решалась сразу браться за такую серьезную роль, я боялась за игру и за лицо, так как мне говорили, что экран часто искажает черты, но меня убедили сначала попробовать, и я согласилась».
Евгений Францевич Бауэр снимал «Песнь торжествующей любви» по мотивам повести Тургенева. Многие актеры, работавшие у Бауэра, жаловались на то, что режиссер не позволяет им свободно двигаться в кадре, боясь, что движение может как-то нарушить идеальную гармонию света и тени, которой он добивался, старательно расставляя осветительные приборы – так, чтобы ясно видны были сияние атласных драпировок, золотой узор шитья на подушках, бархатистый ворс ковра, матовый блеск фарфора, влажность цветочных лепестков…
Вместо обычных декораций Евгений Францевич Бауэр создавал идеальной красоты картину и только потом вводил в нее актера. Актер мог подойти, а мог и не подойти к этой картине, и тогда уже никакого значения не имели его известность или талант. Театральных актеров это просто убивало! Говорили, что Бауэр вещи любит больше, чем людей.
Возможно, так и было: ведь будучи художником, Бауэр особенно ценил красоту. Именно красоту в обыденном понимании этого слова, а не абстрактно-идиллическое «прекрасное».
Вера Холодная была больше чем красива – в ней было нечто, что многие вспоминавшие о ней позже пытались выразить в словах, но по-настоящему так и не сумели… В ее облике была какая-то магия.
Вот что писал о Вере Холодной режиссер Иван Николаевич Перестиани:
«На облике сравнительно юной Веры Холодной лежал отпечаток той грусти, что свойственна нашей северной природе в дне ранней осени. И возможно, что именно эта пассивная нежность фигурки, глаз и движений роднила ее со зрителем».
Красивые же, по-настоящему красивые люди встречаются редко. Реже, чем красивые вещи. Бауэр отдал Вере Холодной главную роль: она сыграла Валерию. Фильм имел невероятный успех.
Так начиналась её слава.
После нескольких удачных фильмов Вера Холодная стала популярной актрисой. В журналах печатали ее фотографии – первые фотографии, для которых она позировала в новых великолепных нарядах.
Теперь, чтобы выглядеть роскошно, мало было только денег, позволяющих приобрести самый нежный лионский шелк, узорчатый венецианский бархат и тончайшие брабантские кружева, и даже фамильные драгоценности уже не могли спасти положение. Теперь дама обязана была обладать вкусом. А если не сама дама, то хотя бы ее портниха.
И вот на этом фоне скромная жена московского юриста стала законодательницей мод, а открытки с ее фотографиями в разных позах и разных нарядах тиражировались тысячами, выпускались целыми сериями!
Вера с коллегами
Оказалось, что эта интеллигентная женщина, всю молодость прожившая едва ли не на грани бедности и уж точно никогда не позволявшая себе никаких модных излишеств, обладает весьма утонченным и оригинальным вкусом. Она сама придумывала модели платьев, подбирала ткани и отделку и настаивала на том, чтобы модистка накалывала ткань прямо по фигуре, не пользуясь никакими выкройками. Сама украшала шляпки.
Ее фантазия проявлялась даже в таком деликатном вопросе, как выбор духов: Вера комбинировала два аромата.
Соня Левченко вспоминала, что любимые духи Веры были «Роз Жакмино» (причем в мемуарах она написала с ошибкой – «Роз ЖаНмино») и «Кеши» Аткинсона. Когда Вера смешивала духи на коже, получался только ее собственный запах, нежный, розовый, но с сильной горечью. Грустный аромат. Меланхоличный.
Поскольку оба названия были даны на русском языке, относительно легко нашлись популярные «La Rose Jacqueminot» Coty.
«La Rose Jacqueminot» — первые духи, которые Франсуа Коти создал в 1906 году. И сразу получился шедевр. Потом уже были другие великие его духи: «Chypre», «Emeraude De Coty», «L'Origan», «Ambre Antique», «Styx»… Он был бесконечно талантлив, трудолюбив и создавал разные, непохожие друг на друга, оригинальные ароматы, манящие и вожделенные.
Но в России самым популярным его твореньем стало первое: «La Rose Jacqueminot». «Chypre» и «L'Origan» пытались соперничать, но проигрывали.
«La Rose Jacqueminot» ценили и мужчины.
Писательница Надежда Лохвицкая (известная под псевдонимом Тэффи) вспоминала о писателе Александре Куприне:
«Любил духи «Роз Жакемино» до блаженной радости. Если надушить этими духами письмо, будет носить его в кармане без конца».
Михаил Кузьмин, поэт и писатель, образованнейший человек, но при этом мистик, утонченный эротоман, сильно душился «La Rose Jacqueminot». Сначала знакомые ощущали запах духов, и уже по нему понимали, что Кузьмин тоже присутствует в гостях или в ресторане. Федор Сологуб высмеял это пристрастие в стихотворении 1913 года:
Мерцает запах розы Жакмино,
Который любит Михаил Кузмин.
Огнем углей приветен мой камин.
Благоухает роза Жакмино.
В углах уютных тихо и темно.
На россыпь роз ковра пролит кармин.
Как томен запах розы Жакмино,
Который любит Михаил Кузмин!
Разгадать, что за аромат «Кеши», оказалось просто невозможно. Знатоки винтажей предположили, что это «Catchy», но они – не Atkinsons… Возможно, Соня неправильно назвала производителя духов. А то и с названием напутала. Все-таки от того времени, когда Вера смешивала две капли «La Rose Jacqueminot» с одной каплей этих неведомых «Кеши», и до рассказа об этом прошло сорок лет…
Зато не было сомнений в «La Rose Jacqueminot» Coty. И мне удалось их найти. Вдохнуть аромат, который так любила Вера Холодная.
«La Rose Jacqueminot»: не одна роза, а целый куст пышных роз, расцветший в заброшенном и заросшем осеннем саду. Горечь, холод и влага доминируют над сладостью цветов. Изысканный аромат, сложный. И грустный.
Последние розы прошедшего лета.
Франсуа Коти сумел уловить аромат именно последних роз, с отчаянием обреченного цветущих среди холодного мрачного сада, среди запаха мокрой коры и опадающих листьев. Роз, которые ластятся к редким солнечным лучам и трепещут под холодным ветром, но еще держатся, еще благоухают. И очень скоро эти розы станут воспоминанием... Они уже почти в прошлом. Они знают об этом.
Однако, согреваясь в последних лучах, они становятся почти медовыми. Они изо всех сил отдают свою сладость. Но постепенно сдаются под напором горечи и влажного запаха увядающих листьев.
Роза 'Général Jacqueminot' из розария David Austin English roses
Розу с названием «Генерал Жакмино», давшую имя парфюму, я никогда не нюхала. Может, именно так она и пахнет. Осенней розой, последней розой. Уступая розе, в парфюме ощущается еще и аромат гвоздики. Причем кажется, что сразу и цветок, и пряность.
Фон — дубовый мох, очень горький, очень свежий, идеальный. И травы: точно – лаванда, причем холодная, остальные травы лично я не могу узнать, просто чувствую их свежесть и горечь.
Когда аромат раскрывается, ощущаются ноты фиалки и гелиотропа. И фиалка, и гелиотроп — сладковато-пудровые.
Но все вместе удивительным образом создает аромат осеннего сада. И гвоздика, и дубовый мох, и травы, и даже гелиотроп – все «играет» на образ сада.
Моя первая пробирка с «La Rose Jacqueminot — из большого флакона, который мог быть ровесником Веры Холодной.
Позже мне удалось купить на аукционе дорожный флакон «Coty» в металлическом корпусе (на фото вверху).
Я уже знала, что миниатюрные флаконы были одинаковы для всех духов «Coty», форма металлического корпуса тоже, различалось только оформление корпуса, наклейка на флаконе и цвет пробки – розы со стеклянной палочкой, с помощью которой надо было наносить духи.
Покупатель в магазине выбирал для своего флакона корпус и цвет пробки.
Затем во флакон заливались духи и делалась соответствующая наклейка.
У моих знакомых коллекционеров в подобных дорожных флаконах есть «Jasmin de Corse» и «L'Origan» с пробкой-розой серого и жемчужного цвета.
К восьмидесятилетию «La Rose Jacqueminot» был осуществлен лимитированный выпуск в концентрации ODP. Красивый аромат, похожий на винтажные духи, но менее сложный: меньше гвоздики, почти не чувствуется гелиотроп, зато медовость роз более выражена. Пожалуй, перевыпуск получился более жизнерадостным. Но тоже очень красивым.
В 1915 году Вера Холодная снималась у Бауэра и пожинала плоды своей славы, но в августе пришло известие о тяжелом ранении мужа… Владимир Холодный едва не потерял ногу, был при смерти. И тогда Вера бросила все и уехала к нему в госпиталь. Она буквально его выходила.
Вера в госпитале
В Москву супруги Холодные вернулись вместе.
Владимир был награжден за храбрость Георгиевским крестом и шпагой с золотым эфесом, а Вера была вынуждена срочно выехать с киногруппой в Сочи на натурные съемки. Ей даже не дали отдохнуть — и так уже долго ждали ее возвращения.
Вера снова снималась. Съемки начинались рано утром, чтобы успеть загримировать актеров и захватить больше дневного света. Во второй половине дня в квартире репетировали: Вера с партнерами или одна, перед зеркалом, как когда-то в детстве.
Владимир вернулся на фронт уже в октябре.
Вера в фильме "Жизнь за жизнь"
Вера в фильме "Женщина, которая изобрела любовь"
Вера в фильме "Дети века"
От Бауэра Вера перешла в киностудию Харитонова: он больше платил. Стоит признать, что Вера хранила верность Бауэру дольше всех ее коллег. Но в конце концов сдалась: она кормила семью. А ситуация в стране становилась все тяжелее. И было непонятно, найдет ли Владимир работу, когда снова вернется домой.
О фильмах Веры Холодной известно больше, чем о ее жизни. Однако жизнь художника – в его творчестве. Творчеством Веры Холодной были ее фильмы, ее роли. Они же были ее жизнью. Вера Холодная жила из фильма в фильм, от роли к роли – тем более что перерывов между съемками практически не бывало, и все ее существование, вся жизнь ее семьи были подчинены одному – работе.
Соня Левченко вспоминала:
«Еще в Москве, а потом в Одессе, как только начала налаживаться киностудия Харитонова (на Французском бульваре), наша гостиная была превращена в филиал киностудии, где проходила репетиционная работа. Нам этот хаос надоел. С утра до вечера аккорды фортепиано, возгласы, споры о ролях и исполнении. Модистка и Вера Васильевна готовили новое платье для киносъемок. Когда ни войдешь в гостиную, Вера позирует возле трюмо, отрабатывает внешнюю систему жестов или немые этюды. А когда в гостиной все утихает, нужно ходить на цыпочках, так как Вера с партнером обдумывают роль. Не помню дня, чтобы она днем отдыхала. А кроме этого шла еще подготовительная работа в киностудии и наконец киносъемка!»
…А впрочем, какая еще личная жизнь нужна порядочной женщине помимо того, что у Веры уже было к началу ее кинокарьеры? Любимый муж, две дочки, мама, сестры… Какая еще личная жизнь?
Но Владимир Григорьевич Холодный был самым скромным и деликатным мужем, о каком только могла мечтать звезда, и сам же поплатился за эту скромность: публика о нем не ведала и кого только не приписывала в мужья королеве экрана! Журналисты изощрялись в фантазиях.
Чаще других называли Полонского – высокого, очень стройного, с тонким, капризным и несколько безвольным аристократическим лицом – игравшего из фильма в фильм ее мужей и возлюбленных. Позже его место занял «коварный соблазнитель» Рунич – широкоплечий, горбоносый, надменный.
Приписывали ей и внебрачные любовные связи.
Когда неожиданно для всех застрелился сын одесского «чайного короля» Высоцкий – блестящий, светский молодой человек, не имевший никаких внешних причин для самоубийства: газеты писали, что он застрелился из любви к Вере Холодной, которая сначала ответила ему взаимностью, а потом жестоко отвергла.
Но чем больше славы, чем больше сплетен – тем больше появлялось у нее поклонников и поклонниц.
Ей посвящали стихи.
Однажды солдат принес ей письмо с фронта от мужа. Так она познакомилась с Александром Вертинским и помогла ему устроиться в Театр миниатюр. Позднее Александр посвятил ей множество великолепных песен.
Особенно много и удачно для стилистики той эпохи писала Наталия Литвак – некоторые из ее стихов теперь приписывают Вертинскому, который тоже был влюблен в Веру Холодную:
Вы — ангорская кошечка, статуэтка японская.
Вы — капризная девочка с синевою очей.
Вы такая вся хрупкая, как игрушка саксонская.
Вы — Мадонна из мрамора в ореоле кудрей.Я люблю Ваши пальчики... О, какими усталыми
Они кажутся в этом блеске колец...
Почему Вы вся грустная, и улыбка увялая...
Вам, как бледной принцессе, не под силу венец...И меха Ваши белые, в них Вы зябко закутались,
Они шепчут Вам ужасы про холодную сталь...
В том углу хризантемы, как-то странно запутались
В темный сумрак, как в странный лиловый вуаль...Вы мне шепчете, бледная, — «я устала, безсильна я...
Если б знали, как больно мне»... В темноте гобелен
Нас окутала мгла роковая, могильная,
И не выйти из этих заколдованных стен...
Впрочем, сам Александр Вертинский еще при жизни Веры посвятил ей «посмертное» стихотворение:
Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо Вам,
Ничего теперь не жаль.И когда Весенней Вестницей
Вы пойдете в дальний край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведет Вас прямо в рай.Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон
И метет бородкой реденькой
Золотую пыль времен.Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо Вам,
Ничего теперь не жаль.
Веру Холодную обожали, но никто не хотел верить, что она действительно такова, какой предстает в интервью и рассказах знакомых, что она действительно верная жена и любящая мать. От звезды всегда ждут чего-то необыкновенного… Какой-то сладостной, страшной, будоражащей воображение тайны. А здесь все было так просто, так чисто, так обыкновенно!
Веру Холодную предпочитали видеть иной – роскошной, загадочно-порочной, но вместе с тем доступной. Такой, какой она представала в песенках Вертинского: все знали, какие из песенок посвящены ей, а значит – о ней… Таинственный малаец и лиловый негр, подававший актрисе манто в притонах Сан-Франциско, были, конечно, интереснее Владимира Холодного – скромного юриста и героя войны.
Вера в фильме "Лунная красавица"
В 1916 году расцвет кинопроизводства в России, начавшийся в 1914 году, достиг своего пика. Война все еще продолжалась, а значит, фильмы из-за рубежа в Россию практически не поступали. Не было иностранной конкуренции – но была своя, внутренняя, а потому не только количество, но и качество российских фильмов неуклонно возрастало. Возрастала и популярность именно этого вида искусства у публики.
За один только 1916 год в России было выпущено на экран 500 фильмов и продано 150 миллионов билетов в 4000 кинотеатров; это означает, что на каждый театральный билет приходилось десять-двенадцать билетов в кино!
И особенной популярностью пользовались фильмы с Верой Холодной в главной роли: «Дети века», «Жизнь за жизнь», «Миражи», «Пламя неба», «Молчи, грусть, молчи», «Сказка любви дорогой», «У камина», «Позабудь про камин, в нем погасли огни», «Лунная красавица», «Истерзанные души», «Почему я безумно люблю», «Последнее танго», «Женщина, которая изобрела любовь»…
Работа была красивой. Работа была тяжелой.
Вера в фильме "Последнее танго"
Вера рассказывала:
«Вы знаете, игра для экрана требует много напряжения и очень утомляет. Нелегко было привыкать к искусственному свету. Юпитеры слепят глаза, а если они много горят – воздух становится душным, и долго играть невозможно. Но я люблю это творчество, не зависящее от публики в полном смысле этого слова».
Вера Холодная была так популярна, что ей предлагали уехать за границу, сниматься там, благо немое кино не требовало безупречного знания иностранных языков.
Она отказалась.
В интервью 1918 года она говорила:
«Заграничная конкуренция нам не страшна. Наоборот, очевидно, там очень считаются с русской кинематографией. Уж если нам предлагают громадные деньги заграничные фирмы, значит, нас там ценят высоко. Но теперь расстаться с Россией, пусть измученной и истерзанной, больно и преступно, и я этого не сделаю. Мне кажется, так думают и другие артисты, и заграничной кинематографии не удастся получить наших козырей в свои руки».
Над картиной «Княжна Тараканова» начали работать еще в Москве. Ее активно рекламировали как любовно-авантюрную историческую драму, но заканчивать фильм поехали в Одессу, на натуру. Там же планировалось снять еще несколько фильмов, для которых требовались море, солнце, скалы. В Одессу съемочная группа прибыла 28 июня 1918 года после малоприятного восьмидневного путешествия.
Вера приехала в Одессу в сопровождении мамы, младшей сестры Сони и дочери Женечки.
Бабушка, муж и Нонна остались в Москве.
Средняя из сестер, Надежда, недавно вышедшая замуж и вскоре овдовевшая – ее муж погиб на фронте – прошла школу сестер милосердия и работала в госпитале.
Летом съемки прошли благополучно, а осенью 1918 года Одесса была оккупирована интернациональной армией Антанты. Вся Россия, от финской границы до Приамурья, сгорала в огне Гражданской войны, раздираемая многочисленными армиями.
Но в ателье Ханжонкова словно не замечали того, что творилось вокруг: работа кипела, завершили работу над начатыми летом «Дочерью рыбака» и «Цыганкой Азу», сняли «Мисс Кетти», «В тисках любви», «Песнь Персии».
Начали работу над «Дамой с камелиями». Вера снималась в роли, о которой давно мечтала: еще с гимназических времен, когда и речи не было о кино, Верочка мечтала сыграть страдалицу-куртизанку Маргариту Готье – хотя бы в любительской постановке. Теперь эта мечта воплощалась… Были сшиты роскошные костюмы, Вера волновалась больше обычного и репетировала дольше. Уставала.
Маргарита Готье умирала от чахотки и неправедной жизни, осложненной еще и любовью. Вера Холодная репетировала ее трагическое и прекрасное умирание.
8 февраля 1919 года Вера Холодная выступала на концерте в пользу фонда профсоюза театральных художников Одессы. Еще до начала концерта Вера почувствовала себя нехорошо. Ее бил озноб. Она попросила позволить ей выступить первой – хотелось поскорее вернуться домой.
Дома она сразу легла. Всю ночь промаялась в жару. Утром испуганная Соня побежала за врачом. Веру перевезли в квартиру матери…
Вера Холодная проболела восемь дней. Ее лечили лучшие врачи Одессы. День и ночь дежурили у ее постели мать и сестра, сменяя друг друга. Ее позволили навестить друзьям – Харитонову и Чардынину, но Вера была в забытьи и попросту их не узнала.
Последние четыре дня и четыре ночи под окнами их квартиры стояла толпа поклонников актрисы, жгли костры, и врачи начали поговаривать о том, чтобы вывешивать бюллетень…
Около полуночи в воскресенье 16 февраля 1919 года Вера Холодная умерла.
Перед смертью она совершенно пришла в себя и ясно сознавала, что умирает. Говорила о смерти с родными. Просила позвать священника, успела причаститься и собороваться, успела благословить детей. Постоянно вспоминала о муже.
Соня Левченко рассказывала:
«Зачем мы только в эту Одессу приехали?! Может быть, Вера жила бы и жила… Все было сделано для ее спасения… Как ей хотелось жить! Перед домом нашим постоянно – день и ночь – стояла толпа молодежи. Вера говорила: «Володя там, в Москве, не чувствует, наверное, что я умираю». Все понимала, знала, что это конец. Харитонов и Чардынин плакали, сидя на кухне… Хоронил ее весь город буквально. Двадцать шесть ей было…»
…Я допускаю, что правы были коллеги, считавшие, что Вера Холодная умерла в результате воспаления легких.
«Испанка» очень заразна. Рядом с Верой находились мать и сестра, менялись сестры милосердия, приходил священник, посещали коллеги. Никто не заразился. А доктора были просто потрясены недавней эпидемией испанки и, увидев сходные признаки, поставили диагноз.
Но как бы они не лечили – спасти актрису без антибиотиков они бы не смогли.
Однако именно тот факт, что «испанкой» никто не заразился, дал – и до сих пор дает – журналистам и писателям возможность строить домыслы.
Вера умерла ближе к полуночи 16 февраля. Ее тело набальзамировали (для отправки в Москву, как было сказано), то есть обработали сложным раствором на основе глицерина, карболовой кислоты, спирта и камфары. От этого раствора кожные покровы меняют цвет и как бы сжимаются, но тление долго не касается усопшего. При удачно проведенном бальзамировании родственники в Москве могли бы без опасения вскрыть гроб и провести повторную церемонию прощания.
А пока с Верой Холодной прощалась Одесса. Ее положили в гроб в том самом платье, в котором она два года назад играла княгиню Лидию Ланину в фильме «У камина» – одном из самых популярных своих фильмов. Гроб был полон цветов, в основном хризантем: белых, желтых, бледно-лиловых. Их легче других цветов найти в феврале. К тому же хризантемы – цветы скорби и смерти – подходили к случаю. Лицо актрисы было покрыто слоем желтоватого театрального грима, чтобы скрыть следы болезни и того, как потемнела кожа от воздействия бальзамических составов.
В газетах напишут:
«Мертвая королева наряжена в один из лучших своих туалетов и тщательно загримирована».
И все равно грим не мог скрыть того, что королева экрана изменилась. Болезнь и страдания наложили свой отпечаток. И пошли слухи о том, что актрису похитили, а в гроб положили манекен. И – куда более стойкие – слухи о том, что ее отравили. Кто? За что?
Все версии сводились к любви и шпионажу. В любовники Вере Холодной приписывали военного губернатора Одессы генерала Алексея Гришина-Алмазова, начальника штаба оккупационных сил Анри Фрейнденберга, поэта и коммуниста Поля де Лафара, знаменитого бандита Мишку Япончика, французского консула Эмиля Энно и актера Петра Инсарова, тайного агента ВЧК, действовавшего под псевдонимом «Апостол». По разным версиям, она шпионила за красными для белых, за белыми для красных, за всеми – для шайки Япончика.
А устранили Веру, когда в ее услугах отпала необходимость, с помощью букета белых лилий, обрызганных ядом, которых ей прислал кто-то из вышеуказанного списка.
И до сих пор эти версии обсуждают, и время от времени появится то фейковое любовное письмо Веры к Гришину-Алмазову, то якобы какие-то документы о ее сотрудничестве с ВЧК – имени женщины, о которой идет речь, там не указано, но предполагается, что это Вера Холодная… Видимо, потому что другие версии менее интересны.
…Вера Холодная была добрым, нежным и чистым человеком, наивной и честной патриоткой, заботливой дочерью, любящей сестрой и матерью, верной женой, замечательным другом, она была феноменальной труженицей.
Но при этом до сих пор ее биография и особенно последние месяцы ее жизни окружены таким количеством домыслов, что если я перечислю и опровергну их все, статья разрастется до размеров книги.
Собственно, я уже написала о ней книгу, изданную в 2000 году, а скоро должна выйти другая, значительно исправленная и дополненная за счет новой информации, полученной благодаря появившемуся доступу в архивы. Я пишу об этом не ради рекламы (когда еще книга выйдет!), а чтобы еще раз подчеркнуть: я изучила все доступные материалы о Вере Холодной, все документы, все воспоминания, в том числе противоречащие друг другу, все поддельные признания, любовные письма и тайные донесения разведке… Все, что было опубликовано, все, что было хотя бы доступно.
Не скажу, что я знаю все правду, многое по-прежнему остается на уровне домыслов. Но зато я точно знаю, что является неправдой в случаях, когда это доказано.
После отпевания и шествия, запечатленного на кинопленке, гроб с телом актрисы поставили в часовне на Первом Христианском кладбище Одессы. Останки трижды тревожили – вскрывали гроб и «подправляли» тело, покрывали составами для лучшей сохранности, снова гримировали… Все надеялись отправить в Москву, чтобы торжественно похоронить там.
После смерти Веры Холодной распалась знаменитая съемочная группа Харитонова. Собственно говоря, столько времени киноателье снимало только кино с Верой Холодной, столько времени режиссеры, сценаристы, художники, операторы работали «под Холодную», что теперь они просто не представляли, как снимать кино без нее.
Мать, Екатерина Сергеевна, скончалась от тифа, ненадолго пережив дочь.
Бабушка, Екатерина Владимировна, вместе с Нонной приехала в Одессу.
Средняя сестра, Надя, тоже приехала в Одессу, забрала осиротевших Женю и Нонну, и вместе со своим вторым мужем покинула Россию.
Младшая сестра, Соня Левченко, осталась в Одессе, со старенькой бабушкой Екатериной Владимировной. Пожилая дама не желала никуда ехать. Она хотела умереть в России и быть похороненной в русской земле. Она ненадолго пережила дочь и старшую из внучек.
Соня осталась совершенно одна. Как она выжила? Наверное, сначала, в годы революции и в первые послереволюционные ее спасало все-таки то, что она была сестрой всенародно любимой артистки. Соня взяла себе фамилию «Холодная» – фамилию мужа сестры, потому что девичья фамилия королевы экрана была не особенно известна. К тому же – к счастью для себя – Соня была талантливой балериной, а новому правительству нужны были артисты как доказательство, что искусство все-таки живо. Соня стала балериной Одесского оперного театра.
Владимир Холодный пережил Веру всего на несколько месяцев. Когда пришло известие о смерти Веры, Владимир перенес, как тогда говорили, «мозговую горячку». Выздоровев, начал заговариваться, постоянно говорил о Вере, как о живой, ждал ее возвращения. А потом скончался. Говорили – «от разбитого сердца». Это было красиво. Этого от него в какой-то мере и ждали: умереть от любви, потеряв прекраснейшую из женщин…
Соня Левченко придерживалась более приземленной версии, согласно которой Владимир перенес тиф, а потом узнал о смерти жены: его ослабленный организм не выдержал такого удара и Владимир скончался от сердечного приступа.
Дочери Веры в интервью рассказывали, будто Владимир был арестован и расстрелян. Однако достоверных документов об этом не существует, а рассказывали они много такого, что не соответствовало истине: о том, что он был известным юристом и много зарабатывал, о роскошных нарядах и блестящем образе жизни Веры…
Им необходимо было говорить именно так, им нужен был отец-мученик, пострадавший от зверств большевиков, потому что слухи о сотрудничестве Веры Холодной с ВЧК дошли до эмиграции и девочек травили в гимназии из-за матери-»большевички».
В 1931 году Первое Христианское кладбище, находившееся в центре города, по гнусному обычаю тех времен было превращено в парк – «Парк имени Ильича»
Склеп, в котором хранился гроб с телом Веры Холодной, был разрушен.
Софья Васильевна, в то время известная балерина Одесского театра, запросила Городской отдел коммунального хозяйства и Отдел управления кладбищами, чтобы ей разрешили перевезти гроб с телом сестры на Второе Христианское кладбище для захоронения в могилу их матери. Ей отказали. Сообщили, что останки Веры Холодной, коммуниста Красного и артистки Стасиной перевезут-таки в Москву. Проследить за этим оказалось невозможно, и до Москвы королеву экрана, видимо, так и не довезли.
Существует версия, что Веру Холодную все-таки похоронили в земле, и есть об этом записи, и что один священник в Одессе знает место могилы благодаря чудом сохранившимся записям, но не хочет это место показывать… Но опять же – все на уровне слухов.
В Одессе Вере Холодной поставили памятник.
Но лучшим памятником ей останутся те немногие фильмы, которые сохранились.
И ее слава. Вечная слава.
Оценили 44 человека
89 кармы