Огромная масса комментариев о древних (архаичных) знаниях, ранних датировках от 50 - 10 тысяч лет до н.э., побудили нас к написанию данной статьи. Что же действительно происходило с человечеством в этот период? Что сегодня осталось в нас с тех времен? Кто же мы на самом деле - жители новой цивилизации или наследники предыдущей? Об этом в целой серии статей. А мы, начинаем!
В архаической культуре (это период примерно 50-10 тысяч лет до н. э) человек учится рисовать, считать, создает первые объяснения мира и самого себя. В этот же период появляются и первые социальные формы организации людей (племенные и родовые союзы). Сразу нужно обратить внимание на необычность с современной точки зрения воззрений и видения, присущих людям архаической культуры. Приведем всего два примера. Один - это отождествление брачных отношений (ухаживания и любви) с охотой, соответственно жених в архаической культуре отождествляется с охотником (стрелком из лука), невеста - с дичью.
"Чрезвычайно трудно, - пишет Н. Ерофеева, - понять, где кончается "охота" и начинается "свадьба". Так, в колядках славян широко распространена сюжетная ситуация, в которой "молодец охотится за ланью (серной, куницей, лисицей), которая оказывается девицей". В восточно-романской эпической поэме "Иоргован и дикая дева из-под камня" герой едет охотиться непосредственно на дикую деву".Н. Ерофеева приводит и лингвистические параллели. Так, в тюркских языках AT А - "самец", "отец" при корне AT - "стрелять"; AHA - "самка", "мать" при корне АН - "дичь".
В качестве второго примера можно привести способы наскального изображения, датируемые начиная с 40 - 20 тыс. лет до н.э. К самым первым наскальным и пещерным изображениям относятся профильные изображения животных (на которых охотились архаические народы), выполненные, что важно, примерно в натуральную величину. Позднее появляются изображения людей, тоже в натуральную величину. Искусствовед А. Столяр считает самой ранней изобразительную модель тех предельно лаконичных рисунков зверя, которые наука уже в начале нашего века отнесла к числу древнейших. "Эф изолированный и предельно обобщенный, строго профильный контур стоящего зверя". Как правило, эти изображения и рисунки представляют высеченный каменным орудием) или нанесенный охрой контур, который совершенно не заполнен внутри. Первая странность - животные изображались только чаще фронтально, причем профильное изображение животных устойчиво воспроизводится много тысяч лет древнего мира. Другая странность - пропорции фигур часто увеличены, кажется, что люди одеты в скафандры (это послужило поводом назвать их "марсіанами").
Позднее изображения людей и животных увеличиваются и уменьшаются, а контуры фигур заполняются (прорисовываются глаза, ноздри животных, окраска шкур, у людей - одежда, татуировка и т.д.). Наряду с миниатюрными в этот период встречаются и довольно внушительные изображения. Например, в Джаббарене (Сахара) найдено шестиметровое изображение человека (названного "Великий марсианский бог"). Оно занимает всю стену "большого убежища": стена сильно вогнута, голова нарисована на потолке.
Если художник стремился передать предмет, рассматриваемый с разных сторон или в разные моменты времени (с определенного этапа развития этот подход к предмету становится доминирующим), то изображение предмета (его общий вид) составляется, суммируется из изображений отдельных "проекций", полученных при рассмотрении предмета с разных точек зрения (разных сторон). Например, в искусстве Древнего Египта можно встретить изображение четырехугольного пруда, обнесенного деревьями, вершины деревьев изображены обращенными на все четыре стороны. Специально исследованное С. Рейнаком распластанное изображение скачущего коня "представляет собой результат суммирования во времени двух разных поз, которые не могут быть фиксированы одновременно в реальном движении".
Когда предмет рассматривался снаружи и изнутри, то его изображение составлялось из двух видов - наружного и внутреннего (так называемый "рентгеновский стиль"). Например, при изображении парусника обшивка раздвигается и дается "план внутреннего устройства судна". Когда аборигены Грут-Айленда рисуют улья диких пчел, они с европейской точки зрения дают их план в разрезе. Тут же изображены пчелы, влетающие и вылетающие из улья, молодняк, выводящийся в другом отсеке, мед, расположенный в самом низу улья.
Если иметь в виду культурное сознание человека, то главным для архаического человека являлось убеждение, что все люди, животные, растения имеют душу. Представление о душе у примитивных обществ (а они до сих пор находятся на стадии развития, соответствующей архаической культуре) примерно следующее. Душа - это тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Некоторые племена, отмечает классик культурологии Э. Тейлор, "наделяют душой все существующее, даже рис имеет у даяков свою Душу". В соответствии с архаическими представлениями Душа - это легкое, подвижное, неуничтожимое, неумирающее существо (самое главное в человеке, животном, растении), которое обитает в собственном жилище (теле), но может и менять свой дом, переходя из одного места в другое. Как же сложилось подобное представление? Естественно, что никаких научных представлений у архаического человека не было, они возникли много тысячелетий спустя. Даже простейшие с современной точки зрения явления представляли для древних проблему, они могли разрешать ее только на основе тех средств и представлений, которые им были доступны.
Рассмотрим одну из проблем, разрешение которой потребовало представления о душе. Архаический человек постоянно сталкивался с явлениями смерти, сновидений, обморока. Что они означали для всего коллектива; как в этих случаях нужно было действовать и поступать? Вопросы эти для коллектива были, несомненно, жизненно актуальными: нельзя, например, в одних случаях хоронить потерявшего сознание, а в других лечить, так же, как в одних случаях - будить умершего, в других стараться его вылечить.
Кроме того, сон, обморок и смерть внешне похожи друг на друга, но действия людей в каждом случае различны. Нельзя также, чтобы члены племени действовали не согласованно: например, одни будили умершего, а другие старались похоронить его. Этнографические и культурологические исследования показывают, что эта ситуация была разрешена, когда сформировалось представление о "душе", которая может существовать в теле человека как в материальной оболочке, выходить из тела и снова входить в него. В свете этих представлений смерть - это ситуация, когда душа навсегда покидает собственное тело, уходит из него, обморок - временный выход души из тела (затем, когда душа возвращается, человек приходит в себя), сновидения - появление в теле человека чужой души. Важно, что подобные представления подсказывают, что нужно делать в каждом случае: мертвого будить или лечить бесполезно, зато душу умершего можно провожать в другую жизнь (хоронить), в то же время спящего или потерявшего сознание можно будить, чужую душу можно прогнать, а свою привлечь назад, помогая тем самым человеку очнуться от обморока И т.д. Во всех случаях, пишет Э. Тейлор, где мы говорим, что человек был болен и выздоровел, туземец и древний человек говорят, что он "умер и вернулся". Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояние людей, лежащих в летаргии: "Их души отправились к берегам реки смерти, но не были там приняты и вернулись оживить снова их тела. Туземцы Фиджи говорят, что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться на зов".
Представление о душе как легком, подвижном, неуничтожимом, неумирающем существе, обитающем в материальной оболочке (теле, предмете, рисунке, маске), могущем выходить из нее или входить в новые оболочки, со временем развивается и обогащается. Так, душу заговаривают, уговаривают, призывают, ей приносят дары и еду (жертву), предоставляют убежище (святилище, могилу, рисунок). Можно предположить, что с определенного момента развития архаического общества (племени, рода) представления о душе становятся ведущими, с их помощью осознаются и осмысляются все прочие явления и переживания, наблюдаемые архаическим человеком. Например, часто наблюдаемое внешнее сходство детей и их родителей, зависимость одних поколений от других, наличие в племени тесных родственных связей, соблюдение всеми членами коллектива одинаковых правил и табу осознаются как происхождение всех душ племени от одной исходной души (человека или животного) родоначальника племени, культурного героя, тотема. Поскольку души неуничтожимы, постоянно поддерживается их родственная связь с исходной душой, и все души оказываются в тесном родстве друг с другом.
Однако ряд наблюдаемых явлений "ставил" для архаического сознания довольно сложные задачи. Что такое, например, рождение человека; откуда в теле матери появляется новая душа - ребенка? Или почему тяжело раненное животное или человек умирают, что заставляет их душу покинуть тело раньше срока? Очевидно, не сразу архаический человек нашел ответы на эти вопросы, но ответ, нужно признать, был оригинальным. Откуда к беременной женщине, "рассуждал" архаический человек, приходит новая душа? От предка-родоначальника племени. Каким образом он посылает ее "Выстреливает" через отца ребенка; в этом смысле брачные отношения - не что иное, как охота: отец - охотник, мать - дичь; именно в результате брачных отношений (охоты) новая душа из дома предка переходит в тело матери. Аналогичное убеждение: после смерти животного или человека душа возвращается к роду, предку племени. Кто ее туда перегоняет? Охотник. Где она появится снова? В теле младенца, детеныша животного. На барельефе саркофага, найденного в Югославии, изображены древо жизни, на ветвях которого, очевидно, расположены кружочками души, рядом стрелок, прицеливающийся из лука в женщину с ребенком на руках (судя по нашей интерпретации, это отец ребенка), слева от этой сцены нарисован охотник на лошади, поражающий копьем оленя. Попробуем теперь в той же культурологической манере объяснить, как архаический человек научился рисовать.
Эсхилл рассказывает в своей трагедии "Прикованный Прометей", что Могучий титан дал людям огонь, научил их ремеслам, чтению и письму и, очевидно, живописи. Но сомнительно, чтобы кто-нибудь на самом деле учил архаических людей рисовать. Скорее, они научились сами. Как? Представим, что у автора есть машина времени и он может вернуться на два-три десятка тысячелетий назад и наблюдать за архаическим человеком. Проведя в такой воображаемой экспедиции какое-то время, автор предлагает читателю свои наблюдения и размышления.
"Перемещаясь во времени, можно достичь эпох, где архаический человек еще не умеет рисовать; зато он оставляет на глине или краской на стенах пещер отпечатки ладоней и ступней ног и проводит на скалах короткие или длинные линии (современные исследователи не без юмора назвали их "макаронами"). Хотя архаический человек еще не умеет рисовать и не знает, что это такое, он уже достаточно развит, пытается по-своему понять жизнь. Особенно его занимает осмысление природных явлений И событий, происходящих с ним самим. Так, например, он очень боится затмений солнца и луны, и поэтому по-своему их объяснил - в это время на луну (солнце) нападает огромный зверь. (Солнечное затмение на языке народа тупи буквально означает "ягуар съел сонце"). И до сих пор, пишет Э. Тейлор, некоторые племена, следуя этому значению, стреляют горящими стрелами, чтобы отогнать свирепого зверя от его добычи. Человека волнуют сновидения, болезни, потеря сознания и очень волнует смерть близких, других людей и животных. Пытаясь понять, что при этом происходит, архаический человек пришел к представлению о душе (духе). Интересно, что архаические люди, по-видимому, не разделяли китайской стеной обычный мир, населенный людьми, животными и вещами, и мир, где живут души. Они уверены, что души живут среди людей, рядом с ними, что их можно умилостивить, о чем-то попросить, даже заставить что-то сделать себе на пользу.
Возвратившись чуть ближе к нашему времени, автор неоднократно наблюдал следующие сцены, живо его заинтересовавшие. После удачной охоты архаические люди ставили к стене скалы или пещеры (основательно привязав) какое-нибудь животное (северного оленя, бизона, антилопу), а иногда (после стычки с другими племенами) даже пленного. Животное ставилось, естественно, боком, а человек - фронтально. Затем в эту мишень взрослые и подростки начинали метать копья или стрелять из луков; одни состязались, другие учились лучше пользоваться своим оружием. И вот что важно: наконечники копий и стрел оставляли на поверхности скалы вблизи границы тела отметки, следы выбоин. Чаще всего исходную мишень через некоторое время убирали (животное съедали, пленного убивали), но вместо нее ставили муляж - шкуру животного, надетую на палки или большой ком глины. Однако вскоре и эта модель разрушалась или использовалась в хозяйственных целях. Самое любопытное - в этой ситуации некоторые племена вместо разрушенной мишени начинают использовать следы, оставленные на стене ударами копий и стрел. Чтобы понять, попала стрела или копье в цель, архаический охотник соединяет эти следы линией, как бы отделяющей тело бывшего в этом месте животного или человека от свободного пространства вокруг него. Иногда для этой цели после очередной удачной охоты использовалось и само животное или пленный, их обводят линией (чаще всего охрой) или высекают такую обводную линию каменным орудием. Автор увидел, что на поверхности стены (скалы) оставался профильный контур животного или фронтальный - человека. И он действительно не был ничем заполнен внутри, а размеры фигур были немного увеличены (для целей тренировки в меткости обвод делался грубо, обычно к размерам туловища, головы, рук и ног добавляется рука "рисующего"). Тут автор, конечно, сообразил, откуда взялись "марсиане" и даже понял, почему у них обычно не были изображены ступни ног (они повернуты вперед и обвести их невозможно). Но вот вопрос, видели ли архаические охотники в нарисованном контуре животное, и если видели, то почему? Попробуем ответить на этот вопрос, прежде чем вернуться к вымышленному путешествию во времени.
Для современного читателя, с детства воспитанного на восприятии реалистической живописи, фото, кино, телевидения, этот вопрос может оказаться странным. Но, во-первых, совсем маленькие дети (до года) не видят изображенного предмета, хотя хорошо видят сам рисунок. Во-вторых, примитивные народы тоже часто не видят изображенного на фотографии или картине. Что же говорить об архаическом человеке, который впервые увидел профильный контур животного: он, вероятно, видит просто линию, ограничивающую это животное. Однако естественно предположить: человек, создавший подобный контур, невольно сравнивает его с самим животным; при этом он обнаруживает, усматривает в последнем новое свойство - профиль. Вся ситуация требовала осмысления: профильный контур (рисунок) похож на животное, за которым охотятся и стреляют из лука, как будто это само животное. И архаический человек "открывает" в рисунке животное.
Происходит метаморфоза сознания и восприятия - в рисунке появляется животное. Каким образом? Психический опыт, сложившийся в результате предыдущих актов восприятия зверя (и знаний о нем) и обеспечивающий его видение, актуализуется, реализуется теперь с опорой на рисунок. Возможность смены опорного визуального материала - характерное свойство человеческого восприятия. В результате профильный рисунок зверя начинает выступать в качестве визуального материала, на котором реализуется теперь представление о звере. В этом процессе (поистине удивительном), с одной стороны, профильный рисунок зверя становится его изображением, знаком (как изображение, рисунок визуально сходен с предметом, как знак обозначает этот предмет), с другой - для человека появляется новый предмет (существо) - изображенное животное (в архаическом сознании оно осознается как душа животного, поселившаяся в рисунке). Однако для архаического человека изображенный предмет отличается от реального предмета: с животным-изображением можно делать то, что можно делать со знаками, но воспринимает (видит и переживает) их человек не только как знаки (изображения), но и как самостоятельные предметы (назовем их "знаковими" или "предметами второго поколения").
Освоение предметов второго поколения, осознание "логики" их жизни, их отличий от других предметных областей в психологическом плане сопровождается формированием новой предметной области. В ней осознаются и закрепляются для психики как события жизни предметов второго поколения, так и различные отношения между ними. По сути, когда Л.С. Выготский писал, что в игре ребенок оперирует смыслами и значениями, "оторванными от вещей, но неотрывными от реального действия с реальными предметами" (за палочкой видит лошадь, за словом - вещь), он говорил о предметах второго поколения. Интересно, что представление о душе позволило, с одной стороны, связать нарисованное животное с реальным животным, с другой - развести их. В дальнейшем эта связь обеспечила перенос свойств с реального предмета (животного) на новый (идеальный) предмет, то есть на нарисованное животное, а также помогала элиминировать другие свойства, не отвечающие возможностям самого знака-изображения (так, например, нарисованное животное нельзя съесть, с него нельзя снять шкуру и т.д.). Каков же окончательный итог? Сложился новый вид предметов (нарисованные животные и люди), осознаваемых как души. Но вернемся к нашему путешествию.
Оказавшись еще чуть ближе к нашему времени, автор увидел, что архаические люди хорошо освоили технику обвода животных и людей и даже стали обводить их тени, падающие на поверхности. ("Какова была первая картина? - спрашивает Леонардо да Винчи в "Книге о живописи" и отвечает: Первая картина состояла из одной-единственной линии, которая окружала тень человека, отброшенную солнцем на стену")
Иногда тень была меньше оригинала, иногда больше; в первом случае изображение получалось уменьшенным, во втором - увеличенным. В одном племени автор увидел, как древний "художник" обводил в убежище тень человека от костра, которая начиналась на стене и заканчивалась на потолке (вот, оказывается, как был нарисован "великий марсианский бог"). В другой раз автор увидел, как художник делал обвод людей и животных просто "на глазок", не прислоняя их специально к стене. Автор наблюдал, что по мере овладения способом обвода такие случаи стали практиковаться все чаще и" чаще, пока полностью не вытеснили технику непосредственного обвода.
Конечно, это воображаемое путешествие представляет собой историческую реконструкцию первых этапов формирования древней живописи. Однако автор вовсе не ссылался при этом на мистических учителей рисования и не считал архаических людей умнее современных. Архаическое Искусство, как мы видим, существенно отличается от современного. Оно не странное, а иное.
Наскальные изображения животного или человека - не произведение изящного искусства и вообще не произведение, это живое существо (душа), с которым архаический человек общается, к которому он обращается. Архаическое искусство не выражало прекрасного (хотя его "произведения" в особом смысле прекрасны). Оно сводило человека с душами животных и людей, позволяло влиять на них. Иными словами, архаическое искусство создавало особую действительность, где обычный мир сходился и переплетался с миром сакрального. Этот момент отмечает известный искусствовед Р. Арнхейм, говоря, что искусство первобытного общества возникает не из любопытства и не ради самого "творческого" порыва, а для выполнения жизненно важных задач. Оно вселяет в человека небывалую силу, позволяет "магически влиять" на отсутствующие вещи и живые создания.
Анализ показывает, что в архаической культуре все основные виды представлений и практик возникают по той же логике, причем представление о душе было исходным. Даже такая, вроде бы прямо не связанная с феноменами смерти, сновидений, болезни или искусства практика, как любовное Поведение, выросла не без влияния представления о душе. Для культурологии материал архаической культуры позволяет сделать следующий важный вывод: главным механизмом формирования культуры является "семиозис", т.е. изобретение знаков и действия с ними. Знаки создаются из потребности человека, с их помощью человеческое сообщество разрешает возникшие перед ним проблемы, снимает "разрывы" в деятельности и понимании. При этом образование новых знаков подчиняется такому закону: или на основе одних знаков - выделения складываются другие, более сложные, или один тип знаков - выделения является исходным для всех остальных. Второй вывод - именно семиозис в значительной степени предопределяет формирование в культуре практик человека. Третий вывод - новый культурный опыт не изобретается каждый раз заново, а складывается на основе уже имеющегося. И четвертый - необходимым условием формирования культуры является трансляция культурного опыта, позволяющая воспроизводить эффективные виды человеческой деятельности. Но сама эффективность в культуре оценивается по двум параметрам: с точки зрения основной картины мира (в данном случае целиком основанной на идее души), а также с точки зрения практической пользы (например, в какой степени лечение реально помогает человеку, правда, нередко человек выздоравливает именно потому, что верит в лечение).
Продолжение следует....
Оценили 17 человек
25 кармы