Вот ты мне всё время говоришь: я так хочу увидеть Париж.
Хочу хоть глазком посмотреть, увидеть Париж и умереть.
А я отвечаю тебе: путёвка стоит тысячу у.е.
И если ты так хочешь умереть, дешевле ведь Россию посмотреть.
Вот если ты увидишь Воркуту, то разразится кариес во рту.
А как приедешь в Вышний Волочок - волос немедля выпадет пучок.
Вдохнешь в себя воздух Орла - скончаешься от спазмов горла.
А если вдруг пройдешь по Россоши, то смерть тебе покажется роскошью.
А ты тут мне говоришь: я так хочу увидеть Париж.
Ты посмотри сначала на Тюмень, и на глазу появится ячмень.
Ты посети Великие Луки - отнимутся и ноги и руки.
При виде очертаний Ельца остановится сердечная мышца.
А въедешь ты в красавицу Тверь, и в ад приоткроется дверь.
А ты тут мне говоришь: я так хочу увидеть Париж.
Ты поезжай сначала в Лангепас, там сузится от ужаса твой таз.
А если вдруг приедешь в город Вятку, то ты за эвтаназию дашь взятку.
А если вдруг ты посетишь Владимир, увидишь ты, что бронтозавр не вымер.
А как заедешь в Новгород Великий, узнаешь ты, что дьявол двуликий.
А ты всё нудишь и нудишь про смерть и какой-то Париж.
Но лишь я предложил поехать в Клин, ты быстро сориентировалась, блин!
И взяв с собой зубную щетку лишь, свалила с новым хахалем в Париж.
Смотри свой Нотр-Дам де Пари, а я сойду на станции в Твери.
Ты думаешь я жадный идиот, неправда - я России патриот.
Увижу я красавицу Тверь, пускай мне в ад откроется дверь.
Вдохну я ароматы Орла, люблю я эти спазмы горла.
Взгляну на очертания Ельца - гори огнём сердечная мышца.
А я уже умчался в Лангепас, мне никогда не нравился мой таз.
Оттуда загляну в Гусь Хрустальный, мне глаз давно был нужен хрустальный.
И выкрою часочек на Выборг, я слышал там есть женщина-киборг.
А так же заскочу в Стерлитамак, спрошу у бога: «Ну зачем ты так?»
И можешь, сучка, свой Париж смотреть, а я хочу в России умереть!
Впёред, Россия! Париж - говно!
«Рефутация г-на Беранжера»
Ты помнишь ли, ах, ваше благородье,
Мусье француз, говенный капитан,
Как помнятся у нас в простонародье
Над нехристем победы россиян?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
Ты помнишь ли, как за горы Суворов
Перешагнув, напал на вас врасплох?
Как наш старик трепал вас, живодеров,
И вас давил на ноготке, как блох?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу
На нас одних ваш Бонапарт-буян?
Французов видели тогда мы многих жопу,
Да и твою, говенный капитан!
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
Ты помнишь ли, как царь ваш от угара
Вдруг одурел, как бубен гол и лыс,
Как на огне московского пожара
Вы жарили московских наших крыс?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так. сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
Ты помнишь ли, фальшивый песнопевец,
Ты, наш мороз среди родных снегов
И батарей задорный подогревец,
Солдатской штык и петлю казаков?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
Ты помнишь ли, как были мы в Париже,
Где наш казак иль полковой наш поп
Морочил вас, к винцу подсев поближе,
И ваших жен похваливал да еб?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
А. С. Пушкин
Да, закончилась прекрасная эпоха!
Оценили 9 человек
19 кармы