И.В. Мирзалис Неразгаданная тайна А.Л. Чижевского
Мое независимое расследование одного из загадочных обстоятельств творчества А.Л. Чижевского начиналось так. Во второй половине 1959 года в Госполитиздате вышла книга члена-корреспондента Академии медицинских наук СССР Л.Л. Васильева "Таинственные явления человеческой психики". В одной из ее глав - "Существует ли мозговое радио?" - популярно рассказывалось о феномене телепатии. Позже я узнал, что ее автор - друг и соратник А.Л. Чижевского.
Еще большую роль в возбуждении интереса к проблеме телепатии сыграла статья Б.Б. Кажинского (пионера научного исследования телепатии в СССР) "Радиопередача мыслей", напечатанная в газете "Комсомольская правда" 15 ноября 1959 года.
Да и прототипом главного героя научно-фантастического романа А.Р. Беляева "Властелин мира" - Качинского, изобретателя психотронного генератора, был (как я узнал впоследствии) Б.Б. Кажинский.
10 декабря 1959 года я впервые посетил Б.Б. Кажинского по делам кружка биологии факультета.
Меня заинтриговал странный прибор в комнате Б.Б. Кажинского: колесо диаметром около полуметра, вертикально укрепленное на подставке. По внутреннему ободу колеса располагалось множество подвижных лепестков. "Это аэроионизатор", - пояснил Бернард Бернардович и рассказал о принципе его действия. Так я впервые увидел то, что ныне известно как люстра Чижевского.
По окончании университета я работал в парапсихологической лаборатории. В самом конце 1960 года, сопровождая моего руководителя - Дмитрия Георгиевича Мирзу, я в очередной раз побывал у Кажинского. Мы вошли в обычную московскую коммунальную квартиру, одну из комнат которой занимали Бернард Бернардович и его жена. Помимо них в комнате находился неизвестный мне человек. Мы поздоровались. "Александр Леонидович", - назвал себя незнакомец и протянул мне руку.
Улучив момент, незаметно спросил Дмитрия Георгиевича, кто такой Александр Леонидович. Дмитрий Георгиевич глянул на меня с укоризной: "Игорь! Такого человека грех не знать, это - Чижевский!"
Конечно же, фамилия и труды Чижевского были мне знакомы, но возможность личной встречи представлялась маловероятной. К тому же я и не подозревал тогда, что в сферу обширных интересов А.Л. Чижевского включена и телепатия, что было для меня приятной неожиданностью.
В какой-то момент инициативу в разговоре перехватил Чижевский, вспомнив об истории, героем которой был радиоинженер В.К. Чеховский, проводивший серьезные даже по нынешним меркам исследования в области мысленного внушения. Одно из его методических новшеств - введение в схему эксперимента коллективного индуктора - группы людей, одновременно мысленно старающихся передать изолированному в другой комнате перципиенту (воспринимающему) неизвестное тому изображение.
Но эти работы, - продолжал Александр Леонидович, - позволяли скрывать иную, весьма опасную деятельность. Еженедельно по четвергам, вечерами, на квартире Чеховского, проживавшего на Лубянке, с соблюдением строжайших правил конспирации собиралась чертова дюжина людей-единомышленников хозяина, включая его самого. В молчании они набрасывали на плечи некие мантии, надевали странные головные уборы и в определенном порядке рассаживались вокруг удлиненного стола с закругленными краями. Перед каждым из них лежала книга с неведомыми письменами. В центре стола находился искусно вылепленный из воска бюст... самого Сталина! Голову бюста покрывали волосы, принадлежавшие оригиналу. Они за сумасшедшие деньги покупались у сталинского парикмахера. Иногда вместо бюста в центре стола лежала фотография головы Сталина, снятая со спины. Получить ее было столь же трудно, как и его волосы, но собравшимся было нужно изображение именно затылка вождя.Затем начиналось само действо. Оно состояло в том, что под аккомпанемент особых словесных формул-заклинаний стальной иголкой пронзалось фото затылка вождя или затылок воскового бюста. Именно там, в затылочной области, у человека расположены продолговатый мозг и центры, отвечающие за дыхание и сердцебиение. Собравшиеся страстно желали поразить эти жизненно важные центры вождя.
Через какое-то время об этом уголовно наказуемом желании стало известно соответствующим органам. В один из четвергов преступное сообщество было нейтрализовано. Внезапно нагрянули представители этих самых органов и арестовали всех, как они посчитали, участников преступного деяния. В квартире оставили засаду. И когда на второй день в той пустой квартире вдруг появился какой-то необычно одетый человек, сидевшие в засаде в панике бросились вон из странной квартиры. Оказалось, - пояснил Александр Леонидович, - что один из участников действа успел спрятаться в каком-то закутке, затаился там и его не заметили. Когда же таиться стало невтерпеж, он решил - будь, что будет, и вышел из своего тайного укрытия, до смерти напугав сбежавшую засаду. И оказался на свободе. Так о том случае стало известно на воле.
Эта моя встреча с А.Л. Чижевским не была единственной. Позже я несколько раз виделся с ним на некоторых многочисленных тогда собраниях научной общественности, где обсуждались проблемы парапсихологии. Последний раз я встретил Александра Леонидовича в 1963 году в московском Доме дружбы с народами зарубежных стран, где по инициативе Э.К. Наумова (в то время - научного сотрудника Уголка имени В.Л. Дурова, где когда-то работали Б.Б. Кажинский и А.Л. Чижевский) не раз обсуждались и вопросы парапсихологии.
Я пришел пораньше и в холле увидел Александра Леонидовича. Завязалась беседа - конечно же, о проблемах телепатии, которые глубоко заинтересовали ученого, еще когда меня на свете не было. Однако ко времени моих бесед с Чижевским, работа над этими проблемами уже была вменена в мои служебные обязанности. А Александру Леонидовичу исследования мысленного внушения были вменены в служебные обязанности почти за сорок лет до этого - в конце 1923 года, когда он, не без содействия Бернарда Бернардовича, стал сотрудником Практической лаборатории по зоопсихологии при Научном и культурно-просветительском уголке имени В.Л. Дурова. Чижевский проработал совместно с Кажинским до 1931 года.
Феноменом мысленного внушения Александр Леонидович заинтересовался еще до знакомства с Б.Б. Кажинским. Об этом свидетельствует его книга "Физические факторы исторического процесса", завершенная в ноябре 1922 года и вышедшая в 1924 голу в Калуге. В этой книге, принесшей ему впоследствии так много неприятностей, А.Л. Чижевский, в частности, склоняется к мысли, что "...явления внушения - единичного и массового - могут быть объяснены путем электромагнитного возбуждения центров одного индивида соответствующими центрами другого".
Вслед за этим он затрагивает вопрос, жгучий интерес к которому проявляли не только властители прошлого: "История изобилует красноречивыми фактами массового внушения. В сущности, не совершилось ни одного исторического события с участием масс, где нельзя было бы отметить внушения..."
Александр Леонидович предположил ("На основании известных данных, еще нуждающихся в проверке и обосновании"), что "...сила внушения - влияние единичных лиц на массы - возрастет с усилением пятнообразовательной деятельности Солнца. Анализ многочисленных исторических событий, - пишет ученый, - показал, что влияние на массы ораторов, народных вождей, полководцев не всегда имеет одинаковую силу и колеблется не только периодически по этапам солнечного цикла, но даже и по временам года... Поэтому возникает предположение, что увеличение пятнообразовательной деятельности Солнца, связанное с увеличением его электрической энергии, оказывает сильнейшее влияние на состояние электромагнитного поля Земли, так или иначе возбуждая массы и способствуя внушению".
Обосновываемая А.Л. Чижевским "теория зависимости поведения масс от космического влияния" рассматривалась им не как некая теоретическая отвлеченность, а как руководство к действию.
Но странное дело, вести дальнейшие расспросы о столь заинтересовавшем меня деле В.К Чеховского я отчего-то не решался. Чувствовал, что это как бы запретная тема, которой более не стоит касаться.
Но почему о нем обмолвился Александр Леонидович, да с таким знанием подробностей, и к тому же в присутствии меня и Дмитрия Георгиевича? Ведь с нами он встретился впервые и неожиданно. Зачем же оставил такой след в нашей памяти? Не было ли это своего рода намеком или подсказкой?
Несколько лет спустя судьба вновь свела меня с делом В.К. Чеховского. В мае 1991 года в Ростове Ярославском состоялась межрегиональная научная конференция "Проблемы биополя". К ее началу был издан отпечатанный тиражом 250 экземпляров сборник докладов. Одна из статей - "А.Л. Чижевский как историк парапсихологии", привлекла мое особое внимание. Ее написал доктор философских наук профессор В.А. Чудинов. Ему удалось обнаружить в Архиве Академии наук СССР неоконченную рукопись статьи "О передаче мысли на расстояние", подписанную тремя авторами - А.И. Ларионовым, А.Л. Чижевским и (!) В.К. Чеховским. Статья написана не ранее 1925 года и не позже февраля 1928-го, когда В.К. Чеховский был арестован. Стало быть, Александр Леонидович лично знал В.К. Чеховского! Но в том давнем рассказе не посчитал нужным об этом обмолвиться, да и рукопись той статьи хранил до поры, до времени в своем домашнем архиве и навряд ли кому-то ее показывал. Видимо, была тому причина.
Ряд сенсационных подробностей из биографии А.И. Ларионова и В.К. Чеховского я узнал лишь летом 2000 года, когда в мои руки попала книга А.И. Никитина "Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России", изданная 1998 г. в Москве тиражом всего 1520 экземпляров. Особую ценность книги придает цитирование документов из фондов Центрального архива ФСБ РФ, в т.ч. и материалов, относящихся к А.И. Ларионову и В.К. Чеховскому. Оказывается, инженер-химик А.И. Ларионов был мистиком, специалистом в области символизма и участвовал "в мистических работах по истории и практике западного и восточного оккультизма". А вот с В.К. Чеховским дело оказалось серьезнее и сложнее - он был одним из руководителей тайного общества розенкрейцеров! Вот что о том пишет А.Л. Никитин: "Чеховский на собственный страх и риск вел эксперименты по передаче мысли на расстояние и уже сделал несколько сообщений об этом на заседаниях научной комиссии Института мозга в Ленинграде. Благосклонный прием в академическом научном центре вдохновил Чеховского, и он сделал попытку открыть в Москве филиал Комиссии Института мозга с привлечением лучших научных сил столицы.
Для этой цели Чеховский, который жил на Малой Лубянке, вместе с Тегером арендовали у домкома обширный подвал, где и разместилась их, так и не разрешенная официально лаборатория.
Замысел экспериментаторов был достаточно прозрачен. Комиссия должна была стать легальным полем их деятельности, где могли ставиться опыты и заслушивались доклады. Но под ее прикрытием в подвале начала работать небольшая засекреченная группа в области практического оккультизма. Цель была та же, что и у розенкрейцеров Белюстина: восстановление древнего посвящения путем овладения астральными планами и подчинением себе "элементалей", то есть стихийных сил - земли, воздуха, воды и огня".
Здесь надо сделать несколько пояснений. Как пишет Л.Л. Васильев в книге "Экспериментальные исследования мысленного внушения" (ЛГУ, 1962), при Институте мозга с весны 1922 года и по конец 1923 года работала специальная Комиссия по изучению мысленного внушения. Позже ее функции были возложены на Общество неврологии, рефлексологии, гипнологии и биологической физики. На пленарном заседании Общества в марте 1926 г., на котором председательствовал директор Института мозга академик В.М. Бехтерев, был, в частности, заслушан доклад В.К. Чеховского "К вопросу непосредственной передаче мысли на расстояние".
В.В. Белюстин, филолог по образованию, интересовался астрологией, оккультизмом и спиритизмом. В 1922 г. он организует в Москве кружок розенкрейцеров так называемого орионийского посвящения, становится главой московских розенкрейцеров, а в 1926 г. основывает новый московский "Орден Розенкрейцеров". Его цель - возрождение подлинного розенкрейцерства, т.е. обладание магическими способностями розенкрейцеров через овладение ясновидением, телепатией, алхимией и астрологией. однако Чеховский, как и его компаньон Тагер, были прагматиками. Именно поэтому они пошли "своим путем", создав собственную тайную организацию.
Они предполагали дать членам своей организации минимальную теоретическую подготовку: "...курсы лекций, где оккультизм и история религий перемежались лекциями по органической и неорганической химии, оккультной ботанике и медицине. Для экспериментальной работы проводились сборы дикорастущих магических и лекарственных трав, планировалось их выращивание на плантациях и проводились эксперименты в области галлюциногенных препаратов, ароматов, мазей и прочего...
Подвал, - поясняет А.Л. Никитин, - помещавшийся именно на Малой Лубянке, был тоже выбран не случайно. Как показывал на очной ставке с Чеховским его ближайший сотрудник по оккультной практике В.В. Преображенский, "когда я в первый раз был приведен в подвал дома №16 по ул. Малая Лубянка вместе с руководителями организации Тегером и Чеховским и спросил их, почему для работы избрано такое неблагоустроенное помещение, то получил ответ, что подвал, во-первых, находится в центре города, во-вторых, он расположен рядом с подвалами ОГПУ, где проливается кровь расстреливаемых, а, как известно, кровью умерших питаются лярвы, создающие царство мрака и тьмы, которое должно быть разрушено токами света от магических операций в генераторе подвала..." Вот как В.К. Чеховский отразил в своих показаниях структуру и цели своей организации.
Могло ли такое тайное общество, с властными претензиями на мировое господство, остаться в тех условиях незамеченным? Ответ напрашивается сам собой. Вот что пишет по этому поводу А.Л. Никитин: "...все это очень скоро закончилось. По нелепой случайности, органы ОГПУ в феврале 1928 года арестовали Чеховского и Тегера, а вместе с ними и еще два десятка молодых людей. Оба руководителя были сосланы на Соловки, откуда Тегер по болезни был переведен в Среднюю Азию, а Чеховский, пытавшийся возглавить массовый побег заключенных, был расстрелян в октябре 1929 года...
Надо сказать, что эти материалы нисколько не противоречат тому, что я слышал относительно В.К. Чеховского от Александра Леонидовича, а лишь дополняют его рассказ ценными подробностями.
Итак, кое-что из мучавшей меня тайны со временем прояснилось, но самое главное осталось в тумане.
"В нашей организации, - свидетельствовал в своих показаниях В.К. Чеховский, - существовало четыре степени. В первую степень входили лица, не знавшие о существовании организации".
Относился ли Александр Леонидович к этой самой странной степени? Ведь В.К. Чеховский собирался исследовать феномен телепатии с привлечением "лучших научных сил столицы", а для этого вовсе не обязательно становиться официальным членом тайной организации, да и неофициальным тоже. Но А.Л. Чижевский, и это вытекает из его рассказа, знал о существовании тайной организации. Однако отсюда вовсе не следует, что он входил во вторую и тем более третью степени посвящения. Скорее всего, о существовании организации он узнал после ее провала и ареста участников. Не исключено, что это знакомство могло негативно отразиться на дальнейшей судьбе Александра Леонидовича, вызвать определенные подозрения у властей, вызвать последовавшие потом гонения, арест, ГУЛАГ и 16-летнюю ссылку.
С позиций сегодняшнего дня необходимо четко различать научную сторону исследований Чижевского по проблемам передачи мыслей и ее магическую составляющую, которую и в наше время используют современные "маги" в корыстных целях, начиная от приемов гадания, привораживания, снятия "порчи" и т.п. и кончая деятельностью "посвященных" на мировом уровне.
Оценили 7 человек
12 кармы