Пространственно-временная структура мира является тем фундаментом, на котором первичная жизнь приобретала свои основные свойства, а живые существа — приспособительные качества в процессе своей эволюции вплоть до высшего ее этапа — человека.
С зарождением жизни на Земле материя обогатилась принципиально новым фактором — активным отношением живой материи к всевозможным превращениям пространственно-временной структуры неорганического мира, и, следовательно, время для животного приобретало свое специфическое значение. К сожалению, время как фактор эволюции живых существ на земном шаре и как важнейший параметр развития их нервной деятельности никогда не подвергалось серьезному анализу.
Попытаемся выяснить, что является для нас наиболее важным во временных соотношениях живой и неживой природы?
Первым и существенным моментом является то, что основные формы движения материи в пространственно-временных рамках существовали в неорганической природе до появления первых живых существ на земном шаре. Это очень важный момент. Живая материя, «вписавшись» в уже готовую пространственно-временную систему мира, не могла не отразить ее свойства, ее архитектуру, если только эти свойства имели отношение к основномусвойству самой живой материи — выживаемости.
С того момента, когда на земле возникла жизнь, отношение к отдельным параметрам пространственно-временной структуры со стороны этой качественно новой формы материи стало существенно иным. Гора, например, как форма неорганической материи не относится избирательно к климатическим и метеорологическим факторам, которые на нее действуют. Для горы не существует той проблемы, которая возникла с появлением живойматерии и которую можно формулировать двумя словами: «приспособиться и выжить».
Появилось активное отношение к внешним неорганическим факторам и неизбежно последовало за этим разделение всех факторов на две большие категории — вредные для жизни и способствующие ее сохранению.
Из всего сказанного выше следует, что мы прежде всего должны установить, с какими конкретными временными параметрами движения материи, уже существовавшими в неорганическом мире нашей планеты, столкнулась первичная и примитивная жизнь. Сейчас на этот вопрос мы не имеем ответа ни в философской, ни в биологической литературе, поскольку гносеологическое абстрагирование фактора времени оттеснило на задний план разработку временной структуры неорганического мира именно в том аспекте, который помог бы выявить значение этой структуры для прогрессивной эволюции живых организмов.
При любой попытке конкретизировать пространственно-временную структуру материального мира мы неизбежно встречаемся с последовательным перемещением тел в пространстве, последовательными воздействиями одного тела на другое, последовательным развитием фаз движения и преобразования материи.
С какими формами и вариантами этого основного временного фактора — последовательности воздействий — встречается организм? Каким образом дробится всеобъемлющее движение материи в рамках абсолютного временного параметра — последовательности явлений? Иначе говоря, с какой уже готовой временной структурой неорганического мира, вынуждающей на приспособление к ней, встретились первичные организмы на нашей планете.
Конечно, неповторяющиеся воздействия могут исходить и от непосредственно окружающих его факторов. Некоторые из этих неповторяющихся воздействий внешнего мира могли иметь какое-то существенное значение для организма — или разрушительное, или благотворное. Первичный организм мог либо противостоять этому действию с помощью уже имевшихся у него возможностей, либо разрушиться. Однако эти воздействия для него являлись всегда внезапными, новыми, никогда им не испытывались.
Возможна и другая временная структура в последовательности внешних воздействий на организм: некоторые факторы внешнего мира могут возвращаться и возобновлять свое действие через определенные промежутки времени, а следовательно, могут быть названы повторяющимися рядами последовательных воздействий. Пусть это будут, например, день, вечер, ночь, утро или, например, лето, осень, зима, весна, или, например, туча, молния, гром. Эти ряды последовательно развивающихся и ритмически или апериодически повторяющихся явлений неорганического мира имеют абсолютную направленность и связаны с астрономическими, метеорологическими и физическими закономерностями, хотя длительность ритмов различна, и, значит, повторяемость этих циклов может иметь различное значение для организмов с различной длительностью жизни.
До сих пор мы брали в качестве примеров такие ряды последовательно развивающихся событий, которые обладают свойством абсолютной устойчивости. Но мыслимы также и такие последовательные явления, которые, обладая тем же параметром повторяемости или возвращаемости, вместе с тем имеют свойство относительной устойчивости. Так, например, дерево, растущее на берегу реки и имеющее определенный возраст, может быть местом обитания для различных видов животных только на протяжении определенного срока, после которого оно будет заменено другими такими же или отличающимися от него деревьями.
Таким образом, как в первом случае, так и во втором мы имеем один главнейший временной признак последовательно развивающихся событий — повторяемость, абсолютно устойчивую и относительно устойчивую. Однако при всех этих вариантах именно параметр повторяемости будет наиболее характерным и специфическим.
Несомненно, что уже на самых первых этапах организации живого вещества изменения внешних материальных условий «классифицировались» этими зачатками живого вещества как «вредные» и «полезные» именно по критерию их «существенности» для стабилизации многомолекулярных систем.
Вообразим себе на минуту, что временная структура неорганического мира была бы представлена только рядами последовательных и никогда не повторяющихся явлений. Могла ли при этом условии развиться на Земле жизнь в ее стабилизированных, имеющих всегда приспособительное значение структурах?
Нет, не могла. Живой организм не мог бы иметь устойчивой и прочной структуры, ибо последняя может появиться только как результат отражения ритмически и апериодически повторяющихся воздействий неорганической природы. И даже само понятие «приспособление» потеряло бы всякий смысл в таком мире всегда новых, никогда прежде не испытывавшихся организмом воздействий. Совершенно очевидно, что из общего потока событий пространственно-временной структуры мира только ритмически и апериодически повторяющиеся явления могли стать временной основой для развития приспособительных реакций первичных организмов.
Итак, мы пришли к решающему выводу относительно эволюции организмов в зависимости от постоянных свойств временной структуры неорганического мира. Этот вывод можно формулировать следующим образом: основой развития жизни и ее отношений к внешнему неорганическому миру являлись повторявшиеся воздействия этого внешнего мира на организм.
На этой основе в эволюции жизни на Земле произошло одновесьма знаменательное событие, которое в дальнейшем на многие миллионы лет определило ведущий признак приспособительных реакций организмов. Я имею в виду вытекающую из основных свойств первых живых существ способность реагировать на изменения в окружающем мире более или менее обширными химическими перестройками, если только эти изменения находят физико-химический контакт с этими образованиями.
И потому естественно, что если во внешнем мире последовательно развивается несколько специфических событий (например, сезонные ритмы, смены температур, течения в океанах), то организм должен отразить каждое из них в специфических химических перестройках своей протоплазмы, если только эти события достигают известного порога действия.
Интересно, что А. И. Опарин, характеризуя эти соотношения первичной живой материи с окружающей неорганической природой, также считает, что последовательность и быстрота реакций протоплазмы являются решающими факторами материальной организации первых живых существ (Опарин, 1957).
Все эти условия, создавшиеся уже на самых ранних этапах эволюции живой материи, привели к тому, что протоплазма получила возможность отражать в микроинтервалах времени своих химических реакций те последовательные события внешнего мира, которые по самой своей природе могут развертываться, наоборот, в макроинтервалах времени.
Так постепенно формировалась способность первичных организмов отражать внешний неорганический мир не пассивно, а активно, с опережением в своей протоплазме последовательно и повторно развертывающихся явлений внешнего мира.
Исторически в живой протоплазме неизбежно должны были создаваться эти условия, при которых быстрота химических реакций протоплазмы обеспечивала опережение организмом развертывания последовательных, много раз повторявшихся внешних воздействий.
Живая организация получила от такой формы реагирования на повторные ряды последовательных воздействий огромные преимущества. По сути дела без этого опережающего развертывания цепей химических реакций трудно представить себе существование даже такого простого процесса, как, например, поглощение и переваривание амёбой какого-либо кусочка пищи или захватывание и переваривание бактерий бактериофагом.
Вся история животного мира служит наглядным примером усовершенствования этой универсальной и самой древней закономерности, которую можно было бы назвать опережающим отражением действительности, т. е. ускоренным в миллионы раз развитием цепей химических реакций, которые в прошлом отражали последовательные преобразования этой действительности.
Возвращаясь к исходной предпосылке этой проблемы, мы могли бы сказать, что опережающее отражение действительности есть основная форма приспособления живой материи к пространственно-временной структуре неорганического мира, в котором последовательность и повторяемость являются основными временными параметрами.
С этой широкой точки зрения центральную нервную систему можно рассматривать как субстрат высокой специализации, который развивался как аппарат максимального и быстрейшего опережения последовательных и повторных явлений внешнего мира. Мы увидим, что на всем длинном пути эволюции живой материи принцип опережающего отражения внешнего мира является неотъемлемой стороной жизни, ее приспособления к окружающим условиям. У мозга как специализированного в этом направлении органа нет границ для такого опережающего отражения действительности. Он обладает возможностью отражать в микроинтервалах времени цепь событий, которые могут длиться целые годы.
С изложенной выше точки зрения универсальным принципом приспособления всех форм живого к условиям окружающего мира является опережающее отражение последовательно и повторно развивающихся событий внешнего мира, «предупредительное» приспособление к предстоящим изменениям внешних условий, или в широком смысле — формирование подготовительных изменений для будущих событий.
У высших животных он проявляется в форме участия специализированных нервных аппаратов, дающих огромный выигрыш в охвате внешнего мира и в быстроте опережения. Однако во всех случаях эта форма опережающего отражения имеет одну и ту же решающую характерную черту — сигнальность.
Для животных, имеющих нервную систему, это и будет условный рефлекс. Принципиально же следует признать, что ни одно растение не смогло бы существовать и немедленно погибло бы в результате естественного отбора, если бы оно реагировало только на наличные факторы среды, т. е. только на то, что действует в данный момент, и не реагировало бы по принципу опережающего отражения.
Именно эта черта — опережающее отражение действительности — приобрела в условном рефлексе наиболее выраженный и наиболее специализированный вид. Однако, по общепринятой классификации, врожденные, т. е. безусловные, рефлексы не могут иметь этого самого характерного свойства условного рефлекса — сигнального значения.
Исторически накапливавшиеся количественные усовершенствования реакции привели к совершенно очевидному новому качеству приспособительных функций мозга. Это качество мозга выражается в его способности строить грандиозные планы на будущее. До И. П. Павлова физиология животных как наука знала две категории времени — прошлое и настоящее. Обе эти категории были представлены соответствующими процессами, хорошо укладывающимися в наше понимание реакций животных.
Все, что касалось третьей категории времени — будущего, относилось [до настоящего исследования] к целесообразному поведению человека и было предметом почти исключительно идеалистической психологии. Приспособление к будущим событиям — «предвосхищение будущего» было достоянием человека и являлось признаком наиболее высокоцелесообразных процессов мозга.
Несмотря на весь грандиозный путь этой эволюции и на значительные преобразования самих форм опережения, ее основной закон — опережающее отражение последовательно повторяющихся рядов внешних явлений — остался в силе. Следует отметить, что на основе этой формы отражения сформировался и специализировался и сам мозг как орган психической деятельности, т. е. орган всеобщего отражения мира в мыслительной деятельности человека.
Настоящая работа является лишь скромной попыткой раскрыть исторические корни отражательной деятельности организмов в отношении временной структуры мира. Целью этой работы было доказать, что опережающее отражение действительности как одна из форм отражения организмом объективного мира является историческим фундаментом для появления всех высших форм предупреждения будущих событий.
Лауреат Ленинской премии академик АН СССР и АМН СССР Петр Кузьмич Анохин
Опубликовано в журнале «Вопросы философии» (1962, № 7).
Оценили 4 человека
10 кармы