"...Сегодня в театре Эрмитажа разыгрывали старинную пиесу ... «Случайный доктор». В середине действия актер Броншар произнес пылкий монолог о женской любви. «Я согласен, – выпалил он со сцены, – что в тридцать лет женщина еще способна быть влюбленной, пусть! Но… в пятьдесят? Простите, это нетерпимо…» Раздался сухой треск затворенного веера, Екатерина поднялась, стряхнув с колен спящую болонку.
– Боже, – сказала она, – как утомительна эта гадкая пиеса…
(В. С. Пикуль "Фаворит")
Занавес поднимается...
XVII век. Англия. Графство Хэмпшир. Саутгемптон. Замок Хьюлетт. Кабинет Леди Мэри Хьюлетт - Паккард. Огромное помещение, обставленное соответственно английскому интерьеру XVII-го века. Стены из грубообработанного камня, кое-где завешанные гобеленами.
Канделябры и свечи. Узкие окна - бойницы. Пылающий камин, озаряющий кабинет всполохами. Альков, где стоит большая кровать, темнеет в глубине. Перед кроватью лежит, оскалившись пастью, шкура ...
Леди Хьюлетт (сидит в кресле, раскрыв томик Шекспира, но не читает, а лишь имитирует. На столе стоит бокал с бренди из подвалов замка. Леди Хьюлетт-Паккард часто прикладывается к нему, и трепетно вздрагивает от каждого звука, который доносится из-за двери).
О, Боже мой, когда же он придёт? (отбрасывает Шекспира)
Доколе мне ещё томиться,
среди Шекспира, шкуры, и камина?
Бойниц и бренди?
Ожиданием и явью?
Уже, как пятая, блин, полночь на часах,
А он всё медлит, негодяй!
Так скоро опустеют бочки,
все, что наполнил мой покойный муж, -
Святого Жития, сэр Хьюлетт.
Он часто причащался "синевой"...
Но чу! Шаги слуги...
Приму-ка позу подостойней (поднимает томик Шекспира),
Чтоб не узрел томленья пламя, смерд...
Входит слуга.
Слуга (кланяется).
Да будет ли позволено мне, о Леди Хьюлетт, -
назвать того, кто дышит в спину мне?
И капает на мой камзол слюнями,
не в силах удержать восторга своего?
Леди Хьюлетт (томно отрываясь от имитации чтения. Она медленно закладывает страницу, и закрывает томик. Тянется к бокалу, берёт, и делает маленький глоток. Потом лениво спрашивает слугу).
О ком вы, мистер Шарк?
Какой наглец осмелился,
тревожить нас, когда уже темно?
И помнит ли о Боге он, несчастный,
прося принять его так поздно?
Слуга (пожимает плечами).
Не знаю. Может быть, и помнит...
Сейчас темно, и многого по роже не прочтёшь.
Но, если воспринять обильный слюнопад,
как Божье...
Леди Хьюлетт (порывисто поднимается из кресла)
Зовите, мистер Шарк!
Пусть он войдёт!
Слуга (кланяется. открывает дверь, и громко объявляет).
Мистер Гамлет Скотт!
В помещение вбегает молодой человек лет 25. На всём разгоне, не видя ничего, кроме Леди Хьюлетт, - устремляется к ней. Хочет упасть на колени, чтобы поцеловать руки, но Леди Мари притормаживает его холодным взглядом, говорившим: "Подожди, мудило! Не при слуге же!". Мистер Скотт застывает, краснеет, и кланяется.
Мистер Скотт.
Прошу у вас прощения, Леди Мэри,
что задержался ровно на пять дней,
стараясь угодить вашей высокой чести,
чтобы сочинить этот сонет.
Поверьте, я не спал, не пил, не кушал,
и только грезил на яву:
Вот я, вхожу с бумагой к вам, читаю...
А вы приказываете слуге,-
чтобы принёс вина,
и хорошенечко прожаренную ногу
от жирного курчонка мне!..
Мистер Скотт краснеет, и умолкает. Слуга вопросительно смотрит на Леди Хьюлетт. Та незаметно качает головой, даёт слуге знак, чтобы тот удалился.
Слуга выходит.
Леди Хьюлетт (садится в кресло. Берёт бокал с бренди, делает глоток. Ставит бокал, и протягивает обе руки Скотту. Тот, вне себя от радости, бросается к ней, и начинает благоговейно покрывать их быстрыми, короткими, страстными, и слюнявыми поцелуями с обеих сторон... Он уже добрался до запястий, когда услышал надменный голос).
Ну всё! Довольно! Хватит! Будет!
Побаловались малость, и - хорош!
Не забывайте, - для чего явились!
Я жду сонета!
Дней пять уже!
И пятую, блин, ночь!
Мистер Скотт краснеет. Встаёт с колен. Достаёт из внутреннего кармана сюртука, свёрнутую в трубку бумагу. Разворачивает её, и приняв позу, начинает читать, завывая на драматических моментах.
Мистер Скотт (объявил).
"Червь и Звезда". Сонет.
Мистер Скотт прокашлялся.
Глубокой ночью, из земли,
червь жалкий вылез подышать.
А с неба звёзды, свысока
надменно стали воззирать
на бедного того червя.
И он, конечно, первым делом,
Наверх взглянул, -
и обомлел!
Средь звёзд (больших и малых),
белая как мел,-
Она светила!
В красоте своей, - не видя никого!
Тем более его!
Несчастный червь аж почернел...
Леди Хьюлетт (осознав, что сонет может длиться по времени столько же, сколько она ждала,- приготовилась к худшему. Она налила себе полный бокал бренди, и выпила его "залпом". Подпёрла ручкой свою, ещё не потерявшую прелести румяную щёчку, и не слушая сонета, залюбовалась мистером Скоттом. Она размышляла).
Какой же он красивый!
Хотя и глуп, как пробка, тварь, -
от бочек, что в подвале замка моего.
Поёт, как соловей, который
не слышал никогда про день Петров!
Самонадеян и наивен до усёру...
Но пусть ещё немного попоёт, козёл...
Мистер Скотт (выпучив от патетики глаза).
...Произнеся всё это, - он согнулся.
Ужасным горем удручён.
Уполз червь в недра прочь,-
И больше не вернулся,
узнав на что он обречён...
Мистер Скотт замолчал, опустив глаза полные слёз, долу. Руки его обмякли, вытянулись, и кулаками уперлись в каменные плиты пола, как у гориллы. Только выставленная вперёд нога выдавала трагизм сонета про червя и звезду...
Леди Хьюлетт (скорбно смотрит на мистера Скотта).
Да, друг мой...
Поздравляю! Вы - бездарны!
И не получите ни "синьки", ни куриных ног,-
пока в моём алькове не увижу,-
от вас стараний...
Грёбанный енот!
И этого ждала, я?
Дура - дурой!
Если ждала, чтобы слушать "сей говно"!
Бессовестный! Тебе - хана!
Готовься, скнипа!
Подумаешь, -
ещё и вырядился он,
как джентльмен, который ездит цугом!
Ну не гандон, просите, он теперь?
Ну, не гандон?
Занавес опускается
Оценили 22 человека
53 кармы