Однажды, совершенно неожиданно, Митрич появился у костра.
Он скромно поздоровался и спросил:
- Ребята, можно посижу с вами маленько?
Для парней, пасущих лошадей в ночном, это было поначалу очень даже неприятно, только как отказать-то?
Сами понимаете, если в дружной компании шестнадцати-семнадцатилетних ребят появляется взрослый, то уже нельзя поговорить откровенно или случайно ругнуться, к тому же ребята иногда выпивали (что скрывать, не святые же).
Но, дед сумел влиться, в эту их компанию, настолько легко и непринуждённо, что уже через несколько дней ребята не были против его присутствия, а через пару недель уже ждали его с нетерпением, то и дело вглядываясь в даль, не идёт ли...
Если коротко описывать тех, кто приютил одинокого старика у своего костра, то можно сказать вот что:
Ванька Гора – старший из пастухов, самый серьёзный. А как иначе, если он старший из пятерых ребятишек в семье.
Колька Самохин младше Ивана на полгода. Рыжий, весёлый, иногда может сморозить глупость…
«Это от его шабутного характера, так-то он парень рассудительный, правда редко», - смеясь, говорил Митрич.
Колька на такое не обижался. Он вообще обижался редко и ненадолго.
Серёга Петров – самый младший. Рыбалка – его страсть. Он ни разу не уходил домой без приличного улова. Многие деревенские мужики ему завидовали, а толку-то, понимали, что им с парнишкой никогда не тягаться. Говорили, мол, Серёжка даже в луже после дождя наловит окуней, если в неё удочку забросит.
А теперь милости просим к костру!
--------------------------
- Шутки шутками, – шёпотом произнёс Митрич, - а бывало, что не возвращались оттуда, кто пошёл проверять, или приходили сами не свои, но это давно было, с полвека молчал Максимов холм.
- Ага, такие, как ты, дед, когда выпьешь?
Засмеялись парни.
- Тоже сам не свой! Вот так ты и видишь всё, про что потом рассказываешь, все свои чудеса!
- Да, ну вас, дурней! Я ж не придумываю ничего. Остерегаю вас, чтобы лишний раз не рисковали, так целее будете.
Прошлой ночью, к примеру, моя старуха приходила. Корову подоила, молоко, как обычно, по крынкам разлила и обратно на Максимов холм подалась. Любила она Зорьку нашу, всё переживала, что я не умею как надо корову доить.
- Опять брешет, - засмеялся Ванька Гора, - бабка твоя померла в прошлом году, как могла с холма прийти?
- Не зубоскаль, - цыкнул дед. – Хотите на то молоко, которое в крынках, посмотреть? Я не выливал его ещё. Ну, кто смелый?
Пара человек поднялись от костра, готовые следовать хоть к чёрту на рога.
Во-первых, что им грозит в обветшалом домике деда? Во-вторых, они прекрасно понимали, что Митрич врёт, но за его счёт можно прослыть смельчаками.
- Не, так не пойдёт. Комаров кормить за здорово живёшь не интересно, - ухмыльнувшись, произнёс Ванька.
Комары действительно облепляли с ног до головы, стоило отойти от костра.
Сам он пойти не мог, табун оставлять нельзя, неровен час, кто пугнёт, кони разбегутся, собирай потом до полудня, а то и волки могут пошалить, хоть давно не наведывались.
- Дед, когда там парни не найдут ничего в доказательство твоих слов, так ты должен будешь лягуху живьём съесть. Как тебе такой уговор? Не передумал до деревни топать? Брешешь ведь!
- А мне чего передумывать, я-то знаю, что не вру, а брешут твои Полкан с Найдой, да и то не брешут, а предупреждают, мол, дурень ты, Ванька. Вишь спят к огню поближе, потому как тихо, в порядке всё, а что случись, живо подскочут.
А лягуху, да запросто, ежели самогону плеснёте, и так съем вам на потеху. Чего не съесть-то? Вона, французы, едят и нахваливают, а я чё хужее что ли? Под первачок и лягуха – закуска.
Они ушли.
Вернулись через час, как и предполагалось.
Ванька, пока ждал, подготовился. То ли была у него лягушка в банке из-под кваса с вечера, то ли парень умудрился изловить попрыгушку пока они ходили, но он был во всеоружии.
- Ну чё, дед, самогонку наливать?
- И нам налей, - пробасил Колька Самохин.
Только сейчас Ванька заметил какие у его друзей бледные лица.
- Чего там? – спросил он.
Ответил ему Колька только после того, как выпил.
- Молоко чёрное.
Ванька засмеялся.
- Специально дед насыпал туда сажи или краской какой разбодяжил, чтобы вас напугать, а вы и сдрейфили.
- Мы тоже так думали, - отозвался Серёга Петров. – Тоже смеялись, пока он нам корову не показал.
- И что там с коровой? – вяло поинтересовался Иван.
- Лежит в стайке, всё вымя исцарапано, словно рысь подрала.
- Завтра ветеринар из соседней деревни должен приехать, если не сможет полечить, приколоть Зорьку придётся, – договорил за него дед.
Все минут пять молча пили, потом ещё долго курили, словно боялись говорить.
- Потому я с вами и попросился в ночное, - продолжил Митрич, - боязно одному дома. Хоть и отжил уже свой срок, и знаю, что они дважды не приходят, а всё равно боязно.
Они и раньше возвращались, когда я молодой был, кто-то сразу, кто-то год-два спустя, даже с войны мёртвые приходили двое в сорок третьем и один в сорок пятом, царствие им небесное. А в последнее время не слышно было о таком, лет пятьдесят, не меньше, думал, кончилось всё.
Ванька, так до конца и не поверивший друзьям, спросил:
- А что на том холме? Слышал, скотину там не пасут, потому что змей полно?
- Не врут, - подтвердил Серёга. – Я в том году ездил, хотел глянуть ягоду, на склоне клубника должна быть крупная, поспеть могла тоже рано…
Он затянулся горьким дымом, а потом добавил:
- Только руку протянул, хотел сорвать ягодку в траве (а она там есть, не буду врать), штук пять гадюк на меня одновременно зашипели, морды из травы высунули, глаза блестят... Я руку тихонько убрал и сам убрался восвояси.
- Митрич, а чего ты не сказал в деревне никому?
- Зачем? Всё равно, кто ничего про то не знает, вот, как вы, к примеру. Мне никогда не поверят, посмеются только, а старики, кто знает, так им и рассказывать не надо. Я молоко оттого и не вылил, хотел было рассказать соседям, да потом передумал. А что это за штука такая необъяснимая происходит, не спрашивайте, сам не знаю, только на Максимов холм не ходите ребята, себе дороже.
- А чего холм этот Максимовым называют?
- Был один дурачок, Максимкой звали, он на холм уходил таким, как вы, а пришёл ненормальным. Вы же его застали, дед Максим, Кузин, тот что помер три года назад.
Так потом холм в его честь и прозвали, как оттуда болезным вернулся, прежде просто плохим местом величали.
Иван налил всем ещё понемногу первача из банки, а пока пили, незаметно отпустил лягушку.
© Лана Лэнц
"Байки деда Митрича"
Оценили 20 человек
46 кармы