Добыча камня и его обработка инками

Перевод статьи Жан-Пьера Протцена. 

В одной из публикаций, посвященных полигональной кладке в мезоамерике, была ссылка на перевод довольно старой статьи Жан-Пьера Протцена. Ссылка битая, и желающие покопаться в материале, чувствуют разочарование. Но буквально на днях появился новый перевод, выполненный Олегом Кругляковым, который многим хорошо известен как постоянный и принципиальный оппонент Склярова и Павлова, организатор форума "Что могли древние", один из создателей VK-паблика "Что могли древние", автор многочисленных статей по строительным технологиям Древнего Египта. Воспроизвожу этот перевод целиком. Ссылка на оригинальную публикацию с более детальными фотографиями размещена в конце

Добыча камня и его обработка инками

Жан-Пьер Протцен, университет Калифорнии, Беркли

Инкские приёмы строительства долгое время была предметом диких спекуляций. Исследования древних каменоломен и многочисленных стен из обтёсанного камня показывают, что удивительные постройки инков были созданы очень простыми средствами. Камни отбирались из скальных осыпей или просто выламывались клиньями из скальных выходов. Если возникала необходимость расколоть блоки, то использовались большие каменные кувалды. Более мелкие каменные молоты применялись для оббивки камней, пока они не приобретали задуманную форму. Подгонка одного камня к другому достигалась стесыванием уже уложенных камней, т.е., методом проб и ошибок. Эксперименты показывают, что этими приемами камень может быть добыт, обколот, обтесан и подогнан быстро и простыми средствами.

Когда в 1438 (или около того) году Пачакути, девятый Инка, пришёл к власти, он приказал, чтобы Куско, столица его зарождающейся империи, была перестроена в камне. Каменщики, которых он привлёк к работам, и те, которые работали на его преемников, создали уникальный стиль каменного строительства, не имеющий аналогов в мире.

Начиная с испанского завоевания в 1532г. достижения и изобретательность инкских каменщиков глубоко впечатляют любого путешественника, оказывающегося в высокогорье к югу от центрального Перу.

Один из самых внушительных инкских памятников – "крепость" Саксайуаман около Куско; как писал Педро Санчо в 1534г., "ни мост Сеговии, ни любые строения, созданные Геркулесом или римлянами, не столь достойны быть увиденными, как она". И 450 лет спустя, десятки тысяч туристов, стекающихся ежегодно к руинам инков, переполнены священным трепетом, изумлением и удивлением. От Куско до Писака, от Ольянтайтамбо до Мачу-Пикчу они изумляются застывшей красотой инкской каменной кладки, ошарашены огромными размерами камней и ошеломлены взыскательной точностью, с которой любой камень подогнан к соседнему.

Культура инков оформилась в долине Куско около 1200г. н.э. Почти 200 лет инки оставались в пределах своих границ, управляя незначительной аграрной страной. Но при Пачакути они вырвались за пределы своей территории, чтобы приступить к мероприятию по созданию империи, во многом сравнимой с империей Римлян.

На своем пике, ко времени испанской конкисты, империя инков разрослась от Чили до Эквадора, от реки Маул на юге до реки Ангасмаё на севере, от Тихоокеанского побережья на западе, до высокогорий Анд и границ бассейна Амазонки на востоке.

Сравнение инков с римлянами неслучайно. Оно опирается не только на масштаб их империи и военных подвигов, которыми империя была завоёвана, но и на выполненную грандиозную строительную программу, которая была совершенно подобна римской. Инки построили дорожную сеть, чья полная длина оценена почти в 10000 миль. Две магистрали пролегали через всю империю: одна вдоль Тихоокеанского побережья, другая -через центральное высокогорье. Везде, где позволяла топография, они были связаны многочисленными поперечными дорогами. Большинство дорог было мощёными, а где требовал рельеф – были пробиты туннели или уложены ступени. Через реки на травяных тросах были смело переброшены висячие мосты.

Протяженность дорожной сети была равна, если не превосходила их, с тысячами миль сельскохозяйственных террас, которые всё ещё прошнуровывают пейзажи Андов от Боливии до Эквадора. Террасы защищали почву от эрозии во время обильных летних дождей и создавали площади для растениеводства. Поля орошались широкой и разветвленной системой каналов, многие из которых в работе и сегодня. Можно предположить, что строительство инфраструктуры такого уровня в сочетании с огромными военными усилиями, должны были исчерпать ресурсы государства инков, но они, невзирая на это, смогли построить ещё и цитадели, храмы, дворцы, места для отдыха вдоль дорог, склады для пищи, одежды и оружия, и водоёмы для церемониальных целей и (возможно) отдыха.

При изучении их зодчества видно, что инкские строители использовали множество приёмов. Они были хорошими специалистами в постройке стен с использовании адобов, стен из соединенных грязью камней, и сухих стен из диких и обтёсанных камней. Однако, именно в последнем они преуспели и достигли несравненного уровня совершенства. Стены из обтёсанных камней, часто циклопических размеров, были сложены не только без цемента*, но и с точностью, которая часто укладывалась в пределы долей миллиметра. Ремесло инкских каменщиков не было ограничено техническими сторонами; эстетическая привлекательность их работы очевидна в многочисленных типах кладки, в геометрии стыков и разнообразии текстур стен, достигнутых варьирующимися методами обработки поверхности и сопряжений.

Как инкские каменщики, не пользовавшиеся железными инструментами и не знавшие колеса, обтесывали и подгоняли камни, и возводили стены, ставшие объектом такого восхищения? Как интересующийся строительной технологией архитектор, я в течение некоторого времени был заинтригован красотой и совершенством инкской камнеобработки.

Технологический вопрос, конечно, вопрос о том, как инки сумели построить такие каменные сооружения. Проблема может быть сформулирована более конкретно вопросами о следующих операциях:

a) Добыча камня. Какой тип камня выбирали инки? Как, и какими инструментами они извлекали и кололи его?

b) Отёсывание и обработка. Как, каким инструментом были выполнены эти операции и где?

c) Подгонка и укладка. С помощью какой техники и какими приспособлениями инки достигали знаменитой подгонки камней?

d) Погрузка и транспортировка. Как и с помощью каких приспособлений инки транспортировали и поднимали строительные камни?

На основании своих исследований в районе Куско в 1982 и 1983г., я могу дать ответы на первые три вопроса. Исследование включало анализ многочисленных инкских стен в Куско и вокруг него, и посещение нескольких древних карьеров. Особое внимание было обращено на два карьера: Качиката, из которого инки добыли красный гранит, частично использовавшийся при строительстве Ольянтайтамбо, и Румиколка, который поставлял большую часть андезита, использовавшегося в строительстве Куско.

ДОБЫЧА КАМНЯ

Организация каменоломен

Карьеры Качикаты лежат по другую сторону реки Урубамбы от Ольянтайтамбо, приблизительно в 4км к юго-западу и на 700-900м выше дна долины. Они размещены в двух гигантских каменных осыпях непосредственно под стенами гранитного выхода, называемого Негра Буена или Яна Орку, который проник сквозь массив метаморфизованных осадочных пород.

Карьеры Румиколка находятся в 35км на юго-восток от Куско за Пикильяктой, на левом берегу реки Вильканота рядом с дорогой инков, ведущей из Куско в Колласуйю. Они расположены на обнажении вулканической породы, андезита, которое в геологическом прошлом пробило окружающие песчаниковые формации.

Выбор определенного типа скальной породы, должно быть, был важен для инков, иначе они не стали бы вести добычу на столь труднодоступных и далёких участках. Высокая степень организации, проявленная в планировке этих и других каменоломен, которые я посетил, является дополнительным признаком, что добыча камня была для инков очень важной операцией, а не просто рутиной.

Карьеры Качикаты, вероятно, не очень изменились с тех пор, как они были посещены Джорджем Скваером в I863г. Его описания под стать моим собственным наблюдениям.

Попасть в карьеры можно так же, как и во времена инков - по рампе, которая ведет вниз, от Ольянтайтамбо до реки, и вверх на гору на южном берегу к каменной осыпи. На всём протяжении рампы (всё ещё) лежит около 80 брошенных блоков. Большая часть дороги весьма хорошо сохранилась и легко прослеживается. Карта (рис.1), построенная по моим промерам, показывает южнобережную часть дороги и ее ответвления к трем участкам карьера - северному, южному и западному. Дороги между Навинпатой и северным карьером, и между северным, и западным карьерами уничтожены эрозией.

Дороги имеют лёгкий уклон около 8-12 градусов и ширину от 4 до 8м. Они врезаны в склон горы и имеют подсыпку и подпорные стены со стороны долины. Эти стены имеют высоту 1 - 3м, а на некоторых участках до 10м. Где ландшафт позволял, рампы преобразованы в желоба для скольжения, самый длинный из которых расположен на севере, и приводит вниз к реке. Это удивительный спуск почти на 250м вниз с уклоном приблизительно в 40 градусов, у подножья которого осталось четыре брошенных блока. Этот желоб использовался не всегда, тому есть явное свидетельство в виде рампы сразу к востоку от него (см. рис.1).

Эскиз карты карьеров Румиколка (рис.2), сделанный по аэрофото и осмотру на земле, демонстрирует подобную же сеть дорог или рамп, ведущих к разным разработкам: верхней, центральной и южной.

В обоих карьерах инки устроили дороги и провели дополнительные работы по развитию инфраструктуры. В Качикате они установили большие подпорные стены, чтобы защитить карьеры от камнепадов и (возможно) остановить крупные блоки, скатывающиеся с более высоких участков. Ясно видны следы водных каналов, идущих к карьерам и к соседним руинам. На обоих участках, Качиката и Румиколка, легко найти руины, которые местные предания называют резиденциями "надсмотрщиков" или "администраторов" (Сокамарка, Бандоаяна?), и жилища каменотёсов (Инкаракаи, Навинпата; Васкаваскан?). Раскопки на этих участках не велись, поэтому нет доступных доказательств, которые подтвердили бы, или опровергли предполагаемое происхождение этих руин.

Перуанский архитектор Эмилио Харт-терр в статье об инкском каменном строительстве описал и показал на карте то, что он называл кварталами каменотёсов Качикаты. Я не смог определить местонахождение этих зданий. Руины, которые наиболее близко совпадают с описанием Харт-терра, являются зданиями A и B в Сокамарке (рис.3), но руины Сокамарки, в действительности, не совсем соответствуют планам и разрезам Харт-терра (рис.4). В целом, планировка и ориентация комплекса значительно отклоняются от эскизов Харт-терра. Но, что Харт-терр не упомянул вообще, говоря о Качикате (хотя они были изучены Скваером), так о множестве погребальных башен, или "чульпас", которыми утыканы площадки Инкаракаи и северный карьер.

Это круглые, или квадратные строения, около 1.5-2м в диаметре (или в ширину), и такой же высоты. То, какой особый смысл может быть заложен в эти конструкции, еще следует установить. Ни в одном из других карьеров, посещённых мной, не было чульпас.

Тонкостью, которая для карьеров Качикаты кажется уникальной, является наличие каменотёсных участков и «складов» для временного хранения, которые отличаются от участков добычи. Я нашел, по меньшей мере, три таких «склада»: один в западном карьере около точки промеров №14; другая в южном карьере около точки 54; и третья около Инкаракаи. Стратегически они расположены чуть ниже точки, где сходятся рампы для доступа к северным и южным карьерам.

Последний, является самым большим из трех «складов». Он построен на террасе с долинной стороны главной рампы, и связан с ней короткой наклонной площадкой (рис.5). Многочисленные большие и маленькие блоки красного гранита всё ещё там лежат. Было ли здесь место, где проверялась пригодность доставленных из карьеров блоков, и далее, они обрабатывались, либо кололись на части в соответствии с планами?

Качество камня

В обоих карьерах разные зоны добычи соответствуют типу пород камня, или их качества.

Северные и южные карьеры Качикаты поставляли крупнозернистый красный гранит, который был использован в крупных структурах того, что называют «религиозным сектором» Ольянтайтамбо. Большинство, за несколькими исключениями, брошенных вдоль «доставочных» дорог блоков - этого типа. Исключения - сероватый и гораздо более мелкозернистый гранит, основным источником которого является западный карьер.

Верхний карьер в Румиколке поставлял андезит с отчетливой слоистой текстурой, который поддаётся добыче в виде тонких плит. Большинство тротуаров Куско до сих пор вымощены плитами из этого карьера. В восточном карьере скальная порода имеет столбчатую текстуру, а в центральных – структуру валунов со случайными выходами слоистой. Горные породы со слоистой текстурой и текстурой валунов найдены и в южных карьерах.

Добыча

В Качикате инки не практиковали карьерных работ в обычном понимании. Они ни откалывали камень от лица скалы, ни отделяли его от основы подрубанием. Рабочие просто шли сквозь гигантскую каменную осыпь, тщательно выбирая блоки, соответствовавшие полученному заданию. Насколько я смог выяснить, как только соответствующий блок обнаруживался, он, прежде чем отправиться на строительную площадку, подвергался минимальной обработке. Тонкая доработка и «настройка» для стыковки, кажется, делались позже, уже на строительной площадке.

Часто работа с блоком начиналась до того, как к нему оказывался подведён пандус. Особенно очевидное доказательство тому - в конце самого высокого пандуса в южном карьере (точка промера№ 115, рис.1), где два частично отшлифованных блока (4.5x2.5х1.7м, другой 6.5х2.7х2.1м) возвышаются на рабочих платформах, еще не соединенных с пандусом.

Следы обработки на этих и других блоках интригуют. Они очень напоминают следы на неоконченном обелиске в Асуане, и приёмы, должно быть, не слишком отличались от применявшихся египтянами, которые использовали долеритовые шары, для обстукивания (паундинг, дробление – устоявшийся в археологии термин для обозначения этого приёма) заготовки, пока последняя не приобретала желаемую форму (рис.6,7).

В 1959г. Аутвотер писал: "на этом участке (Качиката) оказалось очень немного инструментов. Нашлось несколько диоритовых (sic) молотов* и совсем немного кирок или клиньев".

И, действительно, инструменты редки на этом участке. Только при следующем визите в Качиката, в I983г., я обнаружил на «складе» около Инкаракаи три молота: два из кварцита и один из неопределенный породы. Поскольку свидетельства о том, что Инки раскалывали скальные породы при помощи клиньев, весьма туманны, я довольно скептически отношусь к заявлению Аутвотера о находках кирок и клиньев.

Как уже отмечено, скальная порода, обнаруженная в западном карьере - сероватый мелкозернистый гранит. Очень немногие из крупных блоков, брошенных или на рампах, или на строительной площадке, состоят из этого материала. Тем не менее, сегодня местные предания, как и во времена Скваера, гласят, что это действительно карьер Ольянтайтамбо.

Два жернова: один почти законченный, другой грубо отесанный - должны бы говорить о том, что карьер разрабатывался в колониальные времена. Но иные детали, в частности наличие построенных рамп, указывают на родственность западного карьера с двумя другими.

У этого карьера, лежащего в стороне от главной рампы, есть удивительная особенность – присутствие множества длинных тонких блоков в разных стадиях готовности. Некоторые из них - длиной почти 7м с поперечным сечением всего 40x40см. Как эти каменные "иглы" были добыты, остается чем-то вроде загадки. По некоторым из блоков, разбросанным вокруг, можно понять, что длинные блоки с большим поперечным сечением многократно разделялись (вдоль) на блоки с всё меньшим сечением. Но как? На рабочих поверхностях нет никаких узнаваемых следов инструмента, никаких следов вбивания клиньев, имеются только слабые следы транспортировки. Эти иглы, в отличие от больших блоков в северном и южном карьерах, обрабатывались не дроблением.

Для чего использовались эти иглы? Местные «информаторы» сказали мне, как и Скваеру до меня, что они использовались в конструкции моста через реку Урубамбу. Такое объяснение сомнительно, поскольку расстояния от берегов до всё еще стоящей в реке опоры моста составляют, соответственно, около 20м и 30м. Любопытно, но на пандусах, ведущих от карьеров до строительной площадки, нет брошенных игл. Единственные блоки в Ольянтайтамбо, которые вообще соответствуют описанным выше, являются перемычками над дверными проемами в стенах Маньяраки, при входе в "крепость".

По контрасту с Качиката, на всех участках в Румиколка любой сталкивается с карьерными работами в полном смысле слова: камни отколоты от стены или вынуты из своих ниш. Сегодня эта зона все еще интенсивно разрабатывается, так что теперь стерта большая часть видимости древней деятельности. Мне повезло, и удалось найти хорошо сохранившуюся яму разработки в труднодоступной области центральных карьеров. Тут не наблюдается следов нынешней деятельности, хотя современные разработчики приближаются быстро.

Я назвал эту яму "Ямой ламы" из-за двух петроглифов лам, которые я там обнаружил на скальной поверхности. Эта яма - около 100м в длину, 60м в ширину и 15-20м в глубину.

Удачной особенностью Ямы ламы являются около 250 вырубленных камней, лежащих у четырех основных участков добычи (рис.10), обработанных и готовых к транспортировке.

Под покрывным очень пористым рыхлым, мелкообломочным материалом Яма ламы имеет три явно различающихся по качеству вида камня.

Во-первых, - горизонт всё еще пористых, рыхлых, но уже более крупных камней, которые, видимо, относятся к тем, что использовались в регулярной кладке в Куско из некрупных камней.

Прямо под ним расположен слой несколько более крупных светло-серых, или бурых камней; эта порода значительно плотнее, не столь рыхлая, но сильно трещиноватая.

Нижний слой содержит лучший камень: плотный, в больших кусках красивого искристого темно-серого цвета. Послойные различия, вероятнее всего, - результат, более и менее быстрого застывания андезитовых масс после их извержения. Чем камень более порист, тем быстрее она застывала.

Добыча такого камня не представляет особых сложностей. Даже самый плотный, все же, достаточно трещиноват, что бы быть легко отколотым от скалы. Чтобы ломать его инкские рабочие могли использовать бронзовые клинья, подобные выставленным в музеях Куско и Лимы, или они просто могли использовали деревянные палки, как я заметил, так поступают современные рабочие карьеров.

Скваер писал о Румиколке: О способе, каким камни были отделены от естественной скалы здесь, как и в других местах, имеются многочисленные иллюстрации. Где это возможно, под скальным массивом скалы производилась выборка горной породы, так чтобы часть массива оказалась нависающей. Затем, по линии планируемого раскола на верхней поверхности вырубалась канавка, в которой на значительную глубину выдалбливались продолговатые отверстия, точно как это делается теперь. Достоверным кажется предположение, что сухие деревяшки забивались в эти отверстия, а в канавку заливалась вода.

Ни в Румиколка, ни в Качиката я не встречал убедительных доказательств, достаточно подтверждающих использование такой технологии инкскими каменоломами. Единственные признаки применения этой методики, которые я нашел, были на одном блоке красного гранита, на рампе ведущей к Ольянтайтамбо. Короткая канавка в 145см длины, 4см ширины, и 2см глубины, пересекает верхнею грань этого блока. В канавке - три отверстия, от 10 до 13 см длиной, 4см шириной, 6см глубиной, и расположенные они на расстоянии 32 до 34см друг от друга. На блоке есть ещё десять таких отверстий, три из них вразброд размещаются на верхней грани. Неправильная форма отверстий, их закругленные края и дно, извилистая форма канавки и намётки углублений в ней убедительно свидетельствуют, что канал и отверстия были выдолблены ударами. Описанное резко контрастирует с единственной расколотой глыбой в каменоломнях Мачу-Пикчу, на которой - четко вырубленные клиновидные отверстия регулярных очертаний и размера, но отсутствует канавка. Но есть некоторое сомнение, что эти отверстия были вырублены металлическим зубилом (Рис.12).

Я склонен полагать, что эта скала в Мачу-Пикчу была расколота в более поздние времена. Отсутствие следов канавки и использование клиньев, конечно, не исключает применения этой технологии инкскими рабочими для добычи камня или раскалывания больших блоков. Однако, вопреки большинству утверждений в литературе, предполагается, что такая техника применялась не часто.

ОБКАЛЫВАНИЕ И ОТЁСЫВАНИЕ.

В Румиколка, в отличие от Качикаты, блоки в карьере преимущественно были обработаны или почти обработаны: на пяти из шести сторон. Каким образом камни обрабатывались, после того как они были отколоты от стены? Среди многих блоков в Яме Ламы можно обнаружить блоки на всех ступенях их производства, от сырья до едва обколотых, от частично обработанных до полностью отделанных. С лёгкостью можно себе представить, как этот процесс мог протекать.

Инструменты

В этом месте я нашел достаточно много инструментов, чтобы быть совершенно уверенным в их использовании при обкалывании и обтесывании. Инструменты были простыми речными булыжниками, использовавшимися в качестве каменных молотов. Они были обнаружены беспорядочно разбросанными по андезитовой щебенке, или частично погребёнными в ней (Рис.13). Молоты было легко идентифицировать, так как они чужеродны для этого участка, как по конфигурации, так и по петрологическим параметрам. Большинство молотов – кварц-полевошпатовые песчаники, в различной степени метаморфизованные. Несколько молотов - чистый кварцит, другие – гранит, а некоторые - оливиновый базальт. Они варьируют по весу от пары сотен граммов до 8кг с двумя группами внутри этого диапазона: от 2 до 3кг и от 4 до 5кг.

Все виды каменных молотов имеют твердость не менее 5,5 по шкале Мооса. Она сравнима с твердостью андезита, с которым использовались молоты, но молоты прочнее андезита, который, из-за различной скорости застывания при своем образовании, легко разрушается при ударе. Источник молотов вероятнее всего располагается недалеко от реки Вильканота. Большие количества речных булыжников может быть найдено и на северо-западной стороне карьеров, вдали от реки, на всём пути до верхнего карьера. Похоже, подъём вулканических пород отсёк реку Уантанай от слиянияя с рекой Вильканотой в районе Румиколка, и сместил её старое русло.

Аутвотер, должно быть, не учёл этого, когда писал, «я нашел два кварцитовых камня-молота, которые, видимо, были принесены на площадку издалека, потому что около неё нет признаков присутствия такого материала»

Самые крупные молоты использовались для разбивания отколотых от стены блоков и придания им формы отслаиванием. То, что для формирования блоков использовалась техника отслаивания, очевидно, если судить по рубцам на имеющихся блоках (Рис.15). Следы аналогичны следам на изготовленных отслаиванием каменных инструментах и наконечниках стрел, только гораздо крупнее.

Обтесывание осуществлялось молотками среднего веса, а более мелкие молотки, от 200 до 600г, служили для формирования и тонкой доводки рёбер.

Эксперименты

Для проверки своих утверждений я перешел от наблюдений к эксперименту. Приступив к необработанному блоку андезита размером примерно 25х25х30см (Рис.16), я сначала, с помощью молота весом около 4кг из метаморфизованного песчаника, сбил самые крупные выступы, чтобы получить грубый параллелепипед. Чтобы достичь этой стадии оказалось достаточно шести ударов. Следующей задачей было оббить поверхность. С помощью другого молота из того же материала весом около 4кг и, держа его двумя руками, я начал тогда стучать по грани блока (Рис.19).

Обкалывание таким способом, в сущности, является процессом дробления камня. Однако, если при работе отклонить направление удара молота на угол в 15 - 20 градусов от нормали к обрабатываемой поверхности, начинают отлетать тонкие чешуйки и обкалывание значительно ускоряется (Рис.17а).

Эффективность удара повышается еще более отклонением направления удара примерно до 40-45 градусов перед самым ударом молота по поверхности. Это достигается поворотом запястий в последний момент. Механизм этого процесса объясняется просто. Когда удар направлен нормально к поверхности, вся сила удара расходуется на сжатие, которое крошит камень (или в худшем случае может даже расколоть его). Если направление удара отклоняется от вертикали, сила удара раскладывается на составляющие сжатия и сдвига. Чем больше становится угол отклонения линии удара от нормали, тем составляющая сдвига становится больше. Эта самая сдвиговая составляющая силы удара и скалывает мелких чешуйки.

Может подуматься, что использование 4кг молота в течение длительного времени окажется очень утомительной работой. Дело в том, что нет необходимости поддерживать отбойник при его применении. Используя силу тяжести и собственную массу молота, можно просто бросать его на рабочую поверхность, сопровождая молот обеими руками. Молот отскакивает от андезита на 15-25см и его можно снова подхватывать руками. Каменщик может направить отбойник в следующую точку удара, уронить его, поймать снова и так далее. Если он хочет работать быстрее, можно после каждого отскока придавать молоту новый импульс. Даже в этом случае усилия, растрачиваемые на дробление, окажутся довольно небольшими. Работа по обтесыванию одной поверхности нетронутого бока заняла у меня всего 20 минут.

Когда грань блока обтёсана, блок нельзя просто перевернуть, чтобы приступить к обработке следующей грани (Рис.17b). Крупный отбойник, наиболее вероятно, сколол бы большие пластины у рёбер. Чтобы избежать этой опасности, прежде должно быть сформировано ребро, маленьким молотком, легкими, скользящими от (будущего) ребра ударами (Рис.17с). И только после того, как ребро сформировано, можно возвращаться к технике вытесывания плоскости (Рис.17d).

Для формирования рёбер экспериментального блока я использовал молоток весом около 560г (Рис.18). С молотками такого веса не может эффективно использоваться сила тяжести и природа удара не имеет преимуществ, даваемых отскоком. Молоток во время ударов приходится держать крепко, и сила удара в этом случае, - сила, которую рабочий сам прилагает к молотку. Чтобы избежать боли и возможных, последующих, травм, молот нужно держать так, чтобы ладонь была параллельна направлению удара. При хвате молота с ладонью перпендикулярной направлению удара получалась болевая отдача непосредственно в кости запястья и предплечья.

После формирования краев я обтесал еще две грани, перепробовав несколько молотков весом от 3.5 до 4кг (Рис.19). Не все отбойники, которые я использовал, давали одинаковый результат. Один, который был плохо сбалансирован, отскакивал под непредсказуемыми углами, и им было очень трудно управлять. Другие не достаточно высоко отскакивали, чтобы использоваться без усилий. При всём при том, обтесывание трех сторон и формирование 5-ти ребер, заняло не более 90 минут.

Я заметил, что на большинстве блоков, углы между двумя соседними гранями, измерянные возле самого ребра, оказывались больше, чем 90 градусов. Проверка группы из 31 блока дала осреднённый двухгранный угол в 117 градусов, диапазон составил от ровно 90 до 132 градусов.

Такие двухгранные углы представляются прямым следствием техники формирования рёбер. В результате, выступающие грани приобретали полезное качество предохранения рёбер во время транспортировки и обработки. Эта техническая деталь обработки камня объясняет появление утопленных стыков, контрастно выглядящих в каменной кладке инков.

Эксперименты показывают, что камни могут быть добыты, обколоты, и обтесаны простыми инструментами с минимальными усилиями и в очень короткий промежуток времени. Тот ли это способ, который использовался инкскими каменотёсами?

Вещественные доказательства того, что они использовали методы близкие к разработанным в эксперименте, существуют в изобилии. Отметины, аналогичные полученным на андезитовом блоке в Румиколка, есть на всех инкских стенах, независимо от типа горных пород (Рис.21).

На известняке выбоинки придают камню беловатый колорит. Эти белые точки - результат частичной метаморфозы известняка, порождаемой высокой температурой, возникающей при ударе каменным молотом (Рис.22). Во всех случаях отметины у края мельче чем в центре поверхности, что наводит на мысль об использовании для обработки краев более мелких молотков.

Если найденные мной чужеродные камни действительно использовались как молоты, то должны быть признаки износа не только на самих молотах, но также и на рабочем месте, в виде чешуек и осколков. Чтобы проверить это, я разметил участок 1.8 x 1.8м. в зоне, где были найдены четыре частично погребенных молота и просеял поверхностный слой андезитовых чешуек. Ограничившись осколками, которые я мог ухватить пальцами, я нашел 43 кусочка, все из которых петрологически подходили к найденным каменным молотам.

Мое единственное сомнение относительно техники дробления касалось острых внутренних углов, подобных найденным на ступенях «Трона Инки» в Саксайуамане (Рис.23). Как можно только дроблением выдолбить внутренние углы? В Румиколка я нашел маленький удлиненный инструмент, который рассеял мои сомнения. Этот кварцитовый инструмент, мог бы использоваться или в качестве молотка, или зубила, так как он был изношен на обоих, заостренном и тупом концах (Рис.24).

Во многих постройках инков можно найти прорубленные в камнях отверстия-петли: петли для притягивания крыш в Мачу-Пикчу; отверстия неизвестного назначения у Инкаватаны в Ольянтайтамбо и в Кориканча в Куско.

Все отверстия, которые я исследовал, были выдолблены. Они демонстрируют характерные отметины и имеют коническую форму с обеих сторон продырявленного камня. Это говорит о том, что камень долбили с обеих сторон, пока не оставалось только тонкая перегородка, которая затем пробивали. Я знаю только одно сквозное отверстие в камне (в камне, во внутреннем дворе музея Куско), которое, возможно, могло бы поддержать предположение Бингхема, что отверстия бурились «вероятно, посредством отрезков бамбука, быстро вращаемых между ладонями, со щедрым добавлением воды и песка».

О технике дробления говорит, по меньшей мере, один документальный источник. Гарсиласо де ла Вега писал, «У них не было никаких других инструментов для обработки камней, кроме неких черных камней, которые они назвали «хихуана» и которыми они обрабатывали [камень], не коля его ими, а обстукивая».

Альтернативные методики

Хотя и нет сомнений, что техника дробления была доминирующим методом обработки камня, в обследованном мной районе имеются доказательства, что инкским каменщикам были известны и другие техники работы с камнем.

Многие из стандартных блоков в Ольянтайтамбо демонстрируют прекрасно шлифованные участки граней и рёбер (sic), в то время как остальные поверхности несут знакомые отметины ударов. Такая шлифовка, возможно, была получена с помощью брусков пемзы, несколько фрагментов которой я нашел.

Поблизости от "религиозного сектора" Ольянтайтамбо есть каменный блок, в который, как кажется, «впилились». В действительности же, этот камень не обрабатывался вообще. Предполагаемый надпил, показываемый каждому туристу и упомянутый Равинесом в редакционной сноске к статье Аутватера "Edificaccin de la fortaleza de Ollantaytambo", в действительности, только частично выветрившаяся кварцевая жила.

Однако, в несколько сотнях метров отсюда, в месте, именуемом Инкамисана, есть много подлинных прорезов, формирующих ромбический рисунок. Эти прорезы - результат проскребания, а не продавливания, или дробления. Они, возможно, были сделаны какой-то пилой или напильником, но явно не проволокой или шнуром, поскольку эти прорези упираются в вертикальную стену, сквозь которую, никакой тросик не протянуть. Прорезы фактически состоят из двух тонких канавок с узким промежутком между ними, который потом был выбит (Рис.25).

Подобные прорезы, формирующие такие же узоры, могут быть найдены на камнях, маркированных в музее Куско как "камни мостовой".

Приблизительно в 20м к северу - северо-востоку от Храма Солнца в религиозной части Ольянтайтамбо есть лиловатый «родниковый камень» из мета-аркозового песчаника, на котором виден интересный след трения (Рис.26). Равинес предложил (считать), что этот камень «a roca a medio puliment» (немного шлифовали).

В Ольянтайтамбо встречается несколько хороших примеров шлифованных блоков. Как замечено прежде, на большинстве лежащих в округе блоков красного гранита есть участки с почти зеркальной полировкой. Отсюда ясно, что отметины на «родниковом камне» не от шлифовки, а от какого-то типа распиливания. И, опять же, эти распилы не могли быть сделанными проволокой или шнуром; кривизна распила противоречит тому, что он получен проволокой. На обследованной мной территории есть и другие свидетельства того, что инки в отдельных случаях камни пилили. Какие инструменты они для этого использовали, я пока не знаю.

Подгонка и укладка

Следующие и самые интригующие вопросы по каменному строительству инков касаются невероятно точной подгонки блоков. В целях обсуждения будет сделано различие между лежачими швами, то есть, стыками, которыми большая часть веса блока передается нижим слоям, и боковыми или восходящими швами.

Лежачие швы

Я сделал наблюдение относительно лежачих швов, которое может быть сформулировано как правило: нижняя поверхность каждого нового ряда врезана в верхнею поверхность ряда, уложенного ниже.

Это правило - непреложно, например, в Саксайуамане (Рис.35) и даёт простое объяснение участку стены в Мачу-Пикчу, который привлёк такое внимание Бингхема (Рис.27). Об этой стене он писал: Со временем дом, чердак которого был целиком выше уровня Прекрасной Стены, мог бы начать отклоняться от неё и швы бы разошлись. Поэтому, каменщики остроумно сцепили обтёсанные камни вместе в точках, где могло сказаться наибольшее напряжение, чередуя один условно прямоугольный выступающий камень с другим, расположенным встречно и создавая, таким образом, последовательность зацепов, которые предохранили бы отёсанные камни от (взаимного) скольжения и удержали бы дом от отклонения от декоративной стены.

Если бы действительно двухэтажному дому суждено было начать отклоняться от Прекрасной Стены, создалось бы скорее поднимающее её движение, чем скользящее, не окажись там «зацепов».

Такая особая конфигурация лучше объясняется «правилом лежачих швов», и может быть интерпретирована как "стык", где сходятся секции стены, начатые с противоположных концов. Правило (в соответствии с которым, верхний ряд врезался в нижний), как и любое хорошее правило, имеет свои редкие исключения, например в Ольянтайтамбо (Рис.28).

Но даже исключения вроде этого не отменяют того, что долбится нижний ряд, чтобы подогнать его к верхнему.

Где бы стены ни оказались разобраны, ясно видны выбитые дроблением для принятия следующего слоя блоков

на верхней поверхности выемки (Рис.29). Выемки вроде этих - явное опровержение часто выдвигаемой гипотезы, что соседние камни притирались друг об друга, чтобы достигнуть полной подгонки. Очевидно, что притирка не оставила бы следов, подобных имеющимся. Как тогда была достигнута такая подгонка?

И опять, для лучшего понимания использованной техники, я попытался сделать всё сам. Эксперимент потребовал двух андезитовых блоков: один - тот, что использовался в эксперименте по отёсыванию, второй - на котором должна была быть выдолблена поверхность "лежачего шва". Сторона маленького камня, показанная на Рис.30, - та, под которую должна была быть выдолблена поверхность "лежачего шва".

Я начал с того, что установил маленький блок нужной стороной на нижний, и обрисовал контур этой поверхности. (Современные каменщики выкапывают корень повсеместного кустарника, называемого "ллаулли", и используют его тёмный желтый сок в качестве маркера при изготовлении тротуарной плитки).

После оконтуривания "лежачего шва" я «выстучал» его. В процессе дробления образуется много пыли, которая оказывается вполне полезной: когда прикладываешь верхний блок для проверки подгонки, в местах, где две поверхности соприкоснулись, образуются уплотнения пыли, в то время как в других местах - нет. Там, где пыль уплотнена, следует продолжить дробление. Посредством повторных примерки и дробления можно достигнуть стыковки настолько точной, насколько пожелаешь. На Рис.31 и 32 сравните подгонку, полученную таким способом с оригинальной в инкской стене Амаруканчи в Куско. На полную подгонку у меня ушло 90 минут.

Техника подгонки двух камней, таким образом, - разновидность метода проб и ошибок. Я признаю, что эта техника, выглядит утомительной и трудоемкой, особенно если подумать о циклопических блоках в Саксайуамане или Ольянтайтамбо.

Следует помнить, однако, что инков время и рабочая сила, вероятно, волновали мало. Мои эксперименты показывают, что после некоторой практики глаз так выучивается сличать поверхности, что количество примерок значительно сокращается.

Предложенный метод работает, и в нём — то преимущество, что он не требует использования инструментов и других приспособлений, следов которых (собственно) и не обнаружено. Наконец, это подтверждается, по крайней мере, одним очевидцем 16-го века. Хосе Акоста писал в 1589: И, что меня восхищает более всего, это то, хотя эти [камни] в стене, о которой я говорю, очень отличаются по размеру и по форме, подогнаны друг к другу невероятно точно без раствора. Всё было сделано преимущественно силой человека и с огромным терпением при работе, поскольку, чтобы подогнать один камень к другому, пока они не совпадут, их требовалось многократно примерять, а камни имели сложную неправильную форму

Акцент здесь, конечно, должен быть на фразе «их требовалось многократно примерять»

Восходящие швы

Боковой или восходящий шов отличается от лежачего тем, что по нему точная стыковка, видная с фронта, часто распространяется вглубь стены всего на несколько сантиметров, а дальше вглубь - стыки забутованы (Рис.33).

Харт-терр характеризовал этот метод подгонки как технический секрет "клин-камня" (piedra-cuna), который позволял инкскому каменщику свести работу по подгонке блоков единственно к подгонке тонкой полоски по краям блоков. В то время, как такая неглубокая подгонка и распространена, она редко применяется к "лежачим швам", и никак не является правилом для "восходящих швов". Во многих случаях блоки подогнаны столь же тщательно по всей плоскости сопряжения (Рис.34).

Хотя, как я покажу ниже, клин-камни в действительности играют важную роль в инкском каменном строительстве.

Техника подгонки боковых швов, я полагаю, подобна той, что использовалась для "лежачих швов": новый блок будет врезан в уже установленный блок, в котором делается выборка.

Результат общей подгонки "лежачих" и "боковых" швов виден в Саксайуамане (Рис.35), и это снимает некое волшебство со знаменитого «двенадцатиугольного камня» в подпорной стене дворца Инки Рока (Рис.36).

Последовательность укладки

Факт боковой подгонки ставит некоторые вопросы к последовательности, в которой укладывались блоки. Последовательность, возможно, не имеет особого значения для стандартной кладки, но она, конечно, становится критической в каменной кладке с нестандартными швами.

Для изучения последовательности укладки, я промерил одну из крепостных стен в Саксайуамане. Развернутый вид 26 и 27 стен первого вала показывает ориентацию и величину углов, образованных плоскостями швов и плоскостью поверхности стены (Рис.37).

Полагая, что укладка первого ряда, за исключением блока №1, была несложной, можно логично предположить, что блоки I6 и 19 были уложены до 15 и 20, а блок 34 - прежде 33, как и блок 26 - до 25-го.

Детально изучая второй ряд (блоки 16 - 19), снова можно заметить, как лежачие швы врезаны в нижний ряд и как восходящие швы врезаны в смежные блоки по сторонам.

Изменение ориентации углов положения швов между 19 и 10, и между 19 и 20 подтверждает доводы о том, что сначала 19 был врезан в 10, а 20 был врезан в 19 позднее. Что до последовательности, в которой были установлены блоки с 16 по 19, я мог бы согласиться, что этот ряд был начат с концов, а блок 18 был завершающим. Его форма позволила бы ему быть опущенным на место сверху, но более похоже, что он был вдвинут с фронта.

Блок 18 - клиновиден и служит, своего рода, ключевым камнем, как Харт-терр его и описал.

Причиной, по которой я считаю, что некоторые ключевые камни были вставлены с фронта стены, является брешь, найденная во втором крепостном вале в Саксайуамане (Рис.38).

Сходящиеся в глубину стенки бреши указывают, что в ней находился ключевой камень, выпавший из кладки. А поскольку ее ширина у основания больше чем вверху, ключевой камень, должен был вставляться с фронта. Если, как я подозреваю, инки использовали грунтовые насыпи, чтобы поднимать строительные блоки к местам их установки, это создаёт ощущение, что ключевые камни всегда вставлялись с фронта.

У каждого ряда этих стен, оказывается, есть блок, который логично может рассматриваться, как такой ключевой камень: блоки 15, 58, 30 и 35, и возможно 28 и 25.

У ряда, сформированного блоками с 20 по 57, нет ключевого камня, потому что он там не нужен. Блок 57 - угловой, и легко мог быть установлен в последнею очередь. Угловой камень 1 был, похоже, установлен, когда блоки 2 и 11 уже стояли на своём месте.

По ряду причин эти заключения о последовательности укладки не претендует на абсолютность. Во-первых, необходимо проанализировать последовательности в большем количестве стен; одной стены – просто недостаточно. Во-вторых, из-за пресловутой подгонки, которая не позволяет вставить в шов даже лезвие ножа, я не смог измерить все внутренние углы, особенно в лежачих швах. Там, где я сумел сделать измерения, часто их возможно было сделать только до глубины около 5см. Этой глубины недостаточно, поскольку сопряжённые поверхности довольно часто не являются плоскими, и дальнейшее внутреннее направление подогнанных поверхностей может стать другим по сравнению с определённым у поверхности. Третье, и самое важное: окончательные выводы о последовательности кладки могут быть сделаны только после тщательного анализа перемещений (камней) в доступном пространстве и степени свободы, остающейся для передвижения блоков на их местах и вокруг них.

Последняя проблема ведёт меня к пакету вопросов, относящихся к погрузке и транспортировке камней, чего я еще не касался, выбрав для начала обращение к вопросам добычи, обтесывания и подгонки камней.

Перевод О.В.Круглякова 
источник с более качественными иллюстрациями