Русские в Чечне. Как началась и закончилась их история?

В пейзаже вайнахских республик горам неизменно противолежит Гребень - вытянутые по междуречью Сунженский и Терский хребты. Ведь Кавказ представляет собой не стену с зубцами ледяных вершин, а скорее лестницу хребтов, самые нижние ступени которой разделены уже не горными долинами, а участками плоскости. 

При взгляде из Грозного, Аргуна или Шали на север Гребень выглядит вполне серьёзными горами, но если на карте более высоким кажется Сунженский хребет, то на местности - Терский: плоскость между ними тоже идёт ступенями.

Маршрутки за Гребень ходят из Грозного от автостанции на базаре Беркат. В нашем случае - до райцентра Шелковская, где можно сделать пересадку на Кизляр: вдоль дороги к этому дагестанскому городу и расположены все пункты сегодняшнего рассказа. 

Сразу за Терским хребтом встречает Толстой-Юрт - крупное село (9 тыс. жителей), с недавних пор ставшее центром Грозненского района, городок администрации которого как раз строится по центру. А за селом необозрима плоскость - ближайшие горы в той стороне находятся где-то в Канаде:

Дальше рукой подать до Терека, который здесь, по Толстому, "течет мутно и быстро, но уже широко и спокойно". Выходящий из Дарьяльского ущелья в самой середине Кавказа, Терек поворачивает на восток, и по Вайнахии течёт параллельно хребтам, а потому испокон веков служил для горцев краем света. 

Не знаю, жили ли предки вайнахов за Тереком в свой "золотой век", когда были христианами в могущественной Алании, но вновь спустившись с гор после краха Золотой Орды, к берегам этой реки чеченцы вышли почти одновременно с казаками.

Откуда казаки сюда пришли - теперь нет ответа: то ли с Дона их привёл разбойничий атаман Андрей в 1570-х, то ли с Червлёного Яра бежали они в 1520-х годах, когда Москва покорила их тыл - Рязань, а по самой романтичной версии тут осели и вовсе ушкуйники, речные пираты северных рек, ушедшие на юг в 1470-е годы с падением вольного Новгорода. 

Скорее всего, тут были и те, и другие, и третьи - в Сунженском, Тюменском, Терском и Андреевом городках. Россия подтянулась следом в 1567 году, основав уже вполне себе государев Терский город, но вскоре потерпела крах - вырезанная в Дагестанском походе 1605 года почти без остатка армия Ивана Бутурлина, Великая Смута в тылу, выигранная Сефевидами "по очкам" первая русско-персидская война 1651 года надолго отодвинули границу.

На Гребнях казаки оказались одни, в бесконечной обороне, о которой напоминало даже само их тогдашнее расселение: не станицы, которые можно опустошить разом, а мелкие хутора в складках холмов, легко переносившиеся на новое место. 

Здесь гребенцам( Гребенским казакам) было не до церковного Раскола, а потому вплоть до советских времён оставались они староверами и бороды носили не хуже, чем у любых мусульман. 

На гребнях складывалась какая-то особая, альтернативная ветвь русской цивилизации, и совсем не удивлюсь, если именно отсюда пошла поговорка "с волками жить - по волчьи выть".

На ярмарке в Чечен-Ауле казаки покупали у горцев коней, а горцы у казаков - тонкорунных овец и коров. Носить черкеску с газырями да шашку казаки и вайнахи учились параллельно. 

Горские набеги на станицы с угоном скота и похищением невест сменялись казацкими набегами на аулы, где происходило то же самое.

 Повздоривший с атаманом казак бежал в горы и получал усыновление в каком-нибудь тейпе, а повздоривший со старейшинами горец спускался на гребень и крестился как Иван.

Доходила до того, что многие казаки входили в чеченские тейпы, в особенности Гуной, и разве что чисто русских тейпов не сложилось.

 "Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. (...) 

Молодец-казак щеголяет знанием татарского языка и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски." - писал о гребенцах Толстой. 

На Гребнях возник по сути дела 11-й тукхум (племя; 10-м чеченцы считают ингушей), от вайнахов отличавшийся языком и верой, но не укладом, бытом и ментальностью.

И хотя любую власть гребенцы как истинные "воровские казаки" недолюбливали, в отличие от многих других казачьих вольниц, не противились ей никогда. Россия придвинулась к Тереку в 1710-х годах, в войнах Петра I с Персией и Хивой. 

В 1711 году было официально учреждено Гребенское казачье войско, а в 1717-м и вольница ушла в прошлое - казачий круг сменили наказные атаманы.

 С Гребней казаки спустились на северный берег Терека - по приказу царя, но вполне добровольно: заречным земли остались их угодьями, перед которыми лежал теперь естественный рубеж обороны, а за спиной до самого Края Света простиралась русская земля.

"Терек бурлит - казак лежит, Терек молчит - казак не спит", гласила здешняя поговорка. За рекой остались лишь самые ярые одиночки, жившие порой на деревьях, и об их непобедимости сами горцы слагали легенды. 

На левом берегу, меняя местоположение после очередных наводнений, выросло несколько "городков"-станиц, среди которых была и встречающая за мостом Червлёная (11 тыс. жителей) - "столица" Гребенского войска. Путешественники отмечали удивительную красоту её девушек, в которых смешивались русская, степняцкая и горянская крови:

Но гребенцы были откровенно малочислены, и превратившись в регулярной войско, они начали получать подкрепления из глубин страны. В 1722 году на Каспии было собрано из донцов и гребенцев Аграханское (не путать с Астраханским!) казачье войско, явно готовившееся стать Гилянским или Мазендеранским. 

Но после отказа России от экспансии в Персию аграханцы распределились вдоль Терека как Терско-Семейное и Терско-Кизлярское войска. 

В 1760-х годах выше по Тереку в новой крепости Моздок образовалась Моздокская горская казачья бригада из крещёных кабардинцев и осетин, служивших в основном проводничками и переводчиками.

 Однако пополнившись людьми с Дона и Волги, уже к 1770 году она разрослась в Моздоксий казачий полк.

С 1774 году всю эту сборную солянку подчинили Астраханскому казачьему войску, а в 1786 выделили в Кавказское линейное казачье войско, охранявшее теперь предгорья от Кизляра до Азова.

 В 1860 году с окончанием Кавказской войны и административной реформой оно было разделено по границам новых областей на Кубанское (см. Краснодар) и Терское войска. 

Последнее вело старшинство с 1577 года, когда гребенцы впервые воевали под царским знаменем, а покровителем его стал Святой Варфоломей, в день которого Шамиль вышел с поднятными руками из ворот Гуниба. 

Староверы и старожилы гребенцы были его ядром, всех прочих казаков, не говоря уж про шаповалов ("обычных" русских) откровенно презирали, а 5 станиц меж Грозным и Кизляром остались колыбелью Терского казачества.

Лихая дружба казака с вайнахом кончилась уже в 18 веке, вражда Кавказской войны продолжилась Земельным вопросом, а потому в Гражданскую войну вайнахи выбрали сторону красных - просто в пику белым казакам. 

В 1920 году большая часть казаков вновь, и уже совсем не добровольно, была выселена на север от Терека. 

В 1944, с депортацией вайнахов, в Предкавказье была создана Грозненская область, совсем не совпадавшая с Чечено-Ингушской АССР - её высокогорья отошли Грузии, Осетии и Дагестану, зато на плоскости новый регион простиралась аж до Кумы и Каспийского моря, вобрав в себя восток Ставрополья и север Дагестана.

В 1958 году вайнахи возвращались сюда уже не такими, какими уезжали - после ужасов депортации и первых лютых зим они освоились в степи и даже порядком прибавили в численности. 

На старом месте власть всячески старалась ограничить их возвращение в горы, да ещё и часть территорий Северная Осетия ни в какую не хотела возвращать. 

В итоге воссозданная ЧИАССР, граница которой до депортации проходила по Тереку, унаследовала от Грозненской области входившие при царе в Кизлярский округ Терской области, а в 1930-х в Ставропольский край.Шелковской и Наурский районы с почти исключительно русским населением.

 И вот полвека спустя их население почти исключительно чеченское...

В одной из станиц нам много рассказала седая русская женщина с выплаканными глазами. Чтобы разговорить её, мне хватило пары наводящих вопросов, и начав с дежурных фраз о том, что чеченцы разные бывают, как и любой другой народ, женщина вдруг сказала: "Не дай бог вам никогда узнать, что такое беззаконие!".

 Чеченцы появились в её станице в 1960-е годы, а дальше становилось их всё больше и больше, и если в её школьные годы чеченский мальчишка становился достопримечательностью класса, к началу 1990-х русские уже были меньшинством.

По переписи 1989 года в Шелковском районе 37% населения составляли чеченцы, 14% - ногайцы, по 4% кумыки и аварцы, а русских был лишь 31%. Свои порядки чеченцы начали устанавливать уже тогда, но больше это касалось председателей да чиновников. 

Казаки же за пару поколений без войны превратились в обычных селян, привыкших к размеренной жизни и к тому, что милиция их бережёт. 

И вот с началом чеченской "независимости" станицы охватил спонтанный геноцид, когда русские семьи оказались одни-одинёшеньки против тейповых банд.

По словам нашей собеседницы, убивали их не соседи, а именно бандиты, "оттуда, с гор" - злые, вооружённые и безнаказанные. Женщина рассказывала нам, что выходя из дома, она непрестанно повторяла молитву - потому что больше помощи ждать было неоткуда.

 Каждый день тех лет мог стать для неё последним, и многие друзья её сгинули навсегда, просто не вовремя выйдя из дома.

 У местных чеченцев с пришлыми был скорее нейтралитет: первые не заступались за русских, вторые к первым не лезли, поскольку ни те, ни другие не хотели нажить кровных врагов на свои тейпы.

По переписи 1989 года в Чечне жило 270 тыс. русских, по переписи 2002 года - 40 тысяч, и сколько из разности этих двух чисел уехали, а сколько остались лежать - то ли не известно по сей день, то ли засекречено. 

Единственные оценки, озвученные Министерством по делам национальностей в 1999 году, гласили, что за время "независимости" в Чечне было захвачено около 100 тыс. домов и квартир, 21 тыс. нечеченцев убиты и 46 тыс. прошли через рабство. 

Всё это, само собой, при полном попустительстве правозащитников, которые, как тогда стало ясно, "готовы кого угодно защищать от русских, но русских не готовы защищать ни от кого".

Но можно ли считать те жертвы не отомщёнными? Ведь в ставшей моноэтничной Чечне война убила ещё больше людей и разрушила ещё больше домов...

Но сквозь эти степи она пронеслась быстро, как грозовая туча, "Грады" и "Смерчи" обрушившая на горные склоны. Выслушав десяток историй о зарезанных, застреленных, исчезнувших, изнасилованных и об уехавших с сумкой вещей, я рискнул спросить нашу собеседницу, как живётся ей тут теперь. 

Современность с мрачным прошлом являла заметный контраст: женщина жаловалась на безработицу и бедность, на спекулянтов, скупающих урожаи за бесценок и продающих втридорога, а между тем машина, на которой они с мужем приехали в церковь, стояла за воротами с дверьми нараспашку.

Беззаконие сменилось железным порядком Рамзана Кадырова, и как я понимаю, русскому старожилу в нём даже спокойнее, чем чеченцу, которого за любую мелочь могут тряхнуть свои силовики. 

Но остатки русской общины продолжают таять на глазах: с работой тут плохо даже на фоне русской глубинки, уклад жизни мучительно чужой, и большая часть оставшихся русских Чечни - это старики, которых неумолимо забирает время. 

Пресловутое "возвращение русских" - утопия: много ли народу из других регионов переселяется в райцентры Ставрополья? Но у православных кладбищ под сенью лиственного леса опрятный и покойный вид:

https://zen.yandex.ru/media/va...