«Суд»

Что ждет человечество в будущем. Забавная ирония...

Процесс по делу Элли МакГилан начался в два часа дня. Судья требовала перенесения рассмотрения на девять, но это время было признано оскорбляющим права хронотипов вида «сова».

— Мисс МакГилан, — начал адвокат, — правда ли, что первого октября вы сдали профессору Хилтону реферат по теме «Древнегреческие скульптуры»?

Девушка кивнула:

— Именно так. Профессор вернул его неделю спустя с высшей оценкой.

— И что он сказал при этом?

— Он сказал, что я молодец.

В зале ахнули.

— Ограничился ли он этим высказыванием?

— Нет, сэр. Он добавил, что я большая умница.

Раздались гневные восклицания. Мисс МакГилан вытерла слезы носовым платком.

— Большая, — скорбно повторил адвокат. — Профессор Хилтон не только применил формулу доминирования, унизив мою подзащитную! Он не остановился и перед фэтшеймингом. Мисс МакГилан, что вы почувствовали в тот момент?

— Я была совершенно уничтожена.

— Ваша честь, подсудимый грубо нарушил право моей клиентки на гендерную идентичность. Сначала он применил дискриминационный термин «молодец», хотя мисс МакГилан определяет себя как молодессу, а вслед за этим сбил ее полоролевые ориентиры. «УМНИЦА!» Что это, как не буллинг, эйджизм, институциональный сексизм и мизогиния!

Все уставились на профессора, сидящего в железной клетке.

— Нельзя исключать, что он латентный нарцисс! — прогремел адвокат.

Профессор Хилтон нервно погладил лысину.

Судья обернулась к нему.

— Что вы можете сказать в своё оправдание?

— Я был в состоянии аффекта, — твёрдо ответил профессор.

По залу побежали шепотки. Профессор Хилтон выпятил подбородок:

— Работа, которую представила мисс МакГилан, была напичкана фотографиями древнегреческих скульптур, а у меня гимнофобия, ваша честь. При виде Венеры Милосской я потерял сознание.

— Это не помешало вам похвалить реферат, — усмехнулся адвокат.

— В то время я не осознавал глубины нанесённой мне травмы. Но и спустя месяц мне снятся её обрубленные руки. А эти отколотые носы, уши... Насилие, бессмысленное зверство! Было нарушено моё право на стабильность психического состояния. Разве должен я, такой нежный, всё это видеть?

— Но вы ведёте предмет «Культура древней Греции»! — вскричал адвокат.

— Тем ужаснее моя участь!

— Вы свободны в выборе профессии!

— У меня сформировалась болезненная зависимость, — парировал профессор.

— Вы могли лечиться!

— Я и лечусь! Каждый вечер мы с коллегами посещаем паб «Лысая выдра».

— Так вы пьёте?!

Профессор удивленно поднял брови.

— Вы обесцениваете первую ступень моей самостоятельной терапии?

Адвокат пожевал губами.

— В общем, дело ясное, — сказал он наконец. — Изолировать вас от общества — вот задача правосудия.

Судья вперила в него грозный взгляд и привстала.

— Воздержитесь от поспешных заключений! Свидетели подтверждают, что при виде обнаженных девиц подсудимый всегда приходил в возбуждение. Несомненно, мы имеем дело с аффектом. Мисс МакГилан спровоцировала внутренний конфликт в своём преподавателе, а затем нанесла урон его репутации. На месте профессора я бы подала исковое заявление.

Адвокат заволновался.

— Но вы не учитываете прецедента Пронтуса-Копилкиной...

— Критика без запроса? — недобро сощурилась судья.

Адвокат побледнел.

— Вы неправильно меня поняли, ваша честь...

— Намекаете на мой невысокий интеллектуальный уровень?

Адвокат открыл рот и снова закрыл.

— Профессор Хилтон объявляется невиновным! — подытожила судья и с удовольствием стукнула молотком по дощечке.

Когда все разошлись, она обернулась к секретарю.

— Кто у нас дальше, Генри?

— Минуточку... Ага, вот. Бенедикт Кэмбербэтч. Актёр, пятьдесят восемь лет.

— Господи! А с ним-то что?

— Он подает в суд на паб «Лысая выдра» как на публично оскорбляющий его возрастные и физиологические особенности.

Судья задумалась.

— Лысая... хм... выдра... М-да. Знаете, принесите-ка мне пинту эля из этого бара, Генри. Недолго ему осталось.

Елена Михалкова