Тысяча и один Исаакиевский собор

По своему призванию историческая наука должна быть точной – как высшая математика. Это значит, что каждая ее задача должна иметь решение, теорема – логичное доказательство, а аксиома – не вызывать сомнений. Однако на практике все выглядит совсем иначе, - масса противоречий возникает при попытке более глубокого и детального анализа первоисточников. Подобная ситуация сложилась и вокруг главного собора Петербурга. Кто построил Исаакий, когда и каким образом? И можем ли мы сегодня дать документально подтвержденный ответ на эти вопросы?

Излюбленным предметом при изучении Исаакиевского собора в последнее время стала его технологическая сложность, уровень которой был просто недостижим для эпохи его официального строительства. Однако при самом профессиональном рассмотрении этого аспекта мы остаемся лишь с риторическими вопросами и недоуменными восклицаниями. «Как же это было возможно?» «Да невозможно было никак!». И все прекрасно понимают, что доказать этим несостоятельность официальной версии истории тоже, увы, невозможно. Потому что доказательство состоит из двух частей – факта и жирной точки. А вопросы и восклицания – может быть, и хорошие улики преступления, но недостаточные для того, чтобы бросить преступника за решетку. Даже по обвинению в мошенничестве.

В первой статье цикла о соборе нам удалось выяснить, что Исаакий и Александровская колонна в Петербурге - единственные сооружения современной истории с колоннами из цельного гранита (http://1000history.su/news_vie... Остальные столь же сложные в технологическом плане постройки (Римский Пантеон, Парфенон и храм в Баальбеке) причисляют к античным. Еще один любопытный вывод заключался в том, что прославленный архитектор Огюст Монферран творил лишь в Петербурге и до Исаакия не воздвигнул ни одного здания. А отсутствие у него достоверно подтвержденной могилы, потомков и прижизненных изображений говорят в пользу того предположения (высказанного рядом других исследователей), что Монферран не был основателем собора, а возможно, никогда не существовал в природе.

Даже отбросив в сторону догадки и подозрения, мы не сможем назвать молодогофранцуза профессионалом высокого класса, - тому есть масса документальных подтверждений. Так, президент Академии художеств Алексей Оленин во «всеподданнейшей записке Императору» от 9 мая 1822 года поносит архитектора, на чем свет стоит. Среди прочего, он негодует, что вся строительная часть «непосредственно зависима от одного члена», который ежегодно отсутствует во все летние месяцы, то есть, «в самое удобное для строения время». По словам Оленина, данные от Комиссии по Исаакиевскому собору «доказывают неопытность и легкомыслие г-на Монферана – в объяснении, представленном им в начале 1818 года проекта собора он полагал, что сумма, нужная на работы для первого года, будет простираться небольше, как на 506.300 руб., и что посредством оной все фундаменты новых построек будут кончены до гранитного цоколя, так что в следующем за тем году все фасады сего здания и оба портика могут быть выверстаны до карнизов. Он приложил смету, в которой требовал только 60 квадратных сажень гранита, но через 8 месяцев в том же 1818 потребовал вдруг 293 кубических и 165 сажень гранита! Г-н Монферан ни одного из сих обещаний не выполнил – фундамент, который он предполагал вывести в течение одного года, и почти четырех лет остается еще неокончен, а вместо 506.300 руб. употреблено больше 2 млн рублей (издержки только на фундамент!), то есть, вчетверо против его сметы. Колонны готовы к одному только портику. О фасадах же и помышлений не было». Что же это такое? Неопытность запредельного уровня или высокохудожественный «распил» казенных денег?

Известно, что еще в 1816 году молодого и неопытного специалиста порекомендовал его тезка и соотечественник Август Бетанкур, непонятно за какие заслуги. Но ведь сооружение собора – это не постановка комедии в провинциальном театре. Здесь ни о каких сантиментах и речи быть не могло. Кроме того, в документах одного периода фамилия архитектора встречается в трех разных формах – Монферан, Монферран и Монтферанд. Русское написание, конечно, допускает несколько морфологических вариаций, но лишь когда речь идет о переводе французских текстов, а не об имени живого человека и видного профессионала, долгое время живущего в России. За Августом Августовичем должна была закрепиться одна «русскоязычная» фамилия, написание которой точно знали бы его коллеги и чиновники. Если он существовал не только на бумаге и не служил лишь прикрытием для отмывания денег. Впрочем, фигура Монферрана даже при всей своей сомнительности не играет особой роли в дальнейшем исследовании. Это лишь штрих на полотне нестыковок официальной «биографии» собора.

Работами по «возведению» Исаакия руководила специально созданная Комиссия,возглавляемая Бетанкуром. При этом в самой Комиссии едва ли знали, что занимаются именно «возведением», - об этом говорят даже ее названия в официальных документах. К примеру, в «Деле департамента уделов о производстве мраморных работ в Исаакиевском соборе Петергофской гранильной фабрикой» (РГИА, ф. 515, д. 1509) 1850-х годов она фигурирует как «Комиссия для окончательной перестройки Исаакиевского собора». В более раннем «Деле о рассмотрении и отклонении проектов инженера Логинова о сооружении железной основы для укрепления купола, потолка и крыши Исаакиевского собора» (РГИА, ф.206, д.716) инженер упоминает о том, что в Петербурге «положено возобновить или вновь соорудить» собор. В деле №3718 о ходе строительных работ по возведению ИС дополняются «правила для Комиссии о перестроении собора» 1822 года. Здесь же она фигурирует как «Комиссия о перестройке» ИС, а в прилагаемой к выписке из письма графа В.П. Кочубея от 30 июня 1823 года как «Комитет перестроения Исаакиевской церкви». В письме президента Академии художеств Алексея Оленина графу Алексею Андреевичу от 8 августа 1823 упоминается «Комиссия, высочайше учрежденная для окончательной перестройки ИС». Кроме того, Оленин просит графа обратить внимание на предоставляемые им бумаги, ибо «предполагаемыми в них средствами прекратятся все хлопоты о перестройке собора». К делу прилагается «всеподданнейшая докладная записка при представлении проектов исправлений Исаакиевского собора» от 1 июня 1822 года, согласно которой в этих проектах необходимо «сохранить сколько можно из существующих теперь стен, а еще более старые и новые фундаменты». Архитектор Модюи – главный критик проекта Монферрана – в своем письме на Высочайшее Имя от 15 мая 1824 года предлагает «соединить в одном заведении благотворение с благочестием, дабы тем более привлечь благодать Всевышнего на Храм, который щедротами его возобновляется». При этом Модюи выражает надежду, что «многие добровольными пожертвованиями ускорят довершение Храма». Чуть позже Комиссия Исаакиевского собора, согласно протоколу заседания от 8 августа 1824 года, рассмотрела рассуждение Модюи «об одном из предметов программы, предложенной архитекторам по случаю перестройки ИС». Список можно продолжать, пока в архиве не закончатся документы.

Нам утверждают, что до построения Исаакиевского собора в нынешнем виде на его месте стояла третья по счету Исаакиевская церковь (на месте которой раньше были вторая и первая). При этом никаких документов о сносе этого здания не сохранилось, а, согласно рисункам Монферрана, современный собор строился «с чистого листа» - на абсолютно пустом и ровном месте. А под фундамент его якобы забивались сосновые сваи. Хороша перестройка!

Вот, что мы знаем о «третьей» церкви из официальных источников: строительство ее началось 8 августа 1768 года по проекту архитектора Антонио Ринальди. Однако после безвременной кончины императрицы Екатерины, зодчий уехал за границу, бросив свое детище незавершенным. Взошедший на престол Павел Первый поручил достроить церковь архитектору Винченцо Бренна. Верхняя часть здания была уменьшена, а мрамор для ее облицовки… передан на строительство резиденции Павла – Михайловского замка. Так как на этом мрамор в России, очевидно, закончился, церковь «достраивали» из кирпича. Говорят, что в те времена распространилась эпиграмма некоего офицера Акимова, приехавшего из Англии: «Се памятник двух царств, Обоим столь приличный. На мраморном низу воздвигнут верх кирпичный». То ли дело современный Исаакиевский собор! Вот уж где не над чем пошутить, вот уж где мрамор на мраморе сидит и гранитом погоняет. Не зря ведь затевалась вся эта глобальная стройка/перестройка – скажет читатель. Но чуть ниже мы раскроем еще одну маленькую тайну Исаакия и посмеемся еще раз.

В 1809 году проводился конкурс проектов с сохранением трех освещенных алтарей «третьей» церкви. При этом проекты таких именитых архитекторов, как А.Д. Захаров, А.Н. Воронихин, В.П. Стасов, Д. Кваренги и других были отклонены, т.к. предполагали не перестройку, а строительство нового собора. Настолько принципиальным был вопрос максимального сохранения прежней церкви. В проекте Монферрана 1818 года было предусмотрено оставить нетронутыми алтарную часть и подкупольные пилоны, южную и северную стены. Разобрать предполагалось только колокольню, алтарные выступы и западную стену.

Ну, а уже 26 июня 1819 года, как нам утверждают, состоялась торжественная закладка. «Прямо на сваи был положен первый гранитный камень с прикрепленной к нему бронзовой позолоченной доской с датой закладки собора». Что?! На какие сваи? Какой первый камень? Церковь же готовая стояла! Но на этот раз это не просто идиотизм Википедии, это официальная версия истории. Собор как бы стоял и перестраивался и в то же время как бы не стоял и воздвигался на пустом месте. Параллельные вселенные! Молодой Монферран, очевидно, жил в той из них, где все было «с нуля», и вокруг простирались девственные леса мелового периода. И никакой третьей церкви он в упор не видел. Во всяком случае, об этом говорит его альбом с гравюрами 1820 года, изображающими планы и фасады «будущего собора».

В 1825 году был утвержден новый, итоговый проект с учетом замечаний других архитекторов, в том числе с условием от самого императора – «сохранения, если так можно, существующих стен, а более того старых и новых фундаментов». То же требование, как указано выше, упоминается и во «всеподданнейшей записке» от 1822 года. Так в какой из параллельных вселенных Монферран еще в 1819 году начал сооружение нового фундамента? Под существующим зданием! Вырыл подкоп и начал сооружать. Абсурд усугубляется тем, что в этой безумной попытке он якобы решил соединить старый и новый фундаменты. Так, в 1819 году, когда император еще надеется сохранить стены третьей церкви, Монферран и Бетанкур начинают на пустом месте вбивать в грунт сосновые сваи. О том, что никакой церкви на этом месте уже нет, наивный Александр Первый не знал даже в 1825 году – при утверждении нового проекта. Объяснение этому может быть только одно – украли собор, и никто не заметил.

«Третья» же церковь, как указывалось выше, была совсем не убогим деревяннымстроением, а воздвигалась из нескольких видов мрамора и гранита. Вот как она описана в документе 1802 года (год ее освещения):

«С наружных сторон от фундамента 1-й цоколь ординарного гранита, в коем для свету в погреба окон 11-ть, с железными решетками, 2-й цоколь из сумерского гранита. Колонны и пилястры ионического ордена из ювенского (мрамор ювенского месторождения, Приладожье – ред.), под ними базы и между баз и капители из рускольского белого (рускеальский белый мрамор (Рускеала, Карелия), - ред.). Между колонн и пилястр тело из тивдийского светлокрасного (месторождение мрамора в деревне Тивдия, Кондопожский район Карелии – ред.), у четырех больших дверей наличники из рускольского белого, падины из гаженоволокского с принадлежащими карнизами из рускольского белого. Сверх перекрывочных: вокруг 15-ти окон, что в первом ярусе, наличники из тивдийского темнокрасного мрамора, и во всех падинах тела тивдийский темнокрасной же мрамор, а сверх оконных перекрывочных карнизы из рускольского белого. Главный архитрав и карниз ионического же ордена из рускольского белого, фриз из ювенского стоячими полосами, сверх карниза цоколь из тивдийского темнокрасного мрамора. В аттике вокруг 19-ти окон наличники из тивдийского темнокрасного мрамора, аттика вокруг всей церкви большой купол и колокольня кирпичная выштукатурено и выкрашено. По аттику, куполу и колокольне карнизы штукатурные, над всею церковью крыша из листового железа и выкрашена масляною краскою, а равно в колокольне под колоколами и на свесах от течи. Под всею кровлею из соснового леса с принадлежащими укреплениями стропила, купол и колокольня покрыта белым листовым железом.

Во внутренности под всею церковью каменные своды от пола, который есть на сводах, 1-й цоколь из кариостровского мрамора, 2-й цоколь из рускольского синего, колонны и пилястры с канель_ятурою (Канелюра, каннелююра (от фр. cannelure, также ложок) — вертикальный желобок на стволе пилястры или колонны, - ред.), с лошками, коринтического ордена из Тивдийского светлокрасного мрамора, базы и капители лепныя, кои значутся в другой описи. Тело между колонн и пилястр из саянского желтого, падины в теле из рускольского зеленого. В 4-х трибунах, сверх второго цоколя пилястры ионического ордена из гажена вологодского, базы и капители лепные значатся в другой описи, как и прочие принадлежности. Тело между пилястр из кариостровского, в оном падины и саянского. Архитрав и карнизы из рускольского белого, а фриз из гаженоволокского (?) мрамора (возможно, канзановолокский; Канзанаволок деревня в составе Куганаволокского сельского поселения Пудожского района Республики Карелия – ред.), арки коих 8 и липины из рускольского белого с падинами рускольского зеленого мрамора во круге всех 15-ти больших окон и пяти дверей липины из рускольского белого с падинами рускольского синего, а в трибунных окнах и между наличников и рам падины из тивдийского светлокрасного, а равно и под оконные доски, в 4-х дверях и между наличников и рам падины ювенского мрамора над пятью дверями из рускольского синего мрамора, для баральефов или картин 5 рам. Сверх коринтических капителей главный архитрав и карниз из рускольского белого, фриз из тивдийского светлокрасного, а сверх главного карниза цоколь из лижмозерского мрамора (Лижмозеро — озеро в южной части Республики Карелия, на территории Кондопожского района, - ред.), сверх сего цоколя каменные арки, своды, а в трибунах с карниза и в большом куполе свод каменный же все выштукатурено и выкрашено. В куполе архитравы и карнизы штукатурные как и в трибунных сводах над всеми сводами для тяжести и укрепления оных кирпичные блоки и стенки. В колокольне от полу цоколь из ординарного гранита, пилястры, между пилястр тело и арки из тивдийского светлокрасного петиканта, импост из рускольского белого мрамора, падины в теле из шокшенского (шокшинского, (Шокша, Карелия – ред.)) красного порфира. Сверх арок, каменный свод обштукатурен и выкрашен, в колокольне круглая лестница до ризницы из меньшеловского гранита, а от ризницы под крышку из путиловского камня ступени».

Напомним, что на дворе 1802 год. А наш Исаакиевский собор уже может похвастаться более, чем десятью видами мрамора как внутри, так и снаружи, и гранитными колоннами. Рассмотрим поближе каждый из этих ценных материалов.

1. Ординарный гранит, из которого сделан первый цоколь снаружи, а также цоколь от пола в колокольне. Это не какой-то особый вид гранита, а попросту «гранит обыкновенный», серый и невероятно прочный, который называют «вечным камнем». К слову сказать, в нынешнем Исаакиевском соборе цоколь (то есть, нижняя часть наружной стены здания, лежащая на фундаменте) также облицован «ординарным гранитом», а стены – серым мрамором.

2. Сумерский гранит (второй цоколь снаружи).

3. Ювенский мрамор добывался из одноименного месторождения на о. Ювень в Приладожье. Из него сделаны колонны и пилястры ионического ордера, а также фриз «стоячими полосами» и падины над дверями.

Отмечается, что добыча мрамора редкого цвета окаменевшей морской волны по неясным причинам остановилась около 1805 года – аккурат после строительства «третьей» церкви, и возобновилась лишь во второй половине XIX века для нужд Валаамского монастыря. Сегодня можно лишь представить, как выглядели колонны и пилястры ионического ордера, выполненные из этого камня:

(фото: Колонна ионического ордера)

4. Отдельного внимания заслуживают три вида рускеальского мрамора, из которого выполнены большинство основных элементов. Добывался он с середины XVIII века из месторождения в карельской Рускеале или Русколе, а потому в архивных документах часто называется рускольским.

Из мрамора белого цвета в «третьей» церкви сделаны базы и капители, наличники дверей и карнизы, арки, импост и архитравы. Рускеальский синий мрамор украшал второй цоколь внутри здания и падины дверей. Из рускеальского зеленого, согласно описанию, были выполнены падины в теле (внутри здания).

(Фото: Рускеальский мрамор)

А теперь обратимся к современному Исаакиевскому собору. Как оказалось, и здесь Рускеальский мрамор – один из главных строительных материалов. Им облицованы фасады здания, резные порталы трех больших и четырех малых наружных дверей, а также выложен пол. Впрочем, ничего революционного – официальные источники открыто говорят, что этим же мрамором облицованы стены «третьей церкви». И как указано выше, не только стены. То есть, уже как минимум фасады и двери наших соборов имеют какое-то странное родство. Будто «мраморная одежда» перешла по наследству от «отца» к «сыну».

(Фото: Стены Исаакиевского собора)

5. Второй основной материал, использованный при строительстве собора (как «третьего», так и «четвертого») – тивдийский мрамор с месторождения в деревне Тивдия (Кондопожский район Карелии).

Известно, что добычу мрамора в окрестностях Тивдии организовал в 1757 году некий купец Иван Мартьянов. В 1807 году был основан Тивдийский мраморный завод, который состоял из цехов распиловки, шлифовки и полировки мрамора. Любопытно, как же осуществлялась обработка камня для нашей церкви, построенной еще в 1802 году? До этого, очевидно, обходились исключительно ловкостью рук и силой мысли. И зачем только понадобился завод?

Из тивдийского светлокрасного (или розового) мрамора снаружи «третьей» церкви выполнено тело между колонн и пилястр, а внутри – падины в трибунных окнах и между наличников и рам, фриз сверх коринтических капителей, а также колонны и пилястры коринтического ордена с «канель ятурою» (Канелюра, каннелююра (от фр. cannelure, также ложок) — вертикальный желобок на стволе пилястры или колонны, - ред.). Яркий пример каннелированных колонн можно увидеть в Парфеноне или внутри современного Исаакиевского собора.

В «третьей» церкви использовался также тивдийский темнокрасный. Из него сделаны наличники сверх перекрывочных, вокруг 15-ти окон в первом ярусе, тела во всех падинах, цоколь сверх карниза, наличники в аттике вокруг 19-ти окон.

Угадайте, в каком по счету Исаакиевском соборе столь же широко применялся тивдийский мрамор? Наверное, это чистая случайность, но Монферран при возведении своего собора «на пустом месте» и тут повторился. В отделке его выбор пал именно на этот камень. Розовым тивдийским в Исаакие №4 облицована цокольная часть стен и пилонов на высоту 1 м 40 см, а внутри он обрамляет прямоугольные вытянутые по горизонтали филенки и круглые медальоны, а также – внимание! – каннелированные пилястры коринфского ордера. А третий собор, очевидно, отличается от четвертого тем же, чем коринфский ордер от коринтического… Из розового же мрамора в сегодняшнем соборе выполнен астрагал фриза, проходящего на уровне золоченых капителей пилястр. Занавес.

(Фото: Каннелированные пилястры из розового тивдийского мрамора в современном Исаакиевского соборе)

6. Сиенский желтый мрамор, который в архивных документах почему-то по написанию очень напоминает Саянский. Особенность почерка, или историки снова переоценили иностранцев? В третьей (кхм-кхм) церкви из него сделаны тело между колонн и пилястр и падины. В нашем современном – крупные профилированные плиты для украшения четырех центральных пилонов, мелкие детали на стенах, во фризе и орнамент в виде меандра (он же - солярно-свастичный орнамент).

(Фото: Сиенский (Саянский?) желтый мрамор во внутреннем убранстве Исаакиевского собора. На втором фото – рядом с каннелированными пилястрами из тивдийского розового мрамора).

7. Шокшинский красный (малиновый) порфир, он же кварцит (месторождение в Шокше, Карелия) – из него выполнены падины в теле внутри церкви №3. По названию нетрудно догадаться, что камень имеет насыщенный красный или вишневый цвет. Этим «кровавым подбоем», разумеется, отмечен и сегодняшний Исаакиевский собор - шокшинским порфиром окаймлены пилоны и стены храма. Порфировыми плитами выложена также солея (возвышение пола – ред.) перед главным иконостасом и облицовка его внутренней стороны, а также фриз большого антаблемента внутри здания.

8. Лижмозерский мрамор (Лижмозеро в южной части Республики Карелия, на территории Кондопожского района) - сверх главного карниза цоколь (внутри).

9. Кариостровский мрамор из каменоломни «Кариостровская» (Сандалозерская), входящая в группу Тивдийских ломок, расположенная в 56 км к северо-западу от г. Кондопога, Карелия. Внутри «третьей» церкви из него сделаны своды от пола и первый цоколь, а также тело между пилястр.

Два вида камня, применяемых при строительстве «третьей» Исаакиевской церкви, установить не удалось из-за неразборчивости почерка в подлинном документе или устаревшей формы произношения. Фонд «Основание» будет признателен читателям, которые помогут определить, о каких материалах может идти речь: «гаженоволокский мрамор» и «мельшеловский гранит».

А на десерт полюбуемся изображением Путиловского камня (он же Волховский известняк) – последнего пункта в нашем списке материалов «третьей» церкви. Напомним, что он использовался при построении лестницы «под крышку»:

А это еще одно фото путиловского камня, сделанное страшно сказать где:

Правильно – это лестница на колоннаду современного Исаакиевского собора. Как оказалось, ее стены тоже сделаны из путиловского известняка – совсем как в описании «третьей» церкви.

А сейчас самое время напомнить, что главным недостатком церкви №3 ее «перестройщики» считали кирпичный верх, который как бы не соответствовал величественности и солидности мраморного основания. Действительно забавно, когда камень в нижней части собора выглядит так:

А в верхней, к примеру, так:

Обещанная ранее шутка состоит в том, что это фото современного Исаакиевского собора. Интересно, как Комиссия по его перестройке объяснила бы этот конфуз? Есть утверждение, что сегодня своды Исаакия сложены из глиняных горшков, которые намного легче кирпича. А облицован свод, аттик и барабан купола искусственным мрамором стукко (stukko). Сегодня этот «чужеземный» материал хорошо известен под названием «штукатурка». Как это было в описании «третьей» церкви? - «сверх арок каменный свод обштукатурен и выкрашен». «Строители» современного Исаакия якобы «отказались использовать на большой высоте дорогостоящий итальянский мрамор» и решили его «сымитировать». На стену накладывали гипсовую смесь, а после ее затвердевания «процарапывали по рисунку углубления, в которые вносили пигменты для видимости прожилок «под камень». Потом это безобразие полировали аж вручную – пемзой, оловянным пеплом и стеблями болотного хвоща. Что ж, хвощ – это дело серьезное. Это даже не металлические опилки, которыми якобы полировали гранитные колонны Исаакиевского собора.

Как бы то ни было, а получилось солидно – жаль эпиграммы сегодня вышли из моды. Вопрос только в том, зачем понадобилась «перестройка» так называемой «третьей» церкви и в какой параллельной реальности она осуществлялась?

И наконец, можем ли мы сегодня назвать документально подтвержденную дату основания Исаакиевского собора? Архивные документы – главный первоисточник – свидетельствуют о том, что на месте современного Исаакия еще в конце XVIII века стояло идентичное в технологическом и художественном плане сооружение. Впоследствии оно не было разобрано, а лишь перестраивалось при участии молодого и неопытного архитектора Монферрана и многоопытных «отмывателей» казенных денег. Причем, при внесении некоторых изменений реконструкторам так и не удалось превзойти уровень предков – верхняя часть собора даже не покрыта мрамором. А что более вероятно – этот мрамор был просто пущен на другие цели, как о том гласит «история третьей церкви». Кто именно стоял за этим кощунством - император Павел или кто-то другой – нам неведомо. А если уж совсем начистоту, то создается впечатление, что весь этот каламбур с «перестройками» был сочинен для того, чтобы максимально запутать историков и потомков. Чтобы скрыть возможные нестыковки в датах, цитатах, описаниях, ну и простое человеческое воровство. Только вот они, как ослиные уши, все равно мелькают то тут, то там. И сегодня можно сказать точно – Исаакиевский собор был построен НЕ ПОЗЖЕ конца XVIII века, однако точная дата его основания покрыта мраком, и, возможно, уходит вглубь веков. Эти глубины еще предстоит изведать.

Елена Федотова

Источник: http://1000history.su/news_vie...