Москва замерла перед Рождеством - мороз ударил такой, что люди попрятались по домам, не желая носа казать. Замер торг, стихли предрождественские гуляния и забавы. 23 декабря казалось, что и колядовать будет некому - больно студёная погода на дворе. Редко кто выбирался во двор - за дровами, и сразу обратно - в тепло. Только неотложные дела выгоняли люд на улицу, да и хуже всего было то, что вернувшись со стужи не всегда можно было отограться - в избах было холодно несмотря и на непрестанно топящиеся печи.
Тем не менее стрельцы стояли на решётках, на воротах и несли службу на башнях. Там и сям слышна была их перекличка "Гля-я-я-ди!" "Гля-я-я-жу!" Десятские то и дело обходили караулы - опаска была - как бы кто не помёрз на посту насмерть.
В Теремном Дворце даже в лютые морозы было тепло, и даже жарко. Истопники своё дело знали, поэтому Мэри несколько раз выходила во двор сбежать из дворцовой духоты, немного размять ноги, да полюбоваться искрящимся снегом. Дареный царицей шугай берёг от стужи, и сначала казалось, что не так уж и холодно, однако дойти даже до Конного корпуса можно было считать безумием - лицо замерзало, и руки в тёплой муфте леденели. "До чего же холодно в России!" - думала Мэри удивляясь и даже досадуя. - "Я к таким морозам никогда не смогу привыкнуть". Она ёжилась и думала о том, что лошади, наверное, в конюшнях страшно мёрзнут... Варвара, приставленная к Мэри мастерица, только посмеивалась когда видела Мэри возвращающуюся с такой краткой прогулки.
- Замёрзла, лапушка? Скоро привыкнешь...
Мэри говорила по-русски всё ещё стесняясь своего акцента.
- Трудно. Не знаю можно ль привыкнуть.
- Всё привыкают. Скоро и замечать не будешь обычных морозов. А эти лютые нужно просто переждать.
***
К сочельнику пришла волна оттепели - и пусть не настоящая оттепель то была, а лишь послабление мороза, но радость охватила город. Предпраздничная лихорадка взяла своё - на рождественской ярмарке люди навёрстывали упущенное, и многолюдно было словно летом - толпы спешили накупить подарков и снеди. Горожане с азартом торговались друг с другом и с заезжими купцами, по ходу торга рассказывая шутки-прибаутки, смеялись и поздравляли с наступающим праздником. То, что на Рождество морозы отступили каждый считал милостью Бога и настоящим чудом.
У стрельцов в предрождественские дни было послабление - всех молодых и женатых отпустили в город или по домам, в приказе оставались только бобыли да вдовцы - те у кого не было на руках ребят малых.
Григорий закончил опись требуемого имущества и довольствия и отнёс приказному писарю:
- Всё Степан, мои дела соделаны, счастливо тебе Рождество отслужить.
- Отслужим. Ты в какой церкве окормляешься? У кого?
- Знакомство свёл с батюшкой Пантелеймоном - на службе буду у него на Варварке. Возможно и в Успенском - коль государь призовёт к себе.
- Ох и везучий ты, Гришка!
Обнялись и Григорий отправился к конюшне седлать своего нового жеребчика.
На праздники стрельцы облачались в парадные кафтаны, но Григорий решил одеть свой посольский - он был просторнее и позволял носить его с поддёвой. С тех пор как царицины мастерицы спороли с него жемчуга и спрятали их в свои ларцы кафтан стал чуть строже - не такой роскошный, но всё ж он придавал значительности. Впрочем привлекать к себе внимание Григорий не любил, если бы не идти в Теремной Дворец - то оделся бы куда как проще.
В лавке набрал гостинцев. Для любезной своей Мэри - витые толстенные восковые свечи при которых было очень хорошо читать долгими зимними вечерами. Для Тимофея Матвеевича Полтева отличную чёрную перевязь шитую золотом. Для царицы изумительную игольницу в виде слона вырезанную из слоновой кости, да так чудно, что и догадаться невозможно было как так сделана эта вещица. За неё Григорий выложил два рубля с полтиной да серебром. Но больше всего он ломал голову над тем, как поздравить Алексея Михайловича. На Рядах даже у иноземных гостей не было ничего такого, что Григорию глянулось бы в качестве подарка. В итоге он прошёл к Спасскому мосту и нашёл там рукописное Евангелие, которое было сделано так искусно, что за него совестно было торговаться. Для приличия немного обсудили цену и Григорий лишился месячного своего жалования. Всё что у него оставалось в кисе предрекало ему голодный январь впереди.
Устремившись скорым шагом к Теремному Дворцу он кивнул знакомым стрельцам, которые стояли на воротах:
- С наступающим Рождеством, братцы!
- И вас с праздничком, Григорий Онисимович!
Всякий раз его брала оторопь, когда к нему обращались, величая по отчеству. Но волна слуха прокатилась по приказам, и уже почти все служивые знали его в лицо. И вот теперь, когда к нему с великим почтением обращались бойцы прошедшие самые ярые битвы, он страшно смущался. Однако в словах этих стрельцов не было и тени усмешки в духе "молодой, да ранний, молодо - зелено". Они смотрели на Григория прежде всего как на героя прославившего страну перед иноземцами, как на лучшего стрелка во всём войске. Попросту можно было сказать, что им гордились, а молодость придавала ему ещё больше уважения в их глазах. "Смолоду хваток - в большие воеводы выйдет!"
Возле дворца стояла толпа и был великий гвалт. Царь потчевал московскую ребятню сластями, одаривал уважаемых горожан и тех, кто особо отличился за последнее время. Царю пели "Славу", кричали здравицы, смеялись и празднично гомонили.
Григорий протиснулся у царю; его оттирали, не особо заглядывая на его приметный кафтан. В этой сутолоке на него нахлынула праздничная радость и ожидание чуда. Так уж вышло, что с детства у него праздников не было - отец, конечно всячески старался баловать, но поскольку сам никогда никакие праздники не отмечал, это отношение передалось и сыну. И вот теперь он проникся ощущением, что праздник Рождества это действительно радостно, что в этом тень той радости, которая будет на Небесах. Даже стрельцы, охранявшие царя были в приподнятом настроении и едва заметно улыбались. Обычно это кряжистые мужики зорко доглядывали за ближней толпой в каждом видя разбойника, но сегодня они только приговаривали: "Но, но, не напирай, православные!", а сами при том держали бердыши лезвиями назад.
Мишка, рында царя жестом позвал к себе.
- Дуй за мной, паря, - сказал он невозмутимо, и отвёл стрельца в придел Конного корпуса, где готовили тройки и сани к выезду.
- В город?
- Угу, в город. Однакож не совсем.
- Это как? Сочельниковская служба же будет в Покровском соборе!
Михаил только усмехнулся и указав на лошадей и сани стоявшие повсюду сказал:
- Выбирай любую лошадь, бери любые сани - будешь сегодня на Москве-реке с государем наравне с другими ездоками на санном пути пихаться.
- ???
- И вот ещё что, возьми с собой пищаль на всякий случай. И пистолеты. Я батюшку отговаривал, да не слушает он. Давно готовился к сему... Предвкушает.
- А как же я лошадей-то выберу? Тем более же сани... Нашли ездока...
- Твоя докука, я в этом не дока, как и ты.
Рында вышел - у него хлопот - не позавидуешь.
Григорий добежал до горницы, где находилась Мэри, увиделся с ней кратко, да передал подарки - схоронить их до времени, взяв обещание не заглядывать в парчовую суму.
- Придётся мне, Маэл Муйре, участвовать в ездке на санях, а что делать - ума не приложу. Лошадок надо тройку подобрать, да сани. А я сего никогда не делал.
- Трудно ли лошадей выбрать?
- Если понимаешь невелика, но я на свои знания не полагаюсь - тем более в санной гоньбе толка не знаю.
Мэри улыбнулась и по всему видно было, что она уже посвящена в предстоящие события.
- Ты хочешь обогнать царя?
- Наверное нет. Но и прийти последним вот будет стыдоба!
Мэри накинула на плечи меховую короткую шубейку, спрятала свою заплетённую на русский манер косу под беличью шапку и скоро вышла во двор. Они двинулись в Конюшенный корпус, и Григорий спросил:
- А ты, Мэри и в лошадях понимаешь?
- Не забыл ли, что оба моих отца были рейтарами? По этой причине мы разводили множество лошадей в Оффали. Трудно не научиться разбираться в лошадях, когда живёшь почти что на конюшне.
- Не скучаешь по Ирландии?
- Любой, кто Ирландию знает будет скучать по ней. Только одно хорошо, в царских покоях не заскучаешь, не дадут. К царевне Евдокии меня приставили.
- Не трудно ли? Ты же по-нашему пока с трудом говоришь...
- Царевна смышлёная - мне с ней не трудно - она меня русскому языку и православию учит, я её английской речи и про мир рассказываю.
- Ей другие страны интересны?
- Да, очень, однако интерес тот не простой. Она особым образом набожна, через разнообразие этого мира видит божественную поэзию творения. ребёнку двенадцать лет, а уже смотри-ка какая... Трудно ей будет ровню найти...
- А мы с тобой ровня, Марьюшка?
- Ты повыше будешь... на полголовы. А и по делам выше - на полную голову.
- Разве? Ты баронесса всё-таки. А я простой стрелец.
- Простые солдаты царю куранты не читают, - Мэри подмигнула, и пройдя в недра конюшни стала рассматривать лошадей.
Долго она рассказывала чем лошади друг от друга отличаются и как понять где будущий победитель, а где лишь середнячок.
- Видишь спина у жеребца - мощная, крепкая? Выносливый, надёжный. И среди других лошадей явно заводила будет - такого во главу любой упражки ставь - не ошибёшься!
- Возьмём его коренным. В тройке главной силой будет. Ещё двоих надо бы выбрать - пристяжных.
- Как я понимаю - они будут рядом с вожаком бежать?
- Да, так и есть.
- Тогда возьмём лошадей помоложе, чтобы они первенство вожака сразу признали. Тут все лошади хороши - так что не ошибёмся.
Царская тройка стояла отдельно. Все лошади в Конном корпусе были ухожены, а эти ещё и изукрашены, да и стать сразу их выдавала.
- Этих не обогнать... - Мэри была восхщена. - Хороши лошади, да всё равно дело не только в них. Царь-батюшка грузен, а ловок ли в правлении санями - того не знаем.
Выбрав лошадей предстояло выбрать и сани - и здесь руководствоваться пришлось смекалкой - Мэри настоящие ездовые сани впервые увидела только России, а Григорий хотя перевидал их много, и думать не думал, что когда-то будет на санных ездках состязаться с другими охотниками. Впрочем выбора большого не было - так что остановились на крепкой добротной повозке на которой обычно царёвы слуги сопровождали его на зимней охоте.
Продолжение следует...
==========
Стояли на решётках - Многие улицы в Москве перегораживались решётками - т.е. заборами в виде частокола. Ночью решётки были закрыты практически всегда, днём открыты, но при этом стрельцы часто несли около них службу.
А. М. Васнецов - Уличная решетка. Ночь. 1903г.
Сочельник - канун праздника Рождества Христова. Название происходит от слова «сочиво» (первоначально — пшеничные зёрна, размоченные соком).
Оценили 26 человек
37 кармы