«Прямая линия» с президентом показала, что Владимир Путин предлагает абсолютно новую форму народоустройства для России. Она основана на принципах, в корне отличающихся от известных нам исторически сложившихся способов управления. Если они не всегда сразу встречают понимание, то это происходит именно в силу их новизны.
России нужно народоустройство, неизмеримо более совершенное, чем какое бы то ни было государство. Эти слова принадлежат Даниилу Андрееву.
И, похоже, во главе России сейчас стоит первый национальный лидер, который это понял.
Все несчастья Руси происходили из-за ключевого противоречия, заложенного на заре её рождения. Общественное устройство, созданное для защиты от внешних врагов, совершенно не соответствовало миссии русского народа и национальной идее, необходимой для её осуществления.
Характеристики национальной идеи России, или черты нашей народной души, – это стремление ко всеобщему равенству и миру. Русский народ и все народы, соприкасающиеся с полем его коллективного бессознательного, всегда ощущали себя носителями этой доминанты и ответственными за её воплощение. Эта идеология непонятна и странна для других, потому что не приемлет самого понятия «враг». Она исключает любые формы подавления, а, значит, и государственные структуры в их современном понимании. Ибо существующие на сегодня типы государственности совершенно непригодны для России, так как все они основаны на той или иной форме деспотизма.
По существу, все разговоры о новом цивилизационном проекте, который предлагает Владимир Путин в противовес американскому, или о наступлении новой экономической реальности в условиях санкций и низких цен на нефть – это отражение интуитивного понимания необходимости построения в России качественно иного государства. Методы, с помощью которых его создаёт президент, часто являются неожиданными, поскольку не используют старые, знакомые нам механизмы воздействия.
Впервые в истории цивилизации Путин предлагает общество, где найдут своё место все.
«Прямая линия» от 14 апреля 2016 г. продемонстрировала, что российский президент сознательно избегает деления социума на плохих и хороших. Это не просто поиск баланса между производителем, надзором, торговой сетью и покупателем. Или между судебной системой, пострадавшим и нарушителем. Это вопрос этики: строить внутреннюю политику настолько гармонично, чтобы соблюдались интересы каждого.
Намерение положить этот принцип в основу государственности – нечто совсем новое для её истории. Само пребывание у власти часто вынуждает правителя отдавать силы укреплению репрессивного государственного аппарата, «вопреки морали, вопреки собственной человечности, вопреки высокому разуму». Ориентация на благо народа – это самое сложное. Всего народа, без исключений, ибо народ един.
Бизнес, банки и чиновники – это тоже народ. Так же, как рабочие, бюджетники, пенсионеры, инвалиды, дети. Даже преступники остаются частью народа. Отдать приоритет какой-то группе населения – значит сделать другую группу без вины виноватой в державных проблемах.
При любом государственном строе всегда есть кто-то плохой, на которого можно свалить все грехи системы. При Сталине были враги народа, диверсанты, изменники. При развитом социализме – тунеядцы, расхитители, диссиденты. В перестройку – воры, быдло и лохи. При переразвитом капитализме – конкуренты. Даже та модель коммунизма, которую СССР представлял как всемирный идеал, оставляла за пределами зоны комфорта всех, кто не исповедовал коммунистическую доктрину.
Здесь кроется одна из причин того, что Россия – единственная из мировых сверхдержав, которая до сих пор не обрела приемлемого для себя государственного строя. Наша история столь тяжела и трагична в том числе и потому, что перед нами ставили не тот идеал, к которому мы должны стремиться. Отсюда происходят все наши горестные метания из одной общественной формации в другую. Русская натура неагрессивна, а нас заставляли искать врагов. Мы стремимся к равенству, а нас загоняют в классовое общество (при социализме тоже была привилегированная прослойка).
Как говорил знаменитый герой, плохих людей нет на свете. Есть разные. Есть те, кто согласен. Есть те, кто считает по-другому. Есть те, кто принимает такую стратегию миролюбия. Есть те, кто не понимает её.
Путин не делит Россию на хороших и плохих, потому что не видит в ней врагов.
Общеизвестна лояльность президента к противникам. Состоявшийся факт: в российской политике сейчас нет внятной системной оппозиции. Глупо кивать на западные СМИ (многие из российских тоже на самом деле закордонные) и сетовать на авторитарное правление Путина, якобы подавившее инакомыслие. Его никто не давил. Антиправительственная агрессия отмерла сама собой, поскольку: а) не встречала достаточной поддержки у населения, б) власти не боролись с ней, а просто не обращали на неё внимания. Вспомните, как пыжилась Ксения Собчак, как лезли из кожи Макаревич, Ахеджакова и т.д. Наверное, они были бы счастливы попасть под сталинские репрессии и оказаться на лесоповале в роли мучеников за народ. Но увы! Явления, не вызывающие интереса, потихоньку хиреют и исчезают.
Президент даёт возможность найти место в обществе даже тем, кто позиционирует себя как его открытый оппонент. Вспомните хотя бы Ходорковского. Готовностью к миру и сотрудничеству объясняется успех смертельно опасной борьбы Путина с олигархами в начале 2000-х. На самом деле он был готов видеть в них друзей, работающих на благо Родины. Это они отвергли партнёрство, а не Путин. Они сами отказались от той России, которую он начинал строить, потому что справедливость, закладываемая в неё Путиным, никак не соответствовала их натуре.
Общество без врагов не предполагает применения насилия.
Это касается и внутренней, и внешней политики. Надо различать насилие, применяемое для обороны при угрозе уничтожения, и насилие, используемое для работы государственной машины, которая иначе функционировать не может. Второй вариант оказался неприемлем для России.
В нашей многострадальной истории есть труднообъяснимая закономерность, тоже связанная с неприятием существующих форм государства. Укреплённая, мощная российская государственность на следующем этапе своей жизни никогда, ни в какие времена не приводила державу к процветанию, а, напротив, стремительно разрушалась, почти что вплоть до уничтожения страны.
Исторические примеры бесчисленны. Киевская Русь, едва образовавшись, втянутая в бессмысленные кровавые междоусобицы. Русь Иоанна Васильевича, за которой наступил период смуты, когда развал страны дошёл аж до захвата московского престола Польшей. Империя Петра I, за которой последовала эпоха дворцовых переворотов. Россия Николая II, разрушенная Октябрьской революцией. Сталинский СССР, едва не уничтоженный Гитлером. Единый и могучий Советский Союз 1980-х, распавшийся буквально за одну страшную ночь.
Наверное, кроме происков врагов, есть здесь и иные закономерности. Наше чрезвычайное свободолюбие распространяется не только на резкое неприятие внешнего диктата. Внутреннего деспотизма мы не выносим ещё больше и начинаем от него избавляться самыми дикими способами, вплоть до самоуничтожения. «Мы имеем дело с гибелью народа от непонятных сил, таящихся в нем самом и открывающих врата врагу внешнему» («Роза мира»).
До определённого этапа государственность в её известных видах была необходимой, главным образом для обороны России от вражеских посягательств. Но сейчас наступает время, когда она изжила себя. Трансформировавшийся характер внешних угроз подсказывает, что защищаться теперь нужно не с помощью оружия. Ибо целью атаки тёмных сил всё чаще становится народная душа, или – для предпочитающих научную терминологию – менталитет нации и её коллективное бессознательное.
Любому известному на данный момент государственному устройству присуще стремление к идеальной тирании. Но если для западного мышления верно утверждение «этично то, что формально соответствует закону», то для России этичность и справедливость стоят выше формальностей. И когда наша совесть входит в противоречие с государственностью, последняя уничтожается, даже ценой наших жизней.
Глубинные, метаисторические причины гибели Российской империи и СССР лежат в несоответствии нашего интуитивного понимания государства и существовавшего в действительности общественного строя.
Не случайно поиск неизвестного доселе человечеству типа народоустройства пришёлся на Россию 2000-х – на время, когда её прежняя государственность была совершенно разрушена.
Начать с того, что Путин нарушил незыблемую доселе историческую закономерность: за периодом хаоса всегда следует период «закручивания гаек». Вместо ожидаемого террора мы имеем сетования особо рьяных патриотов на излишний либерализм в экономике и «мягкотелость» власти. Их недовольство как раз говорит о том, что в построении новой России правительство не прибегает к диктатуре. Видимо, Запад никак не может признать этот выход за рамки стереотипа и продолжает искать тирана в политике, который вообще не обращается к агрессивным силам.
Правление Путина направлено не на интересы державы как самостоятельной структуры, требующей постоянных жертв, а на нужды населяющего её народа. Поэтому он избегает так называемой «логики власти», оправдания внутреннего прессинга «государственными интересами» и «государственным здравым смыслом», то есть усиления страны ценой пренебрежения её народом.
Поиск равновесия между интересами разных слоёв населения, применение мягких ненасильственных методов наблюдается и в политике российского экономического курса. Все предлагаемые радикальные шаги в экономике имеют один существенный недостаток. Они сделали бы пострадавшим крупный бизнес и банковский сектор, в котором наверняка имеется большой процент желающих работать для страны. Путин стремится привлечь предпринимателей к сотрудничеству, а не к конфронтации, для чего и проводятся экономические форумы и регулярные личные встречи президента с бизнесменами.
Каждый закон, каждое постановление, всё равно – касаются ли они экономических мер по преодолению кризиса, социальной сферы, образования или здравоохранения, – направляются не на разрушение уже существующей структуры, а на устранение несправедливости и дисбаланса либо на поддержку группы населения. При этом они составляются таким образом, чтобы не оказывать негативного влияния на положение остальных. Самый лучший пример – указы президента, прямо нацеленные на улучшение благосостояния народа. В этом заключается кардинальное отличие нынешней российской законодательной власти от всех прежних.
Большинство людей, пострадавших за последние два года, стали жертвами внешних факторов и морально не соответствующего своим функциям местного произвола, а не действий правительства. Между реальным этическим уровнем народа и тем уровнем, который требуется для осуществления его миссии, во многих случаях существует разрыв. Это вопрос самый сложный, и решение его самое длительное, поскольку воспитание любви к Родине, тем более у поколения 90-х и выращенных им детей, – задача на годы. Сколько делается в этом отношении, лишний раз повторять, наверное, не стоит, раз уж сам президент сказал, что наша национальная идея – это патриотизм.
Надо только добавить, что уже много десятилетий духовному и телесному здоровью нации не уделялось столько внимания. Физическое и нравственное состояние народа после обленившегося инертного социализма 70 – 80-х и страшных лет перестройки было ужасным. Делом первой необходимости было восстановление его сил и энергии, возвращение населению веры в себя и в избранную власть.
Применение всех этих принципов в управлении страной говорит о том, что Путин прекрасно понимает природу того демона государственности, о котором пишет Даниил Андреев. Его роль, как и функция любой хищной силы, не может ограничиться укреплением правящей системы, и в конце концов он нападает на свой же народ, разрушая самого себя и свою страну. Собственно говоря, это и происходило на протяжении всей российской истории. Любые попытки развития державы за счёт жёсткости и притеснений, пусть даже вначале успешные, заканчивались революциями и сменой государственного строя.
Путин же предлагает совершенно иной путь управления страной. Он заключается в опоре на творческие силы народа. Они могут быть раскрыты и задействованы только при создании абсолютно дружественной среды для каждого.
Для работы на этот идеал российского народоустройства президент настраивает весь аппарат власти. По большому счёту, как бы высокопарно это ни звучало, пресс-конференции президента являются прямым контактом с душой народа. При всём желании организаторов, её нельзя загнать в заранее написанный сценарий и заготовленный перечень вопросов. Душа не знает ограничений и всё равно прорвётся и просочится через любые заслоны. Благодаря такому контакту у российского лидера есть возможность напрямую увидеть и услышать её намерения и стремления. А именно душа народа определяет, как будет развиваться его государственность.
Миссия сверхнарода и супердержавы оказалась невыполнимой при наличии любой формы деспотизма. Сейчас Путин ведёт Россию к новому народоустройству, миролюбивому и справедливому. Мы являемся свидетелями постепенного прорастания этой идеи в общественной ментальности. А задача власти – разработка новой стратегии внутренних и внешнеполитических отношений, основанных на идеологии Добра. Это очень долгий, почти бесконечный путь.
Александр Проханов в своей статье «Ответ без вопроса» написал, что хотел бы попросить президента о провозглашении божественной справедливости как новой национальной идеи России. Но, думается, Владимир Владимирович её уже провозгласил. С того, дня, как узнал, что ему предназначено стать во главе великой страны. Он руководствуется этой идеей в каждом своём действии и решении. Просто он не произносит её вслух, потому что народ должен сделать это сам.
Оценили 99 человек
110 кармы