ТИТУШИНАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ-2.

5. ДИАЛЕКТИКА ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.

Помимо военно-политической — ограничения внутривидовой агрессии внутри и снаружи локального социума — у государства есть и другие функции, связанные, к примеру, с организацией общественных работ (хозяйственная кооперация и разделение труда), с перераспределением общественного богатства в пользу пострадавших от стихийных бедствий и социальных катаклизмов (социальная взаимопомощь)... В учебниках основ государства и права можно насчитать их десятки. Однако наипервейшим и наиглавнейшим было и остается подавление внутривидовой агрессии — жесткое, силовое, бескомпромиссное и универсальное. Разумеется, желательно, чтобы подавление было умным — адекватным мере угрозы. Но в таком деле лучше «перегнуть палку», чем недогнуть. И либеральные оправдания типа: «онижедети» тут не работают. Потому что для правильного государства нет ни детей, ни взрослых, когда речь идет о нарушении общественного порядка. Тут для всех нарушителей Закон один — неумолимый и бескомпромиссный. Как говорится, «суров закон, но закон». Поэтому можно спорить каким образом было бы лучше (гуманнее!) угомонить распоясавшихся студентов на площади Тяньаньмэнь (Китай, 1989) — танками, саперными лопатками или резиновыми дубинками(?) Но, что угомонить было необходимо, обсуждению не подлежит. И это так же однозначно, как то, что сомневаться в этом могут лишь враги государства, вознамерившиеся его изнутри ослабить и разрушить. А еще идиоты (в клиническом смысле слова). Или недоучки, не понимающие азов гражданско-политической грамоты. Вроде тех, кто в 2013-2014 гг делал своей стране «майдан». Какая гражданская война из этого получилась весь мир уже знает. Но, что остановить все это можно и нужно было в самом зародыше — любой ценой, хотя бы и как в Китае, закатывая бунтовщиков танками в асфальт, ясно по-прежнему далеко не всем. Даже на Украине. Поэтому ей и дальше предстоит брать кровавые уроки историко-политического ликбеза. А иначе такие «болезни» не лечатся. К сожалению. Если иммунитет к ним не заложен с детства семьей и системой просвещения — на уроках истории, обществоведения, основ государства и права. И если государство оказалось в руках вороватых дилетантов и кровавых идиотов, как Украина после 1991 года, оно обречено на дидактику войны со всеми присущими ей кровопусканиями и территориальными резекциями — Крыма, Донбасса и т.д. А как иначе, если не работает ни одна из охраняющих государственность структур — ни полиция, ни внутренние войска, ни система просвещения. Если паралич государственного организма — всеобщий, системный и сокрушительный. Вплоть до паразитического вырождения коррумпированного общества.

Для экстренной защиты общества от разнообразных проявлений внутривидовой агрессии — из внутренних и из внешних источников — необходима СИЛА. Сила НАСИЛИЯ. И это основной закон и обычай общественной жизни, без которого самое существование общества невозможно.

Силу насилия способна компенсировать сила УМА, понимающего неотвратимую неизбежность насилия, в случае нарушения Закона. Cила ума опирается еще на одну силу — силу ПАМЯТИ, запечатлевшей УЖАС НАКАЗАНИЯ за нарушение Закона. Поэтому казни в здоровом государстве совершаются публично — в назидание: чтобы помнили и боялись. Такая вот социальная педагогика.

А еще сила ума опирается на СИСТЕМУ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ, где детишек сызмальства учат и, в том числе, на наглядных примерах, что бывает с обществом, если в нем кто-то нарушает Закон. И что бывает с нарушителями Закона. Поэтому если не непосредственное участие школьников в публичных казнях, то хотя бы возможность их наблюдать с помощью современных средств коммуникации приветствуется и необходимо в здоровом государстве. Чтобы воспитать УВАЖЕНИЕ К ЗАКОНУ. Которое всегда, кто бы и что бы там ни говорили, основано на СТРАХЕ и на УБЕЖДЕННОСТИ В НЕОТВРАТИМОСТИ НАКАЗАНИЯ.

Итак, ПОРЯДОК в обществе или, иными словами, ЗАКОННОСТЬ устанавливается и поддерживается не каким-то чудесным образом — сам собой, но исключительно СИЛОЙ. Которой не бывает без ВОЛИ к установлению порядка — инстинктивной или разумной — в зависимости от исторического уровня развития социальной материи: животного или человеческого. Воля непременно предполагает НАСИЛИЕ во имя порядка или, иными словами, ТОРМОЖЕНИЕ АГРЕССИИ, осуществляемое либо извне — со стороны специальных репрессивных учреждений общества, которые и есть зародыш и основа государства, либо изнутри самой личности, имеющей предшествующий опыт социализации (воспитания), в ходе которого она усвоила правило: сохранять и беречь законность и порядок в обществе, как главную святыню и условие его существования.

А теперь — диалектика.

Как это ни парадоксально, источником законности и порядка в обществе на государственной стадии его развития выступает та общественная сила, которая на догосударственной стадии развития была источником анархии и беспорядка. Эта сила сперва разрушила и похоронила старый — догосударственный порядок отношений родовой общины. А затем на его руинах воссоздала новый порядок — общины соседской, территориальной, превратившись из разрушителя в созидателя. Именно такова историческая роль носителей военной профессии, которая выделяется и обосабливается в ходе общественного разделения труда вследствие развития техники и технологий на стадии перехода общественного производства от потребляющего хозяйства, основанного на каменной технике, к производящему хозяйству, опирающемуся на переработку металлов. Именно военные, которые неизменно сперва становятся разбойниками, рушат старый — кровнородственный порядок общественного устройства, чтобы затем — на его пепелище — воссоздать новый — территориальный порядок общественных связей, находящий свое высшее воплощение в государственности.

Исторически государственность возникает так: в некотором локусе, где проживают разные догосударственные народы в силу неповторимо разного комплекса причин один из них начинает опережать соседей в своем экономико-хозяйственном развитии. Это выражается в том числе и в том, что, благодаря успехам хозяйственной деятельности, у него образуется некоторое количество излишков продуктов труда, которые не употребляются немедленно и откладываются про запас. Существование излишков, в свою очередь, порождает соблазны их нетрудового отчуждения методами обмана (воровство, вымогательство...) и открытого насилия (грабеж). Эти соблазны воплощаются в новый вид социальной практики — войну, обладающую двумя векторами: внутренний — защита своего и наружный — отчуждение чужого. Война, по мере накопления специфического опыта, в свою очередь, постепенно становится профессией — сперва массовой и всеобщей (ополчение), а впоследствии герметической и эксклюзивной — доступной ограниченному кругу лиц, передающих ее секреты по наследству.

Еще позже военная функция обогащается административной в силу того, что в те времена военные предприятия:

1) с одной стороны, не имеют равных по экономической эффективности (в течение очень ограниченного времени военного набега в случае победы можно овладеть результатами титанического труда целых поколений мирных тружеников, воплощенном в запасах и прочем имуществе побежденных),

2) а, с другой, нуждаются в тщательном планировании, подготовке, концентрации и мобилизации всех ресурсов агрессивного социума ради планируемого результата. Навыки такого планирования используются впоследствии в организации общественных работ и в кооперации мирной повседневной жизнедеятельности земляков.

Народы древности, первыми овладевшие и в совершенстве освоившие военную функцию, получают конкурентное преимущество по сравнению с соседями. А те, в свою очередь, надолго становятся объектом агрессии и источником грабительского обогащения культурно продвинутых соседей.

Однако со временем агрессия и очевидные успехи ее субъектов в порабощении и эксплуатации побежденных заражают вирусом государственности соседей. Потерпевшие учатся у завоевателей и угнетателей культуре войны и государственной реорганизации общественного уклада. И вирус государственности поражает новые народы.

Более 1000 лет назад наши далекие предки в полной мере испытали на себе всю эту арифметику государственного строительства по формуле: «из грязи — в князи».

В I половине I тысячелетия новой эры — в эпоху Великого Переселения Народов — лесные дикари, обитавшие на равнинах между Карпатами и Уралом и от Белого моря до Черного, подверглись нашествиям чужеземцев, сдвинутых с мест своего происхождения и постоянного обитания соблазнами ускоренного военного обогащения и возбужденными формированием ранней государственности. Ее вездесущий и неистребимый вирус проник в варварские деревни славян, угров и финнов из недр античной рабовладельческой цивилизации Греции и Рима.

В VI-VII вв — славяне из потерпевших постепенно превратились в агрессоров и познакомили своих обидчиков, агрессоров, цивилизаторов и «партнеров» и всех прочих соседей с ужасами своего мстительного гнева и первобытной страсти к легкому и коварному обогащению с помощью «огня и меча».

В IX-Х веках, впитав и переварив нашествие викингов-скандинавов, ранняя славянская государственность молниеносно (по историческим меркам, когда 100-200 лет это мгновение) расправилась с соседней государственностью хазар, которую сгубило то, что хазары так и не смогли определиться, что для них важнее: торговля или война. А следом стала наносить сокрушительные удары по дряхлеющей и источаемой изнутри паразитизмом Византии.

В X-XII веках сформировались два автономных полюса ранней восточно-славянской государственности — каждый со своим неповторимым хозяйственно-экономическим обликом: северная — торговая — Новгородско-Псковская Русь и Русь южная — военная — Киевская. Первая стала органической частью сытной и богатой Ганзейской Европы. Вторая — воительницей и «партнером» свирепых и коварных степняков (аланов-торков-печенегов- половцев) и гниющей в комфорте роскоши и в предательской подлости Византии.

В XIII-XIV вв в истории русской государственности свершилось таинство так называемого монголо-татарского нашествия, мягко перешедшего впоследствии в хронически затянувшееся «иго», которое на самом деле было типично «византийской» (по эксклюзивно подлому коварству формы исполнения) спецоперацией власти или, как стало модно говаривать нынче - «гибридной войной» эпохи русской античности.

"Монгольское иго" - блестящая многовековая властная провокация и спекуляция огосударствленной науки "история". Или, чтобы не обидно для всей науки - холопствующих перед властью историков, летописцев и архивистов. Все эти господа соучаствовали в преступлении против Истины: вымарывали-дописывали-переписывали-исправляли-редактировали письменные источники и исторические памятники, сочиняя небылицы в угоду царям и попам. На основе системных искажений и подтасовок исторических фактов, воспринятых некритически и субъективно рисовались учебники, монографические "исследования", распространяя казенную ложь. Так постепенно искривление и неправда о нашем историческом прошлом из мелкой подлости стало эпохальной ложью, заслонившей правду.

А правда - конспективно - такова:

1). В раннем средневековье - на заре Русского феодализма - пространство т.н. "Древней Руси" постепенно покрывается городами. Города возникают как военно-административные центры - крепости с постоянными гарнизонами, складами, мастерскими, рыночными торжищами, судилищами, храмами, школами...

2). Эти очаги культуры ранней государственности через пару веков обросли торгово-ремесленными посадами и превратились в торгово-промышленные агломерации.Гарнизоны (княжеские рыцарские дружины), растворившись в населении посадов, став меньшинством и утратив первоначальное значение и абсолютную власть. Подорванные междоусобицами военные попали в экономическую, а позже и в административную зависимость от плутократов из посадских верхов. Изменился политический облик древнерусских городов. Хозяевами там перестали быть князья и бояре. Власть перетекла в руки городских общин и их лидеров - капитАлистых промышленников, торгашей и финансовой аристократии пополам с разбогатевшими на торговле верой попами. Князей с их дружинами горожане стали нанимать на службу. Или решительно выгонять из города, если, превышая полномочия, военные пытались участвовать в политической жизни в качестве самостоятельных субъектов.

3). В XIII веке князья сумели объединиться против плутократической аристократии городских общин и в союзе со степняками - половцами, монголами и прочими кочующими военными паразитами - создать объединенное войско. В ходе нескольких сокрушительных военных экспедиций в 30-е и 40-е годы XIII века эта банда покончила с городской цивилизацией древней Руси. Крупнейшие центры городской раннебуржуазной культуры (кроме северных Новгорода и Пскова) были сожжены и разрушены до основания. Власть на Руси всегда была безжалостна к конкурентам. Даже вопреки здравому смыслу - в ущерб себе. Для агрессивных военных идиотов, воцарившихся с тех пор на Руси, власть всегда (и по сей день) понималась исключительно, как неограниченное деспотическое право на тотальное насилие, направленное на собственное население и вовне. И ради такой власти они, не задумываясь, жертвовали человеческими жизнями, материальными богатствами, деньгами, культурой... Их примитивный рептильный мозг был органически неспособен преодолеть парадигму рефлекторного "мышления" в категориях вооруженного насилия, подлости, предательства и униженного холуйства перед начальством.

С тех пор произошел культурный перелом. Русь ушла с магистрали европейского раннебуржуазного развития - на "свой" путь: феодального рабства, экономической воинственной отсталости, опоэтизированных, по заказу светской власти, православными попами и светскими «академическими» историками, сочинившими миф о нашествии т.н. «монголо-татар».

Так преступление военных паразитов превратилось в их подвиг "борьбы" с чужеземным нашествием. Так было покончено с зародышами гражданского самоуправления и установилась многовековая деспотия милитаристического полицейского государства, непоколебленная до сих пор. А подлость, ложь, предательство и насилие стали основными отличительными признаками русской власти. И причинами сокрушительных стихийных бунтов населения - диких, справедливых и разрушительных.

Но постепенно, недобросовестные мотивации теряют прежний смысл. Накопление лживых аналогий убивает доверие к официальной исторической науке, изнасилованной и оскопленной державой. Историки из поэтов и вдохновенных провокаторов вырождаются в убогих доносчиков и косноязыких начетчиков. Их холопство перед властью становится очевидным и презираемым. Доверие и интерес населения к истории собственной страны умирает, перерождаясь в безразличие и скепсис. И постепенно местами все чаще из под напластований многовековой лжи обнажаются фрагменты правды о подлинных события прошлого. И происходит реставрация Истины.

В XV-XVII веках на Руси после «монголо-татарского» погрома наступает эпоха Возрождения городской торгово-ремесловой цивилизации. Этнически неоднородные банды кочующих по русскому пепелищу милитаристов постепенно поляризовались и, наконец, из среды вечных гиперагрессивных конкистадоров выделилась особая прослойка упырей, которые, насосавшись крови, стали тяготеть к мирному хозяйственному процветанию. Не в силу подхваченного где-то в разоренных монастырских библиотеках вируса гуманизма, а исключительно благодаря проснувшемуся здравому смыслу, шепнувшего на ушко, что невозможно вечно только грабить. Полезно периодически давать работягам обрастать жирком. Чтобы потом суп из них был понаваристее.

С этого момента феодальная элита начинает учиться хозяйничать: извлекать мирный доход и пользу из своего завоеванного имущества. Ее мышление обогащается экономическими инстинктами и понятиями. А ее государственность — опытом регламентации прежде безудержного террора. И на «Святой» Руси замаячил призрак законности и порядка.

Но ненадолго. Слишком живучими оказались драконы войны, затаившиеся в дремучих мозгах чудо-богатырей. И как только в среде политической элиты усиливается вечный спор милитаристов за верховные полномочия, а в междуцарствиях оживает неизбежный междоусобный передел власти, драконы вырываются на свободу и в облике свирепых и трусливых опричников жгут и крушат зародыши мирного процветания вместе с возрожденными городами. Так во 2-й половине XVI века во всей красе обнажается и закладывается на века губительная диалектика государственной архитектуры Руси. Когда клинический психопат на престоле — Иван Васильевич IV — одной рукой строит послушную «вертикаль» абсолютной монополии верховной власти, а другой рукой жжет и рушит ее экономические основания в лице торгово-промышленных посадов и вольного земледелия.

В начале XVII века история расплатилась с царствующими безумцами и их наследниками. Русская государственность прекратила свое существование. Монархия, стремившаяся к абсолютизму, рухнула и страна утонула в анархии. С севера, запада и юга на свободные от государственности территории хлынули волны новых «монголов». Это отрезвило недовырезанный Грозным Параноиком политический класс и он нашел в себе силы самомобилизоваться и самоорганизоваться. В результате государственность возрождается из праха, интервенты изгнаны, а из обломков недостроенного абсолютизма и из зыбкого тела призрака догосударственной вечевой общинной демократии конструируется политический голем — фантом сословно-представительной монархии с царем и с «парламентом» («Земским Собором»).

Подобные политические «качели» - ненадежный фундамент порядка на гигантских разоренных войнами и террором редкозаселенных просторах Руси. Где его не было вот уже более ста лет. И где население истосковалось по покою и стабильности. И желало их любой ценой! И покой и стабильность приходят на Русь в образе царя Алексея Михайловича. А их ценою стала победа абсолютной монархии в качестве модели дальнейшего государственного строительства. И похороны выкидыша парламентаризма, проросшего из первобытной демократии артельно-общинного самоуправления. Которое так и не укоренилось в населении, свыкшемся с рабством.

В начале XVIII века государь Петр I (Алексеевич) вырастил из шаткой арифметики Московского Царства алгебру монолита Российской империи, просуществовавшей 200 лет.

В начале ХХ века политические авантюристы — недоучки и недоумки — начитавшись европейских сказок про упразднение государства коммунизмом попробовали в очередной раз разрушить русскую государственность, вернув страну на 1000 лет вспять. Но вовремя опомнились. И в рекордные сроки реанимировали империю, изуродовав ее парадный фасад похабством демократического дизайна с выборами без выбора и с императором без порфиры и скипетра.

6. ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ ПЛЕБСА.

К ХХ веку на Руси накопилось достаточно информации о закономерностях возникновения и развития феномена государственности, как таковой. И, тем более, государственности русской. Хотя учебников по основам государства и права еще не существовало. Они появятся позже — во 2-й половине ХХ века — уже в Советском Союзе, когда иссяк людоедский кураж революционной психиатрии и власть смягчилась, впав в коматоз старческого маразма. Их напишут советские «ученые», которым апология марксизма-ленинизма (а иного они не знали) не помешает разглядеть в тумане господствующего идеологического бреда общие контуры реальных политических процессов. А другие проникнут сюда из-за «железного занавеса», за которым советские вожди прятали население своей страны от правды о жизни за рубежом. Чтобы от сопоставления собственного ничтожества с зарубежными чудесами быта и гражданских свобод у подданных не возникало опасных для власти выводов. И соблазнов изменить такую жизнь. Убедительная и правдоподобная «критика буржуазной науки» в ходе беспрестанной «идеологической борьбы», в форме которой оболванивалось население, требовало — для убедительности — знания и выборочного цитирования критикуемых первоисточников. Хотя бы «верными партии» «бойцами идеологического фронта». Последние и стали — вольно или невольно — проводниками «буржуазной» истины в заповедник «научного» коммунистического идиотизма. Где ее — истины — чистые ручейки источили запруды бюрократических запретов на информацию. И тогда в конце ХХ века плотина патриархальной коммунальной иллюзии рухнула в одночасье, лишив население привычных идейных ориентиров и стандартов мышления.

Однако естественным процессам самоубийства и Советской власти, и ее идеологии предшествовали 74 года психиатрически кровавой агрессии, направленной и против населения своей страны, и против соседних стран и народов. Руководствуясь наукообразным бредом об отмирании государства при коммунизме и о победе «мировой революции», как высшей цели Советской власти и главной ценности всего «прогрессивного человечества», авангардом которого безусловно был советский народ, фанатики коммунистической идеи сперва — с 1917 по 1920 годы — уничтожали — за «буржуазность» — имперскую (по форме) русскую государственность. Со всеми ее атрибутами: аппаратом компетентных и вышколенных чиновников, законами, полицией, финансами, налогами, таможнями, политическими партиями, пропагандистским аппаратом огосударствленной церкви... А затем, спохватившись и, вдруг (!), осознав, что вместе с ненавистной помещичье-буржуйской империей убивают главную причину и источник своего могущества — государственность, как таковую, лихорадочно второпях — под предлогом строительства «государства диктатуры пролетариата» — они принялись спасать и собирать недобитые осколки имперского государственного механизма и реставрировать его стройное здание, несколько изменив фасад и таблички с именами ведомств. И учиться у недобитых «буржуев» искусству бюрократического произвола.

Однажды в 60-е годы ХХ века на одном из островов в Тихом океане приземлился самолет. Под впечатлением непосредственного знакомства с чудом авиации аборигены построили свой собственный самолет — из бамбука, лиан и прочих подручных растений. А из ракушек, костей океанических рыб и кожуры кокосов они изготовили приборную доску, штурвал и рычаги управления. Изделие было очень похоже на самолет. У него даже поднимались и опускались закрылки и в обе стороны двигался «хвост». Вот только летать оно не могло.

Таким же «самолетом» было созданное большевиками советское «государство». Внешне оно было очень похоже на государство. Но оно не способно было работать, как полноценное государство. И хотя репрессивные функции им исполнялись идеально. А еще оно великолепно воевало. И побеждало — любой ценой. Но репрессии это далеко еще не все, для чего государство предназначено. А цена победы — даже в Великой войне за независимость Отечества — не может быть «любой». Никогда! Потому что если цена победы — погибель лучших — элиты нации, то при отсутствии в «государстве» источников их («лучших») воспроизводства, дни его сочтены. Поэтому СССР погиб сам — непобежденный извне, но источенный изнутри чиновным паразитизмом, всеобщим воровством, профессиональной недобросовестностью и гражданским ничтожеством населения. «Диктатура пролетариата», где плебеи — кухарки, дворники и слесари — вслепую рулят гигантским аппаратом принуждения, не понимая правил «руления» и не зная направления движения, обречена. Изначально! Страх, безусловное, мощное орудие управления. Но одного только страха и даже ужаса недостаточно для успеха государственного строительства. Как оказалось. Помимо страха нужны совесть и честь, которые есть в аристократах и нет и не может быть в плебеях. В силу их социально-экономической природы.

Большевики довольно точно воспроизвели государственную машину Российской империи. Даже в деталях. Им удалось привлечь к управлению некоторое количество «тех еще» специалистов. Но главная причина крушения Советского государства — неспособность создать собственную политическую элиту — профессионалов и фанатов «чистой» некоррумпированной государственности.

В СССР никогда не было своего «дворянства» - аристократов - людей чести. Как явления статистического. В принципе где-то такие «экземпляры» существовали, бесполезно прозябая в дремучих углах дикой страны, но их было ничтожно мало. Тех, которые не путали «службу» (по зову совести) с «услугами» (по зову кармана) и с «услужением» (карьеры ради). И конечная причина такого фиаско (она же причина изначальная) единственная: нищие не бывают благородными. И совестливыми. Потому что экономической основой и благородства, и чести, и некоррумпированности русской дворянской аристократии были крепостной труд и сословные привилегии, обеспечивающие уважение, неприкосновенность и автономию личности от произвола государства. И еще потому, что нормальный человек — не обладающий дворянскими привилегиями и не фанатик идеи — всегда имеет семью. И если ему нечем ее кормить, он будет воровать и злоупотреблять. И в том числе служебным положением. И тогда коррупция неминуема. Потому что ее конечная причина — зависимость государственного служащего от доступности для него достаточных для его биологического и социального воспроизводства ресурсов. И если государство не обеспечивает своих слуг такими источниками, дни его сочтены. Потому что фанатизм не годится в качестве строительного материала государства. Фанатики — это больные люди. На всю голову! И если из них строить власть, она изначально будет больной. Как Советская власть в 20-е годы. Пока Сталин не сменил фанатиков коммунизма прагматиками карьеризма. И если бы не его собственная трагическая психопатия, быть бы Советскому Союзу Китаем. Но не судьба!

Однако советские чиновные карьеристы — люди (по убогим советским меркам) хотя и достаточно обеспеченные («достаточно», чтобы дорожить своим местом и не рисковать его потерять, злоупотребляя служебным положением), тоже не смогли наладить правильную работу своего государства. По причине профессиональной непригодности — отсутствия необходимого административного опыта и специальных знаний. Тому виной была нелепая кадровая политика, расставлявшая исполнителей по принципу личной верности, но не деловой пригодности. Сытые обеспеченные бюрократы, исполняющие не законы и рабочие инструкции, а капризную волю начальства — ненадежные «винтики» государственной «машины». А в советском «государстве» законы всегда были декорацией произвола начальства, жившего по «понятиям», как уголовники — вне законов, сочиненных для подданных.

Когда идиот представляется Наполеоном соседям по палате или врачам, это не ложь. Это — болезнь. Ведь сам он верит в то, что он действительно император Франции.

Когда человек сочиняет заведомо неисполнимый закон, он или дурак, не подозревающий утопичности своего предприятия, или лжец, полагающий перехитрить соотечественников, для которых писались такие «законы». Ведь «шила в мешке не утаишь»! И если начальство, живет вне закона, то рано или поздно законы научатся игнорировать все члены общества.

Вопрос: если законотворцы и законодатели с маниакальным упорством продолжают сочинять заведомо неисполнимые законы, кто они: дураки или идиоты?

И кто из них — дураки или идиоты — управляли Советским государством?

И чьим было это государство — дураков или идиотов?

7. ДИКТАТУРА УРОК.

«В наследство от Византии нам досталось Православие, но

не досталось ни иудейской схоластики,

ни греческой философии, ни римского права»

(Андрей Кончаловский)

Всякое государство начинается с банды.

Бандами были ватаги скандинавских разбойников, смешавшихся в дебрях восточноевропейских лесов с ватагами славянской, финно-угорской, ирано-тюркской кочевой шпаны. Равноапостольные князья и бояре Древней Руси — все эти Рюрики, Ягеллоны, Гедеминовичи, Ольжичи... на самом деле заурядные уркаганы, рыцари средневекового гоп-стопа. Они щедро делились «откатами» с доходов от своего кровавого мастерства с другими мастерами — по части изощренной и бесстыдной лжи. Дружная бригада велеречивых подонков по имени «церковь», спекулируя доверчивостью простодушных холопов и смердов — «за долю малую справедливую» — не только до бела отмыла от невинной крови репутации и останки палачей, распутников и насильников, провокаторов и клятвопреступников. Она освятила (!) их грехи, превратив в героев. В святых! В христострадальцев! Растворив грань между правдой и ложью. И увенчав православным крестом могилу справедливости и нравственности в политическом заповеднике Восточной Европы.

Из той же уголовной преступности была построена власть Романовых, которая в XVII — XIX веках доросла до ранга всемирных разбойников, соперничающих с сертифицированными Римской церковью ОПГ Каролингов, Бурбонов, Валуа, Тюдоров, Габсбургов,‎ Гогенцоллернов,‎ Плантагенетов‎, Ольденбургов...

И не было ничего противоестественного в том, что ранняя Советская власть также изначально была властью обыкновенных бандитов и лжецов. С единственной разницей: оправдание своим претензиям на господство — над Русью и над всем миром и прочие ресурсы лжи во искупление своих грехов советские большевики черпали не в еврейских сказках про Христа. Тогда вошли в моду сказки других евреев — Маркса, Бланк-Ульянова, Бронштейна-Троцкого... про «царство Божие» на земле по имени «коммунизм».

За 74 года уголовная природа и сущность Советской власти не изменилась. Но эволюционировала. Палачей и душегубов на троне сменили шнифера и фармазоны. А что делать, если расстреливать, вешать, резать на ремни и спускать шкуру живьем, в конце концов, устают — и руки, и души? Ведь это руки и души, если и не вполне человеков, то, по крайней мере, человекообразных.

На Руси мало что изменилось, когда после гопника Ульянова и палача Джугашвили корону Русского Паханата, в конце концов, унаследовал Ельцин. И не случайно бодяжить в украинском сегменте кремлевского общака стали аферист Кравчук, медвежатник Кучма и фармазон Ющенко. Вот только с Януковичем пацаны «прокололись» — «масть» попутали. Они имели его за духовитого «жигана», а на деле он оказался ссученной дешевкой: в нужный момент растерялся кому «давать» — Москве или Вашингтону. К таким «на зоне» даже «шестой номер» не «лепится».

После Януковича уголовная масть народных вождей «опустилась» ниже плинтуса. Страна по обе стороны фронта гражданской войны (40 миллионов человек) (!) достались на разграбление «титушкам» — уличным сявкам, бомжам, наркоманам и прочей голимой босоте, ничтожество которой не скрыть ни орденами, ни балаклавами, ни танками, ни волынами с оптикой. И даже награбленное на войне «бабло» нисколько не добавляет им «уважухи». Даже в уголовной среде. Где все-таки существуют какие-то понятия о воровской чести и долге. И о том, что власть, добровольно передающая свою монополию на насилие уличной шпане — гуано и уже никакое не государство.

В ходе политической эволюции власть на Руси за каких-то 100 лет «опустилась» с уровня полуграмотных фанатиков коммунизма и свирепых дикарей, злодействоваших во имя Великой мечты о своей мировой гегемонии, до уровня мародерствующих шакалов. Которые попытались установить «диктатуру» уличной шпаны. Но вместо нее получили похабный бардак. В котором — одна за другой — летят с плеч их тупые головы, не способные ни грамотно воровать, ни убивать, ни даже врать правдоподобно. Потому что в ложь о «гибридной войне» — ни за «незалежную Украину», ни за «Новороссию» — не верит никто. Даже они сами.

Всякое государство начиналось с банды.

Но в ходе естественного отбора банды эволюционируют в дружины военных профессионалов — товарищей по оружию. Которые, как «мушкетеры»: «один — за всех и все — за одного». Позже банды становятся бригадами администраторов, умеющих не только регламентировать собственную агрессию и жадность, но и обеспечивать социальное равновесие и стабильность общества, давая ему возможность развиваться. К обоюдной пользе — своей и подданных. Которые из рабов и смердов вырастают, в конце концов, в соотечественников и сограждан. И там, где все это действительно происходит, у плебеев не возникает соблазна переменить власть, чтобы самим порулить страной. Потому что даже самым тупым и неграмотным слишком очевидно сколь хлопотна политическая работа, сколь рискованна и неблагодарна. Потому что для ее исполнения нужны такие качества и способности, такие знания и умения, такой опыт и кураж, которые не даруются с рождения. Даже если Всевышний поцеловал в темечко.

Быть аристократом, политической элитой это не привилегия. И не выигрыш в лотерею Судьбы. Это проклятие и тяжкий труд, где непрестанно приходится доказывать свое — такое естественное и человеческое — право на ошибку. И, вместе с тем, стараться, чтобы число этих ошибок не превысило некую, одному Богу ведомую, неизмеримую человечьими мерками и несоизмеримую конкурентно — критическую массу погрешностей, за которые расплачиваются даже не валютой своей жизни. Платят репутацией! А, значит, капиталом ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И БЛАГОРОДСТВА. Он наследуется от предков, копящих его веками. И может быть — в мгновение ока — стать прахом. Из-за единственного проступка неосторожного, безумного, неблагодарного и неопытного потомка. Вроде меня, который так и не сделал чего-то очень важного осенью 1991 года. Когда негодяи и идиоты убивали мою Родину, унаследованную мною от моих предков.

Надеюсь не меня одного, обитающего на позорных руинах грандиозной социалистической утопии, беспокоит: как реанимировать отечественную государственность, без которой нет и не может быть правильной цивилизованной общественной жизни?

Ответ очевиден: нужно где-то брать и приводить к власти политическую элиту.

Но где ее взять? И как?

Брать в аренду, как Саакашвили или Бородая? Уже брали. Лучше не стало.

Выращивать самим? Но для этого, как показывает история, нужны века и тысячелетия.

Хотя куда нам теперь торопиться? Ведь мы уже достигли дна социальной анархии, где тысячу лет назад суетились наши предки, стенавшие: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет.

Приходите княжить и владеть нами"...

Кто откликнется на наш зов в этот раз?