"Я родился – нескладным и длинным"

  

  Я родился –
  нескладным и длинным –
  в одну из душных ночей.
  Грибные
  июньские ливни
  звенели,
  как связки ключей.

  Приоткрыли
  огромный мир они,
  зайчиками
  прошлись по стене...
  «Ребенок
  удивительно смирный...» –
  врач сказал обо мне.

...А соседка
достала карты,
и они сообщили,
что
буду я
ни слишком богатым,
но очень спокойным зато.

Не пойду
ни в какие бури,
неудачи
смогу обойти
и что дальних дорог
не будет
на моем пути.

Что судьбою,
мне Богом данной
(на ладони
вся жизнь моя!),
познакомлюсь
с бубновой дамой,
такой же смирной,
как я...

Было дождливо и рано.
Жить сто лет
кукушка звала..
Но глупые карты
врали!
А за ними соседка
врала!

Наврала она про дорогу,
наврала она про покой...
Карты врали!..
И слава Богу,
слава людям,
что я
не такой!

Что по жилам
бунтует сила,
недовольство собой
храня!
Слава жизни!
Большое спасибо
ей
за то, что мяла
меня!

Наделила мечтой богатой,
опалила ветром сквозным,
не поверила
бабьим картам,
а поверила
ливням
грибным!

  Узнаёте эту энергичную распевную интонацию? Поэт часто выступал перед большой аудиторией и умел увлечь, завладеть её вниманием. Роберт Рождественский был, пожалуй, самым скромным и неэпатажным из поэтов Оттепели. Родился он 20 июня 1932 года на Алтае в селе Косиха. 

  С началом войны отец отправился на фронт, где вскоре погиб, почти не оставив сыну воспоминаний о себе. Мать, едва закончив медицинский институт, также отправилась на фронт, оставив ребенка с бабушкой. Летом 1941 года на страницах газеты «Омская правда» появилось стихотворение о войне, написанное 9-летним Робертом. Девять рублей, полученные в качестве гонорара, он отправил в Фонд обороны. Так начинался его славный путь...

Чайку бы! Покрепче! С малиной…
Какие некстати мечты
Занозистый звон комариный,
Корявые сосны… А ты –

Далёко.
Как детство, далёко,
Далёко, как эта река
С названием-всплеском – Олёкма
Сейчас от тебя далека.

Вхожу я под посвисты ветра,
Как в воду, в дорожный азарт.
Я понял разлуку, и это
Не так мудрено доказать.

Могу я плечом отодвинуть
От сердца глухую печаль.
И даже без писем – привыкнуть.
И даже без крова – смолчать.

Я видел и землю и небо,
Умею ответить врагу,
Могу без воды и без хлеба,
Но без одного не могу!

Пускай это слишком жестоко,
Пускай я тебя огорчу, –
Прости меня! Слышишь?! Но только
В дороге я верить хочу,

Что где-то на глобусе этом,
Летящем, как мир, молодом,
Озябшем,
Продутом,
Прогретом,
То темном,
А то золотом, –

Ты голову дымом дурманишь,
Не знаешь ни ночи, ни дня,
И плачешь, и руки ломаешь,
И ждешь, как спасенья,
Меня!

  Всю жизнь его привлекали романтика таёжных просторов, сильные и мужественные люди - геологи, воины, космонавты. А сколько прекрасных песен написано! "Эхо", "Мгновения", "О красках", "Ноктюрн"...

  Не предавал, убеждений не менял, не был пьяницей и наркоманом. «Нет такого поэта на Руси», – сказал в 1972 году один надменный чиновник от спорта. И все интеллектуалы с ним согласились. Как же! В чести был Театр на Таганке, эзопов язык и поэты-бунтари. А он искал хорошее в той жизни, в которой жил и творил. И, судя по своему наследию, многое нашёл.