Это строчки, теснясь, разрывают меня изнутри, оттого что накормлены потом, землёю и кровью... (с)

Осыпаются листья, желтеет привычный пейзаж.

На губах привкус ржавчины, ветра и карамели.

Это осень опять надевает свой камуфляж,

Чтобы скрыть по посадкам стихи, «лепестки» и потери.

Наши мёртвые нас не оставят и смогут помочь,

Даже если мы будем орать, бесноваться и плакать.

У Малого остались жена и красавица дочь,

И зачатый ребёнок, который родится без папы.

Бородатый, улыбчивый, крепкий, как новый блиндаж,

Потрещать по душам ко мне ночью приходит Калина.

Мы с ним снова на промке ныряем в разбитый гараж,

Он опять, не смотря ни на что, закрывает мне спину…

Эта осень косыми дождями мне бьёт по лицу,

С каждым новым ударом всё больше и больше зверея,

И кричит мне живому, забывшему стыд подлецу:

«Никогда. Не вернёшь. Ни Хопеша. Ни Тоху. Ни Змея»

Но дорогу осилит идущий, и надо идти.

То не бурные реки нахлынули по половодью, -

Это строчки, теснясь, разрывают меня изнутри,

Оттого что накормлены потом, землёю и кровью.

Все мы ходим под Богом, не зная, что будет потом,

Но в одном я уверен на этом израненном свете:

Если мой позывной, как и ваши, не станет стихом,

Я клянусь, пацаны, - я вам всем расскажу о Победе!

Дмитрий Филиппов