Парижский саммит: Театр с кучей шума из ничего - Responsible Statecraft

Европейские саммиты обычно не вдохновляют на поэзию, но последний из них в Париже был достоин Горация: Patrturiunt montes; nascetur ridiculus mus — «Горы будут в родах и родят смешную мышь».

Президент Франции Макрон созвал саммит в ответ на то, что он назвал «электрошоком» от выборов администрации Трампа и планов по переговорам о мире на Украине без участия европейцев. Однако пока что результат оказался даже хуже, чем мышь — по сути, ровным счётом ничего.

Макрон, по-видимому, надеялся, что лидеры других крупных европейских государств поддержат его предложение о французских и европейских миротворческих войсках на Украине (идея, которую Москва уже категорически отвергла). Премьер-министр Великобритании Кир Стармер действительно сделал такое предложение, но вскоре после этого заявил, что ни одна европейская гарантия безопасности Украины не будет иметь веса без того, что он назвал «подстраховкой» США.

Поскольку министр обороны Пит Хегсет уже публично отказался от любых подобных гарантий со стороны США, Стармер тем самым косвенно признал, что его предложение о британских войсках было пустым. Британские парламентарии также потребовали провести голосование по отправке британских войск. Тем временем, покидая встречу в Париже, канцлер Германии Олаф Шольц заявил, что обсуждение европейских войск для Украины «совершенно преждевременно» и «крайне неуместно» в условиях продолжающейся войны. Премьер-министр Польши Дональд Туск (один из самых ярых сторонников Украины) полностью исключил возможность участия польских войск:

«Мы не планируем отправлять польских солдат на территорию Украины. Мы будем ... оказывать логистическую и политическую поддержку странам, которые, возможно, захотят предоставить такие гарантии в будущем, такие физические гарантии».

Макрон также подчеркнул, что имеет смысл наращивать не только собственные вооружённые силы, но и военную промышленность, которая их снабжает. В интервью Financial Times он сказал, что:

«Мы также должны создать полностью интегрированную европейскую оборонную, промышленную и технологическую базу. Это выходит далеко за рамки простого обсуждения цифр расходов. Если мы будем просто увеличивать расходы США, то через 20 лет мы всё равно не решим вопрос европейского суверенитета».

Это действительно крайне необходимо, хотя очевидно, что Трамп ожидает, что более высокие военные расходы в Европе будут направлены на американское вооружение, и готов оказывать давление, чтобы добиться этого. Но интервью Макрона также выявило острую необходимость такой европейской интеграции. Он призвал европейские страны купить систему противовоздушной обороны SAMP-T, которая, по его словам, лучше, чем американская система противоракетной обороны Patriot, которую в настоящее время используют несколько стран.

Насколько я знаю, возможно, он прав на этот счет; но, конечно, это не совпадение, что SAMP-T производится во Франции и Италии. Реальным доказательством приверженности Макрона интеграции европейской военной промышленности было бы, если бы— например, он согласился отказаться от производства основного боевого танка Франции Leclerc в пользу покупки немецких танков Leopard для французской армии.

Великобритания является примером этой проблемы. Обладая одной из немногих профессиональных боевых армий в Европе, она играет важнейшую роль в любой независимой европейской обороне. Но, несмотря на то, что у неё отличные солдаты, её системы вооружения страдают от поломков и недостатков, в основном потому, что британская промышленная база в целом слишком ограничена, чтобы поддерживать эффективный военный сектор. С другой стороны, именно потому, что британская промышленность так сильно сократилась, военная промышленность играет важнейшую роль в сохранении того, что осталось от британского технологического опыта. Отдать это немцам? Серьёзно?

Радикальное увеличение военных расходов, которого требует администрация Трампа и за которое выступают Макрон и Стармер, также потребует повышения налогов и резкого сокращения бюджетов на социальное обеспечение, здравоохранение и инфраструктуру в то время, когда они и без того испытывают сильное давление из-за экономической стагнации, и в результате недовольство простых людей стремительно растёт.

Как написал Стивен Буш из Financial Times о военных обещаниях Стармера:

«С политической точки зрения, какой бы выбор ни сделала Лейбористская партия, он будет непростым: увеличение расходов на оборону без нарушения обещаний по налогам означает невероятно резкое и болезненное сокращение расходов во всех остальных сферах — на мой взгляд, это путь к неизбежному поражению на выборах. Но повышение подоходного налога, взносов на социальное страхование или НДС также сопряжено с большими рисками».

Однако есть и третий путь, который, если его не выберет британское лейбористское правительство, наверняка выберут другие будущие европейские правительства: вообще не увеличивать военные расходы.

В этом и заключается другая проблема, связанная с дорогостоящими и рискованными обязательствами нынешних европейских правительств: учитывая тектонические политические сдвиги, происходящие в Европе, крайне маловероятно, что будущие европейские правительства действительно будут придерживаться таких обязательств. Президент Макрон уже фактически является «хромой уткой». Центральная часть немецкой политики быстро сокращается. Позиция Стармера по Украине очень похожа на сознательную или бессознательную попытку отвлечь внимание от почти полного паралича внутренней политики. Такие отвлекающие сообщения могут сработать на какое-то время, но не сильно помогут в бесконечной очереди к врачу.

Хаотичное состояние, в котором сейчас находится европейское мышление по поводу Украины и мирного процесса на Украине, отражает отсутствие общественной воли, а также растерянность европейских институтов, которые в течение многих лет перекладывали ответственность за свою стратегию на Соединённые Штаты, а теперь от них ожидают, что они будут думать самостоятельно. Это также отражает тот факт, что предпосылки, на которых основывалась европейская политика, отчасти радикально противоречивы, и эти противоречия обнажаются всякий раз, когда европейцы начинают действовать самостоятельно.

Таким образом, сторонники создания европейской силы для Украины впали в состояние умственного расстройства, для которого «когнитивный диссонанс» — совершенно неподходящее описание. Они создали для себя веру в маниакальные амбиции Путина, что привело к мысли о том, что в будущем он «проверит» НАТО, напав на страны Балтии, хотя Путин никогда не проявлял ни малейшего желания сделать это, и это было бы сопряжено с ужасными рисками ради минимальной выгоды.

И всё же каким-то образом это привело к тому, что они стали выступать за европейские обязательства перед Украиной, которые Россия обязательно проверит, а США не поддержат. Это радикально подорвало бы доверие к гарантиям безопасности НАТО. Некоторые из тех же самых аналитиков, которые писали — отчасти верно — об исторических, культурных и этнических корнях «одержимости» Путина Украиной, также пишут, что Путин и русские одержимы Польшей и странами Балтии — это либо полное непонимание позиции России, либо намеренная ложь.

Мысль о том, что европейцы будут защищать страны Балтии, вмешиваясь в дела Украины, тоже очень странная. Она отражает болезненный опыт стран Балтии в прошлом, а не объективный анализ их сегодняшней ситуации. Ведь самая большая угроза для стран Балтии исходит не от амбиций России в Прибалтике, а именно от опасности того, что война на Украине перерастёт в конфликт между НАТО и Россией.

Более того, европейские военные обязательства перед Украиной стали бы прямым ослаблением обороны НАТО. При наличии времени британцы могли бы собрать одну дивизию и отправить её на Украину, но только в том случае, если бы они не только ослабили оборону самой Великобритании, но и отказались от своих существующих обязательств перед Польшей и странами Балтии, которые Великобритания обязана защищать по договору.

Будем надеяться, что это действительно просто театральная поза со стороны британских и европейских ястребов, поскольку, судя по некоторым их нынешним заявлениям, это похоже на театральную игру.

Анатоль Ливен — директор Евразийской программы Института ответственного государственного управления Куинси. Ранее он был профессором Джорджтаунского университета в Катаре и на факультете военных исследований Королевского колледжа в Лондоне.