В первые послереволюционные годы великие русские полководцы, такие как А. В. Суворов, никакого почитания не имели. Их пренебрежительно называли «золотопогонниками» и между делом упоминали, что они отстаивали интересы царизма и дворян, то есть угнетателей простого народа.
Советским историкам, словно канатоходцам над пропастью, пришлось балансировать между необходимостью восхвалять великого полководца и замалчивать его "неудобные" подвиги. И получилось, прямо скажем, виртуозно! Суворов представал эдаким голубем мира, случайно замазанным в крови. Ну, знаете, бывает, шел по улице, споткнулся о восстание, упал на саблю… с кем не бывает?
Советскому народу нужны были новые герои — так считал один из авторов революции и отцов-основателей Советской Республики, Николай Бухарин. Он утверждал, что царских полководцев нужно предать забвению. Но было и противоположное мнение, согласно которому некоторых все же стоило признать. А как иначе, ведь молодая страна, который отроду было несколько лет, рисковала остаться совсем без истории.
Было принято решение признать некоторых царских фельдмаршалов и генералов, но преподносить их в новом свете — как особ, непременно вступающим с царской властью в противоречия и, конечно же, как «отцов солдатам», то есть лояльных к простым людям. Все неудобные, очерняющие героев в глазах пролетариата факты следовало замалчивать.
Историки старательно выискивали в его биографии хоть какие-то намеки на "сочувствие к угнетенным". Находили, конечно! То Суворов крестьянина от барского гнева спасет, то солдату лишнюю краюху хлеба даст. Прямо-таки революционер в мундире! Ну, почти… если не вспоминать про польские походы и подавление бунтов.
Все эти "изыскания" искажали историю и заставляли ученых и литераторов хорошенько поломать голову. Нужно сказать, что имперские полководцы меньше всего заботились о том, что о них могут написать рабоче-крестьянские историки, и вели себя совсем несознательно.
Больше всего возиться пришлось с Александром Васильевичем Суворовым — вклад генералиссимуса в военное дело и историю был огромным, а сам он, мягко говоря, оказался героем «неудобным». Возвращением полководцу доброго имени занялись еще в конце 1930-х годов.
В 1938 году писатель Леонтий Раковский начал писать роман «Генералиссимус Суворов», который ему удалось завершить только после войны. Книга вызвала волну критики — сильно уж неправдоподобным, лубочным выглядел его герой. В 1940 году вышел и художественный фильм «Суворов», такой же восторженно-пафосный.
Книга Раковского вызывала немало вопросов даже у школьников, которым, в принципе, и была адресована. «Ни перчаток, ни рукавиц он никогда не нашивал», — писал о Суворове автор. При этом было непонятно, как генерал, а потом и генералиссимус, мог игнорировать важную часть мундира и, тем более, как он голой рукой держал шпагу в немилосердные российские морозы и во время знаменитого перехода через Альпы. Но это было мелочью и в целом идеал бравого командира сложился.
Вместе с Суворовым удалось вернуть доброе имя его соратникам — Кутузову, Багратиону и Платову. Но остальные ну никак не хотели вписываться в советский героический стандарт. Например, герой многих военных кампаний Милорадович, как назло, перечеркнул все участием в выступлении против декабристов в 1825 году на Сенатской площади.
В биографии самого Суворова очень скользким моментом были его польские походы, а точнее — карательные операции по подавлению восстаний. Именно в Польше он впервые проявил свои таланты, за нее получил первый свой орден Святой Анны и орден Георгия 3 степени, минуя обязательную 4-ю.
Суворов подавил восстание Тадеуша Костюшко, который в СССР считался революционным героем польского народа и борцом с царским режимом. В честь выдающегося поляка называли улицы и пароходы, а он, оказывается, бегал по полям и лесам от другого героя — Александра Суворова, мечтавшего его настигнуть и повесить.
Звание генерал-фельдмаршала Суворов получил вообще за штурм Праги. Нет, не чешской столицы, а предместья польской Варшавы. Историки признают этот момент как один из выдающихся признаков гениальности полководца. Фильм «Суворов» появился очень кстати, так как в 1939 СССР часть земель у соседа присоединила к своей территории.
Кино получилось с пропагандистским мотивом — польские земли были во времена Суворова в составе России и это, по мнению многих, оправдывало оккупацию. А вот после Второй мировой, когда Польша стала социалистическим другом, о похождениях там Суворова деликатно молчали.
Лавировать в польских вопросах было очень непросто, так как почти все первые блистательные победы Александр Васильевич одержал именно над поляками. Немного проще было с другим пятном на репутации Суворова — с восстанием Пугачева. Предводитель бунта, яицкий казак Емельян Пугачев, считался крупной исторической фигурой, предтечей всех революционеров.
В советских учебниках истории говорится о том, что в Москву Емельяна Пугачева привезли в железной клетке «царские палачи». Имена этих мерзавцев не назывались, так как получалась совсем уж некрасивая ситуация. Перевозкой мятежника к месту суда и казни руководил не кто иной как Суворов.
Повезло хоть в том, что Александр Васильевич сам не участвовал в разгроме восстания и пленении атамана — он просто не успел. Поэтому можно было с легким сердцем убрать полководца из этой истории. Про тот факт, что «добивать» оставшиеся отряды восставших отправили Суворова можно было уже не упоминать — после казни Пугачева рассказывать было особо не о чем.
А ведь Суворов отметился еще на Кубани и в Крыму, где под его руководством подавляли мятежи. С его ведома расстреливали, вешали и рубили палашами восставших ногайцев, татар и представителей многих других народов.
Кубанские и крымские эпизоды из жизни генералиссимуса решено было представить как "миротворческие миссии", направленные на установление дружественных отношений с "отсталыми народами". Ну, как дружественных… сначала немного повоюем, потом дружба навек! Иначе никак, ведь дружба, скрепленная кровью и слезами, - самая крепкая, разве нет?
Суворов справлялся с любой порученной ему работой — управленец и дипломант он был прирожденный. Только вот договариваться не любил и большинство вопросов решал карательными методами, а уж жестокости ему, по словам современников, было не занимать.
Так, путем нехитрых манипуляций и ловкого жонглирования фактами, из беспощадного карателя создали "народного героя", чье имя гордо реяло на знаменах советской пропаганды. И плевать, что сам Суворов при жизни вряд ли бы оценил столь "лестное" переосмысление своей биографии. Зато советскому народу было кем гордиться!
Оценили 9 человек
22 кармы