История пишется торговыми маршрутами. На речные пути доставки товаров бусинками нанизываются города, позже объединяющиеся в страны и империи, вдоль верениц гружёных верблюдов цветут караван-сараи, а международное влияние распространяется или обрубается вместе с ниточками газопроводов или нефтяных труб. Сотни примеров на протяжении всей истории показывают, что сами по себе путь и контроль над ним зачастую оказываются куда важнее, чем конечные точки маршрута. Минувшая неделя подарила два громких — буквально оглушительных — сюжета, которые описывавшая их пресса несправедливо мало включала в контекст евразийской конкуренции торговых путей.
Начнём с Индостана. Чуть было не вспыхнувший там конфликт двух государств, чьи границы так заботливо были нарисованы уходящими британцами самым располагающим к конфликту образом, никого не удивил. Всё началось 22 апреля, когда в индийской части Кашмира — земли, воспетой "Лед Зеппелин" и ставшей предметом спора между Пакистаном и Индией — произошёл теракт. Некие джихадисты налетели на группу туристов, убили 25 граждан других регионов Индии и одного непальца, причём, если верить показаниям свидетелей, специально проверяли, является ли потенциальная жертва мусульманином (спрашивали шахаду, смотрели, обрезан или нет), и убивали исключительно индуистов. Подобные нападения в этом регионе, ещё недавно являвшемся сплошной боевой зоной, в последнее время стали редкостью, после того как индийское правительство, к неудовольствию племён боевиков, принялось наводить там порядок и строить административные механизмы нормального государства. Нападавшие, связанные с группировкой "Армия праведников" (признана террористической и запрещена в РФ; ответственна за ряд терактов в Индии, в том числе за нападения в 2006 и 2008-м годах), являлись выпускниками пакистанских фабрик террористов — тех самых, что так долго поставляли боевиков во все среднеазиатские и не только джихадистские организации и зачастую крышевались и курировались пакистанскими силовиками. В Исламабаде в ответ на теракт и последовавшие за ним обвинения в адрес Пакистана со стороны Индии пожали плечами: "Легче всего обвинить нас, хотя виноваты вы сами, ведь это ваши внутренние разборки". Старые счёты, вроде почти аналогичного происшествия в 2019 году (закончившегося целым воздушным боем между двумя странами) или активно продвигаемой пакистанцами трактовки, согласно которой индусы действительно сами накликали беду и вынудили своими репрессиями местное сопротивление сопротивляться (стандартная оправдательная хуцпа), здесь не имеют значения.
Важно лишь то, что Индия в результате произошедшего использовала один из последних рычагов невоенного давления на Пакистан. Речь даже не об ограничении дипломатических отношений и не о закрытии единственного погранперехода и всей взаимной торговли: 24 апреля индийские власти заблокировали 4 шлюза на реке Инд, тем самым на практике подтвердив принятое до того решение ограничить действие Договора о водах Инда. Строго говоря, во многих иных случаях такое было бы воспринято как casus belli — "военный инцидент" (так это поначалу грозил воспринимать Пакистан, но не отреагировал делом на само закрытие шлюзов), а в других (как было, к примеру, с водной блокадой Крыма) — как свинство. 25 апреля произошло несколько стычек на границе, каких-то индийских пограничников, которые так своевременно "заблудились", арестовали, в ночь на 27 апреля стороны обменялись миномётными обстрелами, а также стратегически засорили Интернет терабайтами грозных видео с переброской военной техники и спецназа — но большой эскалации не произошло, так что все выдохнули. Но плоскость, с которой мы начали — торговые пути и конкуренция экономических цепочек — позволяет видеть в этом конфликте больше, чем кажется на первый взгляд.
На момент обострения в Индии с визитом находился муж уроженки этой страны и отец троих полуиндусов Джеймс Вэнс, известный также как вице-президент США. Попытки препарировать интерес Соединённых Штатов наталкиваются здесь на то, что нынешний Вашингтон — совсем не тот, что раньше, и что присущие Байдену сладкие речи про "самую большую демократию мира" до поры можно было забыть так же, как были забыты попытки Джо использовать Индию одновременно как таран против Китая и как "новый Китай", то есть как лояльную и дешёвую фабрику. В своём знаменитом "большом тарифном скачке" Трамп не пожалел Индию и наложил на неё пошлины в 26% (пусть потом и "поставил их на паузу до июля"), а индийские власти и лично премьер Моди стали объектами критики Трампа и его администрации — так, к примеру, Дональд называл Нарендру "королём тарифов". В феврале Моди ездил в Вашингтон и не получил там реальных признаков особых отношений между странами или обещаний лёгких тарифов, и лишь к концу апреля пошли слухи о том, что Индия готова первой заключить со Штатами большую торговую сделку, причём в речах об этой сделке — например, в словах американского министра финансов Бессента — всё чаще звучат нотки тех самых попыток Байдена подражать Киссинджеру и обратить себе на пользу мощь третьей экономики мира. Само собой, поездка женатого на Уше Бале Чилукури Вэнс вице-президента США и их фотографии с детьми на фоне Тадж-Махала должны были стать ещё одним элементом этого наведения мостов. Но не сложилось: конфликт с Пакистаном случился ровно тогда, когда разговоры о взаимной и почти что беспошлинной торговле между Штатами и Индией достигли своего пика. У хохмачей из телеграм-каналов нашёлся острый комментарий на предмет этого конфликта: дескать, в Лондоне, где много выходцев и из Индии, и из Пакистана, сейчас начнутся столкновения банд из этих двух стран — так и будут решать вопросы.
Нечаянное попадание не особо остроумной шутки вновь возвращает нас как к посеянной уходящей Англией буре, так и к логике торговых путей: в 2023-м и в 2024-м нами много внимания уделялось описанию двух растущих из Лондона схем распространения влияния, и каждая условно пускала корни в коронованной голове. Нынешний гражданин-король входит в лоббистскую сеть, включающую в себя руководство Франции, катарских шейхов, нынешние пакистанские власти и часть индийских элит — часть, враждебную Моди, если вспомнить, что в ходе своих частых визитов в Индию тогда ещё принц Чарльз пересекался с Моди лишь по официальным поводам, а связанные с англо-французским (и примкнувшим к нему канадским) согласием газеты называли Нарендру диктатором и тираном. Другая сеть, куда, кстати, входил и бывший премьер Пакистана Имран Хан — тот самый, что был женат на даме из семейства Голдсмит, был дружен с принцессой Дианой и хорошо отзывался о Моди, — включает в себя активы семейства Бэрингов, в том числе и сына Дианы и упомянутого гражданина-короля — принца Уильяма.
Столкновение двух ручейков, текущих из бывшей метрополии в бывшую колонию, регулируется фактором "К". Нынешний Пакистан не так страшится идущей вслед за перекрытием шлюзов засухи и сельскохозяйственной катастрофы, ведь последние десять лет эта вытянутая с северо-востока на юго-запад страна с огромным населением силами того самого фактора "К" получила хребет под названием "Китайско-пакистанский экономический коридор" — комплекс дорог, электростанций, логистических узлов и торговых поселений, связывающий Китай с Индийским океаном. Китайский порт Гвадар на побережье Пакистана служит ключевым элементом связи Китая и Европы, а проходит вся эта дорога как раз через Кашмир.
Слишком громкий теракт, в котором пострадали жители "большой Индии", слишком вызывающее поведение Исламабада, слишком острая реакция Нью-Дели — вот вам и готовый повод для войны в регионе, через который проходит китайский экономический маршрут. Кое-какая индийская англоязычная пресса прямо взялась говорить, что надо бы под шумок разнести пару ГЭС, питающих этот экономический коридор.
В способности Китая потушить пожар, усиленно раздуваемый заинтересованными силами со всех сторон, есть сомнения.
Но связь противоположных концов Евразии была нарушена на минувшей неделе ещё одним происшествием. 26 апреля в иранском порту Шахид-Раджаи произошёл большой взрыв. Погибли 65 человек, более тысячи пострадали. Несмотря на то, что до города от порта около двенадцати километров по прямой, корректно говорить, что трагедия произошла в районе порта Бендер-Аббаса. Порт Раджаи представляет собой связующее звено между Европой и Индостаном, и причина тому — международный транспортный коридор "Север — Юг". Проект России и Ирана, чьё воплощение активно идёт последние несколько лет, нацелен на транспортную связь Петербурга и Мумбая, и серьёзный урон главному элементу его последнего, морского, этапа — значимая угроза всему проекту.
Интересна здесь реакция западной прессы: где-то сухо доложили о произошедшем, где-то нашептали, что власти скрывают данные, где-то приправили стереотипы читателей острыми подробностями уровня "дядя Сердар оставил горелку рядом с газовым баллоном, вот такие вот эти восточные люди", а где-то повели себя очень странно и принялись цитировать разных иностранных силовиков, утверждавших, что это точно был не теракт. Да, очень скоро об отсутствии версии теракта сказал и представитель Ирана, но то, что это появилось в западной прессе куда раньше, очень красноречиво.
Ещё один момент связан с повторным разгоном темы трёхмесячной давности в августе 2020-го. Три месяца назад множество СМИ, вдохновившись примером "Файнэншиал Таймс", запустившей эту волну, поведали миру, что коварные персы производят твёрдотопливные элементы для баллистических ракет, складируют их в своих портах, а потом распространяют по сети своих прокси — в частности, йеменским повстанцам из хуситской группировки "Ансаралла". В 2020 году аналогичные сведения ходили про взрыв в Бейруте — туда, как писали, тоже возили ракетное топливо вредные и противные персы. Возвращение к забытой теме сейчас включало в себя большой материал в "Ассошиэйтед пресс" со ссылкой на каких-то английских якобы частных разведчиков. Те поведали, что склад твёрдого топлива для ракет вспыхнул случайно, но это точно было оно — помните, в Бейруте было так же, да и пару месяцев назад мы рассказывали. Особый акцент в этих материалах делался на том, зачем же Ирану топливо для баллистических ракет — разумеется, для ядерного удара по Израилю, ведь ядерная бомба у персов, если верить всё той же вечно правдивой прессе, как раз появилась. Но условно английские (условно — потому что Англия неоднородна) попытки сорвать непрямые переговоры Ирана и трясущихся о безопасности Израиля США, проходящие по линиям Омана и России, интересны не сами по себе, а как элемент игры по разрушению торговых маршрутов.
Через порт Раджаи шло около половины всей внешней морской торговли Ирана и около 70% от всех транзитных перевозок — и это ещё взрывом не задело части порта, ответственные за транспортировку нефти. Расположенный в узком месте на выходе из Персидского залива порт представлял собой уязвимый элемент торгового пути, на который Россия делает большую ставку. Сейчас с этой уязвимостью — или с причинами ударов по этой уязвимости — придётся что-то делать. Возможные недавние контакты в российской столице главы Катара и иранского министра иностранных дел — о них высказывалось предположение в прошлом номере "Завтра" на основании совпадения времени визита в Москву и тем для разговора — накладываются здесь на логику торговых маршрутов и зловещим образом переплетаются с первым описанным здесь сюжетом одной новостью. За день до взрыва в Раджаи Тегеран предложил услуги посредника в разруливании индийско-пакистанского кризиса — учитывая тесные отношения персов с обеими сторонами вопроса, такое посредничество помогло бы многого добиться, но диверсия (а мы всё же не поверим в историю про дядюшку Сердара) на иранском конце связи с индийским Мумбаем поставила эти намерения на паузу.
https://zavtra.ru/blogs/haos_narastaet
Оценили 8 человек
12 кармы