Без "самодержавия" никак?

Переформатирование общественного сознания русского общества началось с начала 19 века. При всей примитивности, Ленин не далек был  от истины, описывая эволюцию «русского освободительного движения» в своей статье «Памяти Герцена». Дворцовые перевороты 18 века были для него  не в счет. Вигель в своих записках о жизни русского общества конца 18–19 века прямо пишет о той радости , что охватила москвичей в страстную субботу (!?) от вести, об свержении Павла l. "Итак, вдали от причин ненависти и любви, можно, кажется, беспристрастно судить теперь о человеке, который четыре гола, не ведая, что творит, мучил Богом вверенное ему царство. К несчастию, он имел самые ложные понятия о долге царей; он высоко ценил только свои права и не хотел знать, что обязанности, с ними соединенные, не менее священны. Ему казалось, что по воле Высшего Владыки мир размежеван на участки между земными владетелями и что Россия как поместье ему досталась в удел. Он видел в себе одного из больших вассалов самого Бога, но не только народу и потомству, ниже ему самому не обязан никакою ответственностью, ибо, будучи от него помазан, он не только может действовать по его внушениям, одним словом, в этом отношении он Пыл наш Людовик XIV. Слово сего последнего, которое ныне всех возмущает — I'etai c'esl moi [государство — это я], — принял он в точном смысле. Почитая себя государством, могут, конечно, цари под этим разуметь тесные узы, их связующие с ним; его унижение, его несчастия никого более их не могут терзать, но Павел Первый всегда отделял себя от народа и земли, в коих просто видел собственность". Так  оценивали современники  деятельность Павла,  в  отличие от нынешних исследователей,  почитающего его как  великого  европеизатора.

.Да, смерть Павла и его предшественников, павших в результате заговоров, прямо связывается большинством историков с тем проевропейским курсом, что проводили они, которые были связанных с геополитическими уступками России, прямо влиявших на ее безопасность.,  никак  не вписывалось в Ленинскую  концепцию  русского "освободительного  движения"

Невольно возникает вопрос, что за монархия была у нас тогда? 

 Ответа мы пока не знаем, ибо подлинная история России нам неизвестна и доныне. Как бы предвидя неизбежность будущего, обращаясь на несколько столетий вперед , создатель цивилизационной теории Н.Н. Данилевский полагал, «…что привычка судить о явлениях русской жизни с европейской точки зрения, и пусть тогда были в пыли архивов открыты история о происхождение ( волнений) в селе Бездна Казанской губернии и немногие подобные. Как бы возликовали тогдашние европействующие историки! Фактические следы борьбы интересов найдены, отдельные примеры ничтожных исключений и даже не исключений, а жалких недоразумений были бы раздуты в целую систему, по которой своеобразные события русской жизни благополучно подводятся под единственно возможный характер общеевропейского хода событий».

 Столетия не потребовались, профессора, приват-доценты, партийные публицисты сделали эту работу всего лет за двадцать после смерти Данилевского. Разговор о своеобразии русской истории был купирован псевдо полемикой славянофилов и западников. Одни стояли якобы за "редьку" и "квас", другие за" образование" и "бесплатную медицину". Беспроигрышная подача ложного выбора. Однако именно люди близкие к славянофильским кругам помогли Александру III сформировать,   при восшествии на престол,   ту национальную политику, которая ныне почитается образцовой. Но и сегодня при упоминании имен Победоносцева, Каткова Данилевского современным образованцам полагается плеваться и креститься. 

Никто не мог и предположить, что русские люди в массе своей утратят чувство истории уже к началу двадцатого века. Все искажено, как в кривом зеркале,  писал Пушкин о Радищеве и его мировоззрении. Уже тогда все оказалось подогнано под историю обычной европейской страны третьеразрядного сорта, которой всегда чего-то не хватало. То ли конституции, то ли свободы, где русское «самодержавие» естественно было лишним. 

 Так появились неумолимые «законы истории». Эта европоцентричность и стала причиной геополитических катастроф, которые произошли с Россией в двадцатом веке. С началом ПМВ это приобрело форму какого-то помешательства. 

Русская европеизированная общественность, исповедующая либерализм как белого, так и красного толка, вообразила, что она очень нужна Западу для спасения европейской цивилизации от германских варваров,  а  заодно  и  от капитализма. Русская армия своим жертвенным подвигом действительно спасла Францию и Англию в 1914 году от победного германского блицкрига. Как, впрочем, и себя. Война приобрела форму долговременного противостояния без шансов Германии на победу из-за скудости ресурсов. Это породило иллюзию у русской элиты, особенно «белой» либеральной направленности, что без вклада России в общую победу союзники не обойдутся. Им и в голову не могла прийти мысль, что для Антанты и Германии всё уже решено. Остался вопрос, каким будет послевоенный мир? В целях его«справедливого» устройства ликвидация монархии и распад России выглядел куда как предпочтительнее  и была величайшим благом  для Европы. 

Для Германии это был призрачный шанс выторговать себе лучшие условия как для побежденной страны. Для Антанты и прежде всего англичан — возможность за счет русских ресурсов возместить затраты на войну, обеспечить свою финансовую гегемонию в мире. Так Россия стала, по слову Ленина, «самым слабым звеном в цепи империалистических держав». Уверен, в событиях 1917 года не только спецслужбы Германии, Англии и других государств, но и дипломаты координировали свои действия в России. Пока русская либерда рвала, простите за грубость, свою ж-пу за исполнение никому не известного долга перед союзниками, их вели по сути как телков на заклание. Слишком немногие понимали это. Среди них, думаю, император Николай II и... Ленин. Последний извлёк для себя и своей партии максимум пользы. Именно эти внешние игроки обеспечили и «октябрьское восстание 1917 года», и победу в Гражданской войне в конце концов.

Среди части эмиграции 30-х годов было распространено убеждение, что большевики ее просто купили за русское золото, которое широким потоком пошло на Запад после революции. Европа ни под каким видом не хотела возрождения русского самодержавия. Этим пугал в своем прощальном письме швейцарских рабочих Ленин в марте 1917 года. Об этом писал и видный деятель кадет Маклаков в своем письме своим единомышленникам в России. Европу устраивают большевики, никто не хочет возрождения русского самодержавия.

Интересен такой факт. В 1919 году британским верховным комиссаром на Юге России был назначен Маккиндер. В разгар Гражданской войны он прибыл в стан белого движения к генералу Деникину. Его официальной задачей была координация помощи белым армиям. Но британский географ и политик сэр Хэлфорд Маккиндер был еще автором доклада «Географическая ось истории», произнесенным еще в лет за десять до ПМВ. Главной осью мировой политики он считал Хартленд, то есть сердцевиной земли, пространство, которое по контурам совпадало с имперской Россией. Её природные и логистические ресурсы при должном развитии позволяли стать лидером мира. Именно борьба за контроль над этим пространством и определяло всю политику Англии в прошлом, настоящем и будущем. Как пишет один автор, «Маккиндер прекрасно понимал, что большевизм — явление временное, а география — вечна. Неважно, кто будет править в Москве — царь, генеральный секретарь или президент — огромная сухопутная масса России всегда будет представлять собой вызов для морских держав». Поэтому его стратегия предусматривала создание целого пояса независимых государств, которые бы отделили основной массив российских земель от Европы и стратегически важных морей. Это кажется диким, даже похоже на издевательство: в советниках и покровителях «борцов за единую и неделимую», в том числе Деникина,был человек, чьи взгляды и установки денно и нощно воплощают в жизнь большевики, выстраивая линии разломов евразийского пространства. Тонкий английский юмор. Оцените!

По большому счету, большевики брали на себя исполнение всех геополитических хотелок Запада. Правда, они надеялись, так сказать, обыграть «проклятых капиталистов» при помощи мировой революции, когда всемирное братство трудящихся, по их мысли, будет жить, вне географической среды. Но последняя не случилась, да и случись она, колониальное будущее России было бы гарантировано, а значит, безопасность и выживание русской цивилизации было бы вопросом времени.

 Откат большевиков от проигрышной позиции произошел почти сразу после окончания гражданской войны, но вызвал такую войну между политическими кланами, которая продолжалась вплоть до 37-го года. При этом в воронку внутреннего террора были вовлечены и сотни ни в чем не повинных тысяч людей, даже не подозревавшихся в трагедии, какого масштаба они участвуют. Легитимизация любой власти обходится дорого. Мне трудно жалеть «белых», ставших жертвами гражданской войны и революции благодаря тихому помешательству на ценностях Запада. Как и второй половинки этой «задницы» — красной, жертв необоснованных политических репрессий. Разве что русских мужиков, подбитых на грабеж Лениным. «В России не может непосредственно и немедленно победить социализм, — писал в письме швейцарским рабочим Ленин. — Но крестьянская масса может довести неизбежный и назревший аграрный переворот до конфискации всего необъятного помещичьего землевладения... Подобный переворот сам по себе не был бы еще отнюдь социалистическим. Но он дал бы громадный толчок всемирному рабочему движению...»

Все они платили за свою безоглядную веру в Запад. За иллюзии его социальных теорий. И народ дорого платил за иллюзии политиков, но он и спас, в конце концов, своим жертвенным подвигом во время Великой Отечественной войны.

Но прошли времена и сроки. Но вопрос в чем уникальность русской истории остается, тем более что сегодня приходится платить за другое, по большому счету. За возращение самодержавного статуса страны. Без этого ни безопасность, ни выживание русской цивилизации не гарантировано! И нет разницы, кто правит: монарх, генсек или президент.