Крым - это вся Россия? Тогда через десять лет я буду без работы.

К темноте ночной щекой приправ...

Смычок, как загнанный зверёк,

Царапал душу острыми когтями.

А мимо плыл людской поток,

Пиная музыку ногами.

И очень трудно осознать

В чем боль души, а в чем бравада.

Но музыкант не ждал награды.

Он просто продолжал играть.

_____________

Я играю на скрипке в метро, на улицах, в ресторанах и подземных переходах с 91 года.

Для меня дороже рубль, положенный в чехол от скрипки бабулькой, которая шла мимо и вдруг остановилась, дослушала одну вещь, потом другую, третью, вытерла слезинку, положила этот рубль и ушла, шаркая по граниту, чем пятсот одной бумажкой, кинутые с презрительно-победным хмыком гражданином восточной национальности, когда он увидел, как впереди идущий человек положил мне сто рублей. 90-е годы.

В Москве в метро один час приносил минимум десять долларов. В Питере - один. Наш ансамбль из скрипача, гитариста, аккордеониста и певицы в час стоил пятсот долларов. Но, несмотря на это, мне всегда больше нравилось играть на "штырке". Стоишь один, играешь то, что хочешь сам и к тебе подходят люди, которых поймала любимая тобой мелодия, у которых в душе то же, что и у тебя, потому что играя, выплескиваешь своё через звук, отдаешь через интонации все, что туда вложил автор и, конечно, добавляешь кусочек своей души. В ресторане тоже отдаешь душу, но там снобизм, заносчивость и бравада перед спутниками и тогда - десять туманов подряд. Или Мурок. Там люди чаще считают своим долгом поиграть в барина и крепостных музыкантов. Но не об этом сейчас речь.

На Останкинской башне я проработал семь лет, пока ее не сожгла жадность человеческая. Был у нас там контингент среди гостей отличавшийся стабильностью. Они приходили раз в год и мы им всегда были рады. Но так же раз в год обязательно приходила компания молодёжи лет по 19-ть, но каждый раз разная, и ребята просили Высоцкого, Вертинского, Дассена, Шуберта и Баха. И тогда у нас был праздник по двум причинам - приятно играть хорошие вещи людям, которые слушают, и радостно за страну, в которой ещё есть такая молодежь.

Сейчас я в Коктебеле, в Крыму, и обнаружил, что уже даже старое поколение, за исключением единиц, не может назвать большинство, да, практически все, что я играю. Да, вещь знакомая, но названия не помнят, а кто автор - и подавно. Про молодежь вообще молчу. Ещё в двухтысячном я был поражен тем фактом, что местные татары никогда не видели фильмы "Цирк", "Белое солнце пустыни" или "Кавказская пленница".

Сейчас тут можно встретить всю географию. От Барнаула и Питера до Минска и Винницы. Турция своё дело сделала, Турция может отдохнуть. (Откуда перефраз? Интернет не использовать!) Лет пять назад с балкона гостиницы свесился мужик над набережной и как заорет - "Таги-и-и-ил!", все посмотрели на него как на идиота, а он выпрямился и удивленно так - "Чо, русских нету?"

Сейчас Коктебель полон таких "русских". Они оставляют горы мусора там, где убирать никто не нанимался. Они показывают пальцами на нудистов около горы Юнге. Они не знают кто такой Юнге или чем знаменит Волошин. Про существование творчества Цветаевой не догадываются. Вечера поэзии в саду дома Волошина их не интересуют - из двух десятков стульев было занято только пять. Хотя при этом радует, что в доме культуры в Орджоникидзе на концерте пианиста, рассказывавшего про "Времена года" Чайковского, была половина зала слушателей.

Коктебель был наполнен чувствами, красотой и спокойствием. Во времена Волошина, Грина, Цветаевой. Потом он стал местом процветающей коньюнктуры Литфонда на базе дома Волошина. Здесь дачи Ротару, Киселева, Гребеньщикова. Сейчас здесь проводят джаз-фестивали, но и без них посёлок превратился в маленький Шанхай или Гонконг. Есть возможность не узнать, что тут рядом море. Рестораны, перекрикивающие соседей звуковой быдлоуркоганской субкультурой. Только не музыкой. Мальчики для мальчиков. Девочки для девочек. Травка. И при этом все это "кто громче".

Душу Коктебеля убили торгаши. "Понаехало" откровенное быдло со всей страны или это и есть наш народ?

Когда я стою на аллее возле бывших "Алых парусов", мимо идёт толпа, как в метро. Есть несколько категорий тех, кто проходит мимо. Оговорюсь сразу - то, что мне кладут, это не деньги для меня, хоть я и живу на них. Для меня это знак внимания и признания. Итак, есть те, кто меня не замечает. Есть те, кто замечает, но спешит. Есть те, кто кидает милостыню, как нищему. Есть те, кто просто благодарен за музыку. А в этом году появилась массово категория тех, кто проходит мимо ПОДПЕВАЯ и ни копейки не догадывается положить. Им нравится, но благодарность им не ведома. Но из этих категорий никто не останавливается. Особая категория даёт отнести деньги детям. Есть родители, которые останавливаются, увидев завороженный взгляд своего ребёнка. Есть те, которые снимают фото или видео и уходят, не положив ни копейки. Причём, они даже об этом не догадываются. И таких сейчас сто процентов из тех, кто с оптикой. Есть те, кто останавливается, слушает и уходит. Таких раньше не было. И я понимаю почему. Страна обнищала в корягу. Есть те, кто кладет деньги и говорит "спасибо". Есть те, кто слушает больше двух композиций и приносит крупные купюры. И останавливается поговорить. Есть те, кто подходит спросить, что я играл и оказываются очень приятными людьми. Вот ради них я все ещё и играю.

И ради всех остальных, тех, кто даже меня не замечает.

Может быть, когда-нибудь они прислушаются и остановятся?..