- Женщина! – голос старухи, визгливый, надрывный, из серии «отцвела капуста, но претензий к миру ещё в достатке», впивается в позвоночник. Оглядываюсь. Старуха классическая, всё при ней – пожульканая сумка на колесиках, платье цвета «всё былое», километры морщин, волнами ниспадающие с подбородка в остатки шеи и могучий бюст. Впереди старухи идет женщина, серенькая, очкастая, джинсы-хвостик-за полтинник. Женщина тоже оглядывается на старушачий вопль.
- Вы либо идите, либо пропустите! – командует старуха. – Долго я за вами буду телепаться?
А у меня как раз тяжелый день, как раз желание порвать кого-нибудь нейтрального на тыщу маленьких медвежат и сорвать накопившуюся злость, прям дорого яичко ко христову дню, а уж увидев, как поименованная женщина втягивает в плечи очки и пыльный хвостик, мне этой старухе голову отвинтить хочется.
- Мадам, - говорю я воинственно, - что вы визжите так отвратительно? Вам места мало? Так вы сумку свою к пузу прижмите и объезжайте, тут танк проедет, нечего орать.
- Ааах! – задыхается старуха, переключив на меня фокус своего ядовитого внимания. – Ты еще тут повякай, сопливка!
Хо-хо! Мадам хочется склоки, переходящей в скандал!
- Полегче, бабушка! – цежу я. – Ноги отвинтятся не ровен час, а вам ещё по рынку вашу тачанку возить, в зубах тащить придется.
И тут серенький хвостик внезапно подает голос.
- Не надо с ней ругаться, - шелестит хвостик, изымая лицо и очки из плеч, - не надо, пожалуйста. Я подвинусь.
Она прижимается к прилавку, уступая дорогу старухе, я зависаю, поскольку собиралась выдать целую злобную тираду и на вмешательство хвостиков не рассчитывала, старуха, хмыкнув, проходит мимо меня, гордо таща за собой тачанку. Я перекатываю застрявшую в горле тираду, испытывая прям физический дискомфорт от её невысказанности.
- Она тут постоянно со всеми ругается, - извиняющимся голосом говорит хвостик, видя, как я пытаюсь проглотить вставшие колом ругательские ругачки. – У неё сына тут недавно зарезали, алкаша местного, около рынка ошивался всё время.
Я, медленно переключаясь, вдруг отчетливо вспоминаю жуткого вонючего мужика, который периодически попадался мне на глаза при входе в рынок, когда хриплым бармалеевским голосом выпрашивал у прохожих мелочь и обкладывал матом каждого, кто молча и брезгливо проходил мимо. Да, давно его не видела, думала, сотрудники рынка сдали его ментам, инфернальнейший был тип.
- Что ж она его на улице-то бросила? – говорю я, постепенно разжимаясь.
- Он сам домой не шел, говорят. Совсем сумасшедший под конец был, совсем, - качает головой хвостик. – У меня тут свекровь на молочке работает, они его даже жалели, хоть и некого уже там было жалеть. Подкармливали. А потом раз да два не пришел, а потом милиция говорит, что в парке вон зарезали. Ну тут она (кивок в сторону уехавшей тачанки) и с цепи сорвалась.
- Но так ведь нельзя всё же, - тихо говорю я, уже совершенно остыв, но еще внутренне не осадив назад. – Что ж на людей кидаться-то?
- Да бог с ней, жалко её. Больше ей и кидаться-то не на кого, - говорит хвостик извиняющимся голосом, обходит меня по большой такой дуге, оборачивается, тихо улыбается и добавляет. - Спасибо.
И идет дальше. Светлая, тихая, добрая. А я отчего-то плюю на запланированные покупки, выхожу с рынка, сажусь на дверной приступочек, закуриваю, смотрю на ещё такое летнее и щедрое солнце и, внутренне усмехаясь, думаю, что никакая из меня скандалистка, вот же черт. Мужик этот жуткий с сорванным голосом, вонючий, смрадный, надо же – убили. Старуха эта идиотская. Долбаная эта жизнь, корявая, несуразная, абсурдная. Доброта эта вот непонятная, черт её дери, и откуда она в людях в таких ситуациях берется?
- Ногами шевели, раскорячилась! – визжит знакомый уже теперь голос и старуха выплывает из рыночного выхода. И я вижу её глаза. Господи, вот же я нашла, с кем ругаться. В глазах у старухи кладбище. Бетон, палящее злобное солнце, вороны, дрожащий пал знойного воздуха – и ничего живого. Мертвая старуха идет.
И я вжимаю голову в плечи, совсем как очкастый хвостик.
А мимо меня проходит труп.
И я ещё сильнее вжимаю голову в плечи.
Евгения Просветова
Оценили 13 человек
14 кармы