Русофобские идеи в политике национал-социализма

Основы внешней политики германских национал-социалистов были сформулированы в трудах А. Гитлера «Моя борьба» (1925–1926 гг.), А. Розенберга «Будущий путь германской внешней политики» (1927 г.), «Миф ХХ века» (1930 г.), и др. Нацистская идеология характеризовалась множеством напластований и отсутствием логической системы взглядов[1]. Значительные, если не основополагающие, идеи германский национал-социализм взял из расовых воззрений, господствовавших в Британской империи, переняв британскую «мистику силы и расы»[2]. Нацисты широко использовали также оккультные идеи, с целью создания сказочного образа древней истории германцев или пропаганды теории мирового «заговора против немецкой нации»[3].

В идеологии германского национал-социализма, несмотря на ее определенную хаотичность, можно выделить два основных компонента. Во-первых, это «расовая теория» – миф о превосходстве «германской, нордической расы». Во-вторых – теория «жизненного пространства». Гитлер считал, что «Германия может обеспечить свое будущее только в качестве мировой державы», реализовать создание которой предполагалось за счет территории «России и тех окраинных государств, которые ей подчинены»[4]. Захваченная западная часть Советского Союза должна была стать «германской Индией», а ее колонизация – подобием истребления британцами коренного населения Австралии[5].

Русофобские идеи Гитлера имели корни в антироссийской политике Австро-Венгрии, в которой будущий «фюрер» родился и вырос[6]. Гитлер считал, что русские (как, впрочем, и другие народы России) – это «более низкая раса», чем немцы. Гитлер был уверен в том, что «не государственные дарования славянства дали силу и крепость Русскому государству», а «всем этим Россия обязана была германским элементам»[7]. А. Розенберг и его соратники строили свою русофобскую теорию также на тезисе о генетической «ущербности» русского народа и его мифическом кровосмешении с «азиатами»[8].

Итог формирования политики по отношению к русскому народу подвел Розенберг в речи, произнесенной в узком кругу нацистской верхушки 20 июня 1941 г., в канун начала войны: расчленение России, радикальное сужение русской этнической территории, депортация русских на Крайний Север и в Сибирь. Розенберг провозгласил, что «не является божеской справедливостью, когда… русские бессовестно угнетали все народности», чем лицемерно оправдывал ликвидацию Российского государства[9]. Настрою на борьбу с Россией в планировавшейся нацистскими идеологами войне способствовал русофобский настрой германского генералитета. Так, В. Кейтель, выступая в конце ноября 1940 г. перед высшим командным составом Вермахта, объявил, что русские «слишком отсталы и некультурны»[10].

В разработке нацистами политики по отношению к «нерусским» народам СССР проявились две разные позиции. Главным приверженцем первой из них был Розенберг, который считал, что Германия в борьбе с Россией должна призвать себе в союзники «нерусские» народы СССР – в особенности, «германизированную» Прибалтику и Украину, которая «стоит на острейших оборонительных позициях против великороссов»[11]. Розенберг считал некоторые народы западной части СССР «расово полноценными» настолько, чтобы стать союзниками Германии и достойными будущей «германизации»[12].

Однако Гитлер и подавляющая часть других деятелей НСДАП придерживались другого мнения, считая все народы СССР враждебными Германии[13] и не предполагая дарование им каких-либо преференций. В первую очередь, это относилось к славянам, негативное отношение к которым Гитлер вынес еще из своего опыта жизни в Австро-Венгрии[14]. В Третьем рейхе браки немцев со славянами по факту были запрещены (разрешались только по разрешению местного партийного руководства), в оккупированных странах на них были наложены жесткие ограничения[15]. Однако с тактическими целями Гитлер позволил А. Розенбергу и другим деятелям Рейха взаимодействие с националистами из числа «нерусских» народов СССР и муссирование идей о будущей независимости этих народов.

Чрезвычайно важным для нацистских идеологов был «украинский вопрос». Еще в 1927 г. А. Розенберг писал, что необходим «союз между Киевом и Берлином и планирование совместной границы к народной и государственной необходимости»[16]. Нацисты рассчитывали на «столкновение между украинским национализмом и московско-большевистским режимом»[17]. В речи 20 июня 1941 г. Розенберг провозгласил, что «цель для Германии» – это «свобода украинского народа». Он призвал настроиться по отношению к украинскому народу «более дружественно, чем это может быть необходимо в отношении Прибалтики». На оккупированной территории Украины нужно было способствовать созданию пронацистской политической партии. Германская пропаганда должна была внушить украинцам, что «Московское государство надо рассматривать… как смертельного врага… украинского государства», чтобы Украина была вынуждена «всегда рассчитывать на защиту» со стороны Германии. Розенберг подчеркнул, что украинцы могут стать хорошим союзником для Рейха[18]. (В период Великой Отечественной войны нацисты смогли найти на Западной Украине своих идеологических последователей.)

Реализация германской политики в Белоруссии представлялась нацистским идеологам несколько затруднительной, так как они считали, что «нелегко в ближайшее время найти руководящий состав, который бы лояльно работал на нас, потому что белорусы в интеллектуальном отношении далеко отстают от живущих там великороссов, евреев и поляков»[19]. Тем не менее, взаимодействие с антисоветски настроенными кругами Белоруссии предполагалось.

Нацистские идеологи рассчитывали на сотрудничество с казаками, которых они считали не русскими и даже не славянами, а германцами – «потомками остготов, которые в древности прошли через Украину и проникли в Крым»[20]. В довоенный период казакам-эмигрантам сообщили, что, возможно, им придется принять участие в германском «походе на Восток». Казачьи эмигрантские организации также использовались нацистскими властями для сбора разведывательных данных. Так, в январе 1939 г. руководители подразделений «Казачьего национального центра» получили указание в ударном темпе собирать сведения об СССР – о казачьих регионах, Красной Армии и казачьих частях в ней[21].

Формулирование нацистской политики в отношении народов Прибалтики вылилось в план их «серьезной германизации и освежения крови». Способствовать достижению этой цели должно было то обстоятельство, что «народы Прибалтики никогда не делались русскими, при первой же возможности они поворачивались лицом к Западу», а «в северной части население имело большой процент шведской (и германской) крови». Для облегчения «германизации» в Прибалтике, в отличие от Украины, предполагалось «препятствовать тому, чтобы эстонцы, латыши и литовцы создали какую-либо политическую партию»[22]. Прибалтийские земли должны были получить невысокий административно-территориальный статус. Некоторые нацистские идеологи предлагали отменить использование в Прибалтике национальных названий – Эстонию переименовать в «Пейпусланд», Латвию – в «Дюналанд»[23], чтобы искоренить у прибалтов национальное самосознание.

В отношении народов Кавказа политика формировалась, с одной стороны, проще, так как эта территория была удалена от Германии и не входила в ближайшие планы колонизации, и, с другой стороны, сложнее. Нацисты считали, что кавказцам не свойственно чувство «совместной (национальной) принадлежности», и поэтому даже Шамиль в XIX в. «не смог объединить всех мусульман под своим знаменем». Нацистские идеологи отмечали, что хотя у кавказцев и «присутствует… ненависть к русским», их политические настроения являются «несистематическими», что препятствует «созданию необходимых… условий для консолидации»[24]. Розенберг с недоверием и презрением относился к кавказцам, считая, что «если это смешение народов предоставить самим себе, то все они перережут друг другу горло». Поэтому он предлагал не создавать единое «кавказское национальное государство», а найти «решение в духе федерации», применив тот же прием, как и на Украине, – чтобы кавказцы сами «просили Германию обеспечить их культурное и национальное существование»[25]. Германская политика заигрывания с народами советской Центральной Азии, которая не рассматривалась в качестве «жизненного пространства» и не подлежала колонизации, была связана с возбуждением антирусских и антисоветских настроений среди этих народов для облегчения победы над СССР, а также с реализацией внешнеполитических интересов Германии в Афганистане, Иране и Синьцзяне[26].

Политика нацистской Германии в отношении еврейского и цыганского народов, как известно, была направлена на их уничтожение. Никакой «перспективной» национальной политики в отношении евреев и цыган на территории, контролируемой Третьим рейхом, не было предусмотрено, так как антисемитизм являлся концептуальной основой нацистской идеологии[27], а цыгане рассматривались как один из самых «расово неполноценных народов»[28].

Отдельным важным вопросом для германского руководства были планы в отношении немецкого населения СССР. Нацисты провозгласили, что все немцы, независимо от их гражданства, местожительства и желания, связаны «нерасторжимыми узами» с Рейхом, который присвоил себе право вмешательства во внутренние дела любого государства под предлогом оказания покровительства немецким меньшинствам[29]. Зарубежные немцы – «фольксдойче», – прошедшие процесс натурализации, получали «фолькслист» – документ, игравший одновременно роль паспорта и удостоверения о «чистоте происхождения».

Согласно приказу Г. Гиммлера от 12 сентября 1940 г., польские немцы были разделены на четыре группы, согласно их участию в борьбе за «народность» (то есть в нацистской деятельности) и сохранности немецкого самосознания. Принадлежность к той или иной группе давала больше или меньше прав на получение гражданства Рейха, привилегии и пр.[30] Эта политика после начала войны была перенесена на немцев – граждан Советского Союза. Фактически, советские немцы, проживавшие в толовых областях СССР, стали заложниками своего отдаленного родства с Германией, став жертвой массовых депортаций.

К практическому воплощению своих планов в отношении народов СССР нацистское руководство планомерно двигалось все годы после прихода к власти в 1933 г. В Германии была развернута массированная антисоветская пропаганда[31]. Однако в начале 1939 г. руководство Германии в связи с необходимостью обеспечить невмешательство Советского Союза во время захватнических действий Рейха в Европе, снизило накал пропаганды, направленной против СССР[32]. Тем не менее, заключение Пакта с СССР было лишь политической уловкой Гитлера. Вопрос о войне с Советским Союзом для нацистов был экзистенциальным и никогда не снимался с повестки дня. В середине 1940 г., решив задачи по захвату Центральной, Северной и Юго-Восточной Европы, германское руководство приступило к разработке плана нападения на СССР, получившего известность под названием «Операция “Барбаросса”». Цель нападения на Советский Союз была сформулирована в «Инструкции по развертыванию и боевым действиям по плану “Барбаросса”» от 2 мая 1941 г.:

«Война против России – один из важнейших этапов борьбы за существование немецкого народа. Это древняя битва германцев против славянства, защита европейской культуры от московитско-азиатского нашествия, оборона против еврейского большевизма»[33]. 8 мая 1941 г. Розенберг разъяснил своим подчиненным, что целью войны против СССР является «избавление на грядущие столетия Германской империи от великорусского… давления»[34].

Судьба народов и территории СССР была окончательно решена нацистским руководством к моменту нападения на Советский Союз. Гитлер планировал против СССР особую войну, коренным образом отличавшуюся от тех военных действий, которые Германия вела на территории Западной Европы, – войну на уничтожение[35]. Однако основную практическую работу в этой сфере проделал А. Розенберг, который 20 апреля 1941 г. был назначен Уполномоченным по «централизованному решению вопросов восточноевропейского пространства» и разработал проект создания на оккупированной территории СССР административно-территориальных единиц в ранге «Рейхскомиссариатов», указав при этом, что оккупация должна проводиться по-разному в разных регионах[36].

В уже упоминавшейся речи 20 июня 1941 г. Розенберг представил свои планы нацистскому руководству. Он предлагал вычленить из СССР «Россию» в пределах «пространства между Петербургом, Москвой и Уралом». Белоруссия должна была стать «резервацией» для переселения «антиобщественных элементов» из Прибалтики, Генерал-губернаторства и отобранной Германией у Польши в 1939 г. области Вартеланд. Другие три территориальных образования – Украина, Прибалтика и Кавказ – предполагались в качестве новой «лимитрофный зоны», служащей для изоляции России с запада. «Украина» должна была простираться на восток до Тамбова и Саратова. О западных границах и форме потенциального «украинского государства», которое в будущем могло возникнуть под протекторатом Германии, пока не говорилось. Границы прибалтийских территорий должны были пройти от Ленинграда к Новгороду, затем западнее Москвы до границ «Украины». В каждом из этих регионов предполагалась реализация особой политики[37]. На Кавказе Розенберг выдвинул план создания «федеративного государства с германским полномочным представительством»[38]. В качестве его северной границы он определил линию от Ростова-на-Дону к Волге[39]. На территории Кавказа и республик Центральной Азии нацисты предполагали провести «эксперимент» с предоставлением населению определенных прав взамен на обеспечение охраны территории Рейха от внешних посягательств[40]. В целом, возлагались серьезные надежды на поддержку со стороны народов Кавказа и казаков[41].

Нацисты планировали осуществлять свою политику на оккупированной территории СССР на основе известного метода «разделяй и властвуй», в том числе используя «возможное наличие противоречий между украинцами и великороссами», «напряженные отношения» между прибалтийскими народами и русскими, «противоречия между туземцами (грузины, армяне, татары и т.д.) и русскими» на Кавказе (особо отмечалось, что «следует считаться с тем, что грузины и татары[42], в противоположность армянам, дружественно настроены к немцам»). Для повышения эффективности управления планировалось выдвижение местных кадров, лояльных к Германии[43]. Сотрудничества с русскими, в целом, предписывалось избегать – в том числе они не «могли быть использованы в качестве консультантов административных органов» на оккупированной территории СССР[44].

Несмотря на положительное отношение к проектам А. Розенберга по устройству оккупированной территории СССР, Гитлер рассматривал их только в качестве временных мер, необходимых для обеспечения военной победы Германии. Нацистские руководители были уверены в том, что Рейх не нуждался в поддержке национальных устремлений народов СССР и был способен самостоятельно создать мощную колониальную империю[45]. В конечном итоге, вся европейская территория Советского Союза, в той или иной степени, подлежала «германизации», а коренное население не имело перспектив к сохранению не только государственности, но и национального бытия. В частности, Г. Гиммлер планировал, что 75% славянского населения СССР после оккупации будет «депортировано» в Сибирь. Вполне возможно, что на деле это означало его уничтожение (уничтожение евреев также часто именовалось нацистами «депортацией»)[46].

Преступные намерения нацистского руководства в отношении народов СССР подтверждают указания, данные руководством Рейха германской армии: «Инструкция по развертыванию и боевым действиям по плану “Барбаросса”» от 2 мая 1941 г. предписывала «беспощадное тотальное истребление противника» и «в особенности, никакой пощады по отношению к представителям русско-большевистской системы»[47]. 13 мая 1941 г. были изданы Указ «О применении военной подсудности в районе “Барбаросса” и об особых мерах войск» и «Директивы об обращении с политическими комиссарами», на основании которых военнослужащие Вермахта, фактически, освобождались от ответственности за убийства гражданского населения на оккупированной территории Советского Союза – они получили право расстреливать партизан, всевозможных «несогласных» и «подстрекателей» без суда и следствия, а также брать и убивать заложников[48]. Санкционированию жестокости в отношении граждан СССР способствовала уверенность нацистского руководства в быстрой победе. Й. Геббельс считал, что «большевизм рухнет как карточный домик», а Вермахту «предстоит триумфальное шествие, не имеющее себе равных». Главный пропагандист Рейха был уверен, что уже в первые дни войны будут устранены любые сомнения германского народа в необходимости войны с Советским Союзом и возможные симпатии к СССР: «Нашим солдатам представится возможность лично познакомиться с отечеством рабочих и крестьян. Все они вернутся ярыми противниками большевизма»[49].

Конечно, можно говорить об абсурдности нацистских планов по захвату силами небольшой Германии такой могущественной страны как СССР, который к тому же являлся наследником Российской империи [50]. Однако они не казались таковыми нацистам, которые были уверены в том, что своему могуществу Россия была обязана властвовавшему в ней до 1917 г. «германскому элементу», и что после вытеснения этого «элемента» она лишилась своей силы. Нацистские власти считали, что под руководством «расово неполноценных» большевиков Россия противостоять Германии не сможет. Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне опровергла все шовинистические домыслы Гитлера и его приспешников.

[1] Галкин А.А. Германский фашизм. М., 1989. С. 273.

[2] Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма: От британской к австро-баварской «расе господ». СПб, 2003. С. 188.

[3] Гудрик-Кларк Н. Оккультные корни нацизма: Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию: Ариософы Австрии и Германии, 1890–1935. М., 2004. С. 224–225.

[4] Гитлер А. Моя борьба. Каунас, Б.г. С. 544–546, 556.

[5] Саркисянц М. Указ. соч. С. 178–179, 186.

[6] РГВА. Ф. 501к. Оп. 1. Д. 497. Л. 41–42.

[7] Гитлер А. Указ. соч. С. 556.

[8] Розенберг А. Миф XX века: Оценка духовно-интеллектуальной борьбы фигур нашего времени. Таллинн, 1998. С. 85, 153–155.

[9] «…Уничтожить Россию весной 1941 г.» (А. Гитлер, 31 июля 1940 года): Документы спецслужб СССР и Германии: 1937–1945 гг. М., 2008. С. 94.

[10] Ерин М.Е. Советское руководство в восприятии нацистской верхушки в годы Второй мировой войны // ВИ. 2011. № 2. С. 92.

[11] Розенберг А. Указ. соч. С. 470–471.

[12] Lumans, Valdis. Latvia in World War II. New York, 2006. P. 148.

[13] Baird, Jay W. The Mythical World of Nazi War Propaganda. Minneapolis, 1974. P. 157.

[14] См.: Гитлер А. Указ. соч. С. 34.

[15] Родионов В. Расовые мифы нацизма. М., 2010. С. 15, 17, 20.

[16] Rosenberg, Alfred. Der Zukunftsweg einer deutschen Außenpolitik. München, 1927. S. 97.

[17] M.S. Ukraine und die Nationalitätenpolitik Moskaus. [USA], 1938. S. 102.

[18] «…Уничтожить Россию весной 1941 г.». С. 90–91.

[19] ГАРФ. Ф. 7445. Оп. 1. Д. 1711. Л. 19.

[20] Littlejohn, David. The Patriotic Traitors: A History of Collaboration in German-occupied Europe. London, 1972. Р. 298.

[21] ГАРФ. Ф. 5762. Оп. 1. Д. 110. Л. 1.

[22] «…Уничтожить Россию весной 1941 г.». С. 89, 91, 96.

[23] Lumans, Valdis. Latvia in World War II. New York, 2006. P. 149; От Peipussee – Псковско-Чудское оз. (нем.), Düna – Западная Двина (нем.).

[24] РГВА. Ф. 1358. Оп. 4. Д. 29. Л. 96.

[25] «…Уничтожить Россию весной 1941 г.». С. 92.

[26] См.: Обухов В.Г. Схватка шести империй: Битва за Синьцзян. М., 2007; Оришев А.Б. Иранский узел: Схватка разведок: 1936–1945 гг. М., 2009.

[27] См.: Bergmann, Werner. Geschichte des Antisemitismus. München, 2002.

[28] См.: Деметер Н., Бессонов Н., Кутенков В. История цыган – новый взгляд. Воронеж, 2000; Кенрик Д., Паксон Г. Цыгане под свастикой. М., 2001.

[29] Моджорян Л.А. Геополитика на службе военных авантюр. М., 1974. С. 36–37.

[30] РГВА. Ф. 1372. Оп. 5. Д. 222. Л. 116–118.

[31] Кантор Ю.З. Заклятая дружба: Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920–1930-е годы. СПб, 2009. С. 212.

[32] Токарев В.А. Советский культурный ландшафт в тени Пакта Молотова-Риббентропа (1939–1941) // РИ. 2010. № 5. С. 65–66.

[33] Сенявская Е.С. Противники России в войнах ХХ века. М., 2006. С. 79.

[34] ГАРФ. Ф. 7445. Оп. 1. Д. 1949. Л. 135а.

[35] Дрожжин С.Н. Третий рейх и «русский вопрос». М., 2010. С. 165, 179.

[36] Кринко Е.Ф. Кавказ в планах Альфреда Розенберга // Кавказский сборник. Т. 3 (35). М., 2006. С. 107–109.

[37] «…Уничтожить Россию весной 1941 г.». С. 89–91, 94, 96–97.

[38] Кринко Е.Ф. Указ. соч. С. 108.

[39] «…Уничтожить Россию весной 1941 г.». С. 97.

[40] Мюллер Н. Вермахт и оккупация: 1941–1944 гг. М., 1974. С. 258.

[41] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 119. Л. 22–23.

[42] Имелись в виду азербайджанцы.

[43] ГАРФ. Ф. 7445. Оп. 1. Д. 1711. Л. 19.

[44] Там же. Д. 1949. Л. 147.

[45] Кринко Е.Ф. Указ. соч. С. 107–109.

[46] Дрожжин С.Н. Указ. соч. С. 165, 179.

[47] Сенявская Е.С. Указ. соч. С. 79.

[48] Дрожжин С.Н. Указ. соч. С. 186.

[49] Дневники Йозефа Геббельса: Прелюдия «Барбароссы». М., 2005. С. 339–340.

[50] Пленков О.Ю. Тайны Третьего рейха: Рай для немцев. М., 2010. С. 200, 220.

Фёдор Синицын, кандидат исторических наук