Когда бомбы попадают точно в школу
В конце октября в Сочи состоялось 13-е заседание международного дискуссионного клуба «Валдай». В качестве гостьи на заседаниях присутствовала и экс-президент Финляндии Тарья Халлонен. Вот фрагмент ее выступления:
«В моей церкви в Финляндии звонят колокола в память о жертвах среди гражданского населения в Алеппо. Это распространилось по всей территории страны. А сейчас перекинулось и на другие страны. Люди говорят, что необходимо положить конец насилию».
Вполне адекватное и человеколюбивое выступление — за исключением его, казалось бы, территориальной избирательной привязки. Но привязка-то даже не территориальная, а политическая. Ведь в боях за Алеппо, Идлиб участвуют и ВС РФ.
Реакция В.В. Путина, участника того заседания, как всегда, была мгновенной. Припомнив человеколюбцам жертвы США и в Мосуле, и в Афганистане, он сказал: «Колокола должны звонить по всем этим безвинным жертвам».
Но не только «территориальная» избирательность в выступлении Халлонен зацепила меня. Еще больше меня смутила предшествующая ее выступлению свара в СМИ по поводу погибших 27 октября детей в школе под Алеппо. Никого не интересовали доказательства, кто это совершил.
В современном «цивилизованном обществе» виновник любых убийств раз и навсегда установлен — это РФ. Убитые «коалиционными силами» гражданские лица — это тоже опосредованные жертвы агрессии... все той же страны — РФ. Это мне было понятно уже давно, но когда цивилизованное сообщество начинает избирательно считать жертвы в одном месте и не замечать даже больших жертв в другом, из-за другого набора участников, это уже граничит с мистикой..
Напомню, незадолго до озвученного экс-президентом Финляндии колокольного звона в ее церкви в СМИ разгорелись споры, сколько человек погибли — двадцать шесть детей или двадцать детей и шесть учителей? В конце концов признали погибшими 22 ребенка и 6 учителей.
Вы думаете, я иронизирую над подсчетами? Нет. Гибель любого человека это трагедия, а гибель невинного человечка — вдвойне.
Меня возмутило другое — мы уже достаточно спокойно начали считать чужие смерти и определять, достойны ли погибшие колокольного звона или нет, только по факту, кто их убил.
И когда, как в случае гибели этих детишек и их преподавателей, в это же время в Средиземном море утонули в несколько раз больше людей, которые хотели добраться до берегов цивилизованного континента, звона по ним в церкви экс-премьер-министра Финляндии, по всей ее стране и дальше по всей Европе — не будет.
А только в этом году по пути в европейское «Эльдорадо» погибли 4000 человек. По чьей вине они предприняли это опасное путешествие, легко выяснить — и наказать бы, но зачем афишировать неприкосновенных? Над ними все равно не может быть суда.
(Обратите внимание на три нуля в конце числа. При математических вычислениях с накоплением итога случайного процесса это редкий случай, и вы думаете — это точно. Да нет, просто сколько «точно» — никто не знает, да и не очень напрягаются, чтобы это выяснить.)
Они просто не доплыли, утонули (см., например, «Как справились с миллионами беженцев»). Но по ним колокола не звонят. Не звонят, потому что они являются другой категорией погибших. К их гибели очень трудно притянуть, даже за уши, виновность РФ для передачи дела в Гаагский трибунал, а вот Алеппо, Идлиб — это простор для фантазий и виртуального постановочного творчества.
Откуда же такое пренебрежение к человеческим жизням? Почему так избирательно звучат колокола по бессмысленно убиенным, а подсчет их количества идет с погрешностью в сотни, тысячи и даже десятки тысяч человек?
Я уже жил в то время, когда это все становилось нормой.
Начну со времени несколько более раннего.
В начале 20 века, осознав огромную опасность для гражданского населения и его частной собственности любого военного конфликта и особенно применения средств военной авиации, общественность попыталась с помощью различных конвенций, международных договоров и меморандумов снизить эти риски при ведении военных действий противоборствующими сторонами.
Такие попытки предпринимались и в 1907 году в Гааге, и в 1922 году в Вашингтоне, и комиссией при «Красном Кресте» в 1923-м.
Но все эти попытки так и не были завершены. Некоторые руководители государств, в соответствии со своими моральными взглядами, даже пытались в одностороннем порядке принять на себя ответственность не затрагивать при вооруженных конфликтах гражданское население противника.
Так, в 1940 году премьер-министр Великобритании Чемберлен (война Германии с Англией уже была объявлена) торжественно заявил:
«Как бы далеко ни были готовы зайти другие, правительство его величества никогда не пойдет на преднамеренное нападение на женщин, детей и других гражданских лиц с целью запугать их».
К сожалению, спустя короткое время место премьер-министра Англии занял другой человек, упрекнуть которого в наличии у него совести было невозможно.
Черчилль, оказавшись у власти, на следующий же день отдал приказ бомбить Фрейбург. Как позже скажет известный английский историк Джон Фуллер:
«Именно от рук г-на Черчилля сработал взрыватель, который вызвал взрыв — войну на опустошение и террор, небывалые со времен вторжения сельджуков».
Очень часто, оправдывая последовавшие за этим бесчеловечные бомбардировки немецких городов в конце войны, их пытаются представить как наказание немецкого народа за бомбардировки английских городов в начале войны. Но это не так. Первыми бомбардировки городов начали англичане — и только после восьмого налета на города Германии немцы перешли к ответным бомбардировкам Альбиона.
Такое несколько осторожное поведение немцев в начале войны объяснялось тем, что в 1922 году на Вашингтонской конференции был разработан документ «Правила войны». В нем имелась статья 22, часть II:
«Воздушные бомбардировки с целью терроризирования гражданского населения, или разрушения и повреждения частной собственности не военного характера, или же причинения вреда лицам, не принимающим участия в военных действиях, воспрещаются».
Так что первыми нарушили человеколюбивые принципы ведения войны не фашисты, а «благородные» и «миролюбивые» правители Великобритании.
Ну а дальше началось соревнование в подлостях и ненависти. Подстать Черчиллю был и маршал авиации Артур Харрис, который пообещал «выбомбить» Германию из войны. Не выиграть войну у Германии, а смести ее с лица земли и вместе с населением «выбомбить». Именно он предложил отказаться от бомбометания по конкретным военным целям, перейдя к бомбометанию по городским площадям.
При налетах на крупные города англичане стали применять отработанный под его руководством метод так называемого «огненного смерча».
Вот «теория» этого изуверства.
Сначала на город, жилую и промышленную застройку сбрасывают мощные фугасные детонационные бомбы, в том числе и так называемые блокбастеры, которые, прошивая здания до первого этажа, там взрываются и своей ударной волной сносят крыши, окна, двери и огнеупорные перекрытия.
Затем на лишенные крыш здания сбрасывают дождь зажигательных стержней и фосфорных (зажигательных) бомб. Плотность их примерно одна бомба на 10 квадратных метров. При этом начинается мощнейший пожар. Каждое здание превращается как бы в печь с мощным дымоходом.
Сливаясь в единый поток от большого числа зданий, пожар превращается в огненный столб. Его диаметр может достигать трех километров и высоты 4-6 километров.
А вот как выглядело это на практике.
С 25 июля по 3 августа 1943 года на немецкий город Гамбург с более чем миллионным населением было совершено 4 ночных и 3 дневных налета бомбардировочной авиации союзников (Англия, США).
За время первого ночного налета на плотно населенные районы города было сброшено 10 000 тон фугасных и зажигательных бомб. Возникший при этом пожар бушевал несколько дней. Температура в возникшем трехкилометровом столбе пламени доходила до тысячи градусов. В городе кипел асфальт и хранившийся на складах сахар. Стекла плавились.
Мирные жители сгорали заживо, превращаясь в пепел, или погибали от удушья, так как весь кислород тут же выжигался пламенем. Трупы взрослых людей, спрятавшихся в подвалах, из-за высокой температуры, усыхали до метрового размера. Очевидцы говорят, что из города бежали люди в одном нижнем белье, многие при этом лишились разума.
За семь бомбардировок в городе погибло 50 000 мирных жителей, 200 000 получили ранения. Миллион человек лишились крова. Только в первую ночь погибло 40 000 человек.
Характер разрушений и количество жертв при этом очень схожи с результатами атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. А площадь разрушений даже превосходила их в несколько раз.
Обратите внимание: число погибших — опять со многими нулями, опять точных цифр погибших нет, как до сих пор нет и колокольного звона в их память.
А вот история со школой. 31 сентября 1944 года американские бомбардировщики из-за плохой погоды не смогли добраться до военного завода, который нужно было разбомбить. Чтобы не возвращаться с бомбами назад, они, увидев в просвет небольшой немецкий городок, сбросили на него весь свой смертоносный груз.
Бомбы попали точно в школу. 120 детей погибли. Это была половина всех детей этого городка! Хотелось бы узнать, а звонили ли колокола по этим детишкам — или они тоже относятся не к той категории мертвых, к отмщению за которых нужно взывать на всю Европу?
Но самой тяжелой, совершенно бессмысленной и жестокой была бомбардировка Дрездена в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года.
Война практически закончена, никаких военных объектов в городе не было. Геббельсовская пропаганда до последнего нагнетала страх перед «русскими варварами», поэтому многие беженцы из восточных областей ринулись в Дрезден.
Сами дрезденцы были уверены, что их город бомбить не будут, так как Дрезден до войны был одним из красивейших городов Европы и представлял огромную ценность не только для немецкой, но и для всей мировой культуры.
Красная Армия стояла в 60 км от города. Но Черчилль все же дал приказ на бомбардировку города. Так же как и в Гамбурге, англичане реализовали план «огненного смерча». Разрушение жилой застройки и гибель населения были совершенно идентичны, за исключением того, что в Дрездене было уничтожено значительно больше памятников немецкой культуры.
Сразу после войны Госдепартамент назвал число погибших в Дрездене — 250 000 человек. Сейчас эта цифра превратилась в 25 000. Но пишут и о 60 000, и о 100 000 человек. Сама картина разрушений — та же, что в Гамбурге, Хиросиме и Нагасаки. Все что могло гореть — выгорело, остались только коробки.
В литературе и интернете имеются такие сведения о потерях гражданского населения от бомбежек во время Второй мировой.
Германия — от 300 000 до 1,5 миллиона человек, Англия — 60 000, Франция — 59 000, в основном от бомбежек войск союзников (Англия, США). Снова напоминаю о числах.
Доверия к цифрам по Германии у меня вообще нет. Англия и США, осознав, что они натворили с гражданским населением своими бомбардировками, в послевоенный период не очень акцентировали внимание на этих цифрах, а Советскому Союзу в тот период было не до выявления виновных в гибели гражданского населения Германии, своих нужно было похоронить 15 миллионов.
Поэтому, увидев после войны почти лунный пейзаж на местах немецких городов, английский народ, прославлявший во время войны геройство летчиков бомбардировочной авиации, стал устраивать митинги с требованиями судить их как военных преступников.
Хотя преступником и виновником массовой гибели мирного населения было только правительство Черчилля и его жажда показать Сталину силу и мощь британской авиации. Судьба статистов — гражданского населения — Черчилля не интересовала.
На месте этих небольших кратеров на переднем плане были жилые дома. Представьте число бомб, сброшенных на спящий город! Даже в уцелевшем остове церквушки вряд ли остались колокола, чтобы звонить по погибшим. Думаете, таких городов было мало? Вот их список с указанием степени разрушения в процентах (первая цифра в столбце):
Перечень городов, в которых площадь разрушений составила 50% и более общей площади построек:
Обратите внимание, что в список не вошел Дрезден. Разрушив историческую часть города с жилыми застройками, ВВС Великобритании и США смогли уничтожить только 40% территории города, а в списке перечислены города, разрушенные более чем на 50%.
Начал я этот материал с упрека, что точный подсчет погибших западные «счетоводы» ведут лишь тогда, когда говорят о «вине РФ». В противном случае можно не замечать и тысяч.
Поместив последний снимок с погибшими в огненном смерче в Дрездене, я понял, что это не всегда так. Всмотритесь в этот ужас. Вы бы смогли пересчитать число погибших на этом стеллаже? Я бы не смог. И наверное, увидев руку или часть туловища, подписал бы любые цифры, только бы не видеть этот кошмар.
Что напоминает вам этот снимок? Мне — Холокост. Только это результат «работы» не фашистских людоедов, а цивилизованного и «мудрого» правительства Черчилля, превзошедшего Гитлера в производительности отправления на тот свет невинного гражданского населения.
Посчитайте: Ганновер — за одну ночь погибло 40 000 человек, Дрезден — 25 000 — 250 000 человек.
Поделите 6 миллионов в Холокосте на в среднем 50 000 за ночь у Черчилля. Получится, что 120 дней потребовалось бы господину Черчиллю, чтобы реализовать холокостовские преступления Гитлера. То есть Черчилль — на порядок более эффективный «мясник», чем Гитлер.
Но этот последний снимок я поместил здесь и для того, чтобы напомнить:
во-первых, остается еще очень много безвинно погибших и сознательно убитых в различных войнах, по которым так и не прозвонили колокола;
во-вторых, прежде чем призывать к прекращению убийства мирного население, которым убийцы пользуются, как живым щитом, нужно выявить и осудить виновных в сознательном уничтожении гражданского населения в любой войне;
в-третьих, за уничтожение гражданского населения необходимо предъявлять одинаковые требования ко всем участникам конфликтов;
В противном случае — с учетом мощи современного оружия — после его применения укладывать такие стеллажи на нашей небольшой планете будет некому, как некому будет и звонить в колокола по погибшим.
Оценили 52 человека
66 кармы