15 ноября 1877 года в читальном зале Нью-Йоркского аквариума собралась группа «избранных» людей, которые в течение нескольких часов обсуждали достижения уходящего года. Один мужчина рассказал, что, благодаря его усилиям, в Центральном парке появились жаворонки, зяблики, фазаны и домовые воробьи, которые прижились и «успешно размножались». Другой участник встречи выразил надежду, что в ближайшее время им удастся завезти синиц и чёрных дроздов. Третий высказал мнение о том, что неплохо было бы запустить в местные водоёмы американских палий, которых он назвал «лучшими из всех существующих рыб».
Сегодня, когда мы приветствуем сохранение местной флоры и фауны, боремся с инвазивными видами и выступаем против торговли дикими животными, такие действия кажутся крайне губительными. Тем не менее, собравшиеся мужчины не были прото-экотеррористами. В действительности они принадлежали к Американскому обществу акклиматизации, одной из десятков абсолютно законных групп, которые занимались распространением различных видов животных и растений по всему миру.
В конце XIX века «акклиматизация» (или преднамеренное переселение межконтинентальных видов) стала невероятно популярным течением в Европе и её колониях. И хотя она, в конечном счёте, была вытеснена более разумными экологическими стратегиями, её странное наследие никуда не исчезло.
Основоположником акклиматизации считается французский анатом по имени Изидор Жоффруа Сент-Илер. Изначально он был специалистом по так называемым «структурным уродствам» (сегодня мы называем их врождёнными аномалиями, такими, как заячья губа, например). Впоследствии ему удалось получить руководящую должность в Национальном музее естественной истории в Париже. Сент-Илер развил определённые философские представления о роли животных в обществе. Он считал, что они и люди связаны «взаимовыгодным контрактом», который определяет их истинную судьбу.
В соответствии с условиями данного соглашения, одни животные обеспечивали человека вечной преданностью, другие – материальными вещами вроде меха, перьев и мяса. Взамен люди позволяли им наблюдать за прогрессом общества и торжеством разума – то, чего они не смогли бы сделать самостоятельно. По словам Сент-Илера, даже дикие животные имели возможность стать одомашненными; и это была отличная сделка для всех участвующих.
Он также считал, что французам следовало завезти в родную страну как можно больше различных животных, чтобы дать им шанс. Более того, они должны были отправить за границу своих домашних животных с целью распространить «плоды сделки» в других странах. В 1854 году Сент-Илер основал «Общество зоологической акклиматизации», которое располагалось в стенах Национального музея. Через несколько лет его филиал открылся во Французском Алжире, а в Париже появился парк Жарден де Аклиматасьон, где обитали алжирские овцы, ангорские козы, яки, слоны и бегемоты. К началу 1860-х годов общество насчитывало более 2500 членов, включая дипломатов, учёных, глав иностранных государств и военных.
Отчасти благодаря тому, что членами «Общества зоологической акклиматизации» были люди из разных стран, его основополагающие идеи быстро распространились далеко за пределы Франции. Также этому способствовал тот факт, что концепции общества были схожи с принципами колониализма. Приверженец акклиматизации Огюст Харди писал, что «колонизация была заслугой акклиматизации». По его мнению, европейские державы лучше знали, как следует жить остальной части мира, поэтому заслужили право распространять свой образ жизни на другие континенты.
К началу ХХ века в мире насчитывалось около пятидесяти обществ акклиматизации. Их члены регулярно проводили встречи, во время которых обсуждали вопросы, связанные с переселением различных видов животных с одной территории на другую. Многие из предпринимаемых усилий, как и ожидалось, были неудачными. Так, например, попытка завезти верблюдов в Австралию (чтобы помочь путешественникам пересекать засушливые районы) завершилась трагедией. Из-за плохих погодных условий все они погибли, кроме одного. (Верблюд по кличке Гарри наслаждался жизнью знаменитости до тех пор, пока случайно не убил своего владельца, Джона Хоррокса. Животное зацепило головой ружьё, которое в это время чистил его хозяин.) Та же участь постигла и страусов.
Основатели Британского общества акклиматизации считали, что проблему нарастающего продовольственного кризиса в стране можно было решить только путём переселения экзотических рыб и крупной дичи. С 1860 по 1865 год они устраивали ежегодные банкеты, на которых подавалось зажаренное мясо немецких кабанов, сирийских свиней, восточноафриканских канн и австралийских кенгуру. Однако успешно переселить более впечатляющих животных, нежели каролинская белка, им так и не удалось.
Австралия была самым популярным континентом, куда европейцы отправляли своих животных, отчасти потому, что поселенцы с подозрением относились к местной флоре и фауне и хотели жить в окружении более знакомых видов. Один из них жаловался: «Лебеди были чёрными, орлы – белыми... Одни млекопитающие имели сумки, другие откладывали яйца... И даже ежевика там была красного цвета».
Члены Общества акклиматизации завезли в Австралию чёрных дроздов, куропаток и кроликов, последние из которых распространились по всему континенту. То же самое произошло с опоссумами в Новой Зеландии. Чтобы решить данную проблему, власти попытались заселить территорию страны ласками и горностаями, которые, однако, начали уничтожать птиц вместо намеченной цели.
Американское общество акклиматизации имело свою долю побед и поражений. Его председатель, нью-йоркский фармацевт Юджин Шьеффелин, был одержим птицами и Шекспиром. Он предложил поселить в Центральном парке всех пернатых, упоминаемых в произведениях английского писателя. Соловьи и дрозды погибли практически сразу же. Другие виды процветали, однако это привело к тому, что европейские скворцы, к примеру, начали конкурировать с местными птицами за места для гнездования и повреждать плодовые деревья.
Отчасти благодаря этим неудачам, тяга к акклиматизации постепенно исчезла. Колонизаторские представления о природном мире были вытеснены более строгими экологическими теориями.
Франция стала последней страной, отказавшейся от идеи акклиматизации, которую здесь довели до крайности. Во время осады Парижа 1870 года немецкая армия прервала поставки продовольствия в город. Большинство парижан были вынуждены прибегнуть к отчаянным мерам: они стали употреблять в пищу собак, кошек, лошадей и даже крыс. Те, кто был побогаче, требовали более изысканных блюд. Так, известный шеф-повар Александр Этьенн Шорон решил приготовить для рождественского стола животных из парка Жарден де Аклиматасьон – кенгуру, верблюда, слона и прочих. Однако бегемотом почему-то никто ужинать не захотел.
- Источник
Оценили 4 человека
3 кармы