Он превратится в одну из ключевых проблем будущего. Жертвой этого процесса станут высокоиндустриальные, точнее – постиндустриальные страны Запада, пережившие фактически нашествие доиндустриального и невестернизированного Востока. Гастарбайтинг стал антизападным вторжением, великим антикрестовым походом.
Однако отвлечёмся от этой цветистой псевдо-научной риторики. Она мало что объясняет и выражает лишь чувства «простого» европейца, попавшего под пресс. Под гастарбайтингом мы традиционно подразумеваем массовую трудовую миграцию. Однако это чрезмерно узкое, а потому – неверное определение.
Самое заметное (но лишь второстепенное) проявление гастарбайтинга – изменение этнической структуры. Понятие «Запад» всегда выстраивалось вокруг двух базовых компонентов – индустрия (развитие «западной» техники) и вестернизация (формирование западного мировоззрения). На заре глобализма теоретиков и политиков преследовал кошмар деиндустриализации; сейчас они с полным основанием говорят о девестернизации Запада.
В чём его причина нового «переселения народов»? Демографы и геополитики полагают, что причина гастарбайтинга кроется в так называемой «разнице демографических потенциалов»: мол, где-то населения много и оно нищее; а где-то населения мало и оно богатое; поэтому вполне естественно по некоему «геополитическому правилу» население из мест с большим «демографическим давлением» перетекает в места с меньшим «демографическим давлением». Осмысление реальности, вполне достойное школьника-пятиклассника, познакомившегося на уроке физики с законом сообщающихся сосудов. Наверняка, ему трудно будет объяснить, почему, например, москвичи никак не заполнят прилегающие области, раз уж там так мало людей, а в Москве – так много. Население, на самом деле, не просто создаёт демографическое давление. Население заполняет (или не заполняет) социально-экономическую нишу. Да и ёмкость этой ниши зависит от типа экономики.
Итак, объяснение гастарбайтинга демографическим давлением неверно лишь потому, что неверны метафоры, лежащие в его основе.
Я предпочитаю иное гастарбайтинга, исходящее из внутренних факторов, сложившихся в западных странах. Гастарбайтинг существует только потому, что существуют внутренние потребности в мигрантах, а не их (мигрантов) желание «понаехать».
Никто из мигрантов не приехал на Запад лишь потому, что захотел приехать: все они приехали потому, что в них нуждались. Конечно же, на Западе в них нуждалось не общество и не государство. Кто же нуждался? Освобождающийся от «оков» (социальных обязательств и государственного регулирования) глобализированный и одичавший капитализм. Причина гастарбайтинга – постепенное разрушение кейнсианских механизмов и захват экономической власти монетаристами. Использование дешёвой рабочей силы внутри страны создаёт для работодателя конкурентное преимущество.
Во времена господства кейнсианства это было немыслимо. По той простой причине, что конкурентные преимущества не должны были возникать из сверхэксплуатации, подрывающей платёжеспособный спрос. Все должны были платить и получать достойную зарплату: это были всеобщие правила игры. «Вы платите зарплату и налоги – и тем самым обеспечиваете платёжеспособный спрос», – вот послание величайшего экономиста XX века Кейнса западной буржуазии.
Но вот кейнсианские механизмы начали ломаться вследствие глобализации – и крупные корпорации, став транснациональными, смогли вывести свои производства и капиталы из-под бремени сверхналогов и социальных обязательств. Налоговое бремя было переложено на средние и мелкие (сугубо «национальные») экономические организации. И эти предприятия также стремятся избавиться от налогового и социального пресса. Но ведь они не могут вывести свои капиталы и производства за границу или хотя бы поторговаться с государством, угрожая бегством в какой-нибудь налоговый рай.
Поэтому такие организации или проигрывают в конкурентной борьбе корпорациям, или устраивают «транснациональные пространства» внутри страны, стягивая гастарбайтеров и, таким образом, избавляясь от социально-налогового бремени. Бизнес уже не желает следовать кодексу чести и экономической рациональности кейнсианства – дикий капитал стремится к неограниченному сокращению издержек и, в том числе, зарплаты.
Так в Западных странах формируется новая резервная армия труда, о которой даже не мог догадываться Маркс и которую не мог предусмотреть Кейнс. Напомню, что исчерпание в начале XX века резервной армии труда (лишних и дешёвых рабочих рук вчерашнего аграрного населения) явилось одним из значимых факторов перехода к капитализму всеобщего благоденствия. Ведь усиление сверхэксплуатации натолкнулось на организованное сопротивление рабочего класса, который уже нельзя было «просто заменить» незанятой копеечной городской беднотой, которой уже практически не было.
Но вот в начале XXI века новая резервная армия труда появилась на западе – гастарбайтеры. Возвращение дикого капитализма вернуло марксистскую реальность в самой уродливой форме. Если во времена Маркса в города стекались нищие, доиндустриальные выходцы из деревни, неся свой традиционный (но всё-таки христианский и моноэтнический) образ жизни в модернизированные города; то теперь во времена монетаристов в города стекаются выходцы из других стран – такие же традиционные, чуждые модернизированному мегаполису, выгнавшему их из своих мест и пригласившему-принудившему их угробить свои жизни. Однако теперь это уже, как правило, не моноэтническая публика, да и не христиане.
Итак, гастарбайтер стал орудием ниспровержения кейнсианской схемы. Не имея возможности вовлечь крестьянские массы в систему сверхэксплуатации (по образцу первых буржуа), современный буржуа-монетарист вовлёк в систему гастарбайтеров – выходцев из других стран.
Наиболее важным смыслом гастарбайтинга является не изменение этнического облика западных стран. Дело в том, что гастарбайтинг изменит социальную систему, ибо со временем большинство западных стран превратятся в регионы с высокоразвитой индустрией и населением, которое никак нельзя будет назвать состоятельным. Производство без благосостояния – это гарантия нестабильности.
Когда нещадной сверхэксплуатации подвергаются «безмолвные» (на первых порах) гастарбайтеры, это вовсе не приносит выгод коренному населению. Кто-то лишается работы, кто-то вынужден правдами и неправдами продавать свой труд так же дёшево как «чужаки» – и все вместе становятся бесправной протоплазмой, которая стягивается к полюсу нищеты железными законами дикого капитализма.
Не стоит говорить, что какие-то мифические процессы ассимиляции могли бы превратить гастарбайтеров в граждан, лояльных своей новой родине, культуре и государству. Сокрушить гастарбайтинг превращением таджиков в русских, арабов во французов и мексиканцев в американцев является бессмысленным занятием. Да и кому это было нужно?!
Гастарбайтинг дробит социум – появляются консолидированные группы людей с чёткими географическими, социальными и культурными границами, де-факто противопоставляющие себя некогда доминирующей гражданской нации и её государству.
Гастарбайтинг утратит всякий смысл только в том случае, если потребность в мигрантах (внутренняя потребность Запада) будет ликвидирована. Для этого необходимо вновь пригласить корпорации и предпринимателей к налоговой кассе, вновь посадить их за стол переговоров с профсоюзами, вновь заставить уважать национального рабочего. Естественно, столь примитивно вернуться к счастливому кейнсианскому прошлому уже нельзя. Или можно? Но это уже другой вопрос...
Оценили 8 человек
11 кармы