Глава 3.
В предыдущей главе: Крейсеры Империи русских, прибывшие н сигнал маяка Кайданова, попадают в засаду, устроенную демократами. Один крейсер погибает, другой успевает уйти в подпространство. Истребитель демократов уничтожает маяк. Катер генерала Беркутова подбит и терпит крушение.
Королева Мара с помощницей осматривали новые посадки растений, отдаленно напоминающие земные томаты. Мара диктовала помощнице свои наблюдения, та записывала в толстую потрепанную тетрадь угольным карандашом. Записей было много. Королева Мара не брезговала никакой работой на пользу государству, а выведение новых, более приспособленных, более урожайных растений вообще стало ее хобби.
В прошлой жизни Королева Мара была обычным военным врачом. Когда она вынашивала дочь, врачи категорически запретили ей любые полеты в космос, и почти восемь месяцев она провела на Земле, пробуя себя в новых областях. Она увлеклась идеей общности современной расы рептилоидов и когда-то существовавших на земле динозавров. Заодно плотно занялась генетикой и агротехникой. А когда судьба лишила ее самого дорогого, что у нее было – ее семьи, и перед ней встал выбор – продолжить жить на неизвестной планете в доисторических цивилизационных условиях или умереть, ее врачебное чувство долга, принесенная клятва Гиппократа заставили отвлечься от своего горя и помочь преодолеть страшную эпидемию кишечной инфекции, которая грозила выкосить все небольшое население планеты. После того, как она стала, по приглашению старейшин страны Сат, королевой Марой, она решила приложить все свои знания на пользу доверившимся ей аборигенам.
«Работать, работать, работать, и горе притупится», - так говорила себе Людмила, пытаясь забыться от свалившихся на нее несчастий. И она работала.
Первым делом она изменила административное устройство своего «правительственного аппарата», заставив «чиновников» трудиться, и трудиться грамотно, постепенно заменила старые кадры на молодые, обученные искусству управления. Обучала сама. Пригодились и полученные при учебе знания, и впитанные в общении с матерью и отчимом практические методы (родители Людмилы работали в административном аппарате Земли), и строгий армейский устав. Параллельно она занялась обустройством системы клиник – до нее на планете люди лечились только у знахарок и колдунов. Новая королева ознакомилась с приемами и знаниями лекарей, нашла их приемлемыми и приносящими пользу, почерпнула много нового для себя и организовала со временем настоящую систему здравоохранения с фельдшерскими пунктами, больницами, пунктами реабилитации выздоравливающих. Она создала университет с четырьмя факультетами – управления, агротехнический, инженерно-технический и медицинский. Уже через пять лет ее правления население страны Сат получало грамотную медицинскую помощь, а смертность уменьшилась в разы. Создала Мара и школы – каждый гражданин страны имел возможность обучаться в школах-пятилетках. На одной скамье подчас можно было видеть и малыша «с ноготок», и согбенного подслеповатого старца. Способные могли учиться дальше – еще пять лет в училище, дававшем основы специального образования, а уж самые умные могли рассчитывать на учебу в университете.
Поначалу ей приходилось контролировать каждое свое распоряжение, но вскоре из молодых администраторов выросли настоящие управленцы, знающие и умелые. «Пальцы моей руки» - так, смеясь, называла их Мара. Ее главным помощником стал Клорр – первый спасенный ей мальчишка. Парень вырос и превратился в красивого мужчину. Его благодарность к спасительнице переросла в глубокую привязанность и любовь.
Но королева не могла никого полюбить. Для того, чтобы не так страдать от утраты любимых, Мара запретила себе даже думать о том, что она – молодая женщина, в расцвете женской красоты, что она может родить еще детей, что она может любить и стать счастливой. Как только она позволяла себе вспомнить об этом, ужас потери наваливался на нее с новой силой. Говорят, что время лечит, но Мара-Людмила не излечилась. Поэтому – «работать, работать и работать!» - стало ее девизом. С раннего утра и до глубокой ночи. Она сама обучала медиков и основам гигиены, и анатомии, и проведению операций. Многому и они научили ее – например, местные знахари в большинстве своем обладали даром видения – они могли поставить диагноз «наощупь» или даже «на глаз». Местные экстрасенсы действительно «видели насквозь», Мара это неоднократно проверяла. Откуда взялась эта мутация – она пока не разобралась. Возможно, кто-то из первых колонизаторов обладал таким даром, возможно, развитию дара способствовали местные условия.
Надев «рабочую одежду», Мара с удовольствием копалась в грядках. Она завела «аптекарский огород», выращивала местные растения и делала из них лекарства. Ровно через год было организовано производство лекарственных средств из местного сырья и открыты аптекарские пункты - сначала для раздачи, а потом и продажи населению страны. Через два года со всеми государствами планеты были подписаны контракты на поставку чудодейственных средств. А полное признание грандиозная работа Мары и ее помощников получила, когда король соседней страны Инарт, разогнав придворных медиков, примчался в Сат глубокой ночью и, перебудив всю королевскую челядь, ворвался к Маре в опочивальню, упал на колени и стал умолять спасти его старую матушку. Мара собралась, выехала с помощниками и успела вовремя – матушку короля удалось спасти – у нее случился сердечный приступ, отягощенный астмой, но местные умельцы лечили старушку по привычке от астмы, не разглядев основную причину недомогания. С тех пор король Инарта добивался руки Мары неуклонно, но, увы, безуспешно. Мара забыла о себе, как о женщине.
Так что не удивительно, что когда огромная «железная птица» с воем и грохотом рухнула на поле для игры в лапту позади королевского дворца, чуть не задев оранжерею, именно королева Мара первая оказалась около потерпевшего аварию космокатера. Пока ее помощница с раскрытым ртом машинально подбирала выпавшие из рук драгоценную тетрадь и карандаш, Мара выбежала из оранжереи на поле. Как будто не было этих двадцати с лишним лет вдали от цивилизации! Она быстро определила вид корабля, его принадлежность и степень повреждений.
- Лина, пожарную команду сюда, это раз! Стой! Дежурных медиков и команду спасения, бегом! Бегом!
«Господи, это наш катер. Наши!» - и Мара побежала к обломкам катера. Она не думала о том, что катер в любой момент может взорваться, что поврежденная силовая установка может «фонить» - тириниум был довольно активным веществом, и продукты «сгорания» были вредны для всего живого – она думала только о тех людях, которые находились внутри и, возможно, были живы.
Ее организм реагировал нормально – значит, опасного выброса не было – иначе она бы сразу почувствовала опасность. В организм космонавтов вживлялись датчики-анализаторы, а также нано-приборы, вырабатывающие вещества, необходимые для скорейшего излечения и регенерации поврежденных тканей. Именно эта способность ее крови и позволила преодолеть эпидемию на планете. Мара сознательно заразилась, ее кровь начала вырабатывать антитела и стала основой антибиотика.
Одна силовая установка была полностью разбита. Корма отвалилась при ударе о землю, и Мара сразу увидела в отсеке для десанта спасательный кокон – значит, в момент падения космонавт был жив, и кресло выпустило изолирующие нити и образовало защитную капсулу. Спасатели – крепкие мужчины в особой форме – разделились на две команды – одна под руководством Мары начала вскрывать кокон в корме, вторая, затушив горение, занялась основной частью обломков. Мара быстро объяснила, что на поле упал корабль для перелетов между планетами, что внутри – не демоны, не боги, а такие же люди, как и они, и спасатели, не задаваясь лишними вопросами, принялись за работу.
Всего удалось спасти три кокона. В одном оказалась женщина, в том, что был в корме – молодой мужчина с нашивками сержанта десантных войск Империи русских, а в третьем – явно не молодой мужчина в комбинезоне без знаков отличия. Лицо его было залито кровью, кровь сочилась и из пробитого сломанным ребром легкого.
- Раненых в дворцовую больницу, подготовить три операционные, вызвать четыре бригады хирургов! – приказала Мара.
Четвертая бригада вызывалась на тот случай, если операция затянется и срочно потребуется подмена.
Повреждения у десантника и женщины были не тяжелыми – переломы конечностей, сотрясение мозга, у женщины – сдавленный перелом позвоночника и ожоги – неприятно, но медики Мары давно знали, как с этим бороться. Больше всего опасений вызывал третий пилот – пробитое легкое опало, нужно было удалять осколки костей и подключать искусственное дыхание – да, да, королева сумела внедрить и это! Правда, выглядело устройство довольно забавно и представляло собой кожаный пузырь с трубочками, через одну в легкие вкачивался воздух, через другую поступал в мешок. В качестве движущей силы выступал мускулистый отрок, усердно нажимающий поочередно ногами на педали насоса.
Но генерал Виктор Беркутов умер. Он это понял, когда увидел себя со стороны, лежащим на столе с разрезанной грудной клеткой, залитым кровью лицом, ставшим похожим на маску. Он увидел людей вокруг стола, сосредоточенных, странно одетых – они были в белых хламидах, волосы завязаны белыми же платками, и лица до глаз закрыты белыми масками. Беркутов сначала испугался – он подумал было, что его разделывают на обед для рептилоидов, но потом сообразил, что это не повара, а, видимо, врачи, но как будто из далекого-далекого прошлого – он видел похожие иллюстрации у Людмилы – она занималась историей медицины. А еще он верил в Бога, и понял, что раз он видит себя сверху, то это означает, что он умер, и его душа вышла из тела, и что он скоро улетит к своей милой Миле. И он подосадовал на медиков, что они задержали его здесь. Старший врач вынимал щипцами осколки костей из его груди и кидал в подставленную помощником миску. Беркутов грустно улыбнулся, увидев хитрую конструкцию искусственного легкого.
«Ребята, бросайте это все. Я ухожу», - добродушно сказал он врачам, но они его не услышали, они продолжали работать. Медики разговаривали друг с другом на каком-то похожем на русский языке, и он, если бы напрягся, смог их понять. Но напрягаться не хотелось. Ему нравилась его легкость, его безразличие к своему телу, и он очень хотел снова услышать голос Люды, которая ждет его там, на небесах. «Ангел, ну что же ты? Поманил, и все? Я хочу к ней! Я очень хочу к ней!»
И тут он увидел, как один из врачей, буквально державший руку на его пульсе, тревожно заговорил, и старший врач, передав щипцы помощнику, быстро и молча указал сестре на нечто, отдаленно напоминающее медицинский шприц, та передала его, и врач, наклонившись над телом Беркутова, вдруг произнесла женским голосом, по-русски: «Господи, спаси и помилуй!» - и сделала укол прямо в сердце.
Ангел смилостивился над генералом – он хотел услышать голос Милы, и услышал. Душа Беркутова затрепетала. «Мила? Врач – это Мила?!! Нет, Господи, я не хочу умирать! Нет, не надо, умоляю, я хочу обратно, к ней!!!» Господь, видно, услышал его мольбу, улыбнулся, и Виктор Беркутов стремительно рухнул с потолка в свое земное тело, а врач, прижавшая руку к его груди, с облегчением услышала стук его сердца.
Когда Людмила, проводившая операцию Беркутову, шатаясь от усталости, вышла из операционной, ее встретил бледный секретарь. В руках у него был помятый предмет, в котором Мила узнала кейс из обычного снаряжения любого космонавта. Ее удивил вид обычно невозмутимого секретаря, и она устало спросила:
- Что еще?
Секретарь молча открыл кейс и протянул королеве что-то вроде книжки. Глаза секретаря были испуганные, он пробормотал:
- Вот, ваше Величество, нашли на поле, видимо, выпало…
Людмила взяла предмет в руки – это была фоторамка. И с фотографии на нее смотрели трое – молодой пилот в форме космолетчика, малышка лет двух и молоденькая женщина – ее муж Виктор, дочь Катя и она сама – хоть и «повзрослевшая» за эти долгие годы, но хорошо узнаваемая – Людмила, а ныне – королева Мара. Людмила пошатнулась, секретарь подхватил ее, падающую, и стал кричать:
- На помощь, скорее, ее Величеству дурно!
Сознание покинуло королеву – в первый раз за всю ее жизнь.
Старший егерь Клорр в сопровождении четырех стражников на закате подъезжал к деревне Келлы. Поперек дороги у въезда лежала перевернутая телега, рядом была свалена груда мешков, а по обе стороны от дороги стороны уходила свежая ограда из кольев вокруг деревни. Из-за телеги выглядывали две неприветливые, давно не бритые рожи. Обладатель одной из них – высокий молодой мужик – вышел из-за телеги и, держа наготове вилы, спросил:
- Чьи будете? Куда путь держите?
Уставший Клорр даже задохнулся от такой наглости, а стражники двинули коней на мужиков.
- А ну, стой! – второй вышел из-за телеги, держа наготове натянутый лук с изготовленной стрелой. – Вы по какому делу к нам в деревню?
- Вы что… ум потеряли? Не видите, кто едет? Королевские егеря. Веди нас к старейшине, живо!
- Вы уж простите, ваше высокородие, не разглядели. У нас тут недавно пошумели тарцы, мы заставу установили, - сменил тон старший, видимо, рассмотрев форму егерей. – Фаллей, давай, подсоби, дай проход!
Сельчане разобрали баррикаду справа от телеги, и стражники проехали.
- Проводи нас к старейшине! – приказал Клорр молодому. Тот вопросительно глянул на старшего и, получив подтверждение в виде кивка головой, пошел по деревне, явно довольный появившейся возможностью прогуляться.
Из окошек, из-за плетней выглядывали жители. Выходили на дорогу, пристраивались позади стражников, и к дому старейшины подошла уже целая процессия – впереди ехал раздраженный непонятным приемом Клорр, рядом - молодой мужик с вилами, за ними четыре стражника и позади – гомонящая толпа – женщины, мужики, дети… Навстречу вышел старейшина Ларн, позади него, выглядывая из-за спины отца, выступала дочка Фарин – крупная, грудастая девица с круглыми от изумления глазами.
Старейшина Ларн с неудовольствием оглядел сельчан, изобразил широкую улыбку для представителя власти, набрал в грудь воздуха для приветствия и начал уже было кланяться, как замер в полупоклоне, отчетливо услышав то, чего боялся больше всего: громкий ехидный женский голос из толпы:
- Ой, гляньте, нам, кажись, подмогу из города прислали?
Ларн выпрямился обратно и сделал строгое отеческое лицо.
- Ага, сообразили, неделю добирались, голубчики! – подозрительно ласково подхватила другая женщина.
- Ой, красавцы какие! Начальник, ты мне на постой во-о-от того, покрупнее дай, - Ларн узнал голос вдовы Йез и нахмурился.
- А мне помоложе!
И понеслось:
- Ага, защитнички! Неделю ехали!
- Ой, ужли из самой столицы к нам?
- Так что ж – из столицы долгонько ехать – все тати разбежались, пока они доехали к нам!
- Ой, да если б мы вас ждали, нас бы всех убили да сожрали уже!
- Надежа и опора вы наша!
- За что налоги платим? – прибавился мужской бас.
- Да если бы не найденыш – нам бы всем крышка!
- А три дня назад тарцы пытались к нам в село въехать – хорошо, мужики наши заставу поставили – отогнали нелюдей!
- Да, а если бы не Антон и Келла – хана нам всем!
- Да, дождешься от властей помощи!
- Если бы не Антон!
- Если бы не Келла!
- Если бы не кузнец!
Ларн уже побагровел от гнева, Клорр растерянно озирался, и тут Фарин, стоявшая за спиной отца, от нетерпения и желания вмешаться (а нельзя, как-никак первая дама!), от переизбытка чувств выскочила перед отцом и завопила, перекрикивая толпу:
- Да у нас даже бабка Августья – и та одного тарца топором замочила! – и простерла руку по направлению к бабке, стоявшей позади толпы. Все, как один, уставились на старушку, а та от неожиданности открыла рот и развела руками – вот, мол, я такая…
- Замолчите, женщины! – заорал старейшина, воспользовавшись возникшей паузой. Народ повернул головы обратно. – Господин старший егерь, извольте спешиться, проходьте в избу… Фарин, живо на стол накрой! Лошадок накормим, проходьте, проходьте! А вы… расходитесь, делать вам нечего, что ли? Стражников столичных не видели? – прикрикнул он на народ.
Женщины пофыркали, повернулись и пошли по домам, нарочито громко обсуждая достоинства приехавших, мужики потянулись за ними. Вдова Йез потянула Ларна за локоток в сторону, кокетливо стреляя глазками.
- Ларн, а Ларн…
- Что тебе? – смущенно спросил Ларн, посматривая по сторонам. - Ларн… А определи мне на постой во-о-он того… высокого, а?
Ларн и сам иногда захаживал к веселой вдовице, но наглая баба… это ж надо...
- Ладно, иди, иди… - мрачно сказал он и подумал: «Припомню я тебе… покрупнее…»
- Батюшка, милостивец, позволь с просьбой подступиться! – под ноги, кланяясь, кинулась маленькая круглая женщина, поперек себя шире. За ней высился Фаллей, приведший гостей с заставы.
- Тебе-то что?
- Дозволь, батюшка, дитятку не возвращаться на заставу – его сменить скоро так и так должны, а дитятко в утра не евши, не пивши!
Дитятко, на две головы выше матушки, состроило скорбную мину.
- Да, пусть ест, может, вширь до тебя дорастет! – злобно сказал Ларн и засеменил к дому.
Остались лишь ребятишки да бабка Августья. Спешить ей сегодня было некуда. И она решила подобраться к окошкам и подслушать, чтобы было о чем посудачить вечерком или завтра утром.
- Вот так, господин старший егерь. Живем… все время ждем нападения… В прошлый раз думали – все, конец нам всем. Спасибо мужу Келлы, да и она помогла – у нее же отец нашим старшим по воинской части был, научил девчонку стрелять из лука!
- А Антон этот – что, хороший воин? – спросил Клорр, посасывая трубочку – после сытного ужина стражников определили на постой к вдовицам, а Клорр остался у старейшины – оба сидели на завалинке у дома и покуривали местный табачок.
- Ой, господин Клорр! Я такого не видел ни разу! На него пятеро… нет, шестеро напали, так смотрю – даже не успел заметить, как, когда он исхитрился – тарцы лежат, Антон стоит над ними. Настоящий воин!
Тарцев было, правда, трое, но что за история, если не приврать?
Клорр потихоньку, исподволь, узнал у старика и историю Келлы, и странную историю Антона, которого Келла нашла в лесу в полном беспамятстве, запомнил описание одежды чужестранца, как Келла его выходила, как они поженились. Узнал Клорр и куда молодые могли направиться – в горы, к горным озерам. Ларн пообещал дать проводника и приспособленным к горам лошадок, и старший егерь отправился спать, решив выдвинуться как можно раньше утром, чтобы не ночевать в лесу. Спал Клорр крепко, как младенец – такая мягкая была перина, такое хрустящее белоснежное белье, так пахло свежевыпеченным хлебом и парным молоком… Вот и рассвело. И петухи закричали по всей деревне. Мимо, с мычанием, прошагало стадо коров. Клорр улыбнулся – вспомнилось его счастливое детство, потом болезнь, а потом пришла Она, его Королева, и спасла его от смерти. Клорр открыл глаза и нежно улыбнулся: «Я вас не подведу, Ваше Величество, доставлю в лучшем виде и Антона, и эту… Келлу!»
Выехали утром – Клорр, проводник и два стражника. Двух других стражников Клорр оставил в подмогу сельчанам, отражать возможное нападение тарцев.
До Пещеры Любви, скрытой за водопадом, добрались к полудню. Перекусили, отправились дальше. Ехали, держа луки наготове – здесь водились львы и могли устроить засаду тарцы. Когда они, оставив лошадей внизу, по узкой козьей тропе подошли к перевалу через каменную гряду, за которой находилось озеро, случилось совершенно необычайное происшествие.
Небо было, что называется, без облачка, и вдруг вдали показалась темная точка, она быстро приближалась со скоростью, выше скорости любой птицы. Но это была все-таки птица! Огромная, железная птица, с воем и грохотом пролетела над ними. Люди попадали в ужасе на землю. Проводник закрыл голову руками и пополз к ближайшей скале. Стражники и Клорр, зажимая уши от нестерпимого воя птицы, лежали, уткнувшись лицами в землю. Клорр приподнял голову – ему хотелось рассмотреть невиданное чудо и улучить момент, когда можно будет переползти под защиту камней.
Но это не было живым существом, не было птицей! Не было оперения, оно не взмахивало крыльями, не было лапок, клюва. Это был, скорее, аппарат. В «хвосте» и под «брюхом» Клорр увидел три ослепительно ярких шара, которые изменялись в размере и даже передвигались вдоль аппарата.
Один из стражников попытался вскочить, но Клорр ухватил его за ремень и прижал к земле.
Железная птица медленно облетела по кругу соседнюю ложбину и остановилась на краю, близком к Клорру и стражникам. «Брюхо» раскрылось, и Клорр увидел толстое копье с оперением, как у стрелы. Копье полыхнуло и понеслось в ложбину, удар, сотрясение почвы, и густой дым показался из соседней ложбины. «Птица» несколько мгновений будто прислушивалась, а затем развернулась и полетела прямо на Клорра, поравнявшись с их ложбинкой, вдруг резко набрала высоту и с ужасающим воем исчезла в облаках. Стражник вывернулся, вскочил и с дикими воплями помчался в сторону прохода между скалами, в который раньше протиснулся их проводник.
Клорр поднялся и, похлопав по плечу второго всадника, на ватных ногах поплелся в сторону прохода. Вопли какое-то время были слышны, но вдруг резко прекратились. Клорр побежал быстрее, и тут дикие крики раздались вновь. Клорр выскочил из-за скалы на свободное пространство, и увидел картину: с теми же дикими воплями его стражник опять бежал, но уже обратно, а на краю озера стоял молодой крепкий мужчина, в одежде, подробно описанной старейшиной.
Клорр уже открыл рот, чтобы урезонить вопящего стражника, но тут он увидел, как прямо из скалы, вышла девушка. Настоящая девушка, в рубахе из домотканого полотна и кожаных походных штанах. А из скалы… сначала показался сапог, потом нога, туловище… и из скалы вышел их проводник. И тут Клорр заорал – благо рот не успел закрыть.
Королева Мара сидела возле постели Беркутова. Она велела поставить в палате койку для себя, чтобы дежурить ночью. После того, как с лица раненого смыли засохшую кровь, она его узнала – своего дорогого Витеньку, с которым рассталась больше двадцати лет назад. Он постарел, полысел, морщинки эти в уголках глаз… Королеву терзали две мысли: первая – тревога о его жизни – конечно, регенерация тканей уже шла полным ходом, но он все еще не приходил в сознание, и вторая – когда он очнется, ей придется сказать, что их Катюши больше нет. Мара нежно гладила руку Виктора, улыбалась и думала, глядя на его дорогое лицо:
«Витенька, мой дорогой, мой любимый! Ты искал меня и нашел? Может, ты давно с другой… Но ничего! Главное – ты выживи! А я вот не смогла еще раз полюбить, все тебя ждала!» - думала Мила. Потом улыбнулась, поднялась и вышла из палаты проведать других раненых. Проходя мимо почтительно вставшей сестры, распорядилась послать сиделку к Беркутову. Зашла поочередно к обоим пострадавшим космонавтам. Оба шли на поправку, но все же Мила дала указание знахарю погрузить их в сон для скорейшего выздоровления. Мужчина, мощный, накачанный, имел знаки отличия Имперского десанта, а женщина, видимо, была офицером связи. Ее лицо было покрыто распаренными листьями мангуаны – их прикладывали к обожженным участкам, чтобы рубцы рассасывались, не оставляя следа.
«Она поправляется, - с удовлетворением подумала Мила, слушая сердце женщины через трубочку. – Ничего, дорогая, до свадьбы все заживет!»
- Все в порядке, - кивнула она стоящему рядом лечащему врачу. – Продолжайте прописанное лечение. Пролежней, скорее всего, не будет, но вы следите, переворачивайте. И аккуратней с головой – возможно сотрясение мозга… хотя… хотя… нет, не вижу ничего плохого! – последние слова королева произнесла, рассматривая глаз больной, открыв пальцами веко и направив в него лучик от маленькой масляной лампы.
- Ладно, будем ждать. Если кто-нибудь придет в себя – зовите меня срочно, хоть днем, хоть ночью! - велела Мара, поднялась и направилась в кабинет – нужно было заняться накопившимися государственными делами.
Обломки космокатера убрали в сарай для экипажей, тщательно удалили следы катастрофы и даже успели положить новый дерн. Ничто не напоминала о падении чуда чудного на площадку для королевской лапты. Площадка была еще и питомником – на ней деятельная королева выращивала различные виды злаков для засеивания спортивных полей и газонов. Падение катера немного подпортило ее труды, и поэтому первым чувством Мары, увидевшей в окно кабинета, что на пострадавшую площадку приземляется очередное чудо чудное, была сильная досада. Только потом изумление и страх. Она не припоминала такую модель летательного аппарата – маленькая машина, смутно напоминавшая земную стрекозу, казалось, вся состоит из одной кабины. Сзади виднелась хвостовая балка с небольшого размера соплом двигателя, а основной двигатель располагался прямо под кабиной. И при посадке он благополучно спалил только что выложенный дерн.
- Черт знает, что такое! – возмущенно произнесла по-русски обычно выдержанная королева и, обернувшись к изумленной помощнице, сказала уже на местном наречии:
- Как обычно – пожарные, спасатели, и в этот раз еще и отряд гвардейцев – кто знает, что за гости к нам пожаловали.
Боковая часть кабины поднялась вверх, и на землю спрыгнул Клорр, а за ним – молодой мужчина в комбинезоне, схожем с одеждой пострадавших космонавтов, а следом – невысокая хрупкая девушка.
«Наверное, это те самые – Антон Кайданов и девица Келла», - сердце королевы забилось сильней, она вскочила и бросилась к выходу на заднюю террасу дворца.
«Надо понять, не опасен ли мужчина – он может быть заслан Империей! Девушка-то местная, хотя странная у нее внешность для местной!» - думала Мила, быстро пробегая по коридору. Помощница еле поспевала за королевой – ей мешали длинные пышные юбки, а еще надо было нести тетрадь для записей распоряжений и чернильный прибор.
Королева остановилась перед дверью, ведущей на улицу, перевела дух, выпрямила спину, подняла голову и выплыла на террасу.
Ее сразу увидели – прибывшие ранее гвардейцы взяли «на караул», а Клорр, почтительно кланяясь, произнес:
- Ваше величество, вот люди, которых вы распорядились доставить во дворец – Антон Кайданов и его супруга Келла. Супруги поклонились, и Мару что-то кольнуло в сердце – что-то, связанное с Келлой, но сейчас было некогда об этом задумываться.
«Так, голубчик, ну-ка посмотрим, кто ты у нас – Антон или Энтони».
- Господа, рада всех видеть. Клорр, благодарю, вы прекрасно справились, - Клорр низко поклонился. – Антон Кайданов. Мы много наслышаны о ваших подвигах. Расскажите нам, откуда вы, как попали к нам…
Антон, поклонившись, выступил вперед.
- Ваше величество. Быть может, вам трудно будет в это поверить, но я могу доказать каждое свое слово. Но я прилетел… с другой звезды… Мы умеем путешествовать между звездами, как… корабли по морю, только в межзвездном пространстве, и я…
«Говорит на местном языке… Скорее всего, имперец, демократы не утруждают себя изучением языка аборигенов, общаются через робота-переводчика… так… А вот сейчас я тебя проверю!» - и, озорно улыбнувшись, королева перебила Кайданова и произнесла на языке Империи:
- Голубчик, а по-русски не сподручней будет?
Клорр во второй раз за сегодня застыл с раскрытым ртом, а Антон широко распахнул глаза – этого он точно не ожидал от королевы этой удаленной звездной системы. Келла встрепенулась и впилась глазами в удивительную королеву.
- Да, я русская, так получилось, - улыбаясь, сказала Мара и перешла на местный язык: - Ну что же… приглашаю вас проследовать в малую приемную. Ваш агрегат мы уберем в сарай, для сохранности… Подайте обед в малую приемную, проводите гостей. Клорр, вас попрошу пройти со мной…
Гости и Клорр снова склонились в поклоне, и Мара увидела то, что ее кольнуло в сердце – склоняясь, Келла опускала голову, ворот рубашки расходился, и становились видны два кольца на шнурочке. Мара прищурилась, и ее как будто обдало ледяной водой. Руки ее затряслись, она прижала их к губам, и срывающимся голосом спросила, протягивая трясущуюся руку к Келле:
- Что, что, что это? -Клорр подхватил ее под руки, не давая упасть – ноги не держали Мару. – На шее… на шее… что это? Что у нее? Что?
Келла испуганно прижалась к Антону, дрожащими руками сняла шнурок с кольцами и протянула Клорру:
- Вот, вот… это ничего… это меня нашли… родители… приемные родители говорили, что нашли меня в лесу, малюткой, мне с виду годика два было, и из одежды – только эти кольца, и все…
Королева совладала с собой, взяла шнурок с кольцами у Клорра и, не в силах оторвать глаз, надело одно на безымянный палец. Слезы заструились у нее из глаз, она подняла голову и, протягивая руки к Келле, сквозь слезы сказала:
- Катенька, доченька моя, нашлась-таки!
Сердце Келлы затрепетало так сильно, что ей пришлось опереться на Антона, который переводил взгляд с жены на королеву и корил себя, что не увидел сразу их схожесть – обе светло-русые, светлые глаза… похожи, как похожи! И он сразу припомнил и странный сон Келлы, когда ей снился мужчина в костюме космолетчика, и то, как быстро, на лету она усваивала новый для нее истины, как быстро привыкла к быту на из базе в горах.
А Келле припомнилось еще одно детское воспоминание – она, малышка, лежит в постели, и ласковые мягкие руки гладят ее, накрывают одеялком, и голос – «Спи, доченька моя!»
- Мама! Мамочка! – закричала Келла и бросилась в объятия Мары.
Они обнялись, плакали и смеялись, оглядывали и гладили друг друга. Клорр и Антон вытирали слезы, выступившие на глазах, и даже гвардейцы расстрогались. Но вбежавший сломя голову секретарь ее величества испортил чудесную картину.
- Ваше величество! Ваше величество! – громко верещал он. – У нас беда, беда! На нас напали!
Клорр схватил секретаря за плечи и хорошенечко встряхнул:
- Кто напал? Тарцы?!
- Нет, нет, хуже! На рыночную площадь прилетели чудесные корабли, оттуда повылезали люди, с оружием! А оружие пуляет огнем! Все жгут! У нас вторжение, у нас захват!
- Это Демократия! Клорр, долго объяснять, я уберу мотоспейс, скажи, куда, потом найду тебя! Надо сберечь королеву! Ваше величество, вам лучше спрятаться!
- Антон, я попытаюсь их придержать. Бери двух гвардейцев, а я организую людей…
- Антон! – королева собралась и, обнимая Келлу, сказала: - Переоденьтесь, иначе вас тут же схватят. Я отведу Келлу в больницу, выдадим ее за сестру. Там… там лежат трое космонавтов, потерпевших крушение, нужно убрать их вещи и предупредить персонал. Клорр, не нужно лишнего геройства! Ты мне понадобишься живым!
Часть 1 - https://cont.ws/@proctotanya/635182
Часть 2 - https://cont.ws/@proctotanya/643409
Книга 1 находится по ссылке https://cont.ws/@proctotanya/626034
Уважаемые читатели! Приносим свои извинения за долгий перерыв, последняя глава, очень надеюсь, выйдет скоро.
Благодарю за прочтение!
Оценили 22 человека
46 кармы