Участница во время конкурса красоты и профессионального мастерства среди женщин-военнослужащих ракетных войск стратегического назначения "Макияж под камуфляж
24.09.2017
Йенни Нурдберг (Jenny Nordberg)
Существует романтическая идея о том, что женщины-бойцы делают вооруженные восстания или борьбу за свободу более легитимными или цивилизованными. А еще женщины в строю хороши для пиара — это тоже делает борьбу более успешной, свидетельствует новое исследование.
Но когда уже после победы доходит дело до разделения власти, женщины часто остаются ни с чем.
Возможно, в последние годы самый яркий пример воюющих женщин — это те, кто стал солдатом в войне против Исламского государства (террористическая организация ИГИЛ запрещена в России, — прим. ред.) в Ираке и Сирии. С тех пор, как разразилась гражданская война в Сирии, женщины вооружились практически на всех сторонах конфликта: действует христианская милиция, у Асада появились женские войска, а каждый пятый солдат курдских сил обороны, по слухам, женского пола. Езидские и арабские женщины тоже вооружились и отправились в бой.
Единственные, у кого нет женщин-бойцов, — это сами террористы ИГИЛ, у которых женщины вместо этого исполняют роль охранников других женщин.
Один доктор наук из Вашингтонского университета создал базу данных, куда вошли 147 восстаний, случившихся по всему миру с 1960 по 2017 год. Эта база использовалась как материал для изучения эффекта участия женщин в боях. И, похоже, солдаты-женщины повышают шанс на успех во многих отношениях.
Исторически часто привлекали к себе женщин левые движения, желающие вырваться из-под гнета государства. Консервативные же направления вербовали женщин под лозунгом возврата к традиционной роли. Существует гораздо больше примеров женщин в революции, чем сходу приходит на ум. Когда Эритрея захотела освободиться от Эфиопии в 1998 году, каждым третьим бойцом там была женщина, так же как и во время гражданской войны в самой Эфиопии. В вооруженной мексиканской Сапатистской армии национального освобождения — много женщин-военачальников, также как и в марксистском партизанском Движении 19 апреля, которое воевало вплоть до 1990-х годов.
Так как женщины-бойцы на поле боя встречаются реже, они могут побеждать противника, застав его врасплох. Точно так же более эффективны и женщины-террористы — они просто-напросто убивают большее число жертв за одну атаку, потому что от них этого меньше ожидают.
Но еще важнее то, что солдаты-женщины обеспечивают хороший пиар тем движениям, которые представляют, ведь борьба сразу начинает выглядеть более цивилизованной, достойной уважения и всеохватной. И местному населению, и людям из других стран легче симпатизировать вооруженному движению, которое включает солдат-женщин.
Это обеспечивает позитивный эффект и повышает шансы на успех, так как поддержка от местного населения невероятно важна, когда хочешь захватить и удержать территорию надолго. Кроме того, становится легче получить политическую и экономическую помощь от других стран.
Но читая об этом, вновь начинаешь задаваться вопросом, который возник у меня уже давно: много ли власти на самом деле получают женщины после этих кровавых попыток переделать общество? Стоит ли оно того?
Ведь курдские женщины (и мужчины), например, воюют не только против ИГИЛ, но и за свою независимость, а также за своего рода идеальное феминистическое общество посреди арабского мира, где права женщин издавна задвинуты на второй план.
В истории, однако, трудно найти пример устойчивого успеха воюющих женщин. И многие попытки совершить революцию провалились в самом начале.
В ходе самой борьбы женщины важны в первую очередь в целях пропаганды. Но сколько бы они ни помогали, чаще всего женщины отходят на второй план, когда дело доходит до формирования нового государства. В бесчисленном количестве стран очень много говорилось о том, как важны женщины и их активное участие в какой-либо форме борьбы за свободу. Но когда потом революционеры приходили к власти, женщины часто слышали, что «вопрос с их правами рассмотрят позже». Когда будет приведено в порядок все остальное. В очень многих случаях никакого «позже» для женщин так и не наступало, как бы вежливо они ни складывали оружие, ожидая ждали своей очереди.
То же самое касается «мирных» революций, где именно женщины часто организовывают демонстрации и участвуют в них. Вспомните Иран и Египет.
В ходе успешного алжирского восстания в 1960-е годы, когда французов, наконец, выгнали вон, женщины воевали плечом к плечу с мужчинами. И они получили больше прав в новом государстве, а их равный статус прописали в конституции. Пусть в тот момент все двигалось в нужном направлении, но сейчас Алжир нельзя назвать страной, в которой женщинам так уж хорошо. Согласно мусульманским законам, которые идут вразрез с записанной конституцией, правовой статус женщины зависит от мужа или отца. Женщины не могут владеть землей, и у них нет права выбирать себе мужа и самим определять, когда выходить замуж, — это решает отец.
В тот же самый период почти 30% партизан сандинистов в Никарагуа были женщинами, которых активно использовали в пропаганде в образе некой праматери-воительницы, которая может и убивать и рожать, по крайней мере, их изображали с грудными детьми и оружием в руках одновременно.
Сегодня почти четыре из десяти законодателей страны — женщины. С другой стороны, женщины в консервативной мачистской Никарагуа больше не имеют права на аборт. Даже если их изнасиловали — а по этой причине возникает большая часть беременностей у подростков страны.
На прошлой неделе сообщили о запоздалом повороте событий: ИГИЛ призывает женщин взяться за оружие в борьбе за халифат. А раньше женщинам там было строго запрещено участвовать в боях, так как идея опиралась на то, что они должны были сидеть взаперти и лишь производить на свет новых маленьких воинов. Возможно, это подтверждает тезис, что женщин все-таки считают необходимыми для успеха в переворотах и революциях.
Как известно, у ИГИЛ дела идут плохо. Они потеряли большую часть своих территорий как в Ираке, так и в Сирии. Возможно, лидеры ИГИЛ пришли в такое отчаяние, что даже больше не придерживаются своей идеологии, — ведь сейчас стоит на карте само их существование. Но трудно представить себе такое ИГИЛ — в любой форме — которое вдруг посчитало бы, что женщинам как участникам боев следует дать право больше влиять на ход событий.
Что и соответствует общей линии, которая сложилась исторически: очень хорошо, если женщины принимают участие в деле и рискуют своими жизнями, когда это важно. Но затем им лучше снова заткнуться.
Оценил 1 человек
1 кармы