2000-е годы приучили нас гордиться сильной и грамотной внешней политикой России: целое поколение граждан выросло с чувством значимости слова Москвы на международной арене, а подчеркнуто независимый стиль Сергея Лаврова заслонил в памяти козыревское пресмыкание перед Западом.
Однако в последнее время на фоне политики «заморозки» конфликта на Украине и ожидания нового курса Трампа риторика Москвы стала слишком деликатной, порой даже какой-то беззубой.
Повторяющиеся высказывания МИДом «глубокой озабоченности и обеспокоенности» в ответ на проявления откровенной русофобии и враждебности к России вызывают досаду даже среди государственников. Не говоря уже о том, что такая деликатность порождает у некоторых «партнеров» иллюзию слабости России и своей безнаказанности.
Свежий пример – реакция Москвы на принятый киевским режимом закон о запрете обучения в школах на русском языке (с 2018 года – кроме начальной школы, к 2020 году – во всех классах). Именно так правильно называть этот закон, именно в этом его суть.
Формулировка об ограничении обучения в школах на языках нацменьшинств ставит миллионы русскоязычных/русских Украины на один уровень с тысячами венгров или румын, что абсурдно для исконно русских земель.
Тем не менее именно Венгрия и Румыния выразили протест Киеву в наиболее резкой форме, продемонстрировав защиту своего языка и культуры.
Сравните официальную реакцию Венгрии и России на преступную инициативу киевского режима.
Министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто:
«Венгрия будет блокировать любые инициативы, выгодные Украине в международных организациях, особенно в ЕС. Мы можем гарантировать, что это больно ударит по будущему Украины».
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков:
«Безусловно, (у нас) также есть озабоченность. Мы не считаем ряд положений этого закона современными и удачными».
«Не считаем ряд положений удачными» – это что значит? Что если изменить некоторые формулировки, скажем, сделать их более деликатными, то Кремль (а пресс-секретаря уже привыкли считать его голосом) считает в целом содержание закона приемлемым?
Заявление МИДа, который аккуратно намекнул на возможное возмущение русских на Украине, выдержано в такой же стилистике. И только Госдума и Совфед назвали украинский закон «Об образовании» этноцидом и ущемлением прав русскоязычных. Но депутаты и сенаторы не определяют внешнюю политику России, от них мало что зависит.
Об этноциде русских на Украине и в Прибалтике должны громко и регулярно заявлять все спикеры России вплоть до главы МИДа и пресс-секретаря Кремля, применяя санкции к официальным лицам, которые его осуществляют.
К слову, отец Пескова родом из Мукачево, города в том самом Закарпатье, где венгры активно выражают протест против закона об образовании.
И ему следовало бы помнить, что в одном из самых западных регионов русского мира, наряду с Калининградом и Брестом, межэтническим языком общения был именно русский, а не, скажем, венгерский. Да и до сих пор немногие венгры Закарпатья хорошо знают ополяченную мову, предпочитая разговаривать с украинцами на русском.
И если уж кому возмущаться и указывать на ущемление прав в том же Закарпатье, так это России. Не говоря уже о ситуации в восточных регионах Украины, где тысячи учителей русского языка вскоре окажутся выброшенными на улицу, а миллионы будут вынуждены лишиться образования на родном языке.
Может сложиться впечатление, что такая беззащитная позиция по отношению к русским за рубежом является официальной политикой президента России.
Но это не так. Владимир Путин давно и регулярно подчеркивает необходимость защиты интересов соотечественников за рубежом, поддержки и развития русского языка и в целом русского мира. В частности, выступая на Всемирном конгрессе соотечественников в ноябре 2015 года, Путин заявил:
«Принципиальная задача – надежная защита соотечественников от любых форм дискриминации, обеспечение их законных прав и свобод. Люди, по разным причинам оказавшиеся вне России, должны быть твердо уверены: мы всегда будем защищать ваши интересы».
Прежде всего, речь идет о защите таких ключевых прав, как изучение родного языка, сохранение культурных и духовных традиций. Что, как не нарушение этих прав, происходит сейчас на Украине?
Для их защиты российским государством создано немало структур, в том числе Россотрудничество и Фонд поддержки соотечественников, проживающих за рубежом.
Но к их деятельности существует много вопросов: зачастую их мероприятия выхолощены до нулевой привлекательности для самих русских и сводятся к выставкам-посиделкам. Возможно, что-то изменится при новом руководителе Россотрудничества, но пока что эффективность таких структур минимальна.
Однако, на мой взгляд, проблема глубже и системнее, чем эффективность отдельных организаций. Такое ощущение, что в рядах чиновников и политического руководства немало тех, кто воспринял «заморозку» как некоторое ослабление внешнеполитического курса России, направленного на усиление и отстаивание суверенитета.
И они, встревоженные Русской весной 2014 года, разбудившей в народе национальное самосознание, сейчас пытаются тихой сапой откатить историю назад.
Таких признаков немало, приведу только некоторые из них.
Скажем, известный журналист и режиссер Пиманов, снявший крайне важный фильм «Крым» о событиях марта 2014 года, среди прочего рассказывает следующее:
«Я когда всем говорю, все мне говорят: «Вот, про Крым снимать не надо». Я спрашиваю: «Почему?» Я в собственной стране, на собственной территории, где я родился, где я вырос, где мои деды погибли на войне, почему я должен здесь кого-то бояться и не разговаривать с моими соотечественниками о той проблеме, которая всех волнует?»
Когда Пиманов говорит «все», то подразумеваются, скорее всего, те, мнения которых он спрашивал, а это априори не последние люди в стране. И вот они просили режиссера не трогать тему Русской весны.
Почему? Боятся? Чего? Того, что фильм всколыхнет чувство любви к Родине, единства русского мира, заставит задуматься, что все мы, кто говорит и мыслит по-русски, едины и связаны общей историей, целями.
В то же время идею фильма «Крым» всецело поддержал министр обороны Сергей Шойгу и предоставил для съемок чуть ли не все новейшее вооружение Российской армии.
Однако фильм-то, насколько можно судить по трейлеру, не об оружии, а о защите и любви русских людей, которых пытаются столкнуть в кровавой междоусобице. По крайней мере, такова задумка, посмотрим, как получилось на деле.
Вообще Министерство обороны, его пресс-служба и особенно Игорь Конашенков отличаются как раз предельно четким артикулированием позиции России, часто и по делу раздавая словесные оплеухи «партнерам».
Минобороны правильно было бы назвать министерством правды, если бы это название не было дискредитировано Оруэллом. Российские военные, приковавшие к себе внимание всего мира эффективной операцией в Сирии, произносят то, что остальные боятся сказать, но понимают, что это правда.
В частности, на днях Минобороны представило кадры аэрофотосъемки, на которых спецназ США проходит по территории ИГИЛ* без какого-либо сопротивления. Фактически было доказано, пусть и косвенно, что США сотрудничают с самым страшным террористическим движением. Факт, который упорно отрицали маститые эксперты-международники и политологи: мол, это несерьезно, дешевая конспирология.
Годом ранее космические съемки Российской армии показали, как контрабандная нефть ИГИЛ поступает в Турцию. Озвученная российскими военными правда высветила очевидный факт, мешавший борьбе с террористами в Сирии, и заставила Анкару проводить более независимую от Запада политику, позволив изменить расклад сил в регионе.
Но именно
за это и мстят нашей армии: не решаясь вступить в прямое с ней столкновение, США и НАТО наносят удары исподтишка
– либо по сирийским войскам, где есть наши советники, либо «сливая» террористам координаты дислокации для минометных обстрелов.
После одного из них и погиб 24 сентября генерал-лейтенант Асапов с подчиненными: они находились на командном пункте, управляя операцией по освобождению города Дейр-эз-Зора.
Подлое убийство было сразу отомщено ракетами ВКС РФ – точным попаданием ликвидированы пять полевых командиров группировки «Джебхат ан-Нусра» (не исключено, что вместе с их натовскими инструкторами), но в непонятно мягкой форме отреагировал МИД. Замминистра Рябков обошелся деликатным намеком:
«Гибель российского командира – это та цена, плата кровью за двуличие американской политики в Сирии».
Разве так дипломаты должны отстаивать военных, рискующих жизнью?
Нет, здесь не просто традиционное двуличие американской политики, налицо преступная «ответка» армии России за то, что она вскрывает используемое в большой политике вранье. Но в этом должны быть заинтересованы все ведомства российского государства: только общими усилиями можно сделать голос правды громким.
В МИДе за это отвечает Мария Захарова, которая два года назад яркой кометой вошла в мировое информационное пространство благодаря серии четких и смелых заявлений о действиях США и стран Запада. Однако в последнее время ее речи все менее остры, а опасные темы тонут в дежурных формулировках.
К примеру, никакого развития не получило сообщение Дамаска о том, что найденные у боевиков в Алеппо отравляющие химические вещества были произведены компаниями из Великобритании (Chemring Defence) и США (NonLethal Technologies).
Да, Захарова по свежим следам констатировала этот факт, но затем наступила тишина – ни официальных обвинений в адрес Вашингтона и Лондона, ни резолюций в ООН, ни санкций против этих компаний. Ни-че-го.
Сама по себе политика «заморозки» – пусть вынужденная, но в целом правильная и мудрая тактика России: время играет за нас, баланс сил постепенно меняется, Запад вынужден спешить, искать форс-мажорные сценарии (приход Трампа), и в результате совершает ошибки, ускоряя приход многополярного мира и усугубляя раскол западного общества.
Однако все это никак не объясняет смягчение риторики по таким принципиальным моментам, как защита прав русскоязычных, отстаивание интересов России и русского мира, а также обличение преступлений Запада (в т. ч. поддержки терроризма).
Если из Москвы может создаваться впечатление, что устало-деликатных ответов вполне достаточно при проведении самостоятельной внешней политики, то нашим соотечественникам за границей этого не хватает.
В том же Донбассе люди с болью воспринимают каждую «глубокую озабоченность» Кремля, рассматривая это как слабость. В конце концов, на Украине не просто притесняют все русское, но жестоко репрессируют людей за одно только желание сотрудничества с Россией.
И, бросая их на произвол судьбы, не защищая их права дипломатическими и геополитическими инструментами, Москва сама ослабляет свои позиции на международной арене.
Вся мощь России – прежде всего, официальных организаций – должна быть направлена на проведение смелой и жесткой политики, необходимо давать отпор любой попытке унизить нас. С теми, кто понимает деликатность, можно и нужно быть деликатным, но тех, кто потерял чувство реальности и раз за разом попирает все нормы, нужно отрезвлять и принуждать к уважению России.
Заместитель постпреда РФ при ООН Владимир Сафронков показал, как это надо делать, этой весной в прогремевшем выступлении.
Его резкие слова представителю Великобритании – «Глаза-то не отводи, посмотри на меня!», «Не смей оскорблять Россию больше!» – конечно, не должны использоваться в повседневном режиме, но вполне могут применяться Москвой в ответ на оскорбления.
Россия не должна привыкать к огульным обвинениям в преступлениях и обязана диктовать свою повестку: преступления в течение многих лет в разных частях планеты совершает не Россия и не Китай, и даже не «Исламское государство*», а страны западной цивилизации, всеми способами навязывающие свою гегемонию миру.
Жесткость внешнеполитического курса России не означает негибкость и неспособность к компромиссу. Наоборот, она поспособствует тому, что «партнеры» станут сговорчивее и сами будут искать компромисса. Доказано Громыко.
Единственные, кому способна навредить такая внешняя политика, – это те чиновники и представители элиты, которым страшно жить в сильной самостоятельной стране. Они до сих пор не поняли, что мир поменялся безвозвратно. «Не смей оскорблять Россию!» – должно стать их девизом. Иначе пусть идут в бизнес.
Оценили 28 человек
28 кармы