Есть два понятия: гомосексуальная ориентация и гомосексуальное поведение. Первая действительно редка, и как отклонение должна встречаться в человеческой популяции с такой же частотой, как и у домашних животных, то есть практически не встречаться. А вот гомосексуальное поведение это приспособленческая реакция на условия среды. Ученые фиксируют кратное увеличение ЛГБТ популяции. Многие перенимают это отклонение, для соответствия тому бомонду, в котором они собираются работать. Фонды Сороса финансируют пропаганду гомосексуального поведения, для сокращения численности населения, так как гомосексуалисты избегают рождения детей, кроме того они становятся носителями антиспермальных антител (доп. ссылка), которые вызывают аутоиммунное бесплодие или повреждение ДНК детей у них самих, и у женщин имеющих с ними связи (подавляющее число гомосексуалистов имеет связи с женщинами).
В рамках работы институтов Сороса разрабатывается технология мягкого геноцида, навязывание человечеству мультикультурализма, отказа от традиционных семейных ценностей, пропаганда ЛГБТ и половых извращений, ювенальной юстиции.
Недавно в сеть выложили самую скрываемую ЛГБТ сообществом информацию, которая серьезно пошатнула романтизацию гомосексуализма, и может остановить планы глобалистов. ЛГБТ лобби пытается удалить её из сети. Помогите довести эту информацию до СМИ, министерств и ведомств, медицинских работников.
В Утечках фонда Сороса в стратегическом плане по России на 2014-2017 годы, слово ЛГБТ употребляется 34 раза на 10 страницах. Это говорит о критически важной ставке глобалистов именно на эту технологию геноцида, так как алкоголизация дала сбои, мы стали пить меньше.
Программа либералов подтверждает эту технологию
Станислав Александрович Белковский, считает необходимым провести три реформы в России:
1) Запретить Русскую Православную Церковь
2) Легализовать однополые браки
3) Легализовать стимуляторы (видимо легкие наркотики)
Утечка Джорджа Сороса
Россия дала достойный ответ этим планам. Институты Сороса закрываются, НКО получили ответ от государства.
Документ создан 31.05.2013, 22:08:00, Vicki Litvinov
Изменен 31.05.2013, 22:08:00, Daphne Panayotatos
Напечатан 31.05.2013, 22:01:00
Документ требует литературного перевода. Есть желающие?
Google перевод приведен после оригинального текста.
Russia Project Strategy, 2014-2017
1. Summary
Russia today faces a regrettable backsliding into authoritarian practice. Confronted with serious domestic challenges, the regime has become more insular and isolationist, seeking to solidify its base. The progressively draconian laws promulgated since Putin’s return to the presidency have placed all foreign-funded organizations under threat of isolation and disrepute. Despite these decidedly challenging conditions, it is essential that we continue to engage Russia, both to preserve its extant democratic spaces, and to ensure that Russian voices do not go dark on the broader global stage.
Amid the grim landscape, there nonetheless remain apertures for the Russia Project’s intervention. Exploiting all available opportunities, we will undertake the following three concepts, which we deem vital in the current climate:
1) We will mitigate the negative impact of new laws via domestic and international advocacy. Key allies in this regard are the growing numbers of diverse Russian citizens opposing the country’s regression, along with the sizeable community of Russian legal experts with an in-depth knowledge of NGO law and a strong motivation to help the sector continue its activities.
2) We will integrate Russian voices into the global exchange of ideas. Given that Russian intellectuals, practitioners and activists are increasingly sidelined domestically, and academics are often isolated from the international community, we will support venues for inserting diverse, critical Russian thinking into the global discourse. Such opportunities allow Russian actors to enter into mutually beneficial collaborations on topics ranging from migration to digital activism, thus maintaining their relevance and reducing their provincialization.
3) We aim to mainstream the rights and dignity of one of Russia’s most marginalized populations: LGBT individuals. The RP’s diverse network of partners provides an opportunity to build a broader base of civil society allies at a time when the LGBT community is under profound threat. We hope to see a more balanced discourse on LGBT rights among the Russian public, as well as a strong cohort of mainstream independent organizations actively incorporating LGBT interests into their work.
Along with these initiatives, we remain committed to supporting three primary fields: (a) human rights and justice, (b) access to diverse, independent information, and (c) platforms and venues for critical debate and discussion. The RP plans to provide core support to our trusted partners in each of these fields, investing in their growth and development, and remaining flexible about the funding arrangements necessary to allow them to continue their essential work. We also seek to strengthen their legitimacy and financial sustainability, in order to build a more transparent, effective, and organizationally efficient third sector.
Russia is currently in a gradual, arbitrary, and haphazard process of becoming more closed. Amid this background, the RP’s cardinal role is to create a dense and wide-ranging field of independent civil society actors, who can in the best case help set the agenda for a more open and democratic future in Russia, and in the worst case survive the effects of new draconian legislation.
2. Russia Project History and Context
Since 2006, the Russia Project (RP) has been based in New York, with a small supporting office in Moscow. Primarily through organizational grants, the RP supports the diverse elements that make up a coherent third sector and contributes to a vibrant civil society. Key strengths include the RP’s funding across thematic subject areas; our deep and long-standing relationships with a wide range of civil society players, from policy experts to grassroots activists to innovative cultural entrepreneurs; a keen understanding of NGO best practices; a connection with multiple Russian regions via our networks of partners; and our close working relationships with other major funders.
From the late 1980s, the Open Society Foundations maintained a large operating foundation in Moscow, and for a time, branch offices in four regional cities. At one point the annual budget of the Foundation, not including thematic program contributions, was in excess of seventy million dollars. During its tenure, the Foundation was instrumental in funding initiatives beyond Moscow and St. Petersburg, furnishing Internet provision to public institutions at the digital revolution’s onset, setting numerous standards for public health work, and helping revitalize library and publishing activities. For years it was the largest private foundation in the country. Following the Khodorkovsky arrest and the hostile occupation of its building, George Soros decided to end his formal activities in Russia and to fund on a far more modest scale from outside. With the Foundation’s closure, the Russia Project was born.
From 2006-2008, during Vladimir Putin’s second term and the consequent fierce and arbitrary assault on human rights and other civil society actors, the RP’s strategy was generally restricted to “keeping the flame alive.” Simply maintaining an independent civil society – through networks of organizations in the regions and public platforms for engagement – was deemed the most that OSF could legitimately achieve in a time of retrenchment for Russia’s third sector. A large plurality of RP funding during this period went to supporting human rights organizations.
Dmitri Medvedev’s subsequent presidency (2008-12) gave some hope even to the most cynical Russia analysts, as the so-called reset between the U.S. and Russia along with Medvedev’s “modernization” agenda seemed to suggest new openings. Opportunities appeared for our heretofore marginalized partners: some served on the President’s Council for Human Rights and Civil Society, others were called upon by government officials to provide their input and expertise on questions ranging from police reform to hate crimes. Inspections and harassment of NGOs decreased notably.
The RP strategy naturally shifted in response to these changes. We prioritized those independent initiatives that were designed to reach beyond the insular community of human rights defenders, introducing new audiences to their work, and creating a more public role for human rights. And we demanded a higher level of professionalism from our grantees, pushing them to make use of innovative communication strategies or to produce policy-relevant work, if applicable. We increased our support of public venues to promote dialogue and civic engagement, both online and off, and expanded our support of projects in the field of culture and education. Finally, we sought to de-marginalize Russian intellectuals and practitioners by inserting them into global debates on issues germane to but not limited to Russia.
Since Putin’s return to office last year, the operating environment for OSF’s partners has deteriorated significantly. Almost immediately following his inauguration, Putin signed a series of draconian laws in rapid succession. One limited freedom of assembly, levying enormous fines on unsanctioned gatherings. Another required internet service providers to block certain sites, ostensibly to protect minors. The state widened its definition of “treason.” The new Foreign Agents law requires all organizations receiving foreign funding and engaging in vaguely-defined political activities to register as foreign agents (a phrase that in Russia is equivalent to spy or traitor), leaving them susceptible to extra audits and arbitrary fines. Finally, the Dima Yakovlev law not only banned American adoption of Russian orphans but also granted the authorities the right to suspend the activities of any U.S.-funded NGO engaging in alleged political work. Full-scale inspections of NGOs began in March 2013 and now charges are beginning to be filed against organizations deemed to be in violation of the Foreign Agents law. Some of OSF’s closest partners, even those without any human rights orientation like the independent polling outfit the Levada Center, are now being branded as “foreign agents.”
While on the one hand the state is restricting the activities of independent and particularly foreign-funded NGOs, it is also assuming a greater role in setting the civil society agenda in Russia. The amount of federal and local funding available via grant competitions has increased dramatically. This money goes almost exclusively to those groups that are loyal to the state, most of which are “socially-oriented” and engaged in service provision. Much of this funding is also unsurprisingly lost to corruption, with GONGOs agreeing to kick back significant portions of their government grants in order to win grant “competitions.” Independent NGOs without the backing of the state are at risk of losing the credibility and legitimacy that they have carefully built over the years. Organizations that receive state funding as well as foreign funds are now subject to additional scrutiny. And, as noted, organizations that had previously served as sources of expertise for the authorities are now being deemed “foreign agents.” Uncertainty seems to be the only constant for the sector presently.
Despite these challenges, there are nonetheless several important opportunities for the RP’s work. First and foremost, there remains a diverse cohort of citizens that opposes Russia’s regression to authoritarian rule. Not only are our partners committed to continuing their activities, but many of those who took to the streets to protest in the past two years remain involved in a variety of self-organized grassroots initiatives. A younger generation of citizens (especially those of the urban middle class) has a strong desire to participate in shaping Russian society. Second, the explosive growth of Internet use means that a majority of Russians have access to information that is largely free of state control. “RuNet,” the Russian Internet, remains a space for alternative viewpoints, as well as a tool for civic mobilization. Third, Russia’s increasingly professional NGO sector – including its many legal and financial experts well-versed in the nuance of sector-specific regulations – is better positioned than ever before to withstand current pressures.
3. Fealty to Fields
The RP is committed to supporting three primary fields: (a) human rights and justice, (b) access to independent, alternative information, and (c) platforms for critical debate and discussion. As the legal situation for foreign-funded NGOs worsens, our support of the leading players in these fields must be flexible and responsive to rapidly changing circumstances. We are currently engaged in a risk-assessment of various alternative funding arrangements – including support of commercial entities and of affiliated NGOs outside of Russia – to ensure that essential work can be carried on. Please see Initiative #1 for the RP’s approach to mitigating the negative impact of NGO legislation on our partners.
Along with responding to the direct threats of new legislation, the RP will continue to strengthen the legitimacy and sustainability of the organizations we support. Primary tools include: project grants to resource centers that support the third sector as a whole; targeted trainings for grantees, with an emphasis on peer learning; funding to strengthen NGO coalitions, regional networks, and cross-sectoral alliances; and capacity building grants to key partners who can then serve as models for their peers. Areas of high priority include organizational governance, managerial capacity, fiscal transparency, physical and digital security, and public communication. We believes that a more transparent, effective, and organizationally efficient third sector benefits not only OSF partners but all of Russian civil society.
The RP will also work with both domestic and international donors to encourage and enable independent fundraising for the sector, including raising crowdsourced funds online – a tactic that has already been used successfully by social service organizations but remains under-explored by the vast majority of the third sector. Individual donation fosters a sense of personal investment in the organization’s work, building a wider community of allies from other sectors of society. Key partners in this effort will be the Charities Aid Foundation, Donor’s Forum, and the NGO Development Center (CRNO).
a.) Human Rights and Justice: The RP has been continuously funding leading human rights organizations through rapidly fluctuating political circumstances. We have co-funded many of these groups with the Human Rights and Governance Grants Program (now part of Human Rights Initiative), whose support focused on litigation, prisons, access to justice, and the physical and digital security of human rights defenders. The RP’s priority has been to inspire these human rights actors to move beyond their traditional communities, reach out to new audiences, and insert their work into policy discussions where appropriate and feasible. For human rights organizations to maintain their viability and their credibility in these deeply problematic times, it is fundamental that they collaborate with their peers, engage in strategic public communications, and explore all possible avenues for domestic fundraising.
We will continue to provide institutional support to leading independent players in the fields of human rights monitoring and criminal justice – particularly those that work with a network of institutions in the regions. Key partners include Public Verdict, Man and Law, AGORA, Human Rights Center Memorial, and the Center for Social and Labor Rights. Funding will be earmarked to allow each group to continue its core activities while improving our partners’ ability to work effectively and efficiently: namely, to broaden their influence, innovate their approaches, and increase their financial sustainability. Our support of coalition projects allows regional groups to overcome their isolation and engage on a federal and international level, while exchanging experience and expertise with their peers. The RP will also encourage our partners to host internships for young activists, in order to nurture the next generation of leaders.
b.) Access to Alternative Information:
Russia remains bereft of a dense set of institutions that focus analytically on issues of policy relevance. Such organizations – including the Levada Center, the premier independent polling agency; the Carnegie Moscow Center, a leading independent think tank; and SOVA, a source of expert research and analysis on hate speech and xenophobia – are instrumental in providing alternative and independent information to Russian society. Their work is utilized by policy experts, activists, journalists, academics, and the general public, both domestically and abroad. Without these leading institutions, the field for analysis on major issues of the day would be decidedly impoverished, and we therefore deem our support to be essential.
Russia also continues to be plagued by a politicization of the country’s history, both in school textbooks and in the media. There is a growing demand on the part of the public, particularly younger activists, to dispassionately understand Russia’s past – and its corresponding history of resistance – yet a dearth of funding exists for those individuals and institutions struggling to address issues of historical memory. The leader in the field continues to be International Memorial and its vast network of branches throughout the country. The RP will also continue its support of partners working on public access to archives: both those digitizing archive collections, like Memorial Ryazan, as well as those like the Freedom of Information Foundation who secure and protect the rights of researchers to access state documents under Russia’s FOIA law.
c.) Platforms for Critical Debate & Discussion
The RP aims to sustain and foster spaces – both online and off – where people can congregate and freely discuss the issues of the day. These venues, independent of state control, provide a place for academics, journalists, and the general public to contend with open society themes and hear alternative points of view. They also serve as sites for valuable cross-sectoral collaborations: for instance, Andrei Soldatov’s series of events at the Sakharov Center on state surveillance technology allowed him to form new partnerships with journalists and NGOs that had not previously worked on the issue.
Such platforms are also a means of enabling civic mobilization and grassroots activism, especially at the local level. Lebed’s ProVladimir website, for example, allows individuals in the city of Vladimir not only to discuss local problems and events, but also to organize petitions and hold public officials accountable to citizens. By funding the online platforms that activists need for effective communication and self-organization, the RP indirectly supports the work of a wider ecosystem of independent civic initiatives in the regions.
Representative Trusted Partner: GRANI
A representative organization in our fealty to the fields of both Access to Information and Platforms for Critical Debate and Discussion is GRANI, based in the city of Perm near the Ural Mountains. A hybrid between a think-tank and a pressure group, the organization was founded in 2007 to improve the efforts of local citizens’ associations in Perm to interact effectively with authorities. GRANI’s influence now reaches far beyond the region. Its work enables public participation in political life and increases government transparency, while its well-researched analytical publications serve as a resource for the sector as a whole – and for OSF. A recent study of civic activism, for example, has informed the RP’s work with grassroots initiatives. GRANI’s successful track record, the reputation of its accomplished director, the breadth and depth of its networks, and its engaged young team all inspire confidence.
Nearly sixty-percent of GRANI’s organizational funding comes from analytical and research contracts for clients such as the Higher School of Economics. This contract work provides institutional support and financial sustainability, while project funding comes from international and domestic foundations (Ford, Mott, and OSF, along with the Evolution and Philanthropy Company and the Agency for Social Information) and government agencies (the Perm regional and city administrations and the Russian Ministry of Economic Development). The RP has been supporting GRANI since 2008, allowing the organization to work specifically on empowering non-institutionalized actors and movements, and integrating their activities into municipal policy-making in the Perm Region.
The RP is critically examining ways to engage with these self-organized, non-registered civic groups as alternative means of advocacy and public mobilization, particularly with traditional NGOs under threat. Moreover, we hope to foster stronger connections between non-institutionalized actors and the NGO community. As a supportive interlocutor between civic initiatives, NGOs, and local authorities, GRANI can serve as a model in this regard. In 2014, as GRANI continues its work with Perm’s local groups, the RP hopes to learn new approaches and best practices that could be applied to other regional cities.
4. Russia Project Initiatives
Initiative 1: Mitigating the negative impact of the NGO legislation via domestic advocacy
One programmatic response to the “foreign agent” and Dima Yakovlev laws could be a direct struggle for their complete retraction via domestic and international advocacy. However, the current regime has proven to be largely unresponsive to Western pressure on domestic policy issues. There is at times even an inverse relationship between direct international advocacy and effective outcomes, as was seen in the highly publicized Pussy Riot trial. This does not mean that advocacy is fruitless or unwarranted; in point of fact, it demands reimagining. In the current context, the RP sees a multi-faceted domestic advocacy approach as fundamental for these laws to be diminished, if not jettisoned.
The Presidential Council on Human Rights and Civil Society has already proposed specific amendments to the existing legislation, hoping to change the “foreign agent” label to the more innocuous “organization receiving foreign funding.” We want to see these amendments passed and the legislation brought in line with international standards. In an ideal scenario, we would clearly hope for a full reversal of the laws. More realistically, however, we aim with this initiative to protect NGOs’ ability to work and maintain their relevance in the short term. In the longer term, we hope to lay the groundwork for these organizations to emerge even stronger and more sustainable – with a solid legal basis for the legitimacy of their work, the ability to advocate on their own behalf, and a vocal community of public allies.
Given that the situation is changing rapidly, with many additional legal charges expected in autumn of 2013, we cannot predict how feasible the following outcomes will be over the next four years. In the worst case scenario – if organizations are forced to shut down, drastically modify their activities, or work in exile – our approach will necessarily need to be modified. We would likely need to restrict our activities to monitoring of court cases and violations, supporting organizations in transitioning their work abroad, and engaging in various forms of international advocacy in close consultation with Russian partners. We would also continue funding legal assistance wherever possible and would consider payment of fines in the most difficult cases. We are in ongoing communication with OSF colleagues and other donors as events unfold, in order to coordinate our support and to course-correct as needed.
Outcome A: Independent NGOs under pressure have the legal support they need
The number of organizations facing charges as “foreign agents” continues to grow, and many more groups are eager for legal advice and assistance to minimize risks. While each organization has its own preferences regarding the lawyers they trust, there is a sizeable community of Russian legal experts, with an in-depth knowledge of NGO law and a strong motivation to help the sector continue its work. Leading players include OSF grantees AGORA, the Human Rights Resource Center, Public Verdict, and the International Protection Centre.
In close collaboration with the Human Rights Initiative and other donors (particularly the Oak Foundation and NED), the RP will fund lawyers to provide direct counsel to at-risk NGOs, including court representation for organizations facing legal charges. Though court decisions are not likely to be in NGOs’ favor in lower-level courts, local experts see some possibilities for success in appealing these decisions, producing if not acquittals then at least reduced punishments. In the coming months, there will be multiple appeals to Russia’s Constitutional Court from NGOs that were deemed “foreign agents.” Once domestic remedies are exhausted, cases will be taken to the European Court where appropriate. We will deem our efforts successful if there is a critical mass of cases in the courts, as well as a number of strategic cases taken to the ECHR in the next two to four years.
We will also fund careful monitoring of the inspections process and of ongoing court cases. This information will be used by RP partners such as the Human Rights Resource Center to advise the wider NGO community on how to minimize risks, cope with inspections, and respond to legal actions. Information will be disseminated via online publications and webinars along with focused trainings in the regions. Success will be measured, first, by feedback from our partners: do they feel better informed and better equipped to handle legal threats to their organization’s work? Are the materials and methodologies produced useful for their work? Do legal experts recognize these materials as offering relevant and accurate advice for the sector? Indicators such as the number of webinar viewers and the number of downloads will help us quantify the dissemination of the materials, but in the longer term, we will want to see a substantial improvement in organizations’ ability to cope with inspections and legal threats.
Outcome B: A broad and diverse base of public allies opposes the NGO legislation
Poll data from the Levada Center (a RP grantee) shows that immediately after the “foreign agents” law was adopted, approximately one-third of Russians supported the law, while one-third was opposed and the remaining third undecided. Up until now, there has been no attempt by the NGO community to shift public opinion or to sway the undecided group in its favor. The state, on the other hand, has been using the “foreign agents” label to damage and de-legitimize the sector. Television news crews accompanied officials for higher-profile inspections and the tone of mainstream reporting casts foreign-funded organizations in a negative light. The new NGO laws were meant to be a state instrument for controlling and discrediting foreign-funded groups: after humiliating and disruptive inspections, organizations would register and be subject to additional scrutiny and oversight.
However, the laws’ implementation has brought unintended consequences. Organizations have refused to register as “foreign agents” and are now facing legal charges. As the number of court cases grows against organizations and individuals that engage in public work, so too does public opposition against the effective criminalization of NGO activity. Russian citizens are realizing that the laws do not only affect traditionally marginalized human rights organizations; charges against the Levada Center in May 2013, for example, made clear that even the work of academics and social scientists is at risk.
The RP hopes to seize the opportunity to further grow and diversify the base of support for NGOs under threat. We will do so, first, by broadening the public discourse on these laws, ensuring that it is based upon objective information. Our aim is to make the public more aware of NGOs’ contribution to Russian society and help them to understand the negative impact of the new legislation. And, second, we will enable collaboration between the diverse sectors of society that can serve as a strong community of allies for NGOs. We hope to build up a critical mass of vocal supporters, who can become influential domestic advocates for the groups deemed “foreign agents.”
We will work with legal and communications experts to achieve our goals. The RP will first support legal analysis of the laws and their implementation, putting them into the comparative context of international NGO standards. We will then fund collaborations between Russian specialists in strategic communications and social marketing to ensure broad dissemination and public discussion of this analysis. These efforts, aimed both inside and outside of Russia, will help to counter inaccurate reporting on the law and the dismal portrayal of NGOs in the media.
The RP will also enable sustained collaboration between the diverse stakeholders that oppose the NGO legislation. We plan to fund a series of in-person convenings and round-tables, as well as a corresponding online platform for brainstorming approaches and joint projects. We aim to bring together members of the academic, business, cultural, and media communities, along with representatives from both human rights and “socially oriented” NGOs. Underpinning this activity is our conviction that local players are best suited at coming up with the most appropriate domestic advocacy approaches; our role is to enable the process. We will consider targeted project grants for promising joint initiatives that emerge from these discussions; however, given that many of the aforementioned groups may be hesitant to accept OSF funds, we will encourage from the start that participants explore all possible avenues for domestic financing.
Success will be measured by the public visibility and resonance of informational campaigns, especially in Internet media; independent poll data on public attitudes toward the sector; the successful development of joint projects and cross-sectoral collaborations to oppose the legislation; and the growth of individuals from the general public speaking out in support of our partners. Ideally, we would hope to see the leaders of professional associations, cultural entrepreneurs, local business people, journalists, and regional art activists all standing up as allies to the NGO community.
Initiative 2: Integrating Russian actors into the global exchange of ideas
Unlike other countries in the region, such as Uzbekistan or Belarus, Russians still maintain spaces for intellectual exchange – though even these have been significantly narrowed. That said, there remain few opportunities for Russian voices to participate meaningfully in debates of global significance. Now, with the space for domestic policy engagement dramatically constrained, the RP seeks to build upon its past work to create both mutually beneficial collaborations between Russians and their international counterparts, and targeted interventions by Russians into global debates.
By providing substantive contexts for Russian intellectuals, activists, and practitioners to overcome their international isolation, the RP can achieve several important outcomes. First, independent Russian actors will be able to remain relevant at a time when their voices are increasingly sidelined domestically, and to provide alternative analyses to state-sponsored information. Second, these efforts will not only integrate global perspectives into Russian discourses, but also allow the international community to benefit from the methods and approaches of Russian thinkers. Demand for such exchanges has been demonstrated by European and Eurasian partners, with Russians serving as a resource on a range of timely issues. Our efforts in this regard can further Russian involvement in future OSF Shared Frameworks. Finally, at the level of grassroots activism, Russians hardly operate in a vacuum and can only benefit from the work of independent academics, policy analysts, and researchers. We will take advantage of the resources and rich networks that OSF maintains as a global organization in order to reach our goals.
Outcome A: A cohort of institutions serve as alternative venues for Russians’ global engagement
The space for independent academic and policy work has been narrowed. A new directive on higher education, passed in May 2013, requires universities to obtain the approval of the Ministry of Education for all international research grants. Even if the law stops short of direct censorship of academic work, the resulting threat has already inspired fear and isolation in the academic community. Meanwhile, prominent policy thinkers have seen their influence gradually diminish.
There is a clear need for alternative institutions to serve as venues for collaboration between Russian intellectuals and their international counterparts. This collaboration is hardly restricted to the academic community and includes journalists, businesspersons and civil society practitioners as well. By allowing Russians to work outside of their home institutions, such spaces allow individuals to not only contribute to global debates in the field but also to expand the relevance of their work across disciplinary lines. In addition, these venues can serve as an intellectual safe haven and a place of community for individuals facing pressure or threats to their safety in Russia (the need for such safe spaces was underscored by the sudden departure in May 2013 of liberal economist and New Economic School Rector Sergei Guriev). There is a dearth of funding currently for such global efforts. While the MacArthur Foundation has a “global dialogues” priority, for instance, their focus is primarily on geo-security concerns. Other donors support direct exchange and scholarship programs; though these have their value, they do not meet the need that established intellectuals have for sustained collaboration with their international peers.
We will continue to support and strengthen those individuals and institutions that are already successfully working globally, including the Carnegie Moscow Center’s policy analysis and the New Economic School’s Center on New Media and Society. We will also seek out new partners, so that four years from now we have a solidly established group of core institutions committed to global dialogues in multiple spheres. Several of these will serve as host institutions for Russians in exile. Success will be signaled by the sustained engagement of academic, think tank, and civil society players in collaborative projects. Progress will be assessed based on the number of collaborating institutions, the joint scholarship projects produced, and the visibility and influence of their work.
Outcome B: Online spaces provide Russians with an engaged global audience
Digital media has become an essential tool for Russia’s intellectual communities. Activists, experts, and academics all make use of online platforms to discuss and debate topics not covered in traditional media, ranging from police abuse to the politicization of history textbooks. These online discussions – whether via a Facebook community page, a LiveJournal blog, or an analytical news site like Polit.ru – can be a powerful force for influencing Russian public opinion on key issues of the day.
Very little of this Russian-language material reaches international audiences, however. While some Russian newspapers have English-language versions, the voices of those outside the mainstream rarely appear. Yet there is considerable international interest in Russia’s domestic and foreign policy, whether on issues like the conflict in Syria, Russia’s hosting of the G20 and the Sochi Olympics, or the Kremlin’s ostensible fight against corruption. Many Russians are eager to be integrated into global conversations on these topics and, to be sure, their voices are essential for a deeper and more complex understanding of contemporary events.
The openDemocracy website is an example of an online platform that provides English speakers with the analyses and perspectives of leading Russian experts on a diverse range of themes. oD Russia’s readership has grown at an impressive rate, testament to the demand for these alternative points of view. Its authors greatly value the integration into global discussions that publication on oD provides. Another such platform is Global Voices’ RuNet Echo, which curates and analyzes the most active and visible discussions taking place on Russian blogs and social networks. Its content is translated into over 30 languages.
The RP will continue to support sites like oD Russia and Global Voices, pushing them to further expand their audiences in order to amplify the Russian voices that they publish. Page-views and reposts will be primary measures of success, as will the broader resonance of particular stories in both traditional and online media outlets. We will also initiate new opportunities for such online exchanges, particularly on topics receiving insufficient coverage. To that end, we will provide project grants to existing platforms so that they can better serve as avenues for Russian participation. This might include translation costs, new editorial content, improved promotion, or the development of a special series focused on a timely topic relevant to both Russian and international audiences.
Initiative 3: Mainstream the issue of LGBT rights and dignity within Russian civil society
Lesbian, gay, bisexual, and transgender individuals represent one of the most marginalized social groups in Russia. Laws prohibiting “the propaganda of homosexuality” have passed in multiple regions and a federal law is under discussion, with strong support from the Russian Orthodox Church. Violent hate crimes against LGBT individuals are prevalent, especially in the regions. OSF’s Human Rights Initiative and Russia Project have endeavored to combat this grim reality through our joint institutional support of leading organizations like the LGBT Network and Coming Out. Over the long term, OSF funding aims to repeal the “propaganda of homosexuality” legislation, ensure adequate legal protections for and increase social acceptance of LGBT individuals, and strengthen the developing LGBT movement across Russia’s regions. Realistically, though, these changes will not come in the next four years.
In the short to mid-term, the RP aims to engender broader civil society support for this highly marginalized group. Our comparative advantage lies in the deep and wide networks that we have fostered these past years. A strategic use of these networks will maximize the long-term impact of the work that LGBT rights organizations are doing. LGBT rights groups in Russia are professional and effective, yet they lack the capacity to reach far beyond their immediate communities and galvanize other civil society players necessary for their long-term success. Their opportunity to do so is more limited than ever: two leading LGBT organizations in St. Petersburg, Coming Out and the Side by Side Film Festival, are both facing legal charges under the “foreign agents” law. This initiative is therefore focused not on the LGBT organizations themselves, but rather on their potential allies and supporters.
We are aware of the risk to our partners: participating organizations are putting themselves at even greater threat of being deemed “foreign agents,” as fighting for LGBT rights could potentially be considered “political activity.” Therefore, we will ensure that our partners have qualified legal counsel and take all necessary measures to minimize risks. In the long term, we hope that our efforts will allow LGBT rights to be accepted as fundamental to human dignity and not a question of politics per se.
If successful, we hope to deploy the tools that we have developed to mainstream the rights of other marginalized groups in semi-authoritarian contexts. Using lessons learned from this Initiative, we plan to work with the Public Health Program on an analogous approach for addressing drug users’ rights in Russia as well (see section 6 - “Other Significant Collaborations”).
Outcome A: LGBT rights is a subject of critical discussion by the Russian public
Promoting spaces for public debate and discussion has been a core strategic priority for the RP. Thanks to our success in this area, we now have a robust network of partners, ranging from physical discussion spaces like the Sakharov Center to online analytical platforms like openDemocracy Russia. Some of these have already included LGBT issues in their programming (openDemocracy just launched a Queer Russia series), but most of these efforts have been one-offs: as our funding provides mainly institutional support, many of our partners lack the human and financial resources to work systematically on a new issue area.
Through targeted project grants, the RP seeks to encourage our partners to engage more deeply on the question of LGBT rights, particularly in the regions. For example, the Sakharov Center’s Gogol.tv site could do a special series of video debates, incorporating the voices of regional activists who are absent from mainstream media discussions of the issue. The Stalker Human Rights Film Festival might collaborate with the Side by Side LGBT Film Festival, holding screenings and discussions of LGBT issues in areas where Side by Side is unable to work. Over the next two years, at least five ongoing and productive partnerships should be established between LGBT activists and the public discussion platforms that we support. Progress will be assessed by event attendance and media attention; web traffic, reposts, and critical discussion of LGBT issues in the Russian blogosphere (tracked by Global Voices’ RuNet project); and the extent to which the partnerships have led to new projects that were not initiated by OSF.
Outcome B: Independent NGOs incorporate LGBT issues into their work
Many of the groups we now support have unique resources that they could contribute to supporting LGBT rights. These might include their relationships with the authorities, their broad constituencies, and their regional networks and partnerships. At the same time, these organizations’ activities could benefit from the strategies and tactics employed by those who advocate for the rights of a marginalized population: their communication strategies, for example, or their ability to mobilize volunteers. By encouraging cross-issue cooperation, especially on such a contested theme, we hope to inspire greater unity among civil society activists in the face of the state’s crackdown on the sector.
We have already begun canvassing our partners, only a few of whom have prioritized LGBT rights in their work thus far – often simply due to a lack of human and financial resources. We will then identify a pilot group of core partners across sectors with a strong interest in collaborating with LGBT organizations. In particular, we will look for those key players who have the capacity and motivation to work beyond their fields of specialty. We will then solicit proposals for joint or network projects. Promising topics for intersection might include freedom of expression, freedom of assembly, and gender equality.
While we resist the utopian impulse that our work will reverse discriminatory legislation immediately, these efforts can mitigate the legislation’s implementation, as well as reduce the risk of physical violence and social vulnerability faced by LGBT individuals. Progress will be assessed by the number, quality, and results of collaborative projects initiated; the media coverage and resonance of these projects; the percent increase in volunteers and allies for the LGBT Network; and qualitative feedback from both the LGBT organizations and the NGOs incorporating LGBT issues into their portfolio of work.
5. Contributions to Shared Frameworks
The Russia Project is not currently contributing to the few extant shared frameworks under discussion. However, we are in close conversation with the International Migration Initiative and the Central Eurasia Project with respect to a potential shared framework on a critical open society challenge in the region – that of migration and its multifarious deleterious consequences. We are also eager to jumpstart a Souk conversation on how to innovatively mainstream rights concerns in closing environments. We hope that the RP’s efforts with LGBT communities, for example, could be a touchstone for comparative work both in Eurasia and beyond.
6. Other Significant Collaborations
Geographic: Developments in Russia resonate across Eurasia, sometimes leading to a “copycat” effect in neighboring countries. For example, soon after the “propaganda of homosexuality” law was passed in Russia, a similar law appeared in Ukraine. Therefore, the RP seeks to deepen its collaboration with staff from the Central Eurasia Project and the National Foundations in Eastern Europe and Central Asia, particularly on key issues like migration and LGBT rights.
Thematic: While working to mainstream the issue of LGBT rights (Initiative #2), the RP aims to develop best practices that could apply to other marginalized populations. Drug users in Russia are a high priority: they are incarcerated at alarming rates, subject to poor conditions and inadequate medical services, particularly in pre-trial detention. Therefore, while monitoring our success on Initiative #2, we will continue to co-fund the key players representing drug users’ rights in Russia – grantees of PHP’s Law and Health Initiative and International Harm Reduction Development Program. Then, we will develop a work plan in collaboration with our PHP colleagues, aimed at similarly mainstreaming the rights of drug users. The approach will be based in part on the lessons learned from working on LGBT issues, while recognizing the important differences between the two populations.
On an ongoing basis, the Russia Project works closely with OSF’s Human Rights Initiative, along with the Public Health Program, the Youth Initiative, and the Network Media Program. To be sure, the global engagement aspect of our work is associated with the efforts of the East-East: Partnership Beyond Borders Program. Going forward, we aim for greater collaboration with the International Migration Initiative.
Outside OSF: The RP is in regular contact with the other major Western donors in Russia, collaborating and co-funding as appropriate. In 2010, the RP convened an online community of these donors via KARL, which has since been used for discussing both macro issues and individual shared grantees. The group meets one to two times per year to discuss our respective strategies. We foresee even greater collaboration in the coming months as we develop shared approaches to safeguarding our grantees.
7. Internal Organizational Plans
Given the large number of grants in the RP portfolio, we see a need for additional staffing in order to implement our strategic priorities and effectively monitor our activities. However, as a number of programs in the Eurasia region are being restructured, we are awaiting the results of this transition before making any substantive recommendations.
Google перевод
Россия, 2014-2017 гг.
1. Резюме
Сегодня Россия сталкивается с печальным отступлением от авторитарной практики. Столкнувшись с серьезными внутренними проблемами, режим стал более изолированным и изоляционистским, стремясь укрепить свою базу. Постепенно драконовские законы, обнародованные после возвращения Путина на пост президента, поставили все организации, финансируемые из-за рубежа, под угрозу изоляции и дурного отношения. Несмотря на эти решительные сложные условия, важно, чтобы мы продолжали привлекать Россию, как для сохранения существующих демократических пространств, так и для того, чтобы российские голоса не смущали на более широкой мировой арене.
В условиях мрачного пейзажа, тем не менее, остаются отверстия для вмешательства российского проекта. Используя все имеющиеся возможности, мы примем следующие три концепции, которые мы считаем жизненно важными в нынешнем климате:
1) Мы будем смягчать негативное воздействие новых законов посредством внутренней и международной адвокации. Ключевыми союзниками в этом отношении являются растущее число разнообразных граждан России, выступающих против регрессии страны, а также значительное сообщество российских экспертов по правовым вопросам с глубокими знаниями законодательства о НПО и сильная мотивация помочь отрасли продолжать свою деятельность.
2) Мы будем интегрировать российские голоса в глобальный обмен идеями. Учитывая, что русские интеллектуалы, практики и активисты все чаще оказываются на стороне внутри страны, и ученые часто изолированы от международного сообщества, мы будем поддерживать места для вставки разнообразного критического российского мышления в глобальный дискурс. Такие возможности позволяют российским акторам вступать во взаимовыгодное сотрудничество по темам, начиная от миграции и заканчивая цифровой активностью, сохраняя при этом свою актуальность и сокращая свою провинциализацию.
3) Мы стремимся учитывать права и достоинство одного из самых маргинализированных групп населения: лиц ЛГБТ. Разнообразная сеть партнеров РП дает возможность построить более широкую базу союзников гражданского общества в то время, когда сообщество ЛГБТ находится под серьезной угрозой. Мы надеемся увидеть более сбалансированный дискурс прав ЛГБТ среди российской общественности, а также сильную когорту независимых независимых организаций, активно включающих интересы ЛГБТ в свою работу.
Наряду с этими инициативами мы по-прежнему привержены поддержке трех основных областей: (а) права человека и справедливость, (б) доступ к разнообразной независимой информации и (в) платформы и места для критических дебатов и дискуссий. RP планирует оказать основную поддержку нашим доверенным партнерам в каждой из этих областей, инвестировать в их рост и развитие и оставаться гибкими в отношении механизмов финансирования, необходимых для продолжения их основной работы. Мы также стремимся укрепить их легитимность и финансовую устойчивость, чтобы создать более прозрачный, эффективный и организационно эффективный третий сектор.
В настоящее время Россия находится в постепенном, произвольном и беспорядочном процессе становления более закрытым. На фоне этого ключевая роль РП заключается в создании плотной и обширной области независимых субъектов гражданского общества, которые в лучшем случае могут помочь в определении повестки дня более открытого и демократического будущего в России, а в худшем случае - выжить последствия нового драконовского законодательства.
2. История и контекст России.
С 2006 года проект «Россия» (RP) базируется в Нью-Йорке с небольшим представительством в Москве. В первую очередь с помощью организационных грантов РП поддерживает разнообразные элементы, составляющие единый третий сектор и способствующий активному гражданскому обществу. Ключевые преимущества включают финансирование РП в тематических областях; наши глубокие и длительные отношения с широким кругом участников гражданского общества, от политических экспертов до массовых активистов до инновационных культурных предпринимателей; острое понимание передовой практики НПО; связь с несколькими регионами России через наши сети партнеров; и наши тесные рабочие отношения с другими крупными спонсорами.
С конца 1980-х годов Фонды Открытого Общества поддерживали большой операционный фонд в Москве и какое-то время филиалы в четырех региональных городах. В какой-то момент годовой бюджет Фонда, не считая тематических программных взносов, превысил семьдесят миллионов долларов. За время своего существования Фонд сыграл важную роль в финансировании инициатив за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, предоставляя интернет-услуги государственным учреждениям в начале цифровой революции, устанавливая многочисленные стандарты для работы в области общественного здравоохранения и помогая активизировать библиотечную и издательскую деятельность. В течение многих лет он был крупнейшим частным фондом в стране. После ареста Ходорковского и враждебной оккупации его строительства Джордж Сорос решил прекратить свою официальную деятельность в России и получить финансирование в гораздо более скромных масштабах извне. С закрытием Фонда родился Российский проект.
С 2006 по 2008 год, во время второго срока Владимира Путина и последовавших жестоких и произвольных нападений на правозащитников и других субъектов гражданского общества, стратегия РП в основном ограничивалась «поддержанием пламени». Простое поддержание независимого гражданского общества - через сети организации в регионах и общедоступные платформы для участия - считалось, что OSF может законно достичь в период сокращения третьего сектора России. В течение этого периода большое количество средств РП было направлено на поддержку правозащитных организаций.
Следующее президентство Дмитрия Медведева (2008-12) дало некоторую надежду даже самым циничным российским аналитикам, так как так называемый перезапуск между США и Россией наряду с «модернизацией» Медведева, казалось, предлагал новые открытия. Появились возможности для наших до сих пор маргинализованных партнеров: некоторые из них служили в Совете президента по правам человека и гражданском обществе, другие были призваны государственными должностными лицами предоставить свои материалы и опыт по вопросам, от реформы полиции до преступлений на почве ненависти. Инспекции и преследования НПО заметно ухудшились.
Стратегия RP, естественно, сдвигалась в ответ на эти изменения. Мы отдали приоритет этим независимым инициативам, которые были направлены на то, чтобы выйти за пределы островного сообщества правозащитников, внедрить новую аудиторию в свою работу и создать более публичную роль в области прав человека. И мы требовали от наших грантополучателей более высокого уровня профессионализма, подталкивая их использовать инновационные коммуникационные стратегии или, при необходимости, производить работу, связанную с политикой. Мы расширили нашу поддержку общественных мест для содействия диалогу и гражданскому участию как в Интернете, так и вне его, а также расширили нашу поддержку проектов в области культуры и образования. Наконец, мы стремились де-маргинализировать российских интеллектуалов и практиков, вставив их в глобальные дебаты по вопросам, не связанным с Россией.
С момента возвращения Путина в офис в прошлом году операционная среда для партнеров OSF значительно ухудшилась. Почти сразу после его инаугурации Путин быстро подписал ряд драконовских законов. Одна ограниченная свобода собраний, взимающая огромные штрафы за несанкционированные собрания. Другие требуемые провайдеры интернет-услуг блокируют определенные сайты, якобы для защиты несовершеннолетних. Государство расширило свое определение «измены». Новый закон об иностранных агентах требует, чтобы все организации получали иностранное финансирование и занимались неопределенно определенной политической деятельностью, чтобы регистрироваться как иностранные агенты (фраза, которая в России эквивалентна шпиону или предателю), оставляя их подвержены дополнительным аудитам и произвольным штрафам. Наконец, закон Димы Яковлева не только запретил американское усыновление российских сирот, но и предоставил властям право приостановить деятельность любой финансируемой США НПО, занимающейся предполагаемой политической работой. Полномасштабные инспекции НПО начались в марте 2013 года, и теперь обвинения начинают подаваться в отношении организаций, которые, как считается, нарушают закон об иностранных агентах. Некоторые из ближайших партнеров OSF, даже те, кто не имеет прав человека, как независимый опросник Левада-центра, теперь заклеймен как «иностранные агенты».
В то время как, с одной стороны, государство ограничивает деятельность независимых и особенно финансируемых из-за рубежа НПО, оно также принимает на себя большую роль в определении повестки дня гражданского общества в России. Объем федерального и местного финансирования, доступный через конкурсы грантов, резко возрос. Эти деньги идут почти исключительно в те группы, которые лояльны к государству, большинство из которых «социально ориентированы» и занимаются предоставлением услуг. Большая часть этого финансирования также неудивительно потеряна для коррупции, поскольку ГОНГО соглашаются отбросить значительную часть своих правительственных грантов, чтобы выиграть грантовые «конкурсы». Независимые НПО без поддержки государства рискуют потерять авторитет и легитимность, они тщательно строили на протяжении многих лет. Организации, которые получают государственное финансирование, а также иностранные фонды, теперь подвергаются дополнительному контролю. И, как уже отмечалось, организации, которые ранее служили источниками экспертизы для властей, в настоящее время считаются «иностранными агентами». Неопределенность, по-видимому, является единственной постоянной для сектора в настоящее время.
Несмотря на эти проблемы, тем не менее есть несколько важных возможностей для работы РП. Прежде всего, остается многообразная когорта граждан, которая выступает против регрессии России к авторитарному правлению. Мало того, что наши партнеры привержены продолжению своей деятельности, но многие из тех, кто выходил на улицы, чтобы протестовать в течение последних двух лет, по-прежнему участвуют в различных инициативах, организованных самостоятельно. У молодого поколения граждан (особенно из городского среднего класса) есть сильное желание участвовать в формировании российского общества. Во-вторых, взрывной рост использования Интернета означает, что большинство россиян имеют доступ к информации, которая в значительной степени свободна от государственного контроля. «Рунет», российский Интернет, остается пространством для альтернативных точек зрения, а также инструментом гражданской мобилизации. В-третьих, все более профессиональный сектор НПО в России, в том числе многие юридические и финансовые эксперты, хорошо разбирающиеся в нюансах отраслевых правил, лучше позиционируются, чем когда-либо прежде, чтобы противостоять текущему давлению.
3. Праздник полям
РП привержена поддержке трех основных областей: (а) права человека и справедливость, (б) доступ к независимой альтернативной информации и (в) платформы для критических дебатов и дискуссий. По мере ухудшения правовой ситуации для НПО, финансируемых из-за рубежа, наша поддержка ведущих игроков в этих областях должна быть гибкой и реагировать на быстро меняющиеся обстоятельства. В настоящее время мы проводим оценку риска различных альтернативных механизмов финансирования, включая поддержку коммерческих организаций и дочерних НПО за пределами России, для обеспечения того, чтобы существенная работа могла быть продолжена. Пожалуйста, см. Инициативу №1 относительно подхода РП к смягчению негативного воздействия законодательства НПО на наших партнеров.
Наряду с ответом на прямые угрозы нового законодательства, РП будет продолжать укреплять легитимность и устойчивость организаций, которые мы поддерживаем. Основные инструменты включают: гранты проектов ресурсным центрам, которые поддерживают третий сектор в целом; целенаправленные тренинги для грантополучателей с уделением особого внимания обучению сверстников; финансирование для укрепления коалиций НПО, региональных сетей и межсекторальных альянсов; и гранты по наращиванию потенциала для ключевых партнеров, которые затем могут служить образцами для своих сверстников. Областями высокого приоритета являются организационное управление, управленческий потенциал, финансовая прозрачность, физическая и цифровая безопасность и общественное общение. Мы считаем, что более прозрачный, эффективный и организационно эффективный третий сектор выгоден не только партнерам OSF, но и всему российскому гражданскому обществу.
РП также будет работать как с отечественными, так и с международными донорами, чтобы поощрять и обеспечивать независимый сбор средств для этого сектора, в том числе за счет привлечения красноресурсных средств в Интернете - тактику, которая уже успешно использовалась организациями социального обслуживания, но по-прежнему недостаточно изучена подавляющим большинством третьего сектора. Индивидуальное пожертвование способствует ощущению личных инвестиций в работу организации, созданию более широкого сообщества союзников из других слоев общества. Ключевыми партнерами в этих усилиях будут Фонд благотворительной помощи, форум доноров и Центр развития НПО (CRNO).
a.) Права человека и справедливость: РП постоянно финансирует ведущие правозащитные организации в результате быстро меняющихся политических условий. Мы совместно финансировали многие из этих групп с Программой грантов по правам человека и управлению (теперь это часть Инициативы по правам человека), поддержка которой была сосредоточена на судебных разбирательствах, тюрьмах, доступе к правосудию и физической и цифровой безопасности правозащитников. Приоритет РП заключался в том, чтобы побудить этих участников прав человека выйти за рамки своих традиционных сообществ, охватить новую аудиторию и включить свою работу в политические дискуссии, где это целесообразно и осуществимо. Чтобы правозащитные организации сохраняли свою жизнеспособность и авторитет в эти глубоко проблемные времена, важно, чтобы они сотрудничали со своими сверстниками, занимались стратегическими общественными коммуникациями и изучали все возможные пути для сбора средств на национальном уровне.
Мы будем продолжать оказывать институциональную поддержку ведущим независимым игрокам в области мониторинга прав человека и уголовного правосудия, особенно тех, которые работают с сетью учреждений в регионах. Ключевыми партнерами являются Общественный вердикт, человек и право, АГОРА, Мемориал по правам человека и Центр социальных и трудовых прав. Финансирование будет направлено на то, чтобы позволить каждой группе продолжать свою основную деятельность, одновременно улучшая способность наших партнеров эффективно и эффективно работать, а именно, расширять свое влияние, внедрять инновации в свои подходы и повышать их финансовую устойчивость. Наша поддержка коалиционных проектов позволяет региональным группам преодолевать их изоляцию и участвовать на федеральном и международном уровнях, обмениваясь опытом и опытом со своими сверстниками. RP также будет поощрять наших партнеров к проведению стажировок для молодых активистов, чтобы воспитывать лидеров следующего поколения.
б) Доступ к альтернативной информации:
Россия по-прежнему лишена плотного набора институтов, которые аналитически анализируют вопросы, имеющие отношение к политике. Такие организации, в том числе Левада-центр, ведущее независимое избирательное агентство; Московский Центр Карнеги, ведущий независимый аналитический центр; и СОВА, источник экспертных исследований и анализов в отношении разжигания ненависти и ксенофобии, играют важную роль в предоставлении альтернативной и независимой информации российскому обществу. Их работа используется экспертами по политике, активистами, журналистами, учеными и широкой общественностью как внутри страны, так и за рубежом. Без этих ведущих институтов поле для анализа по основным вопросам дня было бы явно обедневшим, и поэтому мы считаем нашу поддержку необходимой.
Россия по-прежнему страдает политизацией истории страны как в школьных учебниках, так и в средствах массовой информации. Растет спрос со стороны общественности, особенно молодых активистов, на беспристрастное понимание прошлого России - и ее соответствующей истории сопротивления - однако для тех людей и учреждений, которые пытаются решить проблемы исторической памяти, существует нехватка средств. Лидером в этой области по-прежнему остается Международный Мемориал и его обширная сеть филиалов по всей стране. РП также продолжит поддержку партнеров, работающих над публичным доступом к архивам: обе эти оцифровки архивных коллекций, такие как «Мемориал Рязань», а также такие, как Фонд свободы информации, который защищает и защищает права исследователей на доступ к государственным документам в Закон о свободе слова.
c) Платформы для критических дискуссий и обсуждения
РП стремится поддерживать и укреплять пространство - как в Интернете, так и вне - где люди могут собирать и свободно обсуждать проблемы дня. Эти места, независимые от государственного контроля, обеспечивают место для ученых, журналистов и широкой общественности, чтобы бороться с темами открытого общества и слышать альтернативные точки зрения. Они также служат площадками для ценного межсекторального сотрудничества: например, серия событий Андрея Солдатова в Центре Сахарова по технологии государственного наблюдения позволила ему сформировать новые партнерские отношения с журналистами и НПО, которые ранее не работали над этим вопросом.
Такие платформы также являются средством обеспечения гражданской мобилизации и активного активизма, особенно на местном уровне. Например, веб-сайт «Провладимира» Лебедя позволяет людям в городе Владимире не только обсуждать местные проблемы и события, но и организовывать петиции и привлекать к ответственности государственных должностных лиц. Финансируя онлайн-платформы, которые нужны активистам для эффективной коммуникации и самоорганизации, РП косвенно поддерживает работу более широкой экосистемы независимых гражданских инициатив в регионах.
Представитель доверенного партнера: GRANI
Представительной организацией в нашей области в области доступа к информации и платформ для критических дискуссий и обсуждений является GRANI, базирующаяся в городе Перми, недалеко от Урала. Гибрид между мозговым центром и группой давления, организация была основана в 2007 году для улучшения усилий ассоциаций местных граждан в Перми по эффективному взаимодействию с властями. Влияние ГРАНИ теперь выходит далеко за пределы региона. Его работа позволяет участвовать общественности в политической жизни и повышает прозрачность правительства, а ее хорошо изученные аналитические публикации служат ресурсом для сектора в целом - и для OSF. Недавнее исследование гражданской активности, например, сообщило о работе РП с инициативами на низовом уровне. Успешный послужной список GRANI, репутация его выдающегося режиссера, широта и глубина его сетей, а также его молодая команда вдохновляют доверие.
Почти шестьдесят процентов организационного финансирования GRANI приходится на аналитические и исследовательские контракты для таких клиентов, как Высшая школа экономики. Эта контрактная работа обеспечивает институциональную поддержку и финансовую устойчивость, в то время как финансирование проектов исходит от международных и отечественных фондов (Форд, Мотт и OSF, наряду с компанией «Эволюция и Филантропия» и Агентством социальной информации) и государственными учреждениями (Пермский региональный и городской администраций и Минэкономразвития России). РП оказывает поддержку GRANI с 2008 года, что позволяет организации работать конкретно над расширением возможностей неинституционализированных участников и движений и интегрировать свою деятельность в муниципальную политику в Пермском крае.
РП критически изучает способы взаимодействия с этими самоорганизованными, незарегистрированными гражданскими группами в качестве альтернативных способов пропаганды и мобилизации общественности, в частности с традиционными НПО, находящимися под угрозой. Более того, мы надеемся на укрепление связей между неинституционализированными субъектами и сообществом НПО. В качестве поддерживающего собеседника между гражданскими инициативами, НПО и местными органами власти GRANI может служить моделью в этом отношении. В 2014 году, когда GRANI продолжает свою работу с местными группами в Перми, RP надеется изучить новые подходы и передовые методы, которые могут быть применены к другим региональным городам.
4. Инициативы по проектам в России
Инициатива 1: Смягчение негативного воздействия законодательства НПО посредством внутренней пропаганды
Один программный ответ на законы «иностранный агент» и «Дима Яковлев» может быть прямой борьбой за их полное отстранение посредством внутренней и международной адвокации. Однако нынешний режим, как оказалось, в значительной степени не реагирует на давление со стороны Запада на вопросы внутренней политики. Иногда существует даже обратная связь между прямой международной защитой и эффективными результатами, как это было видно в широко распространенном исследовании Pussy Riot. Это не означает, что адвокация бесплодна или необоснованна; Фактически, это требует переосмысления. В нынешнем контексте РП рассматривает многогранный внутренний подход к адвокации, поскольку фундаментальный для этих законов должен быть уменьшен, если не отбросить.
Президентский совет по правам человека и гражданскому обществу уже предложил конкретные поправки к существующему законодательству, надеясь сменить ярлык «иностранного агента» на более безобидную «организацию, получающую иностранное финансирование». Мы хотим, чтобы эти поправки были приняты, и законодательство принесло в соответствии с международными стандартами. В идеальном сценарии мы явно надеемся на полное прекращение законов. Более реалистично, однако, мы нацелены на эту инициативу, чтобы защитить способность НПО работать и поддерживать свою актуальность в краткосрочной перспективе. В долгосрочной перспективе мы надеемся заложить основу для того, чтобы эти организации стали еще более сильными и более устойчивыми - с прочной правовой основой для легитимности их работы, способности выступать от своего имени и вокальным сообществом общественных союзников ,
Учитывая, что ситуация быстро меняется, со многими дополнительными судебными обвинениями, ожидаемыми осенью 2013 года, мы не можем предсказать, насколько осуществимы следующие результаты в течение следующих четырех лет. В худшем случае - если организации вынуждены закрывать, кардинально изменять свою деятельность или работать в изгнании - наш подход обязательно должен быть изменен. Скорее всего, нам необходимо будет ограничить нашу деятельность контролем за судебными делами и нарушениями, поддерживать организации в переходе на их работу за границу и участвовать в различных формах международной адвокации в тесной консультации с российскими партнерами. Мы также продолжим финансирование правовой помощи, где это возможно, и рассмотрим вопрос о выплате штрафов в самых сложных случаях. Мы постоянно поддерживаем общение с коллегами OSF и другими донорами, когда события разворачиваются, чтобы координировать нашу поддержку и, конечно, корректировать по мере необходимости.
Результат A: Независимые НПО, находящиеся под давлением, имеют правовую поддержку, в которой они нуждаются
Число организаций, которым предъявлены обвинения как «иностранные агенты», продолжает расти, и многие другие группы стремятся к юридическим консультациям и помощи для минимизации рисков. В то время как у каждой организации есть свои предпочтения в отношении доверенных им адвокатов, существует значительное сообщество российских экспертов по правовым вопросам с глубокими знаниями законодательства о НПО и сильной мотивацией, чтобы помочь отрасли продолжить свою работу. Ведущие игроки включают грантополучателей OSF AGORA, Ресурсный центр по правам человека, Общественный вердикт и Международный центр защиты.
В тесном сотрудничестве с Инициативой в области прав человека и другими донорами (в частности, Дубовым фондом и НЭД) РП будет финансировать адвокатов для предоставления прямых консультаций НПО, которые подвергаются риску, в том числе представление судом организаций, сталкивающихся с судебными обвинениями. Хотя судебные решения вряд ли окажутся в пользу НПО в судах нижестоящих уровней, местные эксперты видят некоторые возможности для успеха в обжаловании этих решений, производя, если не оправдательные приговоры, то по крайней мере уменьшают наказание. В ближайшие месяцы в Конституционный суд России поступит несколько обращений к НПО, которые считаются «иностранными агентами». После исчерпания внутренних средств правовой защиты дела будут рассмотрены в Европейском суде, если это необходимо. Мы будем считать наши усилия успешными, если в судах будет критическая масса дел, а также ряд стратегических дел, принятых в ЕСПЧ в ближайшие два-четыре года.
Мы также будем финансировать тщательный мониторинг процесса инспекций и текущих судебных дел. Эта информация будет использоваться партнерами RP, такими как Ресурсный центр по правам человека, для консультирования более широкого сообщества НПО о том, как минимизировать риски, справляться с инспекциями и реагировать на судебные действия. Информация будет распространяться через онлайн-публикации и веб-семинары вместе с целенаправленными тренингами в регионах. Успех будет измеряться, во-первых, обратной связью от наших партнеров: они чувствуют себя лучше информированными и лучше оснащены для устранения юридических угроз для своей организации? Являются ли материалы и методологии полезными для их работы? Признают ли правовые эксперты эти материалы, предлагая соответствующие и точные рекомендации для сектора? Такие индикаторы, как количество посетителей веб-семинаров и количество загрузок, помогут нам количественно рассказать о распространении материалов, но в долгосрочной перспективе нам нужно будет существенно улучшить способность организаций справляться с инспекциями и юридическими угрозами.
Итог B: Широкая и разнообразная база общественных союзников выступает против законодательства НПО
Данные опроса Левада-центра (грантополучатель RP) показывают, что сразу после принятия закона «иностранные агенты» примерно треть россиян поддержала закон, в то время как одна треть была против, а оставшаяся треть не определилась. До сих пор общественное сообщество не предпринимало попыток изменить общественное мнение или повлиять на нерешительную группу в свою пользу. С другой стороны, государство использует ярлык «иностранные агенты» для нанесения ущерба и де-легитимизации сектора. Телевизионные новостные бригады сопровождали официальных лиц для проведения более масштабных проверок, а тон основной отчетности приводил к тому, что организации, финансируемые извне, были в негативном свете. Новые законы о НПО должны были стать государственным инструментом контроля и дискредитации групп, финансируемых из-за рубежа: после унизительных и подрывных инспекций организации регистрировались и подвергались дополнительному контролю и надзору.
Однако реализация законов привела к непредвиденным последствиям. Организации отказались регистрироваться как «иностранные агенты» и теперь подвергаются судебным обвинениям. По мере роста числа судебных дел против организаций и частных лиц, которые занимаются общественной работой, так же и общественная оппозиция против эффективной криминализации деятельности НПО. Российские граждане понимают, что законы затрагивают не только традиционные маргинальные правозащитные организации; Например, обвинения против Левада-центра в мае 2013 года дали понять, что даже работа ученых и социологов подвержена риску.
РП надеется воспользоваться возможностью для дальнейшего роста и диверсификации базы поддержки НПО, находящихся под угрозой. Мы сделаем это, во-первых, путем расширения общественного дискурса по этим законам, гарантируя, что он основан на объективной информации. Наша цель - информировать общественность о вкладе НПО в российское общество и помочь им понять негативное влияние нового законодательства. И, во-вторых, мы обеспечим сотрудничество между различными секторами общества, которые могут служить сильным сообществом союзников для НПО. Мы надеемся создать критическую массу вокальных сторонников, которые могут стать влиятельными отечественными сторонниками групп, считающихся «иностранными агентами».
Мы будем работать с юристами и специалистами по коммуникации для достижения наших целей. РП сначала поддержит правовой анализ законов и их реализацию, поставив их в сравнительный контекст международных стандартов НПО. Затем мы будем финансировать сотрудничество между российскими специалистами в области стратегических коммуникаций и социального маркетинга, чтобы обеспечить широкое распространение и публичное обсуждение этого анализа. Эти усилия, направленные как внутри России, так и за ее пределы, помогут противостоять неточным отчетам о законе и печальному изображению НПО в средствах массовой информации.
РП также обеспечит устойчивое сотрудничество между различными заинтересованными сторонами, которые выступают против законодательства НПО. Мы планируем финансировать серию личных встреч и круглых столов, а также соответствующую онлайн-платформу для подходов к «мозговому штурму» и совместных проектов. Мы стремимся объединить членов академических, деловых, культурных и медиа-сообществ, а также представителей как прав человека, так и «социально ориентированных» НПО. Подкрепление этой деятельности - наша убежденность в том, что местные игроки лучше всего подходят для разработки наиболее подходящих внутренних подходов к адвокации; наша роль - обеспечить процесс. Мы рассмотрим целевые гранты на проекты для перспективных совместных инициатив, которые вытекают из этих обсуждений; однако, учитывая, что многие из вышеупомянутых групп могут не решаться принять фонды OSF, мы с самого начала будем поощрять участников изучать все возможные пути для внутреннего финансирования.
Успех будет определяться публичной видимостью и резонансом информационных кампаний, особенно в интернет-СМИ; независимые данные опроса общественного мнения в отношении сектора; успешное развитие совместных проектов и межсекторальное сотрудничество для противодействия законодательству; и рост числа людей из широкой общественности, выступающих в поддержку наших партнеров. В идеале мы надеемся увидеть лидеров профессиональных ассоциаций, культурных предпринимателей, местных деловых людей, журналистов и региональных арт-активистов, которые все встанут как союзники сообщества НПО.
Инициатива 2: Интеграция российских участников в глобальный обмен идеями
В отличие от других стран региона, таких как Узбекистан или Беларусь, россияне по-прежнему поддерживают пространство для интеллектуального обмена, хотя даже они значительно сузились. Тем не менее, остается мало возможностей для участия российских голосов в дискуссиях о глобальном значении. Теперь, когда пространство для вовлечения внутренней политики резко ограничено, РП стремится использовать свою прошлую работу для создания взаимовыгодного сотрудничества между россиянами и их международными коллегами и целенаправленных вмешательств россиян в глобальные дебаты.
Предоставляя основные контексты для российских интеллектуалов, активистов и практиков для преодоления их международной изоляции, РП может достичь нескольких важных результатов. Во-первых, независимые российские акторы смогут оставаться актуальными в то время, когда их голоса становятся все более наклонными внутри страны и предоставляют альтернативный анализ государственной информации. Во-вторых, эти усилия не только интегрируют глобальные перспективы в российские дискурсы, но и позволят международному сообществу воспользоваться методами и подходами российских мыслителей. Спрос на такие обмены был продемонстрирован европейскими и евразийскими партнерами, а русские выступают в качестве ресурса по целому ряду актуальных вопросов. Наши усилия в этом отношении могут способствовать вовлечению России в будущие общие рамки OSF. Наконец, на уровне массового активизма русские вряд ли действуют в вакууме и могут извлечь выгоду только из работы независимых ученых, аналитиков политики и исследователей. Мы будем использовать ресурсы и богатые сети, которые OSF поддерживает как глобальную организацию для достижения наших целей.
Итог A: Коллегия учреждений служит альтернативным местом для глобального участия россиян
Пространство для самостоятельной научной и политической работы было сужено. Новая директива по высшему образованию, принятая в мае 2013 года, требует от университетов получить одобрение Министерства образования для всех международных исследовательских грантов. Даже если закон прекратит прямую цензуру академической работы, возникающая угроза уже вызвала страх и изоляцию в академическом сообществе. Между тем видные политические мыслители видели, как их влияние постепенно уменьшается.
Существует явная потребность в том, чтобы альтернативные учреждения служили площадками для сотрудничества между российской интеллигенцией и их международными коллегами. Это сотрудничество вряд ли ограничивается академическим сообществом и включает журналистов, бизнесменов и практиков гражданского общества. Предоставляя россиянам возможность работать вне своих родных учреждений, такие пространства позволяют людям не только вносить свой вклад в глобальные дискуссии в этой области, но и расширять релевантность их работы по дисциплинарным линиям. Кроме того, эти объекты могут служить интеллектуальным убежищем и местом сообщества для людей, сталкивающихся с давлением или угрозами их безопасности в России (потребность в таких безопасных местах была подчеркнута внезапным отъездом в мае 2013 года либерального экономиста и Новой экономической Ректор школы Сергей Гуриев). В настоящее время нехватка финансирования для таких глобальных усилий. В то время как у Фонда МакАртура есть приоритет «глобальных диалогов», например, их основное внимание уделяется главным образом проблемам охраны геозащиты. Другие доноры поддерживают программы прямого обмена и стипендий; хотя они имеют свою ценность, они не отвечают потребностям, которые создали интеллигенция для устойчивого сотрудничества со своими международными коллегами.
Мы будем продолжать поддерживать и укреплять тех людей и институты, которые уже успешно работают во всем мире, включая анализ политики Центра Карнеги и Центр Новой экономической школы по новым медиа и обществу. Мы также будем искать новых партнеров, чтобы через четыре года у нас была прочно сформированная группа основных институтов, приверженных глобальным диалогам во многих сферах. Некоторые из них будут служить в качестве принимающих учреждений для русских в изгнании. Успех будет подтвержден устойчивым участием академических, аналитических центров и представителей гражданского общества в совместных проектах. Прогресс будет оцениваться на основе количества сотрудничающих учреждений, совместных проектов стипендий, а также видимости и влияния их работы.
Результат B: Интернет-пространства предоставляют россиянам привлекательную глобальную аудиторию
Цифровые медиа стали важным инструментом для интеллектуальных сообществ России. Активисты, эксперты и ученые все используют онлайн-платформы для обсуждения и обсуждения тем, которые не рассматриваются в традиционных средствах массовой информации, начиная от злоупотребления со стороны полиции и заканчивая политизацией учебников по истории. Эти онлайн-дискуссии, будь то через страницу сообщества Facebook, блог LiveJournal или аналитический новостной сайт, например Polit.ru, могут стать мощной силой для влияния на российское общественное мнение по ключевым вопросам дня.
Однако очень мало этого русскоязычного материала доходит до международной аудитории. В то время как в некоторых российских газетах есть англоязычные версии, голоса тех, кто выходит за пределы мейнстрима, редко появляются. Тем не менее, существует значительный международный интерес к внутренней и внешней политике России, будь то по таким вопросам, как конфликт в Сирии, проведение Россией «большой двадцатки» и сочинской Олимпиады, или якобы жестокая борьба Кремля с коррупцией. Многие россияне стремятся интегрироваться в глобальные разговоры по этим темам, и, безусловно, их голоса необходимы для более глубокого и более сложного понимания современных событий.
Сайт openDemocracy является примером онлайн-платформы, в которой англоязычные аналитики и аналитики и перспективы ведущих российских экспертов по разному тематике. В читательской аудитории России выросли впечатляющие темпы, свидетельствующие о спросе на эти альтернативные точки зрения. Его авторы очень ценят интеграцию в глобальные дискуссии, которые предоставляет публикация на OD. Еще одной такой платформой является «RuNet Echo» Global Voices, которая рассматривает и анализирует наиболее активные и видимые дискуссии, происходящие в российских блогах и социальных сетях. Его содержание переведено на более чем 30 языков.
RP продолжит поддерживать такие сайты, как OD Russia и Global Voices, что позволит им расширить аудиторию, чтобы усилить публикуемые ими российские голоса. Перспективы и репортажи страниц будут первичными мерами успеха, равно как и более широкий резонанс конкретных историй как в традиционных, так и в онлайн-изданиях. Мы также будем открывать новые возможности для таких онлайн-обменов, особенно по темам, получающим недостаточный охват. С этой целью мы предоставим гранты проектов существующим платформам, чтобы они могли лучше служить в качестве путей для участия России. Это может включать затраты на перевод, новый редакционный контент, улучшенную рекламу или разработку специальной серии, посвященной актуальной теме, имеющей отношение как к российской, так и к международной аудитории.
Инициатива 3: Усилить проблему прав и достоинства ЛГБТ в российском гражданском обществе
Лесбиянки, геи, бисексуалы и транссексуалы представляют собой одну из самых маргинализированных социальных групп в России. Законы, запрещающие «пропаганду гомосексуализма», прошли в разных регионах, и федеральный закон находится под обсуждением при сильной поддержке Русской Православной Церкви. Преобладают жестокие преступления на почве ненависти против лиц ЛГБТ, особенно в регионах. Инициатива OSF по правам человека и Россия пытались бороться с этой мрачной реальностью посредством совместной институциональной поддержки ведущих организаций, таких как ЛГБТ-сеть и «Выход». В долгосрочной перспективе финансирование OSF направлено на отмену законодательства «пропаганда гомосексуализма», обеспечение адекватной правовой защиты и повышение социальной поддержки лиц ЛГБТ, а также укрепление развивающегося движения ЛГБТ в регионах России. Реально, однако, эти изменения не появятся в ближайшие четыре года.
В краткосрочной и среднесрочной перспективе РП стремится породить более широкую поддержку гражданского общества для этой крайне маргинализированной группы. Наше сравнительное преимущество заключается в глубоких и широких сетях, которые мы способствовали этим прошлым годам. Стратегическое использование этих сетей позволит максимально долгосрочно повлиять на работу, выполняемую организациями прав ЛГБТ. Группы прав ЛГБТ в России являются профессиональными и эффективными, но им не хватает возможности выйти далеко за пределы своих ближайших сообществ и активизировать других игроков гражданского общества, необходимых для их долгосрочного успеха. Их возможность сделать это более ограничена, чем когда-либо: две ведущие организации ЛГБТ в Санкт-Петербурге, «Выход» и кинофестиваль «Бок о бок», сталкиваются с судебными обвинениями по закону «иностранные агенты». Поэтому эта инициатива сосредоточена не на самих ЛГБТ-организациях, а на их потенциальных союзниках и сторонниках.
Мы осознаем риск для наших партнеров: участвующие организации ставят себя в еще большую угрозу того, чтобы считаться «иностранными агентами», поскольку борьба за права ЛГБТ потенциально может считаться «политической деятельностью». Поэтому мы обеспечим, чтобы наши партнеры квалифицированного юрисконсульта и принять все необходимые меры для минимизации рисков. В долгосрочной перспективе мы надеемся, что наши усилия позволят ЛГБТ-правам быть принятыми как фундаментальные для человеческого достоинства, а не вопрос политики как таковой.
В случае успеха мы надеемся развернуть инструменты, которые мы разработали для включения прав других маргинальных групп в полуавторитарные контексты. Используя уроки, извлеченные из этой Инициативы, мы планируем сотрудничать с Программой общественного здравоохранения по аналогичному подходу к решению прав потребителей наркотиков в России (см. Раздел 6 «Другие значительные сотрудничество»).
Итог A: права ЛГБТ являются предметом критического обсуждения со стороны российской общественности
Продвижение пространств для публичных дебатов и дискуссий было ключевым стратегическим приоритетом для РП. Благодаря нашему успеху в этой области, у нас теперь есть надежная сеть партнеров, начиная от физических дискуссионных площадок, таких как Центр Сахарова, до онлайновых аналитических платформ, таких как openDemocracy Russia. Некоторые из них уже включили вопросы ЛГБТ в их программирование (openDemocracy только запустила серию Queer Russia), но большинство из этих усилий было одноразовым: поскольку наше финансирование обеспечивает в основном институциональную поддержку, многим нашим партнерам не хватает людских и финансовых ресурсов систематически работать над новой проблемой.
Благодаря целевым грантам на проекты, РП стремится побудить наших партнеров глубже заняться вопросом прав ЛГБТ, особенно в регионах. Например, сайт Gogol.tv Центра Сахарова может провести специальную серию видео-дебатов, включающих голоса региональных активистов, которых нет в массовых медиа-дискуссиях по этому вопросу. Фестиваль фильмов о правах человека «Сталкер» может сотрудничать с Фестивалем кинофестивалей «Бок о бок», где проводятся скрининги и обсуждения вопросов ЛГБТ в областях, где «Бок о бок» не может работать. В течение следующих двух лет между активистами ЛГБТ и поддерживаемыми общественными дискуссионными платформами, которые мы поддерживаем, должны быть созданы как минимум пять постоянных и продуктивных партнерских отношений. Прогресс будет оцениваться по посещаемости мероприятий и внимания средств массовой информации; веб-трафик, репорты и критическое обсуждение вопросов ЛГБТ в российской блогосфере (отслеживается проектом Global Voices RuNet); и степень, в которой партнерские отношения привели к новым проектам, которые не были инициированы OSF.
Итог B: Независимые НПО включают вопросы ЛГБТ в свою работу
Многие из поддерживаемых нами групп имеют уникальные ресурсы, которые могут способствовать поддержанию прав ЛГБТ. Они могут включать их отношения с властями, их широкими кругами, их региональными сетями и партнерствами. В то же время деятельность этих организаций могла бы выиграть от стратегий и тактик, применяемых теми, кто выступает за права маргинального населения: их коммуникационные стратегии, например, или их способность мобилизовывать добровольцев. Ободряя межконфессиональное сотрудничество, особенно по такой оспариваемой теме, мы надеемся вдохновить большее единство среди активистов гражданского общества перед лицом преследования властей в этом секторе.
Мы уже начали проводить опросы наших партнеров, лишь немногие из которых до сих пор уделяли приоритетное внимание правам ЛГБТ в своей работе - зачастую просто из-за нехватки людских и финансовых ресурсов. Затем мы определим пилотную группу основных партнеров по всем секторам с большой заинтересованностью в сотрудничестве с организациями ЛГБТ. В частности, мы будем искать тех ключевых игроков, у которых есть потенциал и мотивация работать за пределами своей специальности. Затем мы будем запрашивать предложения для совместных или сетевых проектов. Перспективными темами для пересечения могут быть свобода выражения мнений, свобода собраний и гендерное равенство.
В то время как мы сопротивляемся утопическому импульсу, что наша работа незамедлительно отменяет дискриминационное законодательство, эти усилия могут смягчить выполнение законодательства, а также снизить риск физического насилия и социальной уязвимости, с которыми сталкиваются лица ЛГБТ. Прогресс будет оцениваться по количеству, качеству и результатам инициированных совместных проектов; освещение в СМИ и резонанс этих проектов; процентное увеличение числа добровольцев и союзников в сети ЛГБТ; и качественные отзывы как организаций ЛГБТ, так и НПО, включающих вопросы ЛГБТ, в их портфель работ.
5. Взносы в общие рамки
Проект «Россия» в настоящее время не участвует в обсуждении нескольких существующих общих разделов. Тем не менее, мы находимся в тесном контакте с Международной инициативой по миграции и Проектом Центральной Евразии в отношении потенциальной совместной структуры по критической проблеме открытого общества в регионе - миграции и ее разнообразным пагубным последствиям. Мы также стремимся начать обсуждение Souk о том, как внедрять инновационные решения в отношении проблем в закрытых средах. Мы надеемся, что усилия РП с сообществами ЛГБТ, например, могут стать пробным камнем для сравнительной работы как в Евразии, так и за ее пределами.
6. Другим значительным сотрудникам
География: события в России резонируют между Евразией, что иногда приводит к «подражанию» в соседних странах. Например, вскоре после того, как в России был принят закон «пропаганда гомосексуализма», аналогичный закон появился в Украине. Поэтому РП стремится углубить свое сотрудничество с персоналом Проекта Центральной Евразии и Национальными фондами в Восточной Европе и Центральной Азии, в частности по таким ключевым вопросам, как миграция и права ЛГБТ.
Тематика: В процессе работы по включению вопроса о правах ЛГБТ (Инициатива № 2) РП нацелена на разработку передовой практики, которая может применяться к другим маргинализованным группам населения. Наибольшим приоритетом пользуются наркопотребители в России: они находятся под стражей с угрожающими показателями, при условии плохих условий и неадекватных медицинских услуг, особенно в предварительном заключении. Поэтому, наблюдая за нашим успехом в Инициативе №2, мы продолжим совместное финансирование ключевых игроков, представляющих права потребителей наркотиков в России - грантополучателей Инициативы в области права и здоровья PHP и Международной программы развития снижения вреда. Затем мы разработаем план работы в сотрудничестве с нашими коллегами из PHP, нацеленный на то, чтобы аналогичным образом учитывать права потребителей наркотиков. Этот подход будет частично основан на уроках, извлеченных из работы по вопросам ЛГБТ, при этом признавая важные различия между этими двумя группами населения.
На постоянной основе российский проект тесно сотрудничает с Инициативой по правам человека OSF, а также Программой общественного здравоохранения, Молодежной инициативой и Сетевой медиапрограммой. Безусловно, глобальный аспект нашей работы связан с усилиями программы «Восток-Восток: партнерство за пределами границ». В будущем мы стремимся к более тесному сотрудничеству с Международной инициативой по миграции.
Вне OSF: RP находится в постоянном контакте с другими крупными западными донорами в России, при необходимости сотрудничая и совместно финансируя. В 2010 году РП созвала онлайн-сообщество этих доноров через KARL, которое с тех пор использовалось для обсуждения как макроэкономических вопросов, так и индивидуальных грантополучателей. Группа собирается один-два раза в год, чтобы обсудить наши соответствующие стратегии. Мы ожидаем еще большего сотрудничества в ближайшие месяцы, поскольку мы разрабатываем общие подходы к защите наших грантополучателей.
7. Внутренние организационные планы
Учитывая большое количество грантов в портфеле RP, мы видим потребность в дополнительном штатном расписании для реализации наших стратегических приоритетов и эффективного мониторинга нашей деятельности. Однако по мере реорганизации ряда программ в регионе Евразии мы ожидаем результатов этого перехода, прежде чем выносить какие-либо существенные рекомендации.
Оценили 65 человек
75 кармы