Всемирный потоп. Миф, легенда или реальность?

«Но если в сказанном доселе кажется тебе что-либо правдоподобным, то обратись с изумлением к Божией премудрости, которая так сие устроила. Ибо изумление перед великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что-нибудь необычайное. А если и не открыт, то простота веры да будет крепче доказательств от ума».

Свт. Василий Великий.

«Беседы на Шестоднев».

СОВМЕСТИМЫ ЛИ НАУЧНЫЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ?

(Предисловие)

Совместимы ли научные и религиозные представления? На протяжении почти всей истории науки этот вопрос мог вызвать лишь улыбку. Какова же еще может быть задача науки, как не изучение мироздания с целью выявления существующих закономерностей? А раз уж мы беремся изучать законы природы, то мы, само собой разумеется, заранее предполагаем их, этих законов, существование. Весь научный опыт подтверждает правильность этого предположения, свидетельствуя о красоте, разумности и гармонии, царящих в природе.

Поэтому суждение о мудром Законодателе представляется куда более правдоподобным, чем рассуждения о случайном возникновении всего природного великолепия. Говоря другими словами, если существуют законы природы и эти законы разумны (а в этом нас убеждает весь научный опыт), то неизбежно существует Законодатель, и этот Законодатель также разумен. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим. 1, 20).

Ученый-атеист похож на незадачливого рыболова, который, с одной стороны, будучи абсолютно уверен, что в пруду рыбы нет, непонятно зачем забрасывает туда удочку, а с другой стороны, несмотря на постоянный улов, продолжает утверждать, что рыбы не бывает.

Благоговейное прикосновение к тайнам бытия, постижение высшего замысла Творца всегда были истинной целью и наибольшим наслаждением для ученого. Служению этой цели полностью посвящали себя такие ученые, как Ньютон, Кеплер, Планк, Коперник, Ломоносов, Паскаль, Джоуль, Пастер, Бойль, Мендель, Кювье, Галилей и многие другие. Атеист так же редок в этом списке, как лишенный слуха человек в числе известных музыкантов. Многовековой опыт показал, что всякий раз, когда результаты исследований естествоиспытателей приходили в противоречие с библейскими представлениями, те, кто спешил объявить Библию мифом либо искать в ней лишь аллегорический смысл, со временем оказывались посрамленными.

Истинной причиной противоречия всегда оказывалась неточность либо неполнота научных знаний, а созданные тысячи лет назад тексты опять поражали достоверностью и поэтичностью описания физической картины мира.

Сильнейший духовный кризис постиг науку в минувшее столетие. Ключевым моментом этого кризиса можно считать опубликование в 1859 году, после двадцатилетних сомнений церковным старостой Чарльзом Робертом Дарвиным своего труда «Происхождение видов путем естественного отбора». Ведущие специалисты того времени в области биологии и палеонтологии подвергли работу резкой, конструктивной критике. Более того, сам Дарвин прекрасно понимал, что его труд носил сугубо умозрительный и бездоказательный характер.

«Вы будете весьма озадачены этой книгой, она будет неимоверно гипотетична, – писал автор одному из своих коллег в 1858 году. – Скорее всего, от нее не будет другой пользы, кроме как от сборника нескольких фактов. Хотя мне кажется, что я нашел свой путь подхода к происхождению видов. Но так часто, почти всегда, автор убеждает сам себя в истинности собственных предположений». До конца своих дней Дарвин продолжал сомневаться в верности сделанных выводов: «Я уверен, что в этой книге вряд ли найдется хоть один пункт, к которому невозможно подобрать факты, которые бы приводили к прямо противоположным выводам, чем найденные мною». И действительно, за более чем сто лет наука так и не подтвердила ни одного из положений этого столь нашумевшего труда.

Однако работа естествоиспытателя-любителя пришлась как нельзя кстати назревавшим в то время социальным тенденциям, и многих последователей теории Дарвина, в отличие от самого ее создателя, перестало интересовать, соответствует ли принятое ими за основу умозрительное построение хотя бы таким элементарным научным фактам, как, например, отсутствие каких-либо переходных биологических форм в летописи окаменелостей, или, скажем, наблюдаемые на практике не развитие и возникновение, а наоборот – деградация и вымирание видов в соответствии с основными законами природы.

Так или иначе уже к концу прошлого века механистическая система видения мира, основанная на главенстве случайных процессов, получила настолько широкое распространение, что зачастую термины «атеистический» и «научный» стали употребляться как синонимы. Исключив из арсенала науки понятие Божественного провидения, ученые ограбили себя не только методологически, но и духовно. А параллельно бездуховной науке росли и развивались бездуховное искусство, бездуховное образование, бездуховное производство, бездуховная медицина.

Впрочем, материалистическое мировоззрение лишь условно можно назвать атеистическим. Само понятие материи, бесконечной в пространстве и во времени, является предметом веры, а не предметом знания. Как это ни парадоксально звучит для людей, с детства механически заучивших идеологический тезис о превосходстве атеизма над религиозным сознанием, вера в несуществование Бога – такой же вид религиозного мышления, как и вера в существование Бога. И то и другое – всего лишь вера, ибо оба эти положения в принципе недоказуемы экспериментально. Материализм – такая же форма идеалистического мировоззрения, как и всякая другая, основывающаяся на умозрительных построениях. Эволюционизм не менее гипотетичен, чем креационизм (естественнонаучное учение о сотворении мира), поскольку наблюдение нами исходных процессов происхождения невозможно, и мы можем лишь строить те или иные предположения на основе трактовки наблюдаемых в наши дни экспериментальных данных.

Таким образом, противостояние веры в Бога и материализма – это вовсе не противостояние религии и науки, а противостояние двух религий. Одна из них основывается на Откровении Творца – естественном (через возможность опытного постижения основ мироздания) и сверхъестественном (через Священное Писание). Другая (материализм) лишена какого-либо фундамента и, основываясь лишь на собственных измышлениях человека, является по сути дела не чем иным, как суеверием. В то же время истинная наука опирается на объективное отображение наблюдаемых и экспериментальных фактов и никоим образом не должна зависеть от убеждений ученого.

Так почему же из всех возможных форм религиозного сознания именно атеизм, материализм и эволюционизм доминировали на протяжении минувшего столетия? Как ни печально это признать, человечество привлекло то единое, что объединяет эти направления – отсутствие понятия личной ответственности человека как непосредственно за свою деятельность, помыслы и поступки, так и за будущие их результаты. Теперь, на исходе XX века, мы с горечью пожинаем плоды того, что дала человечеству наука без Бога – то есть безбожная наука. При этом ученые, объявляющие себя атеистами, даже не замечают, что, неизбежно признавая существование изучаемых ими законов природы, они, отвергая разумного Творца, вынуждены приписывать свойства разумности и целесообразности самой природе, скатываясь таким образом на позиции наиболее примитивной формы религиозного мировоззрения – пантеизма. Называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся… Они заменили истину Божию ложью и поклонялись, и служили твари вместо Творца (Рим. 1, 22-25).

Но хотя – благодаря уже упомянутым причинам – идеи материализма, эволюционизма и атеизма твердо закрепились в общественном сознании, в системе образования, в политике, в системе производства и распределения товаров, наука в эти сто лет не стояла на месте и накопила огромнейший арсенал данных, не оставляющих места для подобных теорий.

Космология пришла к твердому убеждению, что наш материальный мир не существовал вечно – он возник мгновенно в конкретный начальный момент времени.

Термодинамика подтвердила тот же вывод, установив, что с течением времени количество полезной энергии в системе неизбежно уменьшается, в пределе стремясь к нулю. Во Вселенной же еще вполне достаточно полезной энергии, что доказывает ее конечный и относительно молодой возраст, – в противном случае уже давно наступила бы так называемая «тепловая смерть» Вселенной, Космос обратился бы в Хаос.

Физика элементарных частиц подошла к уровню, когда формы материи (вещество и поле) становятся неразличимы между собой и проявляется вторичность материальных свойств по отношению к идеальным характеристикам, описываемых лишь в терминах информации. (Помните?: В начале было Слово… (Ин. 1, 1); В начале словом Божиим небеса и земля составлены (2 Пет. 3, 5);… веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое (Евр. 11,3) и пр.)

Микробиология достаточно проникла в изучение строения так называемых простейших одноклеточных организмов, чтобы убедиться в невозможности возникновения столь сложного и отлаженного механизма случайным образом.

Палеонтология обнаружила и изучила миллионы окаменелых остатков древних организмов и не обнаружила ни одного (!) примера переходных форм развития видов.

Генетика продемонстрировала, что мутации на генетическом уровне носят лишь дегенеративный характер. При этом количество информации в одной молекуле ДНК настолько велико, что для ее случайного возникновения не хватило бы и времени, в миллиарды миллиардов раз превышающего возраст нашей Вселенной даже по самым оптимистическим оценкам.

Систематика установила, что естественный отбор направлен не на закрепление отклонений, а на сохранение естественных характеристик вида (в противном случае сама систематика была бы невозможна).

Все эти и многие другие достижения современной науки позволяют нам вслед за выдающимся физиком современности, лауреатом Нобелевской премии, основоположником квантовой физики Максом Планком признать:

Религия и наука нисколько не исключают друг друга, как это полагали раньше и чего боятся многие наши современники; наоборот, они согласуются и дополняют друг друга. И далее: обе – религия и естественная наука – требуют для своего обоснования веры в Бога, но для первой (религии) Бог стоит в начале, для второй (науки) – в конце всего мышления. Для религии Он представляет фундамент, для науки – венец разработки миросозерцания.

Однако признание подобной точки зрения с неизбежностью влечет за собой определенные решения морально-нравственного характера. Быть может, именно страх перед этими решениями как раз и является главной причиной того, что, несмотря на очевидность имеющихся данных, многие ученые до сих пор предпочитают нести в себе вместо образа Бога образ обезьяны?

Давайте же попробуем не отвергать с ходу ту или иную версию лишь на основании широко распространенного аргумента «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» и попробуем посмотреть: каким образом согласуется с данными современной науки одно из ключевых мест Библии – повествование о Всемирном Потопе?

ПОКОЙ ИЛИ КАТАСТРОФЫ?

За две сотни лет, прошедшие со времени опубликования Лайеллем своих трудов, униформистские естественнонаучные теории добились практически полного господства в человеческих представлениях. Согласно принятому в них подходу, все процессы на Земле и во Вселенной всегда происходили и будут происходить таким же образом, как и в настоящее время. Подобно легендарному слепому мудрецу, потрогавшему слоновий хвост и утверждающему, что слон – это нечто длинное и тонкое, стоящие на позициях униформизма естествоиспытатели рисуют нам картину миллиардов лет спокойного однообразного благоденствия в прошлом и в будущем.

Однако в последнее время все большее число ученых возвращаются на традиционные позиции катастрофизма. Они заявляют, что история Земли представляет собой лишь отдельные относительно спокойные периоды, разделенные катастрофическими событиями – как локального, так и глобального масштаба. И что именно эти катастрофы сыграли определяющую роль в формировании современного вида нашей планеты. По образному выражению одного из сторонников катастрофизма, геологическая история нашей планеты подобна жизни солдата, в которой продолжительные периоды скуки перемежаются краткими периодами ужаса.

Когда заходит речь о глобальных катаклизмах, на память сразу же приходит Всемирный Потоп, который описан в шестой, седьмой и восьмой главах Книги Бытия, открывающей ветхозаветную часть Библии. Поначалу антибиблейские критики, обнаружив схожие с библейским изложением черты у древнешумерских и вавилонских повествований о Потопе, поспешили приписать Книге Бытия роль сборника мифов и легенд, заимствованных у соседних народов. Однако после обнаружения тех же самых элементов описания глобального наводнения в фольклоре пятидесяти девяти североамериканских племен, сорока шести – у обитателей Центральной и Южной Америки, семнадцати – в Африке и на Ближнем Востоке, двадцати трех – в Азии, тридцати семи – в Австралии и на островах, а также у тридцать одной этнической группы древних обитателей Европы, мало у кого остались сомнения, что бытописатель Моисей вряд ли мог предпринимать столь дальние фольклорные экспедиции. Гораздо вероятнее, что память всего человечества хранит рассказ об одном и том же событии.

Действительно, практически все народы Земли, имеющие традицию эпического фольклора, или почитаемые в этом народе священные тексты хранят память о гигантском всемирном наводнении. И все обнаруженные предания сохраняют три общие основные черты изложения:

1. Вся первоначальная жизнь на земле уничтожена грандиозным, ни с чем не сравнимым катаклизмом.

2. Вся нынешняя жизнь пошла от одного человека, который,

3. будучи сверхъестественным образом предупрежден о грозящей катастрофе, соорудил специальное судно и пережил Потоп на нем вместе со своей семьей.

В большинстве повествований сохранились даже детали, указывающие, что причиной Потопа явился грех; что спасшийся праведник получил сверхъестественное предупреждение о надвигающейся катастрофе; что на борт судна были взяты животные и птицы (последние в наиболее подробных историях используются для разведки); что судно остановилось на горе; что приключения обитателей судна закончились благодарственным жертвоприношением.

Неудивительно, что в устных преданиях разных народов этот рассказ в различной мере подвергся искажениям, оброс характерными фольклорными элементами. Тем не менее письменное библейское свидетельство сохранило его в предельной полноте.

Читать далее http://cenznet.com/2018/01/16/...