Митра. Владыка рассвета.

Митра — одно из древнейших божеств индоиранского пантеона. Культ Митры оказал огромное влияние на духовную эволюцию многих народов индоевропейской группы. Отголоски гордого имени грозного некогда божества до сих пор звучат в различных языках, а морально-этические установки, лежащие в основе митраизма, и по сей день являются основополагающими принципами устройства человеческого общества.

АРИЙСКИЙ МИТРА

Время возникновения культа Митры современная наука определяет 2—3 тысячелетием до нашей эры. Имя этого божества стало священным еще до разделения индоиранской общности на две ветви ариев — индусов и иранцев. В двух древнейших религиозных памятниках индоевропейцев — в иранской Авесте и индийской Ригведе Митре посвящены целые гимны, в коих воспевается его справедливость, воинский дух, «всеведение» и неустрашимость. Согласно Авесте, основная функция Митры заключается в объединении людей, создании устойчивой социальной структуры, внутренние отношения в которой подчинены строгому порядку, установленному разумом. Честность, правдивость, верность данному слову — те нравственные критерии, которыми оценивается прочность взаимоотношений в семье, общине, государстве и прочих объединениях людей, впервые получили религиозно-этическое осмысление в культе всевидящего Митры — божества справедливости и закона, пристально наблюдающего за всеми формами социальных взаимоотношений. Обстоятельством, регламентирующим человеческие отношения, во все времена являлся договор. Человек и стал человеком лишь тогда, когда сумел найти взаимопонимание с себе подобными. В этом смысле, Митра, чье имя переводится с авестийского языка как «договор», а с санскрита как «друг» (т.е. второй участник договора), является божеством социальной, можно даже сказать, государственной важности. Персидские цари клялись именем Митры, а римские императоры почитали его как "хранителя империи".

Культ Митры получил широчайшее распространение на территории Римского государства времен империи, и в определенный момент мог даже перерасти в мировую религию. Ex Oriente lux ("с Востока свет") — говорили римляне, и эта фраза вполне при¬менима к воспринятому ими восточному культу солнечного бога Митры. Своего высочайшего взлета религия Митры достигла в Римской империи III—IV вв., но родина сего лучезарного божества находится далеко от самых крайних пределов Римского государства. Корни митраизма теряются в глубинах истории индоевропейской общности, а география возникновения и распространения этого культа соответствует географии расселения арийских народов. Родина Митры — та самая страна, которую индусы называли Арья Варта, а иранцы — Арьяна Ваэджа, что в обоих случаях означает "Арийский простор". Индоевропейцы чтили его как защитника праведных и бога-охранителя стран, "где почитают Митру", считалось, что именно от него зависит спокойствие государственных границ, а значит, возможность процветания и мирной жизни. Согласно авестийской традиции, Митра во всеоружии облетает на своей золотой колеснице арийские просторы и следит за поддержанием мира и соблюдением договора.

Поддержание мира между племенами и народами может основываться лишь на доверии и верности договору, заключенному между старейшинами или вождями. Святость данного человеком слова ценилась древними законодателями превыше всего. Индоевропейцы признавали два рода обязательств — клятву и договор. Небесными покровителями Закона считались Митра и Варуна. Варуна был божеством клятвы, произнесение его имени скрепляло данное человеком обязательство и делало его ответственным не только перед людьми, но и перед взятым в свидетели божеством. Имя Варуны восходит к индоевропейскому корню «вер» («связь»), отсюда же и русские слова «вера», «верность». Имя Митры, который, как уже говорилось, был божеством договора, происходит от индоевропейского корня «мей», что означает «меняться», «договариваться», «дарить». Очевидно, к имени "Митра" восходит и русское слово "Мир", в чем явно проглядываются весьма древние представления о миротворческой и договорной функции этого божества.

В Ригведе подчеркивается, что милосердный Митра миролюбив, дружественен по отношению к людям, он приносит богатство, дарует защиту и свое покровительство тем, кто обращается к нему с молитвами. Древние индусы видели в образе этого божества некоего небесного примирителя, того, кто способен установить мир, объединить разобщенных людей в единое целое и укрепить их взаимоотношения договором. Этот договор имел прямое соответствие с универсальным космическим законом Рта (аналог перс. Арта), являющимся воплощением вселенской Истины. Неслучайно Митру называли Господином Истины, поскольку именно он, в представлениях древних индийцев, являлся той силой, которая упорядочила Хаос и установила единый для всего мироздания космический закон — Истину. Все, что есть в этом мире — движение солнца, дуновение ветров и течение вод, жизнь людей и животных, произрастание растений — все регулируется посредством Истины (Рта). Истину Рта установили адитьи Митра и Варуна, в обязанности которых входит поддержание мирового порядка. Они следят за поступками людей и контролируют их соответствие Истине, верных своему слову добропорядочных людей они награждают крепким здоровьем и счастливой жизнью, лжецов же и нарушителей договора жестоко карают.

Но лишь злодеи и клятвопреступники могут опасаться божьего гнева — для других людей Митра не представляет никакой угрозы. В понимании индусов Митра — один из самых благорасположенных к человеку небожителей, и не случайно имя Митры в переводе с древнеиндийского означает «Друг». Говоря об этом, невозможно обойти стороной этимологию русского слова «Друг», само звучание коего содержит в себе нечто противоположное понятию дружбы. Обращение к авестийскому языку, не менее древнему, чем санскрит, проливает свет на эту проблему. В Авесте "Друг" или "Друдж" означает "ложь" и является именем одного из самых страшных демонов-искусителей. «Другвант» или «дружбан» переводится с авестийского языка как «приверженец зла», «обманщик», «лжец». В русском языке, также принадлежащем к группе индоевропейских языков, изначально слово "друг" понималось в том же контексте, что и в авестийском, оно означало "другой", "иной", "чужой". Со временем произошла подмена смыслового содержания этого слова и теперь, говоря «Друг», мы, сами того не ведая, произносим имя демона лжи, коварства и обмана, тогда как древние индусы, говоря слово "друг", произносили имя Митры. Подобную инверсию вряд ли можно считать случайной. Забвение религии Митры — бога чести, верности и справедливости, привело к тому, что в отношения между людьми проник дух подлости, обмана и лжи.

В противовес Лжи или "Другу" в Авесте выступает "Аша" (перс. Арта) — истина, правда, справедливость. Аша воплощает собой закон космического порядка, гармонии, поддержанию которого на земном уровне и служит Митра — «договор», являющий¬ся высшей формой взаимопонимания и доверия между людьми.

Наиболее древними сведениями о Митре располагают тексты Ригведы и Авесты, в частности, "Михр-Яшт". Договорная функция Митры представлена в этом гимне во всей полноте. "Михр-Яшт" подчеркивает важность договора, как единственно приемлемой формы взаимоотношений между людьми. Значимость данного человеком слова возводится в ранг Закона, что выражается в следующей формуле:

Двадцатикратно слово

Между двумя друзьями,

Согражданами между —

Оно тридцатикратно,

Сотрудниками между —

Оно сорокократно,

Между женой и мужем —

Пятидесятикратно,

Меж соучениками —

Шестидесятикратно,

Ученика с учителем —

Семидесятикратно,

А между зятем с тестем —

Восьмидесятикратно,

И девяностократно

Между собратьев двух,

Между отцом и сыном

Стократен договор.

Тысячекратно слово

Меж странами двумя,

И мириаднократно —

Маздаяснийской Веры.

В «Михр-Яште» Бог-Творец Ахура-Мазда так говорит пророку Заратуштре: "Нечестивцы, которые лживы по отношению к договору, приводят к гибели всю страну... Никогда не нарушай договора, о ты, из рода Спитамов, независимо от того, заключил ли ты его с носителями лжи или обладающими правдой последователями истинной веры, ибо договор имеет силу и в отношении носителей лжи, и в отношении носителей правды". В гимне Митре, который является одним из самых больших по объему яштов Авесты, говорится о том, что Митра следит за соблюдением соглашений тысячью ушей и десятью тысячами глаз. Но Митра не просто следит — он жестоко карает нарушителей договора. Именно это обстоятельство имели в виду древние персы, которые, по словам Геродота, имели обычай призывать великого Митру в свидетели при заключении договора.

В представлении зороастрийцев, лжецов и клятвопреступников Митра карает мечом и огнем. Огненные ордалии — уникальный по величию замысла способ разрешения споров, мог возникнуть лишь в умах мужественных огнепоклонников. Выяснение истины в древнем Иране происходило примерно следующим образом: между двумя зажженными поленицами дров устраивался "огненный" коридор, сквозь который должен был пройти участник спора для того, чтобы доказать собственную правоту. Если он оставался жив, считалось, что Митра принял его молитвы, и сохранив испытуемому жизнь, тем самым свидетельствует о его правоте. Эпос Фирдоуси "Шахнаме" подробно повествует о подобном прохождении огненных ордалий героем Сиявушем.

История донесла до нас сведения о не менее серьезном испытании на честность путем выливания на грудь человеку, подвергавшемуся ордалии, расплавленного металла. Через подобное "горнило" прошли знаменитые зороастрийские первосвященники Кирдер, Адурбад и Ардавираз. Первый — для того, чтобы разоблачить лжепророка Мани, второй — для того, чтобы доказать истинность зороастрийской веры в споре с христианскими апологетами, третий — для того, чтобы доказать свою чистоту, прежде чем погрузиться в мистический транс, в котором ему открылись законы рая и ада. Великие первосвященники, призывая Митру в свидетели, выдержали с честью испытание расплавленной медью, температура плавления которой составляет 1000°С. Согласно зороастрийской эсхатологии, река расплавленного металла ожидает каждого человека в конце времен. В этой реке человечество очистится от своих грехов, но для праведников она покажется парным молоком, и они пройдут сквозь нее безо всякой боли. Те же, кто прошел сквозь огненные ордалии при жизни, очистившись, ступят после смерти на мост Чинват освобожденными от грехов, и Митра, в чьи обязанности входит также и посмертный суд над душами усопших, откроет перед ними врата Царствия Небесного.

Митра — Бог-Судья. Он, взирая на нас с высоты небосвода, судит людей как при жизни, так и по ее окончании. Огнепоклонники видели в нем того, кто взвешивает добрые и злые дела, совершенные человеком при жизни, и выносит приговор на посмертном судебном процессе, в котором также принимают участие Рашну и Сраоша — зороастрийские божества, выполняющие функции прокурора и адвоката соответственно. Авеста подчеркивает священную миссию Митры, способного различать Добро и Зло. В определенном смысле он определяет некую морально-нравственную границу, преступая которую, человек становится служителем лжи и тем самым навлекает на себя гнев Митры. Митра — это совесть. Наличие или отсутствие совести является для зороастрийцев критерием, по которому они судят о людях.

Митра определяет не только морально-этические границы, в его функции входит и поддержание спокойствия на территориальных государственных границах. В различных спорах, касающихся границ, Митра играл примиряющую роль, что и послужило основанием для появления такого интересного эпитета Митры как "выпрямитель линий (границ)". Социально-государственный аспект деятельности этого индоевропейского божества очевиден. Он охраняет страну от раздоров и несчастий, если в ней соблюдают договор и почитают Митру. Он же разрушает страны, в которых нарушаются законы человеческой морали и строго наказывает людей, поправших договор.

Для выполнения подобных функций Митра имеет полные основания, ибо самим Творцом мира Ахура-Маздой ему поручено следить за праведностью совершаемых человеком поступков. В "Михр-Яште" Ахура-Мазда говорит Заратуштре о том, что Митру следует почитать наравне с самим Творцом и почести воздавать ему не меньшие. Эта часть "Михр-Яшта", очевидно, самая древняя и представители современной науки видят в ней дозороастрийские элементы, к коим относится, в частности, жертвоприношение.

Заратуштра — пророк религии Единого Бога, обратил свою проповедь к соплеменникам, поклонявшимся архаическим божествам арийского пантеона, призвав их прекратить практику жертвоприношений. Многие из древних богов были низвергнуты словом великого пророка, и над многообразием политеистического пантеона индоиранцев был утвержден культ единого Бога-Творца неба и земли — Ахура-Мазды. Митру постигла судьба многих других божеств, отринутых Заратуштрой, и на некоторое время его имя было предано забвению. Ему, которого так почитали и превозносили раньше, теперь не нашлось места даже среди Амеша-Спентов (Святых Бессмертных) — ближайшего окружения Ахура-Мазды. Заратуштра восстал против кровавых жертвоприношений, коих требовали боги "старого" арийского пантеона. Митра, в жертву которому приносили быка, на время остался без жертвоприношений. Но сила народной традиции чрезвычайно велика, и это обстоятельство послужило причиной того, что культ Митры стал постепенно возрождаться, и жертвоприношения Митре, как солнечному Божеству (о его солярной функции будет сказано ниже), нашли свое место в зороастрийском ритуале. Отголоски древних жертвоприношений в честь Митры и по сей день читаются в традициях различных арийских народов, в частности у славян, которые растят домашнюю скотину в течение сельскохозяйственного сезона, а зимой, во время солнцеворота (рождества Митры), забивают ее, отмечая тем самым Коляды.

Слово "Коляды" восходит к латинскому слову "Calendae", от которого, кстати, происходит и само слово "календарь". В переводе с латинского, это понятие означает "день уплаты долгов". Зимнее солнцестояние, как поворотный пункт в годичном движении Солнца принимался в Римской империи за начало нового года. Уплата долгов в конце уходящего года символизировала избавление от зависимости, освобождение от тяжкой ноши, которую нельзя брать с собой в наступающий год. Митра, как божество справедливости и верности данному слову, в представлениях древних имел самое непосредственное отношение к уплате долгов и выполнению взятых обязательств. Произнесения имени этого бога, призываемого в свидетели заключаемого договора, в понимании древних персов было достаточно для обеспечения его законности и дееспособности, поскольку Митра — небесный страж земного Закона — строго карает людей, пытающихся освободиться от долговых обязательств при помощи лжи и обмана.

Римляне, воспринявшие от персов культ Митры, начало нового года — день уплаты долгов и исполнения обетов, приурочивали к зимнему солнцестоянию — времени ежегодного празднования рождения Солнца и Митры. Двуликий Янус — римское божество времени, открывающее двери Солнцу в Новый год месяцем януарием, во времена поздней античности, которой был свойственен религиозный синкретизм, ассоциировался с митраистским богом времени Зерваном-Хроносом-Айоном. Изображения планетарных божеств — покровителей зодиакальных знаков и соответствующих им календарных месяцев, довольно часто можно встретить на образцах митраистской иконографии.

Римский календарь-"парапегма" III - IV вв. н.э.

Многие исследователи митраизма в астрологической составляющей этой религии склонны видеть лишь вавилонское влияние, делая акцент на поклонении митраистов семи планетам, мы же склоняемся ко мнению, что для адептов Митры был не менее важен религиозный календарь, поскольку сакральная система летоисчисления позволяла им приблизиться к пониманию бога времени — львиноголового Зервана, заимствованного митраистами у мидийских магов.

СОЛЯРНАЯ ПРИРОДА МИТРЫ

Солярная природа персидского Митры в настоящее время не вызывает сомнений. Свидетельством тому является достаточное количество античных источников. Парфянское слово Mihr, которое было в последствии заимствовано новоперсидским языком, означает ни что иное как "Солнце". Но в ранней авестийской традиции мотив связи Митры и дневного светила не является доминирующим, хотя определенные эпитеты Митры, в частности, такие как "сияющий", блестящий, исполненный собственного света" невольно наталкивают на мысль о солнечной природе этого божества. С течением времени изначальный образ Митры трансформировался, и ко времени распада Персидской империи династии Ахеменидов (особенно в Бактрии и Согдиане — восточных ее областях) он уже воспринимался сугубо как солнечный бог, вобравший в себя все договорные и законоведческие функции. Во времена поздней античности, которой так свойственен был симбиоз различных религиозных традиций, образ Митры окончательно слился с солярными божествами неперсидского происхождения. Об этом свидетельствуют произведения искусства, и соответствующие им посвятительные надписи типа "Аполлону — Митре — Гелиосу".

Митра в солнечной короне

Солярная природа Митры наиболее ярко раскрывается в римском варианте культа этого божества. Римские митраисты отмечали рождество Митры 25 декабря — во время зимнего солнцестояния, что должно было символизировать переход от мрака к свету. Митра — солнце рождался в темной пещере в самое темное время года и потому митраисты, отдавая дань мифологической традиции, сами спускались в пещеры, дабы выйти из них преображенными, освященными светом Митры. Пещерные храмы митраистов — спелеумы или митреумы, символизировали мрак небытия из которого рождается новая жизнь, новый день, новое Солнце. Джон Лунди в своей монографии «Монументальное христианство» пишет о подземных храмах митраистов следующее:

«Эти пещеры были украшены знаками зодиака: Рака и Козерога. Зимнее и Летнее солнцестояния были в центре внимания как ворота для душ, сходящих в этот мир или восходящих к Богу. Рак был первыми воротами схождения, а Козерог — вторыми воротами восхождения. Это были два пути бессмертного прохождения с неба на землю и с земли на небо».

Традиция совершать богослужения в пещерах и скальных гротах впервые возникла в Иране в зороастрийской среде, свидетельством чему — царские гробницы и наскальные рельефы в Накш-и-Рустаме и Так-и-Бостане. Порфирий в своем сочинении «Пещера нимф» убедительно говорит о том, что Заратуштра был первым, кто сконцентрировал свое внимание на пещере как месте поклонения Богу. Рождение лучезарного Митры в пещере — несомненный признак его солярной природы.

Говоря о Митре как о солярном божестве, невозможно обойти вниманием и тот факт, что нумерологическая сумма букв его имени в греческом языке (универсальном для поздней античности — времени расцвета митраизма) равнялась количеству дней в году, то есть числу восходов солнца между двумя весенними равноденствиями. Если взять буквы греческого слова «Meithras» в смысле числительных знаков, то получится сумма 365, и этому обстоятельству адепты солнечного бога, занимающиеся нумерологией, магией и астрологией, придавали особенно большое значение. В понимании посвященных, Митра, как солярное божество, был связан с законами всего мироздания. Он следит за ходом объективного времени, определяя движение по небосклону Солнца и смену времен года, он же устанавливает скорость течения субъективно ощущаемого человеком времени, разделяя его жизнь на этапы детства, молодости, зрелости и старости. В этих представлениях явно читается влияние на митраизм зерванизма — сакральной персидской традиции, получившей широкое распространение во всем эллинистическом мире. Слияние солярного культа Митры с культом бога времени Зервана было вполне естественным явлением, поскольку цикличность движения по небосклону огненной колесницы Солнца, вызывающая последовательную смену времен года, чередование дня и ночи, есть прямое и самое заметное следствие течения времени, которое является эманацией непостижимого Зервана в проявленном мире.

Для жителей Земли Солнце — не только мерило времени, но и источник тепла и света, податель жизни, воплощение космического огня. Иранцы почитали огненную природу Митры, поскольку сами была огнепоклонниками. Но они, исповедуя дуалистическую религию, склонны были во всем видеть две стороны, и потому в персидском пантеоне огненный Митра выступает как парное божество вместе с «Владыкой вод» Апам-Напатом. Согласно экзотерической зороастрийской традиции, основанной на известных современной науке сохранившихся священных текстах Авесты, Митра вместе с Апам-Напатом составляют пару великих божеств, взаимодополняющих друг друга. Они были названы Ахурами, то есть владыками", что в какой-то мере уподобляло их самому Ахура-Мазде. В противопоставлении Митры и Апам-Напата иранцы видели противостояние двух взаимоисключающих, но одинаково необходимых для жизни стихий.

Гефест. На щите изображение Митры

Митра олицетворял солнечную стихию огня (и не случайно в более позднем митраистском искусстве он отождествлялся с греческим богом огня Гефестом), Апам-Напат же символизировал стихию воды, о чем и говорит его имя, переводимое с авестийского как "Владыка вод". В противовес Митре, воплощавшему сознательное, рациональное, организующее начало вселенной, мощный, стихийный, неудержимый Апам-Напат олицетворял тайную природу подсознательного, скрытые магические процессы, происходящие в непроявленном мире чувств и желаний. Противопоставление друг другу Митры и Апам-Напата особенно четко отражено в Ригведе, где Апам-Напат, которого индийские арии именовали Варуной, выступает как персонификация темной ночи, в то время как Митра олицетворяет наполненный солнечным светом день.

Лучезарный Митра благославляет Ардашира

Персидские наскальные рельефы изображают Митру с исходящим от него солнечным сиянием. На рельефе из Накш-и-Рустама он благословляет шаха Ирана Ардашира, передавая последнему часть своей солнечной энергии. Зороастрийцы видели в идее сакральной царской власти земное отражение единого космического закона, согласно которому царь-Солнце управляет движением подчиненных ему планет. Шахиншах — исполненный солнечной энергии носитель царской харизмы, является земным наместником Творца, исполняющим волю Божью, в его функции входит поддержание на государственном уровне установленного Митрой Закона. Персидские цари сами исполняли судебные и законоведческие функции, тем самым оправдывая возложенное на них бремя ответственности за судьбы подданных.

Само содержание культа Митры предопределяло повышенное внимание к нему особ царственного происхождения. Античные историки, такие как Ксенофонт, Курций Руф и Ктесий, сообщают о поклонении Митре Кира Младшего, Дария III, Артаксеркса II и прочих царей из рода Ахеменидов. Послеахеменидские династии персидских правителей также поклонялись Митре, о чем свидетельствует обширный археологический и нумизматический материал. Почитание Митры, как покровителя государственной власти, во времена античности носило повсеместный характер. Так, целая плеяда могущественных малоазиатских правителей государства Понт носила имя Митридат, что в переводе с персидского означает «дар Митры».

Митрадат II

Митрадат VI

Имена и названия, происходящие от имени Митры, были широко распространены на территории Персидского царства, в состав которого входили современная Армения, Азербайджан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Афганистан, Пакистан и сам Иран. Имя Митры и по сей день читается в топонимике некоторых населенных мест вышеперечисленных государств, а богатейшая фольклорная традиция этих стран донесла до нас рассказы о народных героях, чьи имена восходят к имени Митры. Косвенным образом культ Митры оказал влияние и на восточных славян, в среде которых стали появляться имена с корнем Мир = Михр = Митр. К таким именам относятся имена Владимир, Мирослав, Любомир и т.д.

МИТРА - ПОБЕДИТЕЛЬ НЕБЕСНОГО ЗМЕЯ

Говоря о солярной природе Митры, невозможно обойти вниманием астрологический аспект образа этого божества. Развитие культа Митры шло параллельно с развитием астрономии и астрологии, поскольку с самых ранних времен Митру рассматривали как астральное божество. В понимании древних индоиранцев Митра был устроителем космоса, в его ведении были как законы небесные, так и законы небесные, согласно которым каждому человеку на земле и каждому светилу в небе предначертан свой путь.

Иранская идея о небесном происхождении человеческой души, обогащенная богатым астрономическим опытом вавилонян, легла в основу гороскопной астрологии, получившей широчайшее распространение в античном мире. Современные исследования убедительно доказывают неразрывную связь между Гороскопной Астрологией и Зороастризмом, религией Заратуштры. Но для возникновения такого типа астрологии, принципиально отличающейся от Астрологии Предзнаменований и Примитивной Зодиакальной Астрологии (определения, введенные Б. Ван-дер-Варденом), необходимы были математические средства, позволяющие вычислять положение планет в зодиакальных знаках. Такими средствами могли стать лишь методы математической астрономии, полученные вавилонскими астрологами лишь в Персидский период, когда Вавилон вошел в состав Персидской империи. Гибкая религиозная политика Кира — основателя империи Ахеменидов — способствовала тесному контакту двух культур и их взаимному обогащению. Во времена правления персидских царей вавилонская наука не только не остановила своего развития, но и поднялась до невиданных доселе высот.

Дракон, пожирающий Солнце - символ затмения. Гравюра XVIв

Наиболее важными достижениями вавилонской астрономии Персидского периода (539-331 гг. до н. э.) стали точное определение периодов солнца, Луны и планет, вычисление величин затмений и других лунных и планетных явлений. Гороскопная астрология распространялась на запад одновременно с культом персидского бога Митры, но еще до того, как астрология совершила свое победное шествие по территории Римской империи, и даже до того, как возникло само представление о гороскопах, Митра — Солнце находился под пристальным вниманием вавилонских жрецов-звездочетов. В астрологическом тексте из библиотеки Ашшурбанапала (669-630. гг. до н. э.) «Митра» упоминается как одно из многочисленных имен бога Солнца Шамаша. Ассирийский период вавилонской астрономии, к которому относится эта глиняная табличка, характеризуется выделением Зодиака как пути Солнца, Луны и планет, а также систематическим наблюдением и предсказанием затмений. Именно в этот период сложилось представление о Солнце — Шамаше — Митре, как о «небесном распорядителе», управляющим ходом времен и движением планет. Но лишь в Персидский период были сделаны выводы о влиянии на человеческую судьбу небесных явлений и тел, среди которых стали наделять Солнце и Луну как наиболее значимые, поскольку близость их угловых диаметров и траекторий предопределяют их конъюнкцию — периодическое взаимное наложение, в результате чего возникают затмения Солнца, когда среди бела дня на небе попыхивают звезды и земля погружается во мрак.

Дракон, пожирающий светило. Гравюра XVIв

Затмения, как явления неординарные, всегда привлекали к себе человеческие взоры и, разумеется, требовали объяснения. Мифологическое сознание древних людей, наблюдавших полные солнечные затмения, рисовало апокалиптические картины, сцены страшного суда и космической битвы между силами света и тьмы.

Не смотря на то, что затмение Солнца — явление весьма частое, наблюдать его в одной местности доводится весьма редко и далеко не каждому человеку в течение жизни приходится лицезреть это впечатляющее небесное явление. Безусловно, редкость и необычность подобного рода явлений, как правило сопровождавшихся войнами, эпидемиями и стихийными бедствиями, способствовала появлению эсхатологических настроений. Страх небесной кары, ожидание конца света, инстинктивное желание покаяться в совершенных грехах, страстная вера в то, что силы света все-таки восторжествуют — подобные чувства должны были владеть умами древних людей, на глазах которых солнечный диск точно проваливался в черную бездну, а мир на время погружался во тьму. Людскому воображению рисовался чудовищный дракон, проглатывающий Солнце и грозящий уничтожением всему живому на земле.

Представление о драконе, пожирающем Солнце во время затмений, было столь широко распространенным, что его можно считать общечеловеческим. Греки называли небесного дракона Анабибазоном, индусы именовали его Раху, а персы — змеем Гочихаром. В различных традициях миф о борьбе солнечного божества и дракона получал различную интерпретацию, но общая линия все-таки прослеживается во всех легендах о героях-змееборцах. Греческий бог солнца Аполлон, во времена эллинизма отождествлявшийся с Митрой, победил чудовищного дракона Тифона, индийский бог Вишну отрубил голову дракону Раху за то, что тот похитил напиток бессмертия амриту, персидский бог Солнца Михр (Митра) ведет непримиримую борьбу со змеем Гочихаром, который, согласно «Бундахишну» будет окончательно побежден лишь в последней космической битве и сожжен в реке расплавленного металла. Все эти мифы имеют астральную символику и были весьма значимы для людей, в чьем сознании небесные явления имели вполне определенный религиозный смысл.

Астральная религия Зороастра толковала затмения в общем духе учения, придавая этому явлению серьезнейшее космогоническое значение. Мистерия битвы Солнца-Михра со змеем Гочихаром являлась кульминацией борьбы света и тьмы. Митра — освободитель света — изображался в образе конного всадника, попирающего поверженного дракона. Этот образ оказался удивительно живучим, что говорит о его универсальности и архетипичности. Изображения солярного божества, попирающего чудовище копытами своего коня, встречаются среди археологических находок на Дунае, в могильниках Мёзии, Паннонии и Фракии. Культ Митры-всадника, убивающего Ахримана, получил широкое распространение во времена Сасанидской империи.

Сюжет божественной охоты, в котором Митра представлен охотником, скачущим верхом на коне, нередок для персидского декоративно-прикладного искусства, для которого вообще характерны сцены охоты. Подобные изображения Митры, охотящегося верхом, в иконографии которых явно чувствуется влияние персидской декоративно-прикладной школы, обнаружены в митреуме и в частном доме в Дура-Европосе. Образ Митры — конного всадника встречается не только на фресках, но и на рельефах из Одеcoca, Сольдобюса и т.д., причем в образе этого юного персидского бога, разящего копьем и попирающего копытами своего коня тушу быка, явно читаются черты знакомого всем по христианской иконографии Георгия-Победоносца. Разница состоит в том, что Георгий попирает дракона, а Митра — быка, но на стеле из Нойен-хайма изображен Митра, под копытами коня которого вовсе не бык, а змей, что позволяет сделать вывод о практически полном наимствовании христианством образа святого змееборца из культа персидского бога Митры.

Георгий победоносец побеждает змея

Небезынтересно и то обстоятельство, что в христианской иконографии образ конного всадника, прототипом для которого мог стать Митра, был весьма популярен — помимо многочисленных икон, посвященных Георгию Победоносцу, существуют изображения св. Мартина в образе всадника и даже Иисуса Христа, в образе конного воина, повергающего Антихриста (у врат церкви в Лидде).

Гелиос на колеснице (квадриге)

Конь с древних времен считался священным солярным животным и был посвящен солнечному богу. Солнечная колесница — образ, знакомый всем по греческой и индийской мифологии, в сознании персов прочно ассоциировался с Митрой. Со своей колесницы Митра повергает демонов, подобно тому, как славянский Перун поражает молнией служителей тьмы с высоты своей небесной колесницы. Культовые иконографические изображения сцен борьбы Митры с чудовищем имели религиозную и астральную символику. Митра — змееборец, почитавшийся как устроитель вселенной, повергает дракона Ахримана, покушающегося на воплощенный мир. Митра освобождает свет, дарует миру надежду на воскресение, побеждает дракона затмений.

В астрологическом смысле, Митра побеждает силы рока и фатума, которые символизирует собой дракон Гочихар, с другой стороны, он является хранителем космического закона и в этом смысле затмения являются его орудием поддержания небесного и немного правопорядка. Затмения приносят испытания, которые чаще всего являются воздаянием за человеческие грехи. Многовековой опыт астрологов неопровержимо свидетельствует о том, что самые серьезные события как общечеловеческого планетарного масштаба, так и личностного характера, происходят во время затмений. Несчастья, происходящие в жизни людей, заставляют их надуматься о каре небесной. Предшествующие тяжелыми испытаниям затмения, подталкивали людей к выводу о взаимосвязи этих небесных явлений и событий, происходящих на земле. Митра, награждающий праведников и карающий грешников, воспринимался как небесный судья, посылающий людям испытания посредством затмений. В определенном смысле затмения подобны ордалии, они заставляют человека пройти сквозь «огонь», проявляя в нем сто истинную сущность.

Поскольку Митра символизирует собой силы космической справедливости, объективный закон воздаяния за грехи и благие деяния, постольку он может проявляться и как карающий Бог-судья и как милостивый Спаситель. В его руках — весы, на которых взвешиваются совершенные людьми поступки. Он выносит окончательный приговор на посмертном суде и он же осуществляет контроль за содеянным еще при человеческой жизни, устраивая испытуемому человеку ордалию, проводя его сквозь страдания с целью очищения от грехов. Затмения понимаются астрологами авестийской традиции как необходимые испытания, посылаемые человечеству Митрой для того, чтобы наказать виновных и закалить сильных духом.

Для персидских астрологов, воспринимавших затмения как побудительный мотив к активизации борьбы с силами зла, периодическое покрытие Луной солнечного диска было особым временем. Самые сильные духом в это время подвергали себя ордалии, проходя сквозь тяжелейшие испытания во имя Господа. Но и миряне могли использовать момент затмения для собственного духовного и нравственного совершенствования —- считалось, что в это время человек может очистится от скверны, победить собственного демона-искусителя, подобно тому как лучезарный Митра во время затмения побеждает демона Гочихара. Считалось, что те, кто почитает Митру, имеют возможность качественно изменить свою жизнь, отказываясь во время затмений от собственных пороков и вредных привычек. Давая клятву божеству, человек берет на себя обязательство стать чище, причем подобные духовные практики ведут к необратимым переменам в жизни человека, поскольку все, что происходит на фоне солнечных и лунных затмений, носит отпечаток фатальности.

схема солнечного затмения

Затмения Солнца имеют место во время новолуний, происходящих вблизи точек пересечения эклиптики — пути Солнца и лунной орбиты. Точки пересечения VIA SOLIS и VIA LUNARIS называются узлами лунной орбиты. Восходящий лунный узел в современной астрологии называется Раху (по имени дракона, проглатывающего Солнце), а нижний получил название Кету. Иначе лунные узлы называются "головой и хвостом дракона" (в персидской традиции — Гочихар и Муспар). В авестийской астрологической традиции узлы лунной орбиты величали "конями Митры", о чем косвенно свидетельствует изображения лунных узлов, напоминающие подковы.

Согласно астрологической традиции, восходящий лунный узел символизирует счастье и награду за благие дела (ср. подкову как оберег и символ счастья), заходящий же лунный узел символизирует наказание и воздаяние за грехи. Два лунных узла — две чаши весов Бога-судьи, определяющие меру грехов и благодеяний на посмертном судебном процессе, символизируют также два жизненных пути каждого человека — эволюционный и инволюционный.

Согласно астрологической традиции, восходящий лунный узел символизирует счастье и награду за благие дела (ср. подкову как оберег и символ счастья), заходящий же лунный узел символизирует наказание и воздаяние за грехи. Два лунных узла — две чаши весов Бога-судьи, определяющие меру грехов и благодеяний на посмертном судебном процессе, символизируют также два жизненных пути каждого человека — эволюционный и инволюционный.