Клады и камни Готланда

На Фискаргренел, самой живописной улочке Висбю, я встретил художника Курта Вернера. «Вот говорят, что самые покладистые из скандинавов — датчане, — сказал он. — Я сам датчанин и живу на этой улице без малого двадцать три года. А почему? Потому, что дружелюбней готландцев вы не сыщете в Скандинавии».

Мы с женой месяц прожили на Готланде и на собственном опыте убедились в этом. Вначале мы поселились в доме Алвеоа Холлгрена. Приводя в порядок и без того чистейшую комнату, две дочери хозяина рассказали нам, что надо посмотреть, где побывать, а сверх того пообещали сводить в места, где еще танцуют ветхозаветные танцы — фокстрот и вальс. С балкона дома открывался вид на гавань, куда медленно втягивались паромы из Швеции и пассажирские корабли из Финляндии, а окна выходили на средневековый город. Знаменитая стена Висбю тянется примерно на два километра, ее украшают 37 башенок. Мы обитали «внутри стены», где с нами соседствовало 2700 постоянных жителей, к которым в разгар сезона подключались несколько десятков тысяч туристов.

Им и в самом деле было что смотреть. На крохотном пятачке внутри стены почти бок о бок стоят руины 17 средневековых церквей, по размерам напоминающих соборы. Такое обилие объясняется тем, что каждая община иностранных купцов, торговавших в Висбю, непременно желала иметь собственное место для обращения к господу. Когда пираты из Любека в 1525 году разграбили город, они сожгли большинство церквей, сохранив лишь церковь святой Марии, принадлежавшую немецким купцам.

Некоторые фермеры на Готланде бросили убыточное сельское хозяйство и переключились на выкапывание сокровищ викингов.

Еще больше в Висбю поражают три террасы средневековых «небоскребов», переоборудованных в пакгаузы. 600 лет назад они ошеломляли приезжих так же, как сегодня ошеломляют туристов небоскребы Нью-Йорка.

Благодаря теплым водам Гольфстрима здесь, на широте Лабрадора, круглый год мягкая погода, а общее великолепие дополняют благоухающие с июля до самого рождества белые, красные, бледно-желтые, чайные розы.

Так мы и жили в городе «руин и роз», платя за квартиру 55 долларов в неделю, окруженные гостеприимством семьи Холлгренов и всех готландцев.

Познакомившись с Марианной Корсман, помощником главного хранителя церквей на Готланде, мы тут же получили приглашение быть почетными гостями на традиционном августовском Празднике лангуста в ее доме. Молодая стройная хозяйка — обладательница трех университетских ученых степеней — не только реставратор, но и художница по коврам, ткачиха, театральный оформитель и владелица магазина изделий народного творчества. Как и мы, она жила в средневековом доме внутри стены. В небольшой столовой вместе с еще семнадцатью гостями мы приступили к ритуалу Праздника лангуста. Надо сказать, что в долгом ритуале есть свой резон, так как питательная ценность морского рака, высоко ценимого шведами, крайне незначительна. После того как съедено мясо из клешней — его хватает на один укус, — ничего не остается, как, смакуя, засовывать в рот пустой панцирь.

Но никто не ушел голодным. Пока красные раки, украшенные цветами укропа, остывали в центре, на столе появилась обильная трапеза: большие овальные буханки хлеба с румяной корочкой, испеченные самой хозяйкой, ароматные красные сосиски и шесть сортов сельди, включая так называемую «гнилую сельдь», напоминающую вкусом и ароматом сыр «горгонзола».

Подавалось также местное пиво, которое в прямом смысле слова сшибает с ног. Шведы, правда, рассчитывают, что иностранцы окажутся более выносливыми, а посему снабдили бутылки наклейкой «экспорт»...

Наконец настала долгожданная минута, и мы приступили к ракам. Фунт свежих шведских раков стоит шесть долларов, и хотя мороженые раки из Турции и Румынии стоят всего два доллара, ни один уважающий себя швед не возьмет их в рот. Ну а патриоты готландцы тем более разборчивы! Марианна даже извинилась: «Прошу прощения. Это не готландские раки, а всего лишь шведские».

Такого рода патриотизм весьма типичен для готландцев. Когда через некоторое время я встретил шефа Марианны — огромного, как все викинги, мужчину, сочетавшего в одном лице художника, моряка и рыбака, — он мне заявил: «Только на Готланде люди свободны. В Швеции они скованы по рукам и ногам».

Это чувство имеет свои глубокие корни. Во времена викингов (IX—XI века) общественное равенство готландцев служило предметом зависти шведов, датчан и норвежцев. Дело в том, что островитяне стали самыми богатыми викингами благодаря торговле, а не грабежу. Когда их соседи отправлялись походом в далекие земли, то непременно останавливались на Готланде и брали здесь на борт лоцманов.

Во многих сагах говорится, что викинги, направлявшиеся в столицу Византии по пути «из варяг в греки», брали с собой не только лоцманов, но и знаменитое пиво, жалуясь при этом на высокие цены, которые назначались за то и другое. Это крепкое пиво (конечно же, с этикеткой «экспорт») было единственно пригодным для многонедельной транспортировки от Готланда до Константинополя. Викинги местами тащили корабли посуху, причем испытание это было настолько тяжелым, что его нельзя было спокойно вынести без поддержки готландского напитка.

Я пробовал это пиво, правда немного выветрившееся, на ферме Фредерика Вага. И должен сказать, что для регулярного потребления его нужна поистине викингская закалка.

Пока готландские мужчины плавали в Константинополь и обратно, их жены прилежно работали на фермах. Усердный труд женщин принес острову славу «фермерской республики». Завидуя успеху островитян на воде и на суше, их соседи-пираты ворчали: «На Готланде свиньи — и те едят из серебряных корыт». В результате набегам соседей не было конца. Едва чужие корабли подходили к берегу, фермеры-республиканцы живо зарывали свои сокровища, большая часть которых так и не была выкопана при жизни хозяев...

Сегодня готландцам редко доводится доплывать до Большого города (как они называли Константинополь), оставив своих женщин на острове. Насколько я знаю, один Эрик Ольсен несколько лет назад совершил путешествие по пути предков. Правда, был он не в Константинополе, а в Герате, в Афганистане, куда ЮНЕСКО командировало его реставрировать мозаичный фасад мечети. Среди сувениров, привезенных им, оказалась и плетка-семихвостка. Выложив ее на стол, он с гордостью сказал: «Этим я воспитываю триста своих жен».

Ежегодные соревнования на острове уже вошли в традицию. На этой «Олимпиаде викингов» можно наблюдать бой подушками на бревне...

Неожиданно в дверях студии он заметил маленькую решительную женщину.

— Ах да, я забыл. Их у меня 301. Вот самая любимая... Я как раз рассказывал, дорогая, свою любимую туристскую историю, которой он украсит свой отчет о Готланде по возвращении домой...

Из всех своих реставраций Эрик больше всего гордится Ковиком. Это маленькая рыбачья деревня, которая сейчас выглядит так же, как пятьдесят лет назад, лишь с той разницей, что в ней уже не живут рыбаки.

— Люди заботятся о старых церквах и сокровищах викингов, но забывают свою собственную жизнь, — заметил Ольсен. — Я решил восстановить эту деревню по воспоминаниям детства. Мой отец, неимущий рыбак, жил здесь... В этом сарае он держал свою лодку и снасти. Вот его каменный якорь. Были времена, когда он зарабатывал не больше 300 крон (около 80 долларов по тем временам) в год.

До 1920 года на острове было 150 таких рыбачьих деревень, но лишь в немногих из них еще живут рыбаки. Старые сараи теперь переоборудуют в коттеджи для туристов.

Готланд — один из наиболее развитых сельскохозяйственных районов Швеции. Но, несмотря на это, количество фермеров все время сокращается. Не имея средств и возможности применять технику на своих маленьких участках, каждый год примерно 100 семей бросают землю. Многие из них надеются получить пособие по безработице, потому что на Готланде нет для них работы.

Чтобы выжить на этой каменистой земле, фермеру необходимо быть суперменом. Я убедился в этом, побывав на спортивных играх викингов. Моим гидом был фермер Эрик Хедин, который в свои сорок пять лет уже 19 раз из 21 побеждал в спортивном пятиборье.

Особенно силен Эрик в двух видах, которые называются «варпа» и «стангстертнинг». В первом надо попасть четырехкилограммовым каменным диском в шест с расстояния 20 метров. Давний предок нынешнего метания подковы, «варпа», возможно, первоначально служил тренировкой для солдат каменного века. «Стангстертнинг» — это метание бревна. Эрик закинул год назад 23-килограммовый чурбан на восемь с лишним метров — рекорд!

Мы с женой посетили его ферму. Она раскинулась — по масштабам острова — довольно широко. Я поинтересовался, сколько нужно людей, чтобы обработать поле.

— Я, жена, сестра и мама, — сказал он. — Ну и сноровка в метании бревна. Она тоже оказывается нелишней.

Самая крупная ферма на Готланде у Фредерика Вага. Предмет его гордости — 20 редких экземпляров овец: у них по четыре рога — два потолще загнуты вверх, а два тонких — вниз.

Готландские овцы — очень древняя порода с двумя, а иногда четырьмя или даже шестью рогами. Но так как они мешают стрижке, готландцы вывели животных вообще без рогов. Ваг не хочет, чтобы древняя порода вымерла, к тому же он извлекает из этого коммерческую выгоду.

— Я торгую мясом, — говорит он. — А у овец с четырьмя рогами, как у их диких предков, мясо напоминает дичину — темное и сладкое.

Фредерик Ваг выращивает также 150 руссов, маленьких — вроде пони — лошадок, на которых, возможно, ездили викинги. Их размеры свидетельствуют, что могучие викинги прошлого, хотя были и выше южан, которых они грабили, все же значительно уступали ростом сегодняшнему среднему скандинаву.

Соседний фермер Алекс Кеббс выращивает персики, сливы и яблоки, поливая землю морской водой. Ведь вода в Балтике не очень солона — всего два промилля. Балтика была некогда естественным пресноводным озером.

— Я экспериментирую уже тринадцать лет, — говорит Кеббс, — до сих пор соли в листьях я не обнаружил.

Пер-Андрес Крун, фермер, сосед Кеббса, сказал мне:

— Я было совсем решил кончить с сельским хозяйством. Но судите сами — пять лет назад я распахал небольшой холм, и отовсюду заблестело серебро, зарытое восемьсот лет назад.

Это оказался самый большой из всех обнаруженных на острове кладов: несколько слитков и 3000 серебряных монет. Согласно шведским законам Крун, выкопавший клад, был вознагражден восьмой его частью.

— Я еще никогда не зарабатывал столько за год, — сказал он. — Но потом правительство заставило меня заплатить подоходный налог за клад, и я вернул больше половины. До сих пор оспариваю это в суде.

Больше всего было немецких монет, и это не просто случайность. Немецкие купцы сыграли значительную роль в расцвете, а затем и в падении Готланда. В XII и XIII веках они втянули в торговлю соседние государства Балтики и организовали Ганзейский союз — средневековый «Общий рынок» с военными кораблями.

Висбю достиг вершины своего развития внутри союза к концу XIII века. Но потом случилось вот что. Готландские фермеры-республиканцы вдруг убедились, что не только внешняя торговля, но и бразды правления попали в руки к иностранцам. Они пришли в ярость и в 1288 году отправились походом на город. Купцы Висбю были готовы к этому. Стена, которую они начали возводить в середине XIII века для охраны от агрессивных крестьян, себя оправдала.

Вскоре датский король Вольдемар, наслушавшись рассказов о богатствах острова, направил свои войска разграбить Готланд. Разбив армию фермеров-республиканцев, солдаты оттеснили их жалкие остатки к стене — 1800 человек, в том числе стариков, женщин и детей. Купцы отказались открыть ворота Висбю своим беспокойным соседям и наблюдали с крепостного вала, как армия Вольдемара рубит и крошит их. Стершаяся латинская надпись на каменном обелиске, воздвигнутом на расстоянии полета стрелы от стены, рассказывает об этом эпизоде: «В год 1361 от рождества Христова, на третий день после праздника святого Якова перед воротами Висбю готландцы, здесь погребенные, пали от руки датчан. Помолитесь за них».

После этого купцы открыли ворота Вольдемару, тот забрал выкуп и уплыл. Город продолжал оставаться коммерческой жемчужиной Балтики благодаря торговле с восточными землями. Было безопаснее везти товары через Балтику по русским рекам, чем через беспокойный Атлантический океан и кишащее пиратами Средиземное море. Но, когда монголы перекрыли пути через Русь, купцы начали искать морские дороги Висбю постепенно приходил в упадок. А страшный набег немцев в 1525 году доконал его окончательно.

В 1645 году остров аннексировала Швеция. Утратившие богатство готландцы превратились в пастухов.

Летом толпы отдыхающих заполняют пляжи; до обеда туристы жарятся на солнце, а после обеда изучают древнюю культуру острова. «Наш остров — сам по себе музей», — утверждает Гуннар Сванстрём, директор готландского «Зала старинных предметов», где посетители таращат глаза на выкопанные драгоценности. Вне стен музея они интересуются, каким способом наши далекие пращуры высекали гробницы, придавая им форму кораблей. Самая большая из них была построена почти 2500 лет назад из огромных валунов, которые привозили с материка.

Массивные укрепления на скале восточного побережья Готланда начали возводить в XV веке до нашей эры. Естественные расселины на лесистой известняковой скале перекрыты каменными баррикадами высотой до 15 метров, которые образуют сплошной вал.

Арне Йонассон, большой знаток готландской старины, показал мне их.

— Я знаю здесь все с детства, — сказал он, — но во время второй мировой войны, когда мой майор приказал снять план местности, я блуждал в лесу пять часов. Говорят, лесные эльфы накладывают заклятье, чтобы удержать человека. Есть только один способ выбраться — вывернуть все вещи наизнанку. Я уже собрался вывернуть гимнастерку, но тут буквально налетел на майора.ъ

Конец лета знаменуется парадом детей в Висбю. Его открывают конные трубачи, а завершают операторы телевидения.

Эрик Нилсен, ведущий археолог Готланда, говорит:

— Я пришел к удивительному выводу. Мне представляется, что оборонительный комплекс построен передовой цивилизацией бронзового века около 1500 года до нашей эры по приказу воинственного вождя. Его люди возвели на острове 400 каменных пирамид, и в одной из них, в Лербро, мы раскопали трехметровую башню, напоминающую постройки, относящиеся ко второму тысячелетию до нашей эры в Средиземноморье... Согласно моей теории Готланд — далекая колония Средиземноморья. Возможно, они посылали сюда своих людей для торговли, то есть обмена бронзовой утвари на шкурки морского котика. Безусловно, это оказало влияние и на развитие культуры.

Наплыв иноземцев на Готланд продолжается и по сей день, но теперь они прибывают из расположенного поблизости Стокгольма, а не с берегов Средиземного моря. Старшее поколение готландцев опасается, что эти красивые молодые- юди разнесут древнее наследие по камушку. По-отечески заботливый Ингеборг Лингегард, создатель великолепного ботанического сада, вне себя от горя: «Ночью эти милые юноши стащили полдюжины моих драгоценнейших растений. Среди них было и cannobis satira, больше известное как марихуана...»

На Готланде нравы пока патриархальны. Как-то мы зашли вечером в подвальчик, который предпочитают приезжие стокгольмцы. Готландская вечеринка напомнила мне аналогичное «мероприятие» у моих детей дома — такая же безвредная, такая же шумная, с такой же музыкой. Ни один из танцующих не приблизился к своей партнерше ближе, чем на два шага...

Впрочем, если у кого-нибудь может создаться впечатление, что жизнь готландцев беззаботна, оно будет ошибочным.

Губернатор Торстен Андерсон сказал мне: «Из-за большого количества разоряющихся фермеров и высокого — вдвое превышающего среднешведский — уровня безработицы среди молодежи Готланд оказался в сложном положении. Доход у нас самый низкий в Швеции. Чтобы продолжать существовать, необходимо в ближайшие пять лет обеспечить еще три с половиной тысячи рабочих мест».

Парадоксально, но, возможно, самую твердую экономическую основу из всех жителей острова имеют... вольные художники, которые продают летом свою продукцию туристам. Я был в гостях у молодого финского скульптора. В бывшей сыроварне он основал кооператив художников. Внизу в студии он лепит, Сигги Линберг режет по дереву, Телларво Воутилайнен изготовляет горшки, а Бриттан Гектор шлифует и вставляет в оправу драгоценные камни. Наверху у каждого есть своя комната, а всю домашнюю работу и расходы на питание они делят поровну.

Старейший готландский композитор 76-летний Фредерик Мелер привил островитянам вкус к музыке. «Я приехал сюда из Германии, собираясь пробыть недели две, — говорит он, — а оказалось, что на всю жизнь. На острове я живу уже 51 год».

В 1929 году он вдвоем с женой откопал из руин шпиль церкви святого Николая в Висбю. К этому торжественному дню герр Мелер написал музыку для оратории. С тех пор оратория выдержала 474 исполнения. Многие арии поют внуки первых исполнителей.

В последнюю неделю августа, когда туристы разъезжаются восвояси, на притихших улочках Висбю остаются только «свои». С нами здоровались все прохожие, и внезапно мы всей душой почувствовали, что это значит — быть членом единой готландской семьи.

Джеймс Черрути, американский журналист
Перевели с английского Е. Равен и В. Тауб

Источник

Журнал «Вокруг света» / Январь 1974