С начала этого года внимание региона и, наверное, большинства стран мира приковано к Корейскому полуострову. После двух лет отсутствия каких-либо контактов представители Севера и Юга восстановили экстренную военную связь, провели ряд встреч и консультаций, и многочисленная делегация из КНДР приняла участие в мероприятиях Олимпийских игр. Что означает это внезапное улучшение и каковы перспективы дальнейшего развития отношений?
Новый президент – новые надежды
Если за время правления Ли Мен Бака и Пак Кын Хе отношения между КНДР и РК неуклонно ухудшались, то с приходом Мун Чже Ина появилась надежда на их восстановление. Отдельные обозреватели и сторонники нового президента заговорили о возвращении к политике «солнечного тепла» в отношении к Пхеньяну, сравнивая президента Муна с Ким Дэ Чжуном и Но Му Хеном, и рассчитывая на то, что именно он совершит коренной перелом в межкорейских отношениях. Следует отметить то, что и в КНДР, судя по всему, с Муном с самого момента прихода его к власти связывали определенные ожидания и надежды. Достаточно вспомнить то, что на сайтах официальных СМИ КНДР не было отмечено резкой критики в адрес Муна. Традиционно критиковалось правительство Южной Кореи, считающееся марионеточным, но не глава государства. Для сравнения, вспомним нелестные эпитеты, а то и вовсе унизительные прозвища, которыми авторы статей в ЦТАК и Нодон Синмун наделяли предыдущих президентов РК – Пак Кын Хе и Ли Мен Бака. Судя по всему, в КНДР на основе имеющейся информации сделали ставку на Мун Чже Ина и не прогадали.
Несмотря на то, что официальная позиция РК в отношении РЯП КНДР и альянса с США пока неизменна, в прошлом году Мун объявил о «новой северной политике», включающей в себя ряд направлений и мер по развитию отношений с Россией, в том числе и экономическое взаимодействие с вовлечением КНДР. Вслед за объявлением данного курса представители соответствующих южнокорейских министерств активизировали усилия по поиску путей восстановления экономических и культурных контактов с КНДР посредством России. Неудивительно, что Россия является наиболее эффективным посредником и удобной площадкой для такого рода сотрудничества, так как она в отличие от США и Китая, занимает как минимум нейтральную позицию по отношению к межкорейскому диалогу и объединению на Корейском полуострове, а значит, может играть объединяющую роль, тогда как другие крупные страны – разъединяющую. На протяжении многих лет Россия поддерживала отношения с обоими государствами Корейского полуострова и на данный момент достигнут ряд договоренностей и наработки по сотрудничеству в рамках так называемых Транскорейских проектов – подразумевающих участие РФ, КНДР и РК. Слово Транскорейский, уже стало в каком-то смысле нарицательным для проектов с участием трех стран любых форматов и масштабов, потому как даже когда отсутствуют политические условия для реализации крупномасштабных проектов вроде газопровода и железнодорожной магистрали, интерес представителей Севера и Юга к сотрудничеству не ослабевает, и они совместно с российскими коллегами предлагают и рассматривают самые различные проекты в сфере сельского хозяйства, туризма и т д.
Примечательно, что с приходом президента Мун Чже Ина восстановление сотрудничества с КНДР в сфере экономики и культуры все чаще обсуждается в отрыве от ее ракетно-ядерной программы и уже набившего оскомину вопроса «прав человека». Например, представители одного из ведомств, подчиненного Министерству Объединения РК, с которыми автору довелось побеседовать, интересовались исключительно практическими вопросами: какие формы сотрудничества интересны КНДР, насколько стороны готовы взаимодействовать, как решить проблему ограничений, созданную санкциями СБ ООН, и т д. Цель визита этой и многих других делегаций из РК – сбор информации о готовности сторон к совместной работе в рамках реализации новой «северной политики» Мун Чже Ина. То, что испытания в КНДР водородной бомбы в сентябре прошлого года не повлияли на намерения Муна реализовать свою политику говорит о том, что он, судя по всему, решил четко разграничивать политику и экономику, и, несмотря на имеющиеся военно-политические противоречия в отношениях с КНДР, намерен развивать экономическое сотрудничество, пусть на первых порах исключительно в рамках российских инициатив.
Однако есть сферы взаимодействия, в которых КНДР и РК не нужно никакое посредничество – культурное, спортивное, гуманитарное и сугубо «межкорейские» вопросы. Достаточно вспомнить, что даже консервативная Пак Кын Хе совместно с КНДР организовала встречу разделенных семей, и при ее президентстве состоялось несколько обменов делегациями. Мун Чже Ин восстановил сведенные за два года к нулю межкорейские контакты. Была возобновлена экстренная военная связь, прошли переговоры в Панмунчжоме, состоялись совместные тренировки спортсменов и выступления единой командой на Олимпийских Играх. Самым значимым был визит сестры Ким Чен Ына, которая выступила в роли спецпосланника. Все это было сделано без какого-либо посредничества и вмешательства внешних сил (скорее, наоборот, вопреки всему). Несмотря на запоздалые реплики Трампа, намекающие на его якобы активную роль (и резко противоречащие поведению Пенса на церемонии открытия Игр), инициатива исходила от КНДР и РК и получила развитие благодаря тому, что обе стороны сами выбрали благоприятное время для диалога.
Почему сейчас?
Хотя для КНДР главная цель – переговоры с США, а ЮК официально воспринимается как марионеточное государство и сателлит, северокорейское руководство не может не понимать, что США сейчас не являются внешнеполитическим целым, с которым можно о чем-либо договариваться. Пока не будут решены проблемы внутри военно-политического руководства США, сложно рассчитывать на значимые сдвиги во внешней политике, в том числе и на то, что США пойдут на диалог с КНДР. В РК сложилась совершенно иная ситуация. Новый президент хоть и не демонстрирует симпатии к Северу слишком открыто, но не скрывает своего стремления к сотрудничеству и диалогу. Несомненно важным результатом межкорейского диалога стал бы третий в истории межкорейский саммит. Однако независимо от желания Мун Чже Ина, откликнуться на приглашение Ким Чен Ына ему будет крайне сложно, с учетом как внешних, так и внутренних факторов. Скорее всего, на первый раз он может ограничиться тем, что направит своего спецпосланника в Пхеньян с ответным письмом. В крайнем случае лидеры обеих стран могут прибегнуть к помощи России как эффективного посредника. Если удастся организовать встречу лидеров Севера и Юга на территории России, это позволит Мун Чже Ину встретиться с Ким Чен Ыном и при этом избежать чрезмерного давления со стороны США и Японии.
Ким Чен Ын в своей новогодней речи заявил, что «нужно смягчить острую военную напряженность между Севером и Югом», и в этом правительства и КНДР, и РК полностью солидарны. С приходом Трампа у южан могли возникнуть вполне обоснованные опасения вспышки конфликта, так как его поведение в отношении КНДР, мягко говоря, провокационно (кстати, подобное мнение в последнее время распространяется и в Японии, где уже считают КНДР более предсказуемой и последовательной, чем США). Ракетные пуски КНДР, несмотря на риторику и официальные заявления, в РК никого не пугают. Об этом свидетельствуют наблюдения иностранцев, проживающих в Сеуле и отмечающих разительный контраст между реакцией местных жителей (собственно, отсутствие этой реакции) на ракетно-ядерные испытания КНДР и заголовками СМИ. Все дело в том, что южнокорейцы знают, против кого направлено ЯО КНДР, и только альянс с США обязывает их опасаться «северокорейской угрозы» так же, как, например, дружба с Китаем обязывает Россию беспокоиться из-за не представляющей для нее угрозы батарей THAAD на Юге КП. Естественно, существует риск удара по американским базам на территории РК, но намеренно наносить удар по южной части разделенной Родины северокорейцы не будут. Однако для снижения риска провокаций и снятия напряженности южнокорейцы заинтересованы в диалоге с Севером. Если даже диалог не принесет каких-либо существенных результатов, само начало такого диалога – уже достижение, а процесс переговоров может гарантировать отсутствие военного конфликта по инициативе вовлеченных сторон.
Если эта положительная тенденция сохранится, и параллельно удастся реанимировать трехстороннее экономическое сотрудничество, есть ли шанс на объединение Корейского полуострова?
Объединение: миф или реальность?
Прежде всего, следует разобраться с тем, что такое объединение. Идеальное объединение – слияние и унификация – подразумевает прекращение существования одной политической системы из двух вследствие ее поглощения другой. На это не пойдут ни на Севере, ни на Юге. Закрепленная в Декларации Севера и Юга концепция «одна страна – две системы» заслуживает внимания тем, что учитывает интересы всех сторон, но не является объединением в полном смысле. Это скорее сосуществование двух независимых стран, хотя и способно инициировать интеграционные процессы. В нынешних условиях для стран Корейского полуострова наиболее осуществимо признание легитимности режимов друг друга, мирное сосуществование и экономическое сотрудничество. Это и стало бы объединением на Корейском полуострове.
Но даже такая перспектива не устраивает практически всех, кроме самих корейцев и России. США заинтересованы в сохранении статус-кво и использовании «северокорейской проблемы» для давления на Китай. Что касается риска утратить присутствие на Корейском полуострове, то здесь все неоднозначно. С одной стороны, если межкорейское примирение состоится, то под вопросом окажется сохранение американских баз в регионе (придется искать другой повод или открыто заявлять, против кого они направлены), с другой стороны, ВС США на Юге могут и остаться, так как не будут представлять угрозы для КНДР. По словам Ким Дэ Чжуна, опубликованным в южнокорейской прессе, когда Ким Чен Ир встречался с ним в 2000 г. в Пхеньяне, он пообещал нормализовать отношения с США и сказал, помимо прочего, что “ВС США могут остаться на Корейском полуострове даже после объединения”. Однако такая ситуация не устраивает Китай, который прекрасно осведомлен о том, против кого американские базы направлены. Кроме того, Китай традиционно считает Корейский полуостров своей «сферой влияния» и на данный момент не заинтересован ни в каких изменениях, по крайней мере, до тех пор, пока не станет способен противостоять США в военном отношении. Китаю как никому другому был выгоден статус-кво, перманентная напряженность без ухудшения или улучшения ситуации. Для контроля ситуации Китай на Корейском полуострове придерживается правила «разделяй и властвуй». Наконец, перспектива объединенной Кореи или двух корейских государств, мирно сосуществующих и сотрудничающих, не обрадовала бы Японию. Об ее отношении к такой перспективе красноречиво говорит реакция на начало межкорейского диалога. И это объяснимо. Прежде всего, объединенная Корея была бы ядерной и крайне националистичной. Как только два корейских государства будут жить в мире и согласии, у них появятся есть все шансы на сотрудничество и в сфере обороны и безопасности. Еще при Ким Чен Ире представители КНДР предлагали южнокорейцам свой «ядерный зонтик». В частности, в мае 2005 г. представитель Комитета мирного воссоединения родины КНДР, заявлял, что «Юг пользуется милостью ядерной силы сдерживания Севера». Это заявление было сделано еще до первого ядерного испытания КНДР, когда ее попытки создать ЯО не воспринимались достаточно серьезно. Сейчас, когда КНДР создала базовый ядерный потенциал и стала де-факто ядерной страной, это предложение может быть переосмыслено.
Таким образом, у улучшения межкорейских отношений будет больше противников, чем сторонников, на их пути будут искусственно воздвигаться сложнейшие препятствия, но, в конечном счете, все будет зависеть от воли руководителей самих корейских государств.
Анастасия Баранникова
Оценили 0 человек
0 кармы