Прошел месяц нашего пребывания в «Востоке». За это время мы уже притерлись друг к другу, втянулись в ополченческий быт. (Я, правда, никак не мог адаптироваться к столовой.)
Вольга и Пятница постепенно налаживали боевую и физическую подготовку. Занятия были так продуктивны, что все старались на них попасть, включая Информцентр.
Помню кросс с оружием, как впереди меня бежал Лом с пулеметом и двумя коробами патронов. Я еле дотянул первый круг, а Лом пошел ломиться дальше, как танк.
Необычные занятия проводил Пятница по «наземной акробатике». Это способы менять положение в бою, прижимаясь к земле. Перед этим мы хорошо поотжимались, поподтягивались, поприседали... А закончилось занятие возвращением в казарму вприсядку, на корточках, как в гопаке. После этого я недели две по ступенькам лестниц еле лазил, а ложась спать, хотелось руки-ноги отстегнуть, как протезы, чтоб не мешали.
Наступил момент, когда товарищи из «Сути времени» прислали нам экипировку! Мы оделись, сфотографировались. Теперь-то на нас братья-ополченцы не смотрели, как на ботаников. Некоторые сдержанно так спрашивали: откуда, мол, снаряжение?
Наконец, нас вывезли на стрельбы. Стрельбище — бетонная коробка со стенами метров шесть высотой. Акустика хорошая. Нас построили человек 15 плечом к плечу, и как мы дали залп по команде «Огонь», так я сразу и оглох. Вместо голосов слышал какой-то звенящий писк. Слух стал возвращаться только дня через три. А полностью восстановился лишь через полгода. На следующих стрельбах старался заткнуть уши, чем только можно — ватой, берушами, наушниками. А то оглохнешь насовсем — и как воевать? Хотя в наушниках ведь тоже не повоюешь. Опять же — почему, кроме меня, никто не оглох?
Как-то Вольга проводил занятия прямо во дворе школы, где мы жили. Надо было двигаться группой под защитой, держа под прицелом окна здания напротив. Самым сложным оказалось заходить за угол дома, не теряя защиты.
А в это время на лавочках курили ополченцы, вернувшиеся с боевых позиций. Меня смущало, что вот, люди воюют давно, а мы все учимся, не выглядим ли мы нелепо в их глазах? Тем более, что целимся в окна собственной казармы.
Но потом к нам стали подходить ополченцы и, смущаясь, спрашивать, нельзя ли позаниматься с нами. «Ага! — подумал я, — значит, все идет правильно».
Я эти занятия вспомнил недавно. Сидим мы в бане в парилке, и один новобранец начал ругать занятия: мол, я воевать пришел, зачем мне эти перебежки? А рядом сидел повоевавший боец, худющий, со свежими шрамами. Он тогда выразительно так промолчал. А потом рассказал мне, как они воевали. Послали их в разведку на огромный завод. «Ну, мы идем, — рассказывает он, — толпой, в полный рост, автоматы висят на груди, мы курим, смеемся. И натыкаемся на „укров“. Два „двухсотых“ в результате. Если бы нас хоть частично научили, сколько бы ребят живыми остались». Он резко встал и ушел курить.
Сейчас нас учат приемам ближнего боя, и снова я вдруг с удивлением слышу, что, мол, в реальных боях нам это не понадобится...
А наш командир просто старался, как он сказал при первой встрече с нами, «сделать всё, чтобы не увидеть ваши трупы».
Потом, на Ясиноватой, с нами вместе стали заниматься инструкторы учебной роты. И сейчас все пополнение проходит там подготовку.
А мы идем дальше.
P.S.
Отряду требуется помощь, если вы сможете её оказать, вы спасете бойцам отряда здоровье и жизнь. Реквизиты для помощи можно посмотреть в описании группы Отряда «Суть времени» в Вконтакте >>
Оценили 22 человека
52 кармы