В преддверии саммита «Группы двадцати» (также именуемой G20, "Большая двадцатка") Владимир Путин дал интервью российскому информационному агентству «Интерфакс» и турецкому информационному агентству «Анадолу», текст которого публикует официальный сайт Главы Российского государства 13 ноября 2015 года.
Вопрос: «Группа двадцати» в период мирового финансово-экономического кризиса 2008-2009 годов стала востребованным форматом, площадкой для решения глобальных проблем. Как Вы считаете, роль «двадцатки» с тех пор не снизилась? Какие вопросы, которые можно было бы решить на практике, а не на уровне деклараций в этом формате, Вы сейчас считаете наиболее актуальными?
В.Путин: Роль «Группы двадцати» в глобальной системе управления экономикой и финансами неуклонно растёт. Благодаря решениям, принятым «двадцаткой», удалось создать условия не только для преодоления последствий кризиса 2008-2009 годов, но и для повышения устойчивости и прозрачности глобальных финансовых рынков.
Однако сегодня мировая экономика всё ещё нестабильна и не может выйти на траекторию устойчивого и сбалансированного роста. В этих условиях деятельность «Группы двадцати» особенно востребована.
В первую очередь необходимо продолжать совершенствование международной валютно-финансовой системы. Беспристрастно и равноправно перераспределить квоты и голоса в МВФ в пользу набравших вес стран с развивающимися экономиками. Повысить эффективность и легитимность деятельности самого Фонда. Кроме того, мы всё чаще наблюдаем введение политически мотивированных ограничений на допуск суверенных заёмщиков и компаний на мировые финансовые рынки. По всем этим вопросам рассматриваем «Группу двадцати» как основную площадку для диалога.
Ещё одна актуальная тема – это реформа международных правил налогообложения, запущенная на саммите «двадцатки» в Санкт-Петербурге. В Анталье должно быть завершено принятие Плана по противодействию размыванию налоговой базы и выводу прибыли из‑под налогообложения. Следующий шаг – внедрение новых правил на практике как в странах «двадцатки», так и за её пределами.
Хотел бы особо отметить такое важное достижение «двадцатки» этого года, как разработка нашими странами инвестиционных стратегий, которые включают в себя конкретные обязательства по стимулированию внутреннего спроса на основе инвестиций. Таким образом, инициативы, выдвинутые Россией в год своего председательства в «двадцатке», переведены в практическую плоскость.
Вопрос: Западные санкции серьёзно затруднили для России привлечение финансирования на западных рынках капитала. «Поворот на Восток» в этих условиях выглядел логичным решением, однако, пока не возникает ощущения, что этот самый Восток готов заменить Запад в роли источника внешнего капитала для развития российской экономики. Это ощущение верное или ошибочное?
В.Путин: Хотел бы подчеркнуть, что Россия проводит многовекторный внешнеполитический курс. Мы стремимся приобрести как можно больше равноправных партнёров как на Западе, так и на Востоке.
География и история России таковы, что азиатско-тихоокеанское направление – это один из ключевых приоритетов нашей внешней политики. Таким образом, взаимодействие России с АТР носит стратегический, долгосрочный характер. Стоит отметить, что этот регион является важным центром мировой экономики и политики. На АТР приходится около 60 процентов мирового ВВП, половина международной торговли и прямых трансграничных инвестиций. Очевидно, что роль региона в глобальных делах будет только усиливаться, и мы это, безусловно, учитываем.
Что касается ограничительных мер, введённых против России в марте прошлого года, то они действительно осложнили ситуацию с привлечением инвестиций с некоторых западных рынков. Тем не менее отечественный банковский сектор продемонстрировал свою устойчивость к внешним шокам. Нам удалось сохранить привлекательность российского фондового рынка. Главы крупнейших транснациональных компаний признают перспективными капиталовложения в экономику России.
Конечно, в нынешней ситуации сотрудничество с азиатскими партнёрами по привлечению финансовых ресурсов становится особенно актуальным. Около 90 процентов инвестиций, привлечённых в Россию за последний год, – это ресурсы азиатского рынка. Несколько крупных российских компаний успешно кредитуются в Китае, изучается возможность государственных заимствований в КНР. Сформированы международные инвестиционные механизмы – это Новый банк развития БРИКС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций с объявленными капиталами по 100 миллиардов долларов каждый. Для привлечения иностранных инвестиций в реальный сектор российской экономики сформированы совместные фонды и инвестиционные платформы с Китаем, Индией, Южной Кореей, государствами Персидского залива.
Чтобы укрепить наше взаимодействие, мы совершенствуем налогообложение доходов от финансирования проектов в нашей стране, а также предлагаем новые, перспективные инициативы. Большие возможности для сотрудничества открывают наши программы развития Сибири и Дальнего Востока России, которые, в том числе, были представлены на первом Восточном экономическом форуме во Владивостоке в сентябре текущего года. В их числе – создание территорий опережающего развития и свободного порта Владивосток с льготными налоговыми и административными режимами, модернизация Транссиба и БАМа, запуск Северного морского пути, строительство газопровода «Сила Сибири».
Вопрос: Прогнозировали ли Вы столь единодушную негативную реакцию Запада, в частности стран НАТО, среди которых есть и крупные партнёры России, в связи с началом действий российских ВКС в Сирии, может ли негативная позиция зарубежных партнёров повлиять на сроки операции РФ в Сирии? Есть ли опасность втягивания России в долгосрочное противостояние в Сирии и насколько существенными для и без того урезанного бюджета РФ могут быть финансовые затраты на эту операцию?
В.Путин: Мы заблаговременно проинформировали американскую сторону и руководство НАТО о начале боевых действий.
Рассчитывали, по крайней мере, на нормальную в таких случаях плотную военно-экспертную координацию с возглавляемой американцами международной антиигиловской коалицией. Пусть даже и при всех принципиальных разногласиях в подходах России и США к оценкам сирийского кризиса.
Однако, реакция со стороны американских и западных партнёров оказалась весьма сдержанной. Хотя, казалось бы, ИГ и аналогичные экстремистские группировки, орудующие в Сирии, представляют для наших стран однозначно общую угрозу.
Нам пока не удалось продвинуться дальше согласования Меморандума о взаимопонимании между Министерствами обороны России и США о предотвращении инцидентов и обеспечении безопасности полётов авиации в ходе операций в Сирии. Да и то с оговоркой со стороны американцев, что подобного рода взаимодействие никоим образом не следует расценивать как нормализацию контактов в военной сфере, замороженных по их инициативе.
Не захотели США откликнуться и на наше предложение о заключении специального соглашения о спасении экипажей военно-воздушных судов, несмотря на то что в своё время, когда начиналась американская операция в Афганистане, мы на аналогичную просьбу с их стороны откликнулись незамедлительно.
Не получили мы ответа на наше предложение предоставить России для планирования операций ВКС в Сирии американские разведданные, хотя неоднократно обращались к США за такой информацией.
Между тем, мы готовы учитывать в наших действиях любую достоверную информацию о нахождении террористических группировок. У нас даже есть опыт сотрудничества с Сирийской свободной армией (ССА). Российская авиация нанесла несколько ударов по указанным ею целям. При этом мы исключили районы, обозначенные командирами ССА, как подконтрольные им. К слову, это ещё раз подтверждает то, что мы не бомбим так называемую «умеренную» оппозицию и мирное население.
Мы готовы взаимодействовать с Вашингтоном, несмотря на то что их действия в Сирии осуществляются в нарушение международного права: нет ни соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, ни обращения сирийского руководства.
В отношении сроков проведения операции в Сирии – перед российскими силами поставлена чёткая задача – оказывать авиационную поддержку наступлению армии Сирии на террористов. Поэтому время пребывания наших военных будет определяться исключительно по мере реализации этой цели.
И последнее. Наши действия в Сирии, а также возможные риски и последствия были тщательно, много раз просчитаны, и все необходимые для операции ресурсы – как финансовые, так и технические – заранее предусмотрены.
Вопрос: На встречах в рамках «Большой двадцатки» с лидерами западных стран в числе других, возможно, будет затронут вопрос об урегулировании ситуации на юго-востоке Украины. В связи с решением ДНР и ЛНР о переносе местных выборов на 2016 год правильно ли говорить о том, что сроки выполнения других пунктов минских соглашений также автоматически продлеваются? Вы не опасаетесь, что затягивание с выполнением минских договорённостей чревато возникновением ещё одного замороженного конфликта у границ России вслед за приднестровским? Киев, как Вы сами неоднократно отмечали, не выполняет минские договорённости, в том числе в их экономической части. Обеспечение Донбасса фактически легло на Россию?
В.Путин: Перенос местных выборов Донецком и Луганском на следующий год – вынужденная мера. Их проведение в этом году было бы возможно, если бы Киев чётко выполнял минские соглашения от 12 февраля и согласовал с ДНР и ЛНР вопросы организации выборов, а также ввёл в действие закон «Об особом статусе Донбасса» в его первоначальном виде.
Сейчас, когда наконец удалось добиться установления перемирия в регионе, важно, чтобы стороны конфликта начали совместно искать точки соприкосновения, двигаться к общему знаменателю. Необходимо, чтобы они научились слушать и слышать друг друга. От этого будет зависеть достижение компромиссных решений.
В условиях, когда боевые действия прекращены и обстрелы носят единичный характер, непонятно, для чего американским Конгрессом принимаются решения, делающие возможными поставки Украине летального оружия. Возникает вопрос: нет ли желания снова разжечь войну и спровоцировать боевые действия?
Не стал бы излишне драматизировать ситуацию с затяжкой исполнения минских договорённостей. Несмотря на определённые сложности, они реализуются, и главное, что положения, принципы и логика документа не ставятся под сомнение. Речь идёт лишь о технической пролонгации сроков.
Однако, по‑прежнему сохраняется угроза превращения Донбасса в замороженный конфликт. К этому ведёт политика Киева, который продолжает наращивать блокаду юго-востока, не пускает туда ни продовольствие, ни деньги. Ликвидировал там банковскую систему, блокировал экспорт.
Напомню, что ещё на переговорах в сентябре 2014 года стороны конфликта договорились не только о перемирии, но и о шагах по восстановлению жизнедеятельности региона. Было зафиксировано, что должна быть принята программа экономического возрождения Донбасса. Этот вопрос обсуждали и в феврале текущего года в Минске, где наши партнёры по «нормандскому формату» – Германия и Франция – согласились оказать техническое содействие в восстановлении банковской и финансовой инфраструктуры в затронутых конфликтом районах.
Справедливости ради надо сказать, что определённые подвижки всё‑таки есть. Сторонами восстановлено железнодорожное сообщение, позволяющее доставлять донбасский уголь в другие регионы Украины. Ведутся работы по налаживанию энергоснабжения. Прорабатываются вопросы, связанные с восстановлением системы водоснабжения.
Россия, со своей стороны, продолжает оказывать поддержку Донбассу, который оказался в сложной гуманитарной ситуации. С августа 2014 года туда было поставлено свыше 50 тысяч тонн гуманитарных грузов. Мы думаем, прежде всего, о людях, которых киевские власти бросили на произвол судьбы, поставили на грань выживания. Наш долг – оказать им необходимую помощь.
Вопрос: США и ЕС проводят в отношении России санкционную политику. Несмотря на критику Запада, Турция продолжает поддерживать экономические и политические отношения с Москвой. Как Вы видите в этом контексте будущее российско-турецких отношений? Насколько разногласия по Сирии влияют на отношения между двумя странами?
В.Путин: На фоне введения США и Евросоюзом односторонних санкций Турция заняла самостоятельную позицию. Проведение Анкарой независимой, отвечающей национальным интересам внешней политики заслуживает глубокого уважения.
Такой прагматичный подход открывает новые горизонты для развития российско-турецкого сотрудничества, прежде всего, его деловой составляющей. Турция – наш приоритетный внешнеэкономический партнёр. В прошлом году двусторонний товарооборот составил более 31 миллиарда долларов. Мы укрепляем промышленную кооперацию, реализуем крупные проекты в строительстве, лёгкой промышленности, металлургии, сельском хозяйстве. Приоритетное внимание уделяем наукоёмким, высокотехнологичным отраслям – энергетике, включая атомную, телекоммуникациям. Ещё одно важное направление – это туризм. В прошлом году турецкие курорты посетило более 3,3 миллиона российских граждан. В целом потенциал двусторонних торгово-экономических связей раскрыт ещё далеко не полностью.
Да, действительно у наших государств отличаются позиции по урегулированию кризиса в Сирии. Но важно, что у России и Турции общие приоритеты – наши страны выступают за нормализацию ситуации в регионе и эффективное противодействие терроризму. При этом имеющиеся разногласия не должны наносить ущерб двусторонним контактам. Наоборот, накопленный опыт конструктивного сотрудничества активно используем для нахождения точек соприкосновения.
Вопрос: В декабре прошлого года Вы посетили Турцию с государственным визитом, во время которого, среди прочего, было объявлено о запуске проекта «Турецкий поток». За прошедшее время не только нет прогресса в его реализации, но и появилась информация о том, что мощность газопровода будет сокращена в два раза, а вместо четырёх ниток будут строить только две. Каковы причины свёртывания проекта? Связано ли это с серьёзными политическими разногласиями между Россией и Турцией или же это связано только с экономическими причинами?
В.Путин: Не могу согласиться с Вашим мнением о том, что «Турецкий поток» теряет динамику. Столь масштабный проект нельзя проработать и согласовать в одночасье. Слишком много юридических, технико-экономических, технологических, организационных вопросов, включая количество ниток газопровода с учётом реальных потребностей по объёмам закупки и прокачки газа, предстоит решить вместе с нашими турецкими коллегами. Чем качественнее мы их отработаем, тем быстрее, с меньшими рисками и затратами ресурсов выполним задуманное, обеспечим бесперебойную доставку российского газа напрямую турецким потребителям. Главное, что данный проект в полной мере соответствует интересам России и Турции. В этом мы едины с моим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом.
Свои соображения по двустороннему межправсоглашению, которое должно создать необходимую правовую основу для реализации проекта, мы передали турецкой стороне в июле текущего года. Рассчитываем, что новое правительство Турции сможет в сжатые сроки организовать проработку ключевых аспектов упомянутого соглашения.
На темпы переговорного процесса, безусловно, повлияла и политическая ситуация накануне выборов в Турции. Мы с пониманием отнеслись к этому и не форсировали события.
Известно, что ЕС и Болгария торпедировали реализацию «Южного потока» и не дали нам реализовать этот проект. Хотя он, безусловно, полностью соответствовал бы интересам Болгарии, да и всей Южной Европы. «Турецкий поток» позволил бы российскому природному газу приходить на турецко-греческую границу, фактически – на границу с ЕС. Здесь его смогли бы покупать европейские потребители. А странам, которые отказались от участия в строительстве нового энергомаршрута, остаётся подсчитывать упущенную выгоду.
Отмечу, что мы намерены и впредь быть стратегическим, надёжным поставщиком энергоресурсов в Турцию и Европу, и для этого у нас есть все необходимые возможности.
Вопрос: Позиция России по Сирии заключается в том, что судьбу Сирии и Башара Асада может решить только сирийский народ. Какую «дорожную карту» предлагает Россия для урегулирования сирийского кризиса? Каким Вы видите будущее этой страны? Обсуждался ли уход Башара Асада с поста президента во время встречи на высшем уровне в Москве? Была ли у Вас договорённость с США о начале операции в Сирии? Кроме того, Запад постоянно упрекает Россию в том, что самолёты ВКС РФ наносят удары в Сирии не только по ИГ и «Джабхат-ан-Нусра», но и по другим группировкам. По Вашему мнению, все вооружённые группировки, которые воюют в Сирии против армии Асада, являются террористами?
В.Путин: Мы действительно изначально выступали и выступаем за то, чтобы судьбу Сирии решал её народ. Отрадно, что на венской встрече Группы поддержки Сирии 30 октября главы МИДов 17 государств и представители ООН и Евросоюза поддержали такой подход, зафиксировав его в итоговом совместном заявлении как коллективное мнение.
Что касается подготовки подробной «дорожной карты» урегулирования в Сирии, то это не наша задача. «Карту» должны выработать и принять сами сирийцы. Однако, у нас есть соображения насчёт того, как внешние силы могли бы помочь сирийцам победить террористов и выйти из кризиса. Эти предложения сейчас активно продвигает российская дипломатия. Они не догма, а приглашение партнёрам к продолжению серьёзного разговора, и от того, насколько конструктивным он будет, во многом зависит, удастся ли нам перейти к решительным совместным действиям, которые позволят победить ИГ, восстановить Сирию в качестве единого, суверенного и светского государства. Обеспечить безопасные условия жизни для всех людей, независимо от их этнической и религиозной принадлежности. Открыть перспективу для социально-экономического возрождения страны. Ещё раз повторю: только сирийцы должны определить своё будущее, выбрать своих государственных лидеров.
Этой логикой, логикой международного права, мы руководствовались, принимая Президента Сирии Башара Асада в Москве. Давайте задумаемся, насколько законным и этичным было бы наше поведение, если бы мы пригласили в Москву главу дружественного государства и при этом поставили перед ним вопрос о его уходе? Сирия – суверенная страна, Башар Асад – президент, избранный народом. Так есть ли у нас право обсуждать с ним такие вопросы? Конечно, нет. Только те, кто ощущает свою исключительность, позволяют себе вести себя столь беспардонным образом, навязывать другим свою волю.
Именно по просьбе легитимного правительства Сирии мы проводим операцию Воздушно-космических сил в этой стране. Повторю ещё раз: её главная цель – не поддержка Башара Асада, а борьба с международным терроризмом. Нас регулярно пытаются обвинить в том, что мы бомбим так называемую «умеренную» оппозицию, хотя каких‑либо доказательств нет. Более того, мы уже сотрудничаем с ней, в том числе с Сирийской свободной армией. Российская авиация нанесла несколько ударов по указанным ею целям.
Чтобы сделать борьбу с терроризмом более эффективной, нужно, чтобы международное сообщество выработало общее понимание, кого считать террористами. Ведь дело не в названии группировки – оно может быть весьма «невинным», а в том, какие методы она использует. Поэтому необходимо сформировать единый перечень экстремистских организаций. И Россия уже передала на этот счёт свои предложения в ходе упомянутой венской встречи Группы поддержки Сирии.
Вопрос: На саммите «Группы двадцати» под председательством Турции ожидается обсуждение темы борьбы с международным терроризмом. Как Вы оцениваете председательство Турции в «Большой двадцатке»? Какие вопросы планируете вынести на повестку саммита в Анталье? Определён ли график двусторонних встреч на полях «двадцатки»?
В.Путин: Действительно, на саммите «Группы двадцати» в Анталье по предложению турецкого председательства будет обсуждаться тема борьбы с терроризмом и ситуация с беженцами. Это не удивительно. На наш взгляд, связь между этими вопросами и повесткой дня саммита – самая что ни на есть прямая. Ведь устойчивое развитие, экономический рост, расширение мировой торговли, привлечение инвестиций, решение вопросов трудовой занятости во многом зависят от того, насколько успешно мировое сообщество справится с острейшим вызовом современности – терроризмом и порождённой возникшим хаосом, вспышками насилия проблемой беженцев, сотни тысяч которых уже находятся в европейских и других странах, пытаясь спасти свою жизнь и жизни своих близких; а другие – ещё на подходе.
Уверен, что предстоящее обсуждение внесёт вклад в практическое решение этих вопросов и будет подкреплено сбалансированным итоговым документом, в котором найдут отражение наши общие подходы к борьбе с терроризмом и урегулированию кризиса с беженцами.
Что касается работы собственно саммита, то мы выступаем за то, чтобы в центре внимания «двадцатки» было решение ключевых финансово-экономических проблем, таких как меры по обеспечению устойчивого, сбалансированного экономического роста, укрепление стабильности финансовой системы. Обсудим на саммите то, как реализуются принятые нашими странами в прошлом году стратегии роста экономик и национальные планы по занятости, реформы международных правил налогообложения и стимулирования инвестиций, решения в сфере финансового регулирования.
Рассчитываю, что в Анталье нам удастся предметно обсудить будущее мировой торговли и существующих механизмов многостороннего торгово-экономического сотрудничества. Обменяемся мнениями и о перспективах создания закрытых интеграционных объединений в АТР и Атлантике (имеем в виду Транс-тихоокеанское партнёрство – о достижении соглашения объявлено 5 октября сего года, участвует 12 стран – Австралия, Бруней, Вьетнам, Канада, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Сингапур, США, Перу, Чили, Япония, и Транс-атлантическое торговое и инвестиционное партнёрство – планируемое соглашение между ЕС и США). Вызывает озабоченность, что процесс их формирования непрозрачен для бизнеса и общественности как самих стран-участниц, так и их экономических партнёров. В наших общих интересах убедиться, что эти объединения действительно дополняют многостороннюю торговую систему, работают на развитие всех экономик мира, а не порождают новые барьеры и риски.
Большие ожидания связываем с министерской конференцией ВТО, которая пройдёт в декабре в Найроби. Надеемся, она послужит укреплению многосторонней торговой системы и предложит конкретные шаги по завершению Дохийского раунда торговых переговоров.
В центре нашего внимания будут вопросы устойчивого развития, а также тематика изменения климата. Недавно в Нью-Йорке завершился Саммит ООН по глобальной повестке дня в области развития на период после 2015 года. Сейчас весь мир с нетерпением ждёт начала Конференции ООН по проблемам изменения климата, которая состоится в Париже в декабре этого года и, как мы надеемся, примет новое климатическое соглашение.
В целом удовлетворены работой турецкого председательства в «двадцатке». Удалось сохранить преемственность в выполнении решений, принятых на саммитах «Группы двадцати» в Санкт-Петербурге и Брисбене, пополнить текущую повестку новыми идеями. В их числе – создание «Женской двадцатки», проведение Всемирного форума малых и средних предприятий.
Важной инициативой Турции стало проведение первой встречи министров энергетики стран «двадцатки», на которой были обсуждены, в том числе, вопросы обеспечения доступа к современной энергии в странах Африки южнее Сахары, повышения энергоэффективности, развития возобновляемых источников энергии. А главное – стимулирования инвестиций в развитие энергетической инфраструктуры и внедрение чистых технологий.
Что касается графика двусторонних встреч, то он находится в процессе формирования. Планирую встретиться с Председателем КНР, президентами Турции, ЮАР, Аргентины, премьер-министрами Великобритании, Италии, Японии. По традиции перед началом саммита «двадцатки» в Анталье проведём неформальную встречу лидеров стран БРИКС, в котором Россия осуществляет председательство в текущем году. Сверим часы по ключевым вопросам «двадцаточной» повестки и важным международным и региональным проблемам.
Оценили 6 человек
9 кармы