Интервью

- Да! Да! Да! Я не хочу спать совсем! Это так здорово и очень приятно. Сон - это так тяжело, противно, отвратительно. А не спать очень хорошо и позитивно. Когда не спишь, у тебя появляется надежда на осмысленную жизнь. И когда у тебя чешется все тело – это помогает не спать. И я этому очень рад. Чувствую себя сильным человеком, мужчиной, который выше обстоятельств… и, вообще, особенным. Наверное, у меня высокое предназначение, поэтому я не сплю и вижу сны наяву.

 Мне очень помогла болезнь и бедность обрести настоящие, истинные смыслы жизни. Если бы у меня не покинуло здоровье, я бы не познакомился со многими хорошими людьми и женщинами.

 Но, особенно, я рад тому, что не пользуюсь успехом у женщин, скажу больше, они меня совершенно игнорируют, что может быть лучше. Надо держаться подальше от женщин, от них одни несчастья и беды. Как хорошо, что бывшая жена, не желает со мной общаться и встречаться. Это избавляет меня от мук и треволнений, ведь я её совсем не люблю и мне было бы очень не приятно встретиться с ней. Её портрет висит в палате только для того, чтобы отпугнуть женщин, которых, не дай Бог, занесет ко мне в гости. Например, одну не очень приятную девушку с мозгами набекрень, и талантом доводить меня до белого каления своею тупостью. Хорошо еще, что не звонит никто из, так называемых, друзей. Лучше бы они обо мне вообще забыли. От них одни разочарования. И этот праздник – Новый год - его лучше всего встречать в полном одиночестве, как и День рождения. Я так не люблю людей, этих жалких мерзких тварей. Зачем они стремятся к богатству? Я, например, так привык к бедности и нищете, что всегда расстраиваюсь, когда мне дают деньги. В нищете я спокоен и гармоничен, верю в Бога и любовь, что очень важно для человека. Не дай Бог, мне разбогатеть! Только не это! В больнице, жить гораздо спокойней, чем в своей квартире.

- И сын меня постоянно радует своей гармоничной и совершенной ленью. Наградил же меня Господь таким толковым сыном. Очень я любил, когда он сидел дома и играл на компьютере, пожалуй, это намного лучше чем, если бы он проводил все время на работе и зарабатывал деньги. Это было бы очень унизительно для меня.

- Постойте! Я так понимаю… Вы счастливы в своем нынешнем положении?

- Конечно, счастлив! Я получил все, что хотел. Разве может человек не мечтать об одиночестве? Вечно не удовлетворенной похоти, постоянных и, поглощающих все твое внимание, внутренних монологах?

- Но это же, почти, монашеский устав, только молитв не хватает.

- Так монологи – это и есть молитвы, только к Богу я уже не обращаюсь. Он слишком далеко. И, вообще, это против правил игры, которую он же сам придумал.

- Что вы называете игрой?

- Жизнь на Земле!

- На планете или на земле?

- На планете, конечно, поверхность которой называется также земля. Вы не задумывались, почему поверхностный слой планеты и сама планета называются одинаково?

- Если бы я задал себе этот вопрос, я бы не смог ответить.

- Конечно! Началось бы фантазирование, подгон смыслов, значений, обоснований. А ведь, если бы мы были морскими обитателями и жили в воде, то называли бы планету Водой. Это так глупо, когда всякие ученые утверждают, что мы вышли из воды. Зачем нам оттуда выходить, это совершенно глупо, там места и еды во много раз больше. Зачем бы нас на землю понесло? Это могло произойти только в одном случае – если бы нами управляли.

- Кто управлял?

- Какая разница – кто?! Этот кто-то в какой-то момент сказал: Крибле-крабле-бумс! И люди поползли из воды на землю, и давай руки, ноги отращивать!

- Смешно, как-то, звучит…

- Конечно, смешно. Разрешите, я сделаю паузу и с разбегу ударюсь головой об стену?

- Да, пожалуйста.

- Спасибо. У-у-у-у… Отлично звезданулся…

- Звук был потрясающим.

- Конечно! Голова же пустая. Я стараюсь её не чем не заполнять. Потому что с пустой головой больше удачи, хотя она мне совсем и не нужна. Даже если бы мне предложили: на тебе удачу, бери, сколько хочешь, пользуйся! Я бы отказался.

- Почему?

- Да потому! Что непонятного?! Удача – это шаг куда-то! Это радость, как правило, не обоснованная и не заслуженная, и очень опасная. Если тебе везет – ты ощущаешь себя избранным, или призванным, и даже немного обязанным. Отсюда эта вся благотворительность. Люди боятся упустить удачу, вот и начинают страховаться, делиться крохами, чтобы удача не отвернулась, но это все чушь.

- Я не соглашусь с вами. Мне, кажется, разбогатев, люди просто совершают добрые дела, еще до того, как разбогатели. И потом многие бедняки, тоже благотворители, они милостыню подают…

- За любой милостыней стоит духовная корысть.

- Вы мне кажетесь несчастным человеком…

- Безусловно. Я же это уже говорил. Только я несчастен не в эмоциональном контексте, а по своей собственной воле, я отрицаю счастье.

- Почему? Ну почему?!

- Вы тупой, наверное. Я вам объясняю все с самого начала. Если говорить вашим плебейским языком – я счастлив тем, что несчастен.

- Вы мазохист?

- Еще чего!

- Вам ведь хорошо от того, что вы несчастны.

- Да не хорошо мне! Мне нормально, без этих ваших экзальтированных состояний.

- По - моему, это очень скучно.

- А как весело, когда ты чего-то добьешься, что-то приобретешь, поимеешь, полюбишь, а потом все потеряешь?

- Но ведь теряют очень немногие…

- Теряют те, кто радовался. Вы, вот, посмотрите на наших артистов эстрады. У каждого из них был короткий взлет, радость, счастье, успех, а потом наступало падение. Почему так все устроено, что нельзя выйти на какой-то уровень популярности, а потом не упасть. Одна Пугачева так высоко взлетела, что земля скрылась в облаках, падать некуда.

- Признаюсь честно, я впервые вижу человека, который не хочет быть счастливым, и которому не нужна удача.

- Да не нужна она мне, мать твою!

- Можно не ругаться?

- А можно, не недоумевать?

- Но ведь даже в вашем нынешнем, прямо скажем, не лучшем состоянии, вы пользуетесь удачей жить.

- Что?! Жить?! Я доживаю! Доживаю, отпущенный мне век. И довольно нормально, хотя меня постоянно мучает тревога, что я и это потеряю.

- Почему?

- Да, потому что, вы думаете, что кто-то будет стесняться отобрать и это?

- Зачем?

- Затем, чтобы место не занимал. Придут другие особи и будут, что есть сил, бороться за счастье. И это гораздо интересней наблюдать, чем унылого и бессильного человека.

- Кому наблюдать?

- Тем, кто нас сюда приволок! Что наша жизнь? Игра! Вот они и играют в нас. Мы игровые фигуры, и то, что называется счастьем или удачей, это всего лишь стимуляция, разогрев, понимаете? Вы знаете, как себя ведет элементарная частица?

- Как?

- Она дразнит человека! Она издевается над человеком, когда за ней наблюдают, исследуют её. Она то, так себя ведет, то эдак. У нее мозгов нет, а она над учеными издевается, поэтому так много теорий в науке, но это все насмешки над нами. И счастье это гребаное – сплошной обман!

- А вы не хотите быть обманутым?

- Я обманут с рождения! Все дети плачут, когда рождаются, потом засыпают, утешаются во сне, потом начинается счастье, но не у всех и по разному.

- Вы знаете… Я, когда шел на это интервью, хотел продвинуться в понимании счастья, но, похоже, я много потерял.

- И, кстати, свое драгоценное время. А у нас в больнице скоро обед, макароны или гречка, чем не жизнь? Хотите?

- Если бы я вам завидовал, я бы здесь остался. Но, боюсь, меня ждут дела. И даже не знаю, буду ли я публиковать ваше интервью. По - моему, вы, просто, озлобленный человек.

- Конечно! Была бы табуретка не прикручена к полу, я бы тебя так по голове шарахнул!

- За что?!

- Я больной и мне все можно! Отчего же лишать себя удовольствия?

- Не понимаю я таких удовольствий…

- Психов изучаешь, а их удовольствия не понимаешь.

- Никакой вы не псих, просто, злой и несчастный.

- Смотри, как бы тебя машина не сбила по дороге, в раю для таких счастливчиков уже приготовлено место.

- Мне жаль, что у нас сложилась такая нелицеприятная беседа. Я думал, все будет глубже.

- Тебя ждет еще много разочарований. Ты же студент?

- Ординатор.

- Без разницы. Закончишь. Потрепыхаешься в начале, как Фрейд, а потом на все забьешь.

- Мне, кажется, вас надо выписать. Вы обыкновенный человек, но несчастный, и никакой не сумасшедший.

- Возможно, это одно и то же.

 Михаил вышел за ворота лечебницы, поправил сумку. По улице ездили машины и шел мокрый снег. Михаил достал телефон и позвонил домой, сказал жене, что скоро приедет.

- Давай, скорей. Я уже котлеты пожарила, - ответила жена, - как там твои психи?

- Психи несчастны, - ответил Михаил и повесил трубку.

 Подошла маршрутка. Согнувшись, он влез в полутемную машину, уселся в заднем ряду и стал смотреть в заснеженное окно.