Крепостной Степан Кулибякин уродился в деревушке Грязцы близ имения Пятихлебовых, что в Тульской губернии, и прожил там оседло всю жизнь. В отрочестве Степан был обучен грамоте приходским дьяком. С младых лет Кулибякин проявлял недюжинную смекалистость и был тароват на изготовление кунштюков. Из ранних его безделиц более известны картонные часы, водяной самокат и эфиротряская печь.
Кулибякин доходил до всякой сути своим умом и был истинным механиком-самоучкой. В зрелом возрасте обратил он на себя внимание просвещенного помещика Глеба Устиновича Пятихлебова, не чуравшегося новизны. Сей хозяин дал Кулибякину возможность осуществить многие из его замыслов и даже – забавы ради – позволял порой пользоваться собственным библиотечным шкафом, вмещавшим подшивки лубков и полку с французскими романами.
Кулибякин был благодарен ему за это и ударился в изобретательство.
Пятихлебов был заядлым охотником, любил стрелять уток и тетеревов и нередко сетовал на то, что первый же выстрел зазря тревожит прочую дичь. Нарочно для него Кулибякин смастерил бесшумное ружье, обходившееся вовсе без пороха и бившее горячим, как каленый прут, лучом. Взяв ружье на пробу, Пятихлебов ахнул из него по кулику, изничтожив птицу напрочь, а заодно – десятину отличного леса, скошенного с неразумной легкостью. Изломав в сердцах ружье об умельца, помещик запретил последнему учинять впредь подобные безобразия.
Следующим творением Кулибякина стал кованый перпетуум-мобиле, затеянный для увеселения. Гости помещика дивились на устройство, водруженное в усадьбе, однако беспрерывный ход механизма, не нуждавшегося в заводе пружины, вызывал у жены Пятихлебова головокружения и мигрени, а посему вечный движитель был разбит на куски для сохранения здоровья почтенной матроны. Кулибякину же достались две или три затрещины да назидательные наставления.
Далее было изготовлено Кулибякиным приспособление для высвобождения противувес-силы, кою и продемонстрировал изобретатель в господском дворе, подняв посредством оной возок в две с лишним дюжины пудов. Показ вызвал ажиотацию, смутившую умы. Возок вознесся в зенит, после чего рухнул вниз вследствие ослабления противувес-силы расстоянием. При этом он отклонился в сторону под влиянием космогонического вращения земли и повергся за три версты, на соседские угодья, принадлежавшие г-ну Водкину-Горностаеву, став причиной длительной тяжбы: означенный Водкин-Горностаев счел нежданно свалившийся с неба прибыток дарованной ему свыше собственностью и отказался возвращать пострадавший экипаж прежнему владельцу. Осерчавший Пятихлебов приказал изничтожить источник противувес-силы, а Кулибякин был сечен на конюшне, в поучительных целях.
В следующую зиму, ознаменовавшуюся небывалой лютостью, Кулибякин собрал котел для холодного ядричного рикошету. По словам крепостного, сей котел мог заменить до тысячи кубических саженей дров и был незаменим в рачительном хозяйстве. Котел имел один лишь недостаток: будучи однажды раскочегарен, не мог вдруг угомониться. Посему затея вызвала много беспокойства: воздух вокруг кожуха-свинчатки светился ночи напролет, чему способствовали, по разъяснениям Кулебякина, просачивавшиеся наружу «иллюминтарные частицы». Оттого в деревне дважды или трижды затемно били в набат и прибегали тушить усадьбу. Утомленный суматохой Пятихлебов распорядился утопить котел в пруду и всыпать Кулибякину столь пользительных в стужу горячих.
Более поздние изобретения Кулибякина также не нашли должного применения. Бесславная судьба постигла и думающую машину, оскорбившую Пятихлебова притязанием на превосходство, и румпель для погоды, растопивший в январе сугробы и едва не вызвавший преждевременное водополье. За каждое из них Кулибякин отведал кнута, а за произведенного гомункулуса изобретателя едва не предали анафеме.
С годами Кулибякин несколько охладел к своим увлечениям. Последней его работой стала временная машинка, над которой он работал долго, уже без прежнего задора. Механизм должен был переносить своего седока в любой из прошлых годов – а то и в те, что еще только грядут. Главной сложностью, пенял Кулибякин, было учесть то самое космогоническое вращение – иначе, отправившись, к примеру, в грядущее из Грязцов, можно было очутиться у татар, а то и среди тунгусов. Готовую машинку механик-самоучка решил испробовать на себе. Устроившись в седле, Кулибякин запустил устройство и сгинул на глазах у изумленной дворни. Больше его никто и никогда не видел. Пятихлебов объявил крепостного беглым, но так и не сыскал Кулибякина; в очередной ревизской сказке имя последнего было вымарано. Исчезновение избавило Кулибякина от нещадной порки: когда машинка вместе с ним пропала, на опустевшую пядь хлынул со всех сторон воздух, и от сих атмосферных возмущений трещиной пошла стена усадебного флигеля, что навело на Глеба Устиновича Пятихлебова вполне понятную меланхолию.
Оценили 40 человек
67 кармы