Война — это бизнес. Бизнес, в котором зарабатывают на торговле оружия, боекомплекта и обмундирования, где торгуют политическими интересами, контрабандой, ценностями и влиянием, не говоря о распилах и откатах. Миллионы долларов зарабатываются даже на самых малозначительных войнах. Это основная причина того, почему они так затягиваются, а не в горячих, идейных парнях, которые не могут покинуть поле боя из жажды возмездия, как зачастую это пытаются показать обывателям.
На Украине, как и в нашей «необъятной» Луганской Народной Республике давным-давно это усвоили те, кто в ходе событий оказался «у руля». С 14-го года, как у этого территориального образования появился правительственный аппарат, а местный чиновник среднего ранга, едва не попавший в тюрьму за взятки — Игорь Венедиктович, не стал по случайному (нет) стечению обстоятельств им руководить, начали монетизироваться даже те вещи, которые не уложились бы в голове не только у добропорядочного человека, но даже у не заурядного циника.
Во многом это стало возможным благодаря тому, что он и его окружение не участвовало в боевых действиях. Они не теряли там близких друзей, на головы их семьям не сыпались снаряды, да и сами они не то чтобы прятались в подвалах во время прилётов. Они жили в относительном комфорте до войны, и уже здесь, сразу после того, как ценою тысяч жизней её накал удалось сократить.
Обмен военнопленными, как и в любой войне, стал актуален с самого её начала. Военнопленные — это всегда шанс для обеих сторон, вызволить из рук врага своих боевых товарищей. По крайней мере так было по началу, пока чиновники не поняли, что это ещё и отличный шанс «вырубить» деньжат на чистом месте.
С началом боевых действий со стороны ЛНР этим вопросам занимались ветераны войны в Афганистане, равно как и с той стороны. Там, в 80-х годах они плечом к плечу столкнулись с настоящим адом войны, где изо дня в день несли потери, а порой и теряли рассудок от той кровавой бани, в которой им пришлось участвовать. Те, кому удалось её пережить, по сей день имеют хорошие доверительные отношения в своём кругу, даже несмотря на то, что в данном случае они представляли разные стороны конфликта. Им удалось наладить процесс обмена, без лишних затягиваний и телодвижений, позволив в кратчайшие сроки осуществлять масштабные обмены, не опасаясь провокаций и политического вмешательства. С нашей стороны этим процессом руководил Сергей Шошина и Виктор Муха. К слову, второй даже рискуя оказаться в плену у вражеских войск, порой договаривался о том, чтобы навестить на «той стороне» ополченцев, удерживаемых в заключении.
Позже, когда главой был назначен Плотницкий, а Минские соглашения были подписаны, Шошина, Муху и их сотоварищей «отодвинули», а на их смену пришли «рабочие подгруппы по выполнению Минских договорённостей».
Руководить обменом пленных стала некая Ольга Кобцева, награждённая в марте 15-го года Венедиктовичем медалью за вклад в становление Республики. О том, как в ЛНР раздавались медали и сколько «как оказалось на самом деле» тысяч человек обороняло Луганск летом 14-го даже писать сейчас не хочется, это тема для отдельного материала. Но Плотницкий просто так депутатов (коим она уже тогда являлась) не награждал, а лишь крайне лояльных, тем, кому можно было доверять
Вскоре после этого она стала руководить обменом, всё стало «как есть». Обмены стали проходить крайне редко, а вместо военнопленных, ЛНР начала получать зачастую то ли посторонних людей, которых «на той стороне» набрали для количества, то ли вовсе уркаганов, решивших, что оплатив обмен им удастся избежать отсидки.
Обмены затягиваются, сроки постоянно переносятся, впрочем, в этом виновата и украинская сторона тоже. Однако множество тех, кто действительно достоин оказаться на свободе, в списки перестали попадать. В ходе переговоров в Минске их имена не звучат, и пленникам украинского государства, не имеющим связей, денег и медийной известности, приходится отбывать срок, рассчитывая только на волю случая. Тут уж на «ту» сторону не спишешь.
Нельзя забывать и о том, что не единожды придавались огласке истории о том, как семьям погибших украинских военных возвращали тела не «просто так», а за денежку, притом довольно не маленькую для сегодняшних украинских реалий — от 300 до 500 долларов за тело. Со слов непосредственных участников такого рода обменов, наша «героиня» не долго думая тоже решила поучаствовать в этом процессе, получая свой процент за отправку тел родственникам.
Между тем, некоторые военнопленные после пыток СБУ и годов тюремного заключения находятся в очень плохом состоянии. Лечить их никто не будет, и если Кобцева со своими подчиненными не начнет заниматься делом, а не тратить время впустую, то и обменивать вскоре никого и не придется.
Один из таких заключенных Николай Рубан, обвиняемый в подрыве ВСУшников на блокпосте. Тот самый старик, которого обвиняют в том, что он подарил украинским силовикам банку с мёдом, запрятав внутрь взрывчатку. Ему дали 15 лет, при том что возраст его подходит уже к восьмому десятку.
Ольга Анатольевна, не пришло ли время уйти «по состоянию здоровья»?
Оценили 13 человек
16 кармы